Во всей совокупности множества вселенных, есть и такие где не происходит ничего интересного, но больше всего тех в которых у героев ничего не получилось…
Песок везде… Рыжими змейками он стелется между дюн, обвивает мои ноги, заползает за шиворот, просачивается сквозь одежду, скапливается во рту, режет глаза. Я в центре мира… вокруг лишь песок, рыжего ржавого цвета, да еще то тут, то там высовывают на поверхность свои бока скалы цвета запекшийся крови. Тишина… только песок шуршит. Небо… отчего-то здесь всегда фиолетовое и солнца нет… никогда нет… и всегда день… здесь ничего не меняется. Даже дюны вечные странницы остаются на месте. И жизни нет. Совсем нет, ну разве что я, но я не человек, магия моя кровь, она дает мне силы – и я стою здесь, чтобы помнить…
Это мой мир, он почти весь такой, кроме небольшого куска земли, все поглотила война.
Когда триста лет назад мы, великие войны народов гномов, людей, орков и эльфов, схватились на смерть, обуреваемые жаждой крови, на этом самом поле мир рухнул. Заклятия вышли из под контроля, соединились, сплелись в такой узел, что не развязать ни разрубить его мы не можем до сих пор. Вот так и осталось в нашем мире всего четыре города, где собрались оставшиеся в живых и живут там по сей день…
Песок… шурша в ярости бросается на скалы, ярости растянутой на геологические эпохи но от этого не менее яростней чем бушующее море. Скалы стойко выдерживают натиск песка, медленно отступая, когда-нибудь они сдадутся, но не сейчас… не скоро.
Скалы перерастают в горы, кольцом охватывающие долину жизни, охраняющие ее покой со дня ярости.
И время берет свое. Скалы осыпаются, превращаясь в песок, руин не осталось, и даже оплавленная спекшаяся земля на их месте уже потрескалась и готовится присоединиться к вечному бегу дюн. Подземные города гномов заполняются песком, колонны трескаются и осыпаются. Медленно но верно энтропия поглощает все…
До горизонта и дальше простирается равнина, по которой с геологической медлительностью дрейфуют дюны. Ржавый песок тихо шелестит осыпаясь. Семь каменных обелисков стоят по кругу. Один из них мой. Я привязан к нему цепью скованной из сил не поддающихся осмыслению. Я существую вне времени моя задача помнить. Я помню тень мирового древа и шепот ветра в кроне изумрудных серебренных и золотых листьев. Я помню шум прибоя угрюмого брега и песни сирен. Я помню величественные замки из белого камня без единого шва возведенные силою воли людей. Я помню подземные полные света и лавы города подгорного племени. Я помню мудрых вождей. Песнопений причудливый говор лиловый. Я помню рождение мира из пламени звезд. И чего никогда не забыть мне так наше паденье. Я помню, как ярость наш мир обуяла, и рухнули как все запруды на пути невообразимой мощи, и как были сказаны словеса смерти мною и моими шестью братьями. Я помню как пламя словами рожденное стало черного цвета. И помню я взрыв, что вырвал с корнями жизнь из нашего мира, то белая вспышка с сердцем черного пламени прокатилась волной, и мир кромсая на части. И помню я время что прошло уже в ожидании. И вот я стою молчаливым изваянием что бы помнить, не для возрождения, а для других народов что найден нас и сможет понять. Что бы не повторили ошибки наши и не погубили свой мир.
Среди бескрайних просторов космоса гигантский осколок льда казался былинкой. Семь обелисков из темного камня застыли в нем, образуя круг. Силы вселенной играли с осколком, но ничто не могло повредить ему. И из глубины обелисков семь голосов излучали одну только мысль – «мы помним!»