1. "Леденящий", эскадра Содружества
- Отойди, меня сейчас вырвет!
Энрек повалился спиной на переборку и замер, задрав голову.
- Не вырвет, - сказал я равнодушно озираясь. - Не сумеешь.
Дежурный боец поглядывал на нас от коридорной развязки. Идеально белые полы наводили на грустные мысли об их ежедневной обработке.
Энрек подышал-подышал и покосился на меня.
- Это с чего вдруг?
- Слишком интеллигентен, чтобы блевать на всеобщем обозрении.
Я издевался, но с весьма серьёзным лицом. И он не сразу понял, что я шучу. А когда понял - приступ прошёл. (Дарайя учила, что приступ тошноты или икоты можно снять каким-нибудь выбивающим из ситуации предложением. Ну я и попробовал).
Энрек понял, конечно, что это подначка, выругался. Потом рассмеялся.
- Где я - это я вижу, - сказал он, вытерев платком лицо. - Но что я тут делаю - кто бы сказал?
- А на меня-то чего смотришь? - фыркнул я. - Нашёл, у кого спрашивать.
Я тоже был основательно мокрый, по вискам - просто бежало. Но платков не носил.
"Леденящий" дёрнулся, дрожь пошла по палубе. Крупный метеорит, скорее всего, ударил в щит. Но Энрек оглянулся на дверь каюты отца.
Я не выдержал, расхохотался.
Иннеркрайт помотал головой:
- Помню, как я... На Тайэ себя помню. И смутно - как в шлюпку садился. И всё.
- И чего там, на Тайэ? - спросил я лениво, зная, что Энрек не расскажет.
Мне докладывали вкратце, и я жутко хотел знать, неужели случившееся - правда? Но вопросов он от меня не дождется.
- Там хорошо. Весна, любовь...
- У кого любовь? - удивился я. - У вашугов?
- И у вашугов - тоже, - мечтательно протянул Энрек и губы его разъехались в улыбке.
- Есть хочешь, влюблённый вашуг?
- Хочу.
Он продолжал улыбаться открыто и наивно, и лицо его стало моложе.
- Тогда пошли. Я помню, где тут столовая.
- Нам с тобой столовая не по рангу, - пробормотал Энрек, всё ещё улыбаясь.
- Пошли, давай. Я есть хочу, а не стюарда дожидаться. Сами возьмём.
- Простой ты, капитан. Демократичный, блин... - протянул иннеркрайт, но глаза блуждали, и губы были полуоткрыты.
- Ага, и пинка кому-нибудь сейчас пропишу, для морально-нравственного лечения.
Я толкнул его. И не легонечко, а во всю дурь, и попытался сделать захват. Мне очень хотелось покататься с ним по полу, а вмешается дежурный - и тому наваять по загривку. Если бы Энрек сейчас поддержал игру, растаскивать нас точно пришлось бы Дьюпу. Но иннеркрайт извернулся, как кот, и шутливо поднял ладони, сдаюсь, мол. И кивнул на бойца, который взирал квадратными от усердия глазами. Воспитание в инженере победило: он встряхнул головой и быстро пошёл по коридору в сторону офицерской столовой. Я в два прыжка догнал его и зашагал рядом.
На "Леденящем" мне уже кивали встречные. Я отвечал.
- Ты тут, как дома... – удивился Энрек.
Хотелось говорить с ним, но я молчал. А он продолжал улыбаться как бы про себя. Что его так развеселило на Тайэ? Не думал я, что там весело. И вообще что-то с ним было не так. Он изменился глубоко, но неуловимо, как солнечный луч, скользнув по лицу, выявляет вдруг скрытые черты. Неужели, история с хайборами - правда? Я покосился на него.
Иннеркрайт загружал с раздачи третью порцию мяса, жадно взирая на четвертую.
- Отдай, обжора, - сказал я, перехватывая тарелку.
- Руку откушу, - огрызнулся Энрек.
Зубы у него были белые-белые, а в голосе появились низкие, пугающие ноты.
У меня снова побежали по спине мурашки. Приятные такие, бодрящие.
Мы сели за столик в дальнем от входа углу, что не избавило от любопытных взглядов офицеров с "Леденящего".
Энрек впился в антрекот, щурясь от удовольствия. Какая-то часть его "я" продолжала соблюдать этикет, другой активно мешали столовые приборы. Он пару раз замер с кластерной вилкой в руке, явно забывая, что ей берут и разрезают мясо.
Антрекотов иннеркрайт нагрёб четыре порции. И ещё два последних бифштекса прихватил с раздачи. Я нагло забрал у него одну из тарелок.
- Ничего-то ты не боишься, - хищно ухмыльнулся Энрек. - А зря.
- Боюсь, - сказал я серьёзно. - Но не этого совсем.
- А чего? - поинтересовался он с набитым ртом.
- Я за Влану боюсь, - мне вдруг расхотелось шутить. - Даже смотреть на неё боюсь, как она там лежит в капсуле, не живая и не мёртвая.
Энрек перестал жевать.
- Влана - это девушка твоя? - он положил мне на плечо неожиданно тяжелую руку. - А у меня скоро котята родятся, или щенки. Я не знаю, как их называют. Да и не важно. Важно, что на Тайэ - ты напрямую часть всего, а не отделён от природы. Я иногда смотрю, как умирает от предрассветного мороза только что народившийся лист - и мне больно. Только - это другая боль. В ней сразу и радость тоже. Боль, что он умирает. И радость. Странно, правда?
- А как это бывает, когда ты..?
Он покачал головой.
- Это сам поймёшь. Не буду портить тебе удовольствия. Только не обольщайся сильно. Во всём в этом мире есть какая-то незаконченность. Потому что вокруг - жизнь. А законченность - это смерть.
Он похлопал меня по плечу и проглотил очередной кусок мяса.
"Нужно есть мясо", - думал Энрихе. В шлюпке кто-то сунул ему энергетический батончик из доппайка, и пепельный хайбор страдал теперь от резей в желудке.
2. Открытый космос, "Гойя", флагманский корабль южного крыла Империи
С комкрыла Колин говорил без меня. Они о чём-то спорили: генерал Абэлис вылетел из капитанской потный и разгорячённый. Колин остался, и я вошёл.
Я бывал раньше в капитанской "Гойи". И сразу вспомнил её ненавязчивый уют: неброские сувениры, поражающие точностью работы, возле кулера – вышитое полотенце. Всё это я забыл, но вернул себе одним взглядом.
- Как ты понимаешь, Локьё будет вынужден отреагировать, - начал Колин без предисловий. Он стоял возле экрана и просматривал схемы межпланетного сообщения. - И, если операция затянется, вам не поздоровится.
Лендслер обновил экран и развернул диаграмму построения крыла. В чужом кабинете он чувствовал себя вполне уверенно. (Он вообще везде чувствовал себя уверенно, насколько я помнил).
- Дайего может отдать тебе восемь кораблей. А Локьё пропустит до Джанги. Дальше рассчитывайте только на себя. От Джанги до Тэрры - ещё один прокол. Вот здесь, - он протянул мне синийский кристалл, - всё, что мы знаем об обороне Тэрры. Но, если ты не уверен... - Колин помедлил и вдруг выключил экран, и сел напротив меня. - Ты должен понимать, Анджей, что это не приказ. Ты можешь отказаться.
- Ну да, - усмехнулся я. - Откажусь и что? Сам полетишь? Эта операция в моём духе, а не в твоём. В крайнем случае - отдашь меня под трибунал. Мне не привыкать.
- Я не об этом, - он покачал головой. - Ты должен понимать уже, что жизнью рискуют во имя чего-то. Здесь же мы всего лишь навязываем перемирие. Если выключим сейчас из игры эрцога дома Нарья, энергия сопротивления иссякнет. Содружество и без того последние два года ведёт себя вяло. Мы навяжем длительное перемирие, а там, я надеюсь, процесс слияния этносов продолжится. Он сам по себе силён здесь, на юге. Пассионарность высока только в районе Тэрры и в скоплении Альди, откуда родом сегодняшняя ветвь кровавых эрцогов. Энсель сделал очень рискованный ход, допустив прямое военное вмешательство в события, завязанные на колебательный контур. Нам удалось спустить ситуацию без отката. Таким образом, на плане физических событий образовалось случайное провисание причинных связей. Этакая неразорвавшаяся бомба в тылу врага. Я понимаю, что риск велик, но возможность устранить эрцога физически у нас есть только сейчас. Агескел рано или поздно придёт в себя и сумеет компенсировать полевую разбалансировку. Или он умрёт, и прореха затянется сама. Ждать нельзя. Другого шанса не будет. Ты понимаешь меня?
Я помотал головой. Понимал я только одно: не соглашусь - вмешается он сам, больше некому. Локьё может прикрыть глаза на то, что мы сделаем, но сам - не испортит себе репутацию подобным образом, даже если они оба посчитали это решение разумным. Эрцогу ещё потом управлять Содружеством. И я спросил:
- Сколько у меня будет кораблей? Восемь или девять?
- С "Персефоной" - девять.
- Значит – четыре пары... А оборона Тэрры?
- Пока не хватятся - два линейных, как и положено. А что там на самом деле - знают одни Беспамятные. Я проанализировал закупки техники и запчастей за последние десять лет. И полагаю, что на обоих лунах Тэрры, Нарядной и Глее, стоят, по крайней мере, две дюжины эскэперов. Они легче линейных кораблей на порядок и смогут преследовать вас в атмосфере. Если же подойдёт резерв с Джанги - сам понимаешь. Но Локьё затянет приказ насколько сможет. А в сжатые сроки - в течение часа-двух - они сумеют снять с сектора не больше четырёх-шести линейных. Класса "эсминец Бакри", не выше. Расчетное время перестроения - сорок минут, плюс разгон. Но это всё, что у тебя будет. Через час вас свяжут схваткой, через два – начнётся бой не в вашу пользу, если не сумеешь заручиться головой кровавого эрцога.
Я кивнул. Задача как всегда была яснее некуда, мыслей - никаких. Обычное дело.
Колин обеспокоено сдвинул брови.
- Справлюсь, - успокоил я его. - У меня всегда такое чувство перед заданием, словно вообще ничего не знаю. Может, оно мне и помогает. Орехи у тебя есть?
- Орехи? – удивился он.
- В шлюпке был запас, но кончились. Я полетел. Мне ребят надо проинструктировать, потом - не до своих будет. Влана, - я провис, теряя слова. - Она - как?
- Состояние стабильное, - тихо сказал Колин.
- Вот ты говоришь, я не понимаю, за что рискую жизнью, - пробормотал я. - Чтобы женщины, хотя бы не гибли - этого мало, что ли? Ведь перемирие будет длительным, если военный совет возглавит не эта свинья гикарби, а Локьё?
- Можно не верить дому Сиби, Анджей, но будущее окрашено синим. Или - залито кровью. Мы выбираем меньшее зло, даже если Локьё задумал свою игру. На предательство способен любой из нас. Не потому, что низость людей так велика, а потому, что трудно преодолеть страх. Ты же помнишь, как тело поначалу наливается свинцом под дулом наведённого оружия? Умом ты понимаешь, что тяжелеет только тело, но ОНО в этот миг владеет тобой, а не ты им. На этой лошади ещё нужно научиться ездить...
- Локьё же не первогодка!
- Есть и другие страхи. Их ещё два, как минимум. Душевный ступор и неверие. Они ещё меньше подчиняются контролю разума. Лучше тебе их не знать, Анджей. Но, так или иначе, даже при самом плохом раскладе в секторе будет существенно тише, если мы сумеем локализовать кровавого эрцога. Любым способом. Взять в плен, убить – всё равно.
- Думаю, это достаточная мотивация, - я поднялся.
Колин кивнул.
- Тогда прощай? – спросил я.
- Почему - прощай? – командующий не то, чтобы удивился, но я сумел его озадачить.
- Меня Абио научил, - пояснил я. - Что нужно попрощаться. На всякий случай.
- Ну, это у них так нужно, - усмехнулся Дьюп. - А меня в случае чего - вызывай безо всяких сомнений. Напрямую. Сделаю, что смогу.
- Хорошо, - улыбнулся я. - Тогда - абэ.
- Да пребудут, - согласился он.
- В смысле? - затормозил я в дверях.
- Абэтодасмэ - да пребудут с тобою Боги, - перевёл Колин, заполняя очередной мой пробел в экзотианском.
Пока летел обратно – думал. Больше такой роскоши со временем не предвиделось. Действовать придется быстро. Хорошо, хоть не нужно решать с комкрыла какие с нами пойдут корабли. Колин сделал это за меня. Он лучше знает капитанов. А после Плайты – слушаться они меня будут. Крыло здорово впечатлило, что в истории с борусами уцелели те, кто был ближе ко мне. Я теперь частенько замечал, прилетая на официальные встречи, что меня стараются нечаянно коснуться, задеть локтем…
Однако вести придётся на смерть. И люди нужны цельные и спокойные. И нужен кто-то, кто сможет командовать кораблями в космосе, пока я буду ловить гикарби на Тэрре. Здесь я надеялся только на совет Колина.
3. Грана, долина реки Ларица
- Дуплекс или индукция? – сходу спросил Рос, едва я обрисовал в общих чертах задачу.
Неджел молчал, состроив жутко умную морду. До Келли ещё не дошло, куда я его тащу, и он озадаченно моргал. Дерен сидел, опираясь спиной о полотнище палатки, похудевший и бледный после перенесённой болезни.
Еще я позвал на импровизированный совет эйнитку, Гармана и Млича. Гармана с Мличем – по должности, Дарайю – из уважения. Она оценила, пришла.
- Ребята, кто к экрану ближе, наберите в сети "эскэпер"? – попросил я.
- Не надо, - махнул рукой Рос. – Скорее всего – Джи-7 там стоят. Дуплекс. Если на лунах размещают, значит - реактивная тяга. Восьмёрка классом выше, но там водород пополам с гелием. Это был бы нам слишком щедрый подарок. Надеяться будем на худшее.
- Нужно решить, что делать с ними в атмосфере, - сказал я. (Об остальном я с ребятами советоваться не собирался. Разве что с Дереном).
- Только "двойками", - отозвался Рос.
- Шутишь? – удивился Млич. – Корпус с напылением эзотитана, плюс щит.
- "Двойками", - повторил пилот упрямо. Спорить он не любил, и черты лица сразу закаменели. – С одного выстрела полностью разряжать батарею и катапультироваться. Нужно решить, как пилотов будем подбирать.
Я задумался. А мысль была ничего, вполне в моём духе. Маленькая безобидная "двойка" один раз может выстрелить с мощностью корабельного кармана. Второго выстрела она уже не сделает, батареи будут истощены полностью. Но "двоек" у нас – до Тёмной матери. И вторая ударит при необходимости хоть в ту же точку. А пилотов надо будет подбирать, это Рос верно сказал. Сажать в "двойки" придётся лучших, никакая свинья стольких не стоит.
- Годится, - сказал я. – Ведомый будет подбирать ведущего. Первая "двойка" – стреляет, вторая подбирает катапультировавшихся пилотов. И никакой самодеятельности. Узнаю – голову оторву. Именно так будете инструктировать. Неджел, Гарман? Это я для вас говорю! – мне не понравились их отсутствующие лица. – Ведомый – не стреляет. Его задача – подобрать пилотов ведущего. Никакого героизма я не потерплю. Даже если свинью мы не поймаем – своих в тылу врага не оставлять. Это – приказ.
Ребят я разогнал, нужно было готовиться к старту. А Дарайя осталась.
Я сгребал с походного стола бумаги, она смотрела. Боковым зрением я видел её точеный профиль. Всё-таки эйнитка была слишком хороша для нашей компании, и я отлично понимал Роса: если искра проскочила между ними – мог ли он удержаться?
Загнал последнюю пачку пластика в планшет, осмотрелся, проверяя, не забыл ли чего...
- Я привязалась к тебе, мальчик, - прозвучало за моей спиной тихо и чётко. - И должна сказать…
Я обернулся.
- …что в той ветке реальности, где эрцог дома Нарья проиграл… Для тебя - тоже ничего нет.
- В каком плане - ничего? - удивился я, разглядывая её отрешенное лицо. - Не вернёмся, что ли?
- Вернётесь, - качнула она головой. - Но назад ты уже ничего не вернёшь.
Женщина шагнула ко мне, и ей пришлось смотреть теперь вверх - я был существенно выше.
- Ты, сам того не понимая, двигался в вариантах реальности к той ветке, где твоей Влане помогут. Медицина постоянно развивается, да и у эрцога Сиби есть очень хороший врач. Ты двигался медленно и не умело, но добился бы своего, рано или поздно. Но тебе нужно знать сейчас, ты ведь уже не маленький...
Дара потянулась ко мне, обняла и прижала голову к моей груди. Теперь её голос отдавался у меня внутри.
- Если ты не убьёшь эрцога дома Нарья - будет война. Война затяжная и изматывающая. Но девушку твою спасут. Она будет долго болеть, и память вернётся к ней не до конца. Но разум проснётся постепенно. А тебя никто не обвинит, если ты не сможешь его убить. Потому что это действительно трудно. Очень трудно. И не верь тем, что говорят, будто без крови можно обойтись. Ты убьешь его, или он уничтожит вас. Он даже мёртвый попытается вас уничтожить. Но если ты дашь гадюке скрыться и вернёшься без крови на руках, твою девушку сумеют спасти. Потом. Через несколько лет. Помни, никто не посмеет тебя осудить.
Я стоял. Голова Дары лежала у меня на груди. Чужая голова.
- Если ты убьешь кровавого эрцога - войны не будет двадцать лет. И то, что начнётся потом, уже не будет войной между Содружеством и Империей. У южного сектора в другой ветви совсем иное будущее.
Она затихла, слушая мое сердце.
Кьё просунула морду в палатку, вошла, виляя хвостом и заглядывая в глаза. Собака намекала на подачку.
Если сердце мешает - брось его собакам, говорят здесь, на Крайне. Горячее сердце - хорошая пища для зверя, да и бездна не станет потом жрать, того, кто холоднее её. Но горячий человек - всего лишь жертва.
Эй, ты горячий? Или чувства твои вырвали, и собаки подбирают их вонючие, перламутровые кишки?! А ты пустой. В тебе больше нет тёмного материнского нутра. И только нити пустоты проходят там, где раньше билась душа. Нити, соединяющие тебя с Ничем. Тень твоя - Пустота. И вокруг тебя – Пусто. И сам ты – сродни Бездне.
Дара подняла голову и отшатнулась от меня, а я механически подхватил её, не дав упасть.
Она ничего не сказала.
Кьё заскулила, обеспокоенная нашими неподвижными лицами, и я потрепал её по морде. Печенья у меня для собаки не было.
Ничего, в корабле будет куча всего. "Персефона" полностью оснащена и готова к бою. И уж сладостей там для этой хитрой морды хватит. Всем хватит. Жизнь кормит и поит по полной. Пока её пища не встанет поперёк горла.
4. "Леденящий", эскадра Содружества
- Отец, я должен лететь с ними! - Энрихе буквально ворвался в каюту Локьё, расшвыряв стоящих у дверей особистов.
Как он узнал? Эрцог дома Сапфира не планировал посвящать сына в задуманное.
- Агжей не справится один! - выдохнул иннеркрайт, и зрачки его заблестели, как у зверя.
- Ну это, между прочим, 50 на 50, - холодновато усмехнулся Локьё. - Шансов, я думаю, достаточно, – и возвысил голос. - Сядь, здесь не зоопарк!
- Ты не понимаешь, отец, - Энрихе всё-таки рухнул со всего размаха в кресло. - Там двое ублюдков, а он будет один.
- Ну да, - кивнул эрцог. – Я не понимаю. Я - старый полоумный идиот, которому и без того трудно будет заштопать твою репутацию. Но я заштопаю. А некоторая тупость будет мне даже на руку. Чем же мне ещё оправдать плохое воспитание наследника?
- Какого наследника? - не понял в первое мгновение Энрихе.
Но ответа ему не потребовалось. И он выругался. Выругался так, как ругались на "Вороне" штрафники - грязно и некрасиво. И сжал ладонь в кулак. И царапины проступили на слоёной белизне столешницы.