2094 год. Освоение Внеземелья требует все возрастающих грузопотоков в Солнечной системе. На новые, простые в управлении суда, пилотируемые по системе 1 плюс 1 (человек плюс компьютер) принимают в основном бывших десантников командорства, отработавших во Внешнем Космосе, но не желающих расставаться с Внеземельем. Итак: сухогруз «Зеленый луч». Регистрационный номер в капитанстве — 252/6. Направление движения – база Вулкан- IV , с выходом из плоскости эклиптики...
Водородный выброс настиг планетолет, когда тот выходил из опасной зоны траектории оверсан. За какие-то доли секунды чудо космической техники — сухогруз второго класса, способный за один рейс перевозить тысячи тонн груза на сотни миллионов километров, превратился в оплавленный шар с человеком внутри. Он был еще жив, но жить ему оставалось считанные часы. До той поры, пока корабль, а вернее все то, что осталось от него, не низвергнется в бурлящую хромосферу Солнца...
...Придя в себя, Сережа Белкин в первую очередь удивился тому, что жив. При этой мысли его губы, разбитые при катастрофе о пульт, попытались сложиться в улыбку. Через мгновение Сергей осмотрел так непривычно выглядевшие изуродованные пульты перед собой и уцелевшие сннгуль-хроматические экраны, окружавшие бывшую рубку управления.
«Выброс настиг меня на финише маневра, - подумал он, - рано радовались, старина. Недолго осталось. «Зеленый луч» вот-вот рухнет на Солнце. «Странно, что это еще не произошло. Ладно, хоть взглянем на него напоследок».
Его рука ощутила приятный холодок рычажка. Раздался легкий щелчок, и несколько экранов ожили. Только вместо слепящего пламени солнечной атмосферы на них мерцал шар Меркурия, разделенный на светлую и темную части линией терминатора. Почему сухогруз «Зеленый луч» ушел с траектории, упиравшейся в Солнце, оставалось только гадать.
«Жив!» — опять пронеслось в мозгу. «Надолго ли? И чем смерть на голых скалах предпочтительней смерти в океане огня?»
Шар на экранах рос, отбирая у космоса пространство. Прямо по курсу оплавленных руин вырастали окраины гор Жары с огромным кратером Моцарт — едва ли не самая горячая точка местного полудня. Если бы были живы локаторы, они бы определили, что до столкновения осталось не более получаса.
Так много жизни! Целых полчаса! Сразу за рубкой управления — вход и шлюзы. Здесь стояли два скафандра. До катастрофы. Теперь лишь один валялся в левом верхнем углу. Во втором при ударе раскаленного облака разрядился излучатель, и теперь его клочья живописно облепили стены, пол и потолок. Сергей поспешно вплыл в скафандр и повернул несколько рукояток. Мигнувший зеленый индикатор на поясе показал, что скафандр загерметизирован.
Теперь нужно пробиться к десантному дракару. Люк на другом конце длинного коридора. Цел ли дракар? Цел ли коридор? Надо было спешить — Меркурий закрыл черноту на экране, медленно поворачиваясь. Впрочем, поворачивался сам «Зеленый луч». Упрямый люк ведущий в коридор, не поддавался. «Воздух давит, — догадался Сергей, - значит там уже царство вакуума». Он достал массивный квантовый излучатель и направил на непокорный люк. Из дула вырвался голубой лучик, но в этот миг остатки корабля потряс удар невиданной силы, люк вырвало из пазов, и Сергея выбросило в образоавшееся отверстие, как камень из пращи...
…Белкин поднялся и осмотрелся. Кругом мертвые камни, насколько хватало взгляда. Так и должно быть на Меркурии. В голове билось: «Жив, жив, жив...» А ведь действительно повезло — мог сгореть, мог задохнуться, мог разбиться. И не единожды. Повезло. И Сергей во второй раз улыбнулся разбитыми губами.
Он взглянул на нарукавный индикатор и определил направление на ближайшую САНО. Азимут — 87. На востоке. Значит, идти навстречу скрытому пока за неровным горизонтом Солнцу. Это на Земле Солнце ласкает теплыми лучами, согревая листья и души. На Меркурии Солнце – это раскинувшийся на полнеба раскаленный шар, палящий, безжалостный, на котором сквозь светофильтр скафандра видны отвратительные оспины пятен, размером в три земных материка. По светлому зареву над вершинами далеких гор опытный десантник мог определить: до восхода двое земных суток.
Сергей отправился в путь, к Станции автономного наблюдения и освоения, туда, где можно было найти людей и спасение. Щебенка похрустывала под протекторами металлопластиковых сапог. До кратера Имру-уль-Кайс на равнине Одина оставалось еще километров сто. Нарукавный маячок, фиксирующий направление на стоящую там САНО, постепенно разгорался, а бортовые аккумуляторы скафандра еще поддерживали напряжение на двух наплечных прожекторах. Даже они недостаточно разгоняли предрассветную тьму, и Сергей дважды в последний момент замечал у себя под ногами опасные расщелины.
«Это замечательно, — в который раз думал он, — что горы Жары — не неприступная твердыня, а всего лишь оплывший вал гигантского тысячекилометрового кратера. Пологий склон, покрытый щебенкой и реголитом».
...Пологий склон под ногами вдруг подался, и Сергея бросило куда-то вбок. Местность на сотни метров вокруг вдруг пришла в движение, заходила пыльными бурунами и фонтанчиками, а затем вспухла неестественным грибом. Сергей попробовал встать. Руки и ноги, как будто были целы, но подняться не удалось. Слой похожего на муку реголита плотно прижимал его к скале, сковывая движения. Так глупо попасться в обычный оползень! Белкин попробовал поскрести породу рукой в металлизированной перчатке. Порода поддалась.
Время Белкин не считал. Может быть, прошло пятнадцать минут, может — несколько часов. Кажется, он даже пару раз ненадолго погружался в дремоту. Аварийный запас воды кончился, и загубник пересох. Ну что же, сотню километров можно продержаться и без воды... Наконец, пыль над головой поддалась и стала стекать по гермошлему. И тут же глаза ослепил поток света.
Наступал меркурианский День, над горизонтом вспухал огненный пузырь Солнца. Пока это был только его край с полупрозрачными языками протуберанцев и иголочками спикул. В наушниках появился легкий шум. Если за пару суток Сергей не дойдет до САНО, этот шум – голос Солнца — превратятся в оглушительный рев. Впрочем, кислород может кончиться раньше, его запасы не безграничны. Надо шагать, шагать быстрее.
Гул в наушниках усиливался. Да, его на Меркурии слышно на всех диапазонах. А вот связаться с САНО невозможно. Коротковолновый передатчик действует здесь лишь в пределах прямой видимости, а частоты висящей на западе звездочки спутника-ретранслятора Сергею незнакомы. Да и хватит ли мощности бортовых передатчиков?
Поглядывая на Солнце сквозь золотистое забрало светофильтра, Сергей перевалил через край небольшого кратера. Его дно странно блестело, словно покрытое льдом.
Лед оказался оловом. Огромным оловянным озером, невесть когда вытекшим из недр планеты. Олово, пока еще твердое, плавилось и текло под ступнями. Значит, снаружи скафандр нагрелся, как хорошая печь. Выдержит ли система терморегуляции? Об этом лучше не думать. Адские муки, которые предстоят в этом случае, не смог бы вообразить с своих фантазиях на темы преисподней даже Иероним Босх. Сначала просто станет очень жарко. Соленый пот, заливает глаза и очень хочется пить. А пить нечего. Потом — непрерывный зуд в коже. Но это недолго. Запотевает стекло шлема, кожа идет волдырями, нестерпимая боль. И последнее, что успеваешь почувствовать — вонь горящих волос. Своих волос. Не думать об этом!
А ступни уже по щиколотку уходят в оловянную гладь. Неужели так жарко? Солнце, покрытое рябью грануляции уже почти целиком вылезло из-за горизонта. гул в наушниках становился все настойчивей. И вдруг...
- База, я САНО-19! На связи Губерт, пятая разведгруппа комендантства, - донеслось сквозь шум Солнца, - Когда прибывает рейдер с Аякса-два?
- В двадцать два по о6щесолнечному. По прибытии грузы и пополнение переправим к вам на каботажном лихтере, готовьтесь к приему. Конец связи.
- САНО, САНО, я Белкин, я «Зеленый луч» - попытался вклиниться в разговор ошарашенный Сергей.
В ответ шумело дневное светило. «Рано отчаиваться! - подумал он, - если появилась связь, значит САНО рядом».
Сергей ускорил шаг, не замечая, что дышать становится тяжелее. Он за несколько часов миновал ущелье, прорезающее склон крутой гряды и остановился, чтобы перевести дыхание. За грядой оказалась котловина кратера Имру. Всего лишь километрах в десяти возвышался купол приемных доков САНО-19. И тут Белкин допустил ошибку. Последнюю свою ошибку. Он побежал…
…Анджей Мирчек приник к перископу.
— Ну-ка посмотри ты! — произнес он, обращаясь к напарнику. – Там, кажется, валяется скафандр!
— Помойку устроили, - проворчал напарник, и все-таки оторвавшись от принятых по факсу накладных, взглянул в окуляры.
— Э, брат... Вон чего… Это не скафандр. Это...
Когда спасательная бригада приняла на борт вездехода Сергея Белкина, он уже не дышал. Не дышал почти двадцать минут, потому, что дышать было нечем. От места, где он лежал, до шлюза было двести шагов. Ровно двести. Ровно полтора литра газообразного кислорода. А в наушниках его скафандра слышалось настойчивое:
— Лихтер 38 на подходе. Включить габаритные огни приемной шахты...
=================================================
Оверсан — экономичная траектория движения космического аппарата, представляющая собой «прыжок над Солнцем», то есть перелет между объектами, находящимися по разные стороны нашего дневного светила, с выходом из плоскости солнечной системы (эклиптики).