ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ НЕУДАЧНИКА
"Мы добираемся до вершин чаще всего по обломкам наших заветных замыслов, обнаруживая, что успех нам принесли именно наши неудачи".
Генри Стил Олкотт
"После стольких потрясающих неудач я не удовлетворюсь каким-то заурядным успехом".
Мейсон Кули
По пыльной проселочной дороге шел человек, которому не везло. Всегда. Во всем. Всю жизнь. С самого рождения.
В месячном возрасте он был подброшен в коробке от настольной швейной машинки под двери Тамбовского детдома. Никаких записок, инициалов на пеленках и прочих опознавательных знаков при подкидыше не имелось, имени при рождении он, возможно, не получил вовсе. И потому, обрадованный нежданной свободой выбора директор детдома, завзятый оригинал, дал младенцу звонкое старорусское имя Ростислав и необычайно редкую фамилию – Меринов.
Фамилия была не то чтобы неблагозвучной, но положительных эмоций ни у кого, кроме директора, не вызывала. Всем представлялся тот самый, приснопамятный «сивый мерин», не отличавшийся искренностью и правдивостью. Со всеми вытекающими последствиями для растущего мальчика – ведь встречают у нас частенько не только по одёжке, но и по имени. Ну а в юности, когда он стал интересоваться противоположным полом, фамилия тоже служила дурную службу: всем было известно, что мерин – это вовсе не конь. Вернее конь без очень важной своей части, собственно и делающей его конем.
Только сам директор детдома, седеющий Моисей Никеевич Каценбоген, знал втайне ото всех, что фамилия Меринов на самом деле происходит от идишской формы женского имени, и переводится не иначе как «сын Мирьям». В еврейской истории Мирьям была великой пророчицей, но, что в данном случае куда более важно – так звали жену самого Моисея Никеевича, с которой им так и не удалось нажить собственных детей. Впрочем, неизвестно, лучше ли было бы детдомовскому мальчишке, если бы окружающие доподлинно знали такие этнические тонкости происхождения его фамилии. Идиш, как и библейская история, были не очень популярны среди жителей советского Нечерноземья. Быть может, хоть в этом нашему герою крупно повезло…
Но все остальные неудачи преследовали подкидыша по пятам, и чем дальше – тем больше. Поезда, на которые он брал билет, неизменно опаздывали. Правда из-за этих задержек в пути как минимум пару раз не случилась крупная железнодорожная катастрофа, но кто об этом знает, кроме Его Величества Случая? Обувь расклеивалась через пару месяцев после покупки. Девушки, которым он делал предложение, примерив мысленно новую фамилию на место девичьей, категорически порывали всякие дальнейшие отношения – слава богу, хоть в обморок не падали, как было принято столетием ранее. Стоит ли говорить, к примеру, о бессчетных потерянных кошельках и ключах, шапках и перчатках, и, конечно же, о вечных, но весьма разнообразных, неприятностях сначала в школе, потом в вузе, а затем и на работе. Если в детдомовскую школу нужно было только переходить через дорогу, то уже в институт приходилось ездить на троллейбусе, и не открывшаяся на нужной остановке дверь или лопнувшее колесо были не самыми худшими вариантами.
Вот и сейчас купленная с рук красавица-магнитола (в те годы это называлось теперь забытым, почти волшебным словом «достать») отказывалась издавать какие бы то ни было звуки. Всему в этом мире бывает предел. В этот раз, наконец, наступил предел терпению обычно тихого и задумчивого Ростислава Михайловича.
- Скотство какое! – не выдержал, наконец, он, и в сердцах метнул чудо транзисторной японской электроники в придорожные кусты. По смачному шлепку, последовавшему за сим актом отчаяния, Ростислав понял, что, кажется, угодил по чьей-то голове. Он уже приготовился искренне просить прощения, как вдруг густые ветви раздвинулись, и сразу стало ясно, что извиняться не придется. Голова оказалась бычьей.
Быстроте реакции Ростислава всегда удивлялись школьные товарищи. Теперь настала очередь удивиться грозной рогатой твари: наш герой сам не понял, как оказался высоко на стволе стоявшей неподалеку одинокой кривой сосны. В кустах же вдруг захрипело, засвистело, и словно в издевку донеслось залихватское «То-ре-адор, смелее-е-е-е в бой! Тореадор, тореадор…». Японский агрегат изволил ожить. Услышав жизнеутверждающие звуки бессмертного творения Жоржа Бизе, бык, при ближайшем рассмотрении оказавшийся коровой, испугано потряс головой. И тут…
Тут на дороге появилась Она. Ростислав готов был побожиться, что именно ее уже много раз он видел во снах. Огромные, в пол-лица зеленые глаза, слегка скуластое лицо, едва тронутое веселыми веснушками, на удивление стройная для колхозной девушки фигурка… Она укоризненно поглядела на нашего, окончательно потерявшего дар речи, героя, мило и слегка ехидно улыбнулась и погнала корову в сторону деревни. Только встреченная, она уходила. Уходила навсегда. А из кустов продолжало нагло издеваться электронное творение «Мацусита Компани Лимитед»: «И ждет тебя любовь, тореадор, тореадор!»
От волнения хватка Ростислава ослабла, и он съехал по смолистому стволу вниз. На его оклик глазастое и веснушчатое чудо даже не обернулось – несущиеся из-под кустов испанские ритмы «Кармен» нарастали, и уже заглушали все живое в округе. Бежать за ней Ростислав так и не посмел. Зато неожиданно принял важное, судьбоносное решение, которое давно исподволь зрело в его русоволосой голове.
На последний автобус он, естественно, опоздал, и семь километров до города шел пешком, даже водитель проезжавшего мимо молоковоза, погромыхивающего полными алюминиевыми флягами, не решился взять чумазого и взъерошенного молодого человека с потерянным взглядом к себе в кабину. Впрочем, водитель еще, возможно, и опасался, что случайный пассажир унюхает исходящее от него алкогольное амбре, и при этом не окажется солидарен в отношении выпивки за рулём.
В городе, зайдя в еще открытый магазин Меринов купил моток бельевой веревки и кусок дорогущего индийского мыла «Махарани» (хозяйственного или хотя бы простого детского как всегда не было). Выйдя на улицу, задумался, пересчитал остатки недавней зарплаты в кошельке и, зайдя в продуктовый напротив, присовокупил к своим приобретениям еще и бутылку молдавского коньяку «Белый Аист» - самого благородного напитка, который удалось найти в семь вечера в «Продтоварах». Дебёлая продавщица, вероятно, пыталась мысленно соотнести замурзанный облик покупателя, знакомого ей уже не один год, и дорогой напиток, который он впервые за все время решился приобрести, но, убедившись, что расплачиваются с ней, как всегда, вполне нормальными советскими дензнаками, комментировать вслух сей диссонанс не стала.
Света в квартире, разумеется, опять не было. Скорее всего, соседи вновь перегрузили электросеть своим самогонным аппаратом. Решив, что совсем негоже уходить из жизни в темноте, Ростислав зажег свечи. Старательно изготовил петлю (узлы его учили вязать еще на туристическом кружке). Прицепил ее к крюку бесполезной в отсутствие электричества люстры. Затем, удовлетворенный проделанной работой, присел в кресло, наполнил из откупоренной бутылки бокал. Полюбовался игрой света в янтарной жидкости и на многочисленных гранях и, крякнув, выпил залпом. По жилам сразу побежало приятное тепло. Ростислав подумал, и налил себе еще…
Примерно через полчаса наш герой вспомнил, наконец, о своих решительных намерениях и начал подниматься с кресла. Со второй попытки ему это наконец удалось, и вот в этот самый момент он и услышал Голос, который осведомился:
- Ростислав Меринов?
От неожиданности Ростислав рухнул обратно в объятия кресла, ошалело повел глазами и подумал: «Интересно, когда начинаешь слышать голоса – это очень серьезно?» Он был готов поклясться, что вслух этой фразы не говорил, но тут же услышал в ответ:
- Не очень. В любом случае для вашего рассудка это опасности не представляет. А тем более, не смешно ли вам опасаться за свой рассудок, если вы планируете в ближайшие полчаса вовсе расстаться с жизнью? Или сумасшедшим умирать не так интересно?
- Ну, вот и славно, - неожиданно ответил вслух Ростислав и поудобней расположился в кресле. Вешаться ему вдруг расхотелось, и он наслаждался игрой собственного воображения, явно потерявшего управление. Голос между тем продолжал:
- Мы уже давно ищем контакта с вами, но до сего момента по самым разным причинам это либо не удавалось, либо казалось нам несвоевременным. Но сейчас мы хотим убедить вас не делать опрометчивых шагов. Ведь вы – необыкновенный человек.
Галлюцинация положительно нравилась Ростиславу, о чем он не замедлил ей сообщить. Пока Голос умолк, переваривая сказанное, Меринов, воспользовавшись паузой, взял инициативу в свои руки и поинтересовался: кто это с ним говорит и что ему собственно от него, Меринова, нужно?
- Хорошо, - согласился Голос, - Так даже проще. Я – представитель Галактической Федерации Обитаемых миров. – Голос выдержал паузу, но ни падать в обморок, ни ахать от удивления никто не собирался, - Наблюдаем мы за вашей планетой очень давно. Более того, уже несколько десятилетий ваш мир находится под нашей опекой. Вас же мы разыскали не случайно. Я уже сказал что вы – необычайная личность. Вы – Неудачник!
- И это та новость, ради которой вы меня разыскивали?! – возмутился Меринов, - Нечего сказать открытие. Больше похоже на подленький розыгрыш. Стоп… Похоже ведь на голос Серёги. А ну, Сергей, вылезай из-за шторки, или из-под дивана и уходи. Вон отсюда! Даже умереть спокойно не дадут!
- Вы не просто неудачник, - продолжал между тем Голос, вдруг изменивший свой тембр - а хронический неудачник. Не побоюсь этого слова – патологический неудачник. Но именно это – ваш козырь. Вы не только принимаете на себя массу мелких несчастий, спасая сотни людей от куда более серьезных проблем.
- И как, скажите на милость, это может мне удаваться? Я что – супермен? – Ростислав вспомнил недавно просмотренный в узком кругу у знакомых голливудский шедевр, не допущенный коммунистической цензурой на широкие экраны.
- Скорее супермен наоборот. Но в то же время именно ваше невезение предотвратило три железнодорожных катастрофы, падение пассажирского авиалайнера в Домодедово, сорок две автомобильных аварии, взрыв бытового газа в жилом доме… Перечислять дальше? Или посчитать, сколько конкретно человеческих жизней в этом мире спасено вашим патологическим невезением?
Ростислав ошарашено покачал головой – мол, не надо.
- Кстати, встреченная вами сегодня девушка тоже вправе была бы поблагодарить вас. Если бы вы не отвлекли ее внимание – она попала бы на бетонную дорогу на 20 секунд раньше и была бы сбита пьяным водителем молоковоза. Случайностей в этом мире куда меньше, чем вам кажется, Ростислав. Но дело даже не в этом. Вы не нужны нам в качестве министра чрезвычайных ситуаций. Кстати, неплохое название, думаю, лет через десять такое появится и в вашей стране. Дело в том, что в, казалось бы, безвыходной ситуации, вы способны найти ту крошечную лазейку, которую нам оставляет случай. Почему это так, мы не знаем. Мы ведь тоже знаем не все. Но ведь вы тоже не знаете что такое электричество, но это не мешает вам им пользоваться. Если это свойство соединить с вашей природной быстротой реакции… Ну в общем таких как вы в гуманоидных цивилизациях рождается не более 2-3 на миллиард. И не всех мы способны выявить.
- К-кажется, со мной вам повезло – сказал, слегка заикаясь от ударивших в голову коньячных паров, Ростислав, - за что и выпьем! – Он потянулся к уже почти опорожненной бутылке «Белого аиста», - Так чем я могу быть вам так п-полезен?
- Мы хотим предложить вам работу. Новую. Интересную. Необычную. Хотя и опасную. Особо опасную.
- О эт-то мне н-нравится. Н-наверно, - очередная порция коньяка была употреблена по назначению, - какая все-таки п-прелестная галлюцинация….
- Итак, мы предлагаем вам стать Инспектором по особо опасным делам Комитета Окраины Галактической Федерации.
- Расписаться нужно к-кровью?
- Достаточно устного согласия, у нас иное понятие о формальностях.
- Согласен… - выдохнул Ростилав. И в этот же миг вокруг ничего не стало.
* * *
Очнулся Меринов в круглой комнате с белыми стенами. Спросонья решив, что вчера допился до розовых слонов и любящие соседи отправили его в медвытрезвитель, он поначалу стал ругаться, как завсегдатай этого почтенного заведения. Однако постепенно мозг вошел в рабочий режим, и Ростислав понял, что в вытрезвителях и психбольницах круглых комнат не делают. А если и делают, то предусмотрительно обивают стены поролоном. И обивка такая никогда не светится приятным рассеянным белым сиянием.
Новым вариантом решения вставшей проблемы было: «Неужели вознёсся? Вот те и научный атеизм!» Но, как известно, в Рай попадают голыми, Ростислав же был одет, причём, что называется, с иголочки.
Хотя одежда показалась странной. В желтых домах выдают клиентам полосатые старые пижамы, и уж точно не одевают в черные комбинезоны с многочисленными карманами. И на их рукава не нашивают золотые двенадцатиконечные звезды. Ростислав стал придирчиво себя оглядывать. Правый карман на уровне пояса странно оттопыривался. В нем было что-то тяжелое. Меринов протянул руку, карман словно почувствовав это движение, распахнулся и вытолкнул на свет божий гладкий идеально белый параллелепипед с черными отростками ствола и рукояти. И почему-то Ростислав понял, что знает, как ЭТО называется. Портативный стадвадцатидвухзарядный крупнокалиберный пистолет-дезинтегратор повышенной мощности системы «Дискантер».
- Что со мной? Неужели… - пронеслось в голове. Мысли были своими, как обычно. Но слова, в которые они оформлялись – чужими, хотя и вполне понятными. Это отдавало какой-то приятной жутью. Значит, весь вчерашний разговор не привиделся ему…
Ростислав начал внимательно изучать себя. В нагрудном кармане обнаружился пластиковый прямоугольник с вмонтированным в него блестящим металлическим паучком. Текст на прямоугольнике, столь же чужой и столь же понятный, как слова в голове, гласил:
КОМИТЕТ ОКРАИНЫ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Имя: Ростислав
Индекс: МЕРИНОВ
Планета происхождения: СОП-С-18 (Земля).
Должность: Инспектор по особо опасным делам.
Допуск: ВЫСШАЯ СТУПЕНЬ.
Под всеми этими надписями из глубины пластика, словно на продающихся в киосках «Союзпечати» значках с меняющейся картинкой, просвечивало объемное, медленно поворачивающееся, изображение его, ростиславовой, физиономии. Где-то он читал, что такая штука называется голограммой.
Он не только все понимал. Он почему-то всё знал! Ну не все абсолютно, а то, что в принципе знать не мог. Не должен был знать. Так, Ростислав понял сразу, что означает код его родной планеты. СОП-С-18 – сообщество опекаемых планет. Еще бывают планеты наблюдаемые и интегрированные. На первых проводится политика полного невмешательства извне. Последние – те, что уже стали полноценными членами Федерации. А опекаемые – опекаемые планеты те, которые находятся на критической фазе развития цивилизации. И значит, в ее население внедрены десятки, сотни, а порой и тысячи агентов КОФ, готовые в любой момент прийти на помощь и попробовать скорректировать опасное отклонение от курса истории. «Вот оно как» - подумал Ростислав, и на минуту задумался: кто из тех, кого он знал, мог быть таким вот агентом КОФ на Земле. Однако эта информация в числе новых сведений напрочь отсутствовала… Категория С (гуманоидная цивилизация). Номер по каталогу КОФ – восемнадцатый.
Перечитав карточку в третий раз, Ростислав вдруг сделался необычайно спокойным. И на этот раз уже трезвым голосом произнес снова:
- Согласен.
И тут же услышал знакомый Голос.
- С добрым утром, Инспектор. Как видите, мы способны экономить много времени на обучении, просто переписывая вам знания и навыки прямо на соответствующие участки коры головного мозга. Нет, нет, не волнуйтесь, мозг землян похож на мозг большинства гуманоидов Галактики, а его особенности мы смогли изучить детально. Причем руками самих землян большей частью. Ну, кое-что и мы слегка подсказали им… Точнее – ей. Но, эта женщина, директор института, о, она просто гениальна, хотя и рискует к концу жизни именно по этой причине потерять рассудок. Поэтому не волнуйтесь, все надежно. Можно сразу приступать к выполнению первого задания.
- Вы уверены, что я уже знаю все, что мне нужно?
- Вне всяких сомнений. Мы даже говорим с вами сейчас на галактическом интерлинке. Заметили? Вы водите все основные виды распространенного в Галактике транспорта, владеете различными видами оружия, двумя десятками единоборств. Знаете несколько десятков самых распространенных в Галактике наречий. Этот курс занял не час и не два. Вы обучались несколько месяцев. Нейрон за нейроном, слой за слоем мы аккуратно и старательно заполняли информацией. Но все это не главное, мы об этом говорили. Главное – в вас, то, что мы не в состоянии воспроизвести. Ваша притягательность для несчастий и способность выныривать из этих водоворотов судьбы. А теперь попробуйте вспомнить о самом задании.
- И вы не хотите сначала устроить мне экскурсию по вашему миру? Конечно какие-то образы у меня в голове вертятся, больше похожие на сон, чем на воспоминания… Но…
- Вы постепенно познакомитесь со своим новым миром. Вам понравится. У вас появятся друзья. Но сейчас…
- Вам не терпится посмотреть, как работает ваша новая игрушка, в которую вы вложили столько сил?
- Нет, не так. Мы не столь бессердечны. Мы не машины. В определенном смысле мы – такие же люди, только знаем и умеем чуть больше вас. Точнее, - голос осёкся, - больше землян. Расценивайте это как последнее испытание перед вступлением в должность. Как своеобразную игру. С одним только особым условием: в этой игре умирают по-настоящему.
- Хорошо, что предупредили, - усмехнулся Ростислав.
- Итак, ваше первое задание…
- Планета Эктана. Сообщество интегрированных планет, категория А2 – отсутствие местной разумной жизни, сырьевая колония, номер восемьсот двенадцать по каталогу КОФ. Связь утрачена двадцать локальных лет назад… Одного не пойму, как может быть утрачена связь? С вашим уровнем развития, со звездолетами гиперкласса…
- И мы не понимаем. Но вы должны уже знать, пробиться на планету не получается. Факты вам известны: связь утрачена, а посланные корабли с орбиты через густой облачный покров фиксируют следы чего-то отдаленно напоминающего ядерные удары по некоторым городам. Но ядерная война при нашем уровне развития – нонсенс, это прерогатива тех, кто не попал вовремя в опекаемые миры. Во время освоения планеты мы не нашли следов аборигенного населения, надо полагать, что его никогда и не было. Все экипажи катеров, которые мы направляли на планету, не успевают ничего выяснить – связь пропадает, никто не возвращается. Эктана, после гибели четырех экипажей, закрыта для посещения особым распоряжением КОФ. Но там еще должны быть живые люди. И, думаю немало. Только вы, возможно, способны попытаться выяснить ситуацию и попробовать спасти жителей Эктаны, если это возможно и если на ней еще есть жители. Не секрет, что и в продолжении добычи и обогащения руды на ней мы, безусловно, заинтересованы.
- И как я должен попасть на Эктану? Ведь катера не возвращаются. Я уже не спрашиваю про возвращение… Напоминает миссию камикадзе. Ну, впрочем, чего еще можно ожидать – нашли подходящего самоубийцу и решили применить мое рвение по назначению.
- Вы вновь подозреваете нас в нечистоплотности. Нет, просто это – оптимальная проверка. А вы не «священный ветер», вы скорее герой «Дерева остролиста»…
- Чего-чего?
- Некоторые трудности с переводом. На местном наречии это звучит как Холливуд.
Ростислав рассмеялся:
- Вот и первый прокол вашей системы обучения. И думаю, что не единственный. Так как же я попаду на Эктану?
- Мы можем попробовать телепортировать вас по лучу лазера с орбиты в один из городов. А возвращение… Думаю, что вы сумеете выйти с нами на связь, когда задание будет выполнено. И мы вышлем за вами катер. Или заберем на борт тем же лазерным лучом, если будем иметь надежное целеуказание.
- Может быть, попробовать поддерживать постоянную радиосвязь на коротких волнах?
- Вы же знаете, - досадливо молвил Голос, - что мы уже полтора тысячелетия не пользуемся примитивными средствами связи.
- Знаю, но я думал, что в особых ситуациях…
- Вот и выясните в чем особенность этой ситуации. Вы готовы?
- Нам ведь еще нужно долететь до Эктаны...
- Не нужно. Мы уже давно на орбите, в трех мегаметрах от ее поверхности. Если вы изволите прилечь вот в это кресло…
- Вы не хотели бы показаться мне напоследок? Или боитесь напугать супермена? – по лицу Ростислава скользнула ехидная ухмылка.
- При возвращении я лично встречу вас. И надеюсь не напугать. Удачи, Ростислав!
И на этой фразе мир вновь померк в пурпурной вспышке перед глазами Инспектора по особо опасным делам…
* * *
…В ушах еще, казалось, звучали слова напутствия, когда Ростислав вновь вышел из небытия посреди замусоренной улицы. Невысокие дома из стекла, металла и какого-то пушистого на вид, вероятно местного, материала, построенные в стиле, чем-то напоминающем модерн. Тело немного ломило, но все было бы сносно, если бы не изжога – как он после узнал, обычная реакция организма на телепортацию. Однако голова оказалась на редкость свежа.
То, что город, в который его швырнул с орбиты лазерный луч, населен, было вроде бы ясно – в каком-то уголке своей непривычно большой памяти Ростислав обнаружил, что в инфракрасных лучах с орбиты на улицах время от времени наблюдались светящиеся точки. Правда, Ростислава тут же стал мучить вопрос, вероятно не пришедший в голову операторам на орбитальном корабле: люди это или, к примеру, бродячие псы? Неприятно засосало под ложечкой от вдруг пришедшего ясного воспоминания: Меринову доводилось однажды спасаться от стаи бродячих псов, погнавшейся, когда он опрометчиво решил срезать путь через ночной город по территории старого силикатного завода.
И все же точки оказались людьми. Еще не успевший встать с дороги Ростислав понял это, услышав приближающиеся шаги и задумчивый голос:
- Интересно, где этот парень раздобыл флотскую форму?
Повернувшись и пытаясь поскорее встать, Инспектор КОФ увидел радом с собой человека лет пятидесяти. Человек понял, что на него смотрят, вздрогнул, но все-таки подал руку, чтобы помочь подняться.
- Благодарю, - улыбнулся Ростилав.
Незнакомец прижал большой палец развернутой правой ладони к носу, словно пытался кого-то подразнить, и произнес:
- Дэлл. Дэллиор РГД. Экзобиолог. Бывший.
Догадавшись, чего от него ждут, Ростислав повторил кажущийся нелепым жест Дэлла и ответил:
- Рост. Ростислав Меринов, - и неожиданно для себя добавил, - Пилот крейсера объединенного флота Федерации «Звездный ветер». Бывший.
Дэллиор с нескрываемым удивлением уставился на Ростислава и пробормотав что-то вроде «странный индекс» поинтересовался:
- Ты тут первый гость за много лет. У меня есть вполне закономерный вопрос. Как ты сюда попал?
- Длинная история.
- У меня есть время.
Объяснять первому встречному насчет инспекторского допуска высшей ступени почему-то не захотелось. Ростислав знал еще по земному опыту: демонстрация особых полномочий и всяческих удостоверений скорее плотно замыкает рты, чем развязывает языки у неглупых людей, ну а придурков делает полными идиотами. Потом не раз он удивлялся, как его язык повернулся выдать такое. Не иначе, записали ему в какую-то извилину такую легенду. А может, и сам придумал? Как знать…
- Когда Эктана оборвала связь с Федерацией, среди флотских «стариков» пошли слухи о том, что вы тут нашли какой-то ценный минерал и решили прикрыть лавочку, чтобы самостоятельно начать разработку. Мне давно хотелось попасть к вам. Тем более что один мой приятель к вам отправился года три тому, и до сих пор не вернулся – значит явно тут много вкусного. Но служба, да и денег не так уж много. Ну, то есть на приличную жизнь хватало, но вот на авантюру…
Дэлл внимательно слушал, не перебивая. Лишь его холодные серые глаза, да гуляющие под скулами желваки выдавали напряженную работу мысли. А Ростислава неудержимо несло, несмотря на острое желание прикусить язык:
- Полгода тому удалось купить списанную посудину. Подлатать, ну и вместо частного извоза – рвануть к вам. Ну, естественно запасся снаряжением, все такое. Вошел под облака, - Меринов выразительно взглянул на свинцовые тучи, - Кстати, у вас тут всегда так сумрачно?
Дэллиор молча кивнул, становясь все мрачнее.
- И тут вся система навигации – в отказ, - продолжал Ростислав, - за ней – управление…
- Корабль всмятку – а ты жив и даже штанов не порвал, - вдруг закончил за него Дэллиор, криво усмехнувшись. – Считай, что я тебе поверил. По крайней мере, что бы ты ни хотел от меня скрыть, ты не из «чёрных» - те, как я слышал, ребята неразговорчивые, и ты так или иначе тут. И, похоже, обратной дороги у тебя нет – где бы и как бы ты ни грохнул свою посудину. Ну, ведь не пешком же ты сюда пришел… С другой стороны ты точно не с нашей планеты. А значит для твоего же блага тебе стоит узнать то, что известно об этом мире мне.
- Я катапультировался… - начал было оправдываться Ростислав.
- Да хоть на молнии ты сюда прилетел – неважно. Ведь я чего сюда пошел, кстати. Пришел потому, что увидел за домами яркую такую вспышку, и решил проверить насчет Серебристой Смерти – вдруг это снова она и кому-то нужна помощь. А оказалось – ты.
- Стоп, стоп. Какой еще Серебристой Смерти?
- Я уже понял, что вы, федералы, вообще никакого представления не имеете о происходящем на Эктане, бросив нас на произвол судьбы. Тут у нас некоторые «всёпропальцы» поговаривали, что Серебристая смерть и Черные люди возможно уже и от Федерации оставили одно воспоминание и мы – последний её бастион. Но ты здесь, ты – живое доказательство обратного. И от этого мне легче теперь. Но и горше тоже… Про нас просто забыли. Связь, говорите, оборвали? Решили прикрыть лавочку? Все совсем не так. Ты должен знать, что Эктана не была обитаемой планетой. Мы начали ее активно осваивать из-за необычайных залежей руд металлов из Группы Пятнадцати Горючих.
«Редкоземельные элементы, лантаноиды системы Менделеева» - услужливо подсказал Ростиславу его «внутренний переводчик».
- Местные вирусы и бактерии мы уничтожили или сделали безопасными в первый же год освоения, - продолжал между тем Дэллиор, - Коль не было разумной или хотя бы высокоорганизованной жизни, то и церемониться не стали – этого добра везде хватает, от исчезновения десятка-другого видов микробов Вселенная не обеднеет. Ну, собственно этим я и занимался, а потом оставленные для изучения штаммы и исследовал в лаборатории, да заодно лечил тут геологов – экзобиолог это же всегда и вполне квалифицированный врач. А народу поначалу было немного. Так вот и прижился тут.
Ну так вот. На планете возникли несколько городов. С чьего-то чудачества пошло так, что все их названия начинались на одну и ту же букву. Снежный, Синий, Седьмой, Славный… Ну да не в этом дело. А дело в том, что сначала вдруг прервалась связь с нашей столицей – Сильным. А ведь именно там стоял основной ти-транслятор дальнего радиуса действия. Сам понимаешь, до ближайших обитаемых миров куча парсек, живем тут на отшибе, так что оперативная связь с вами держалась исключительно на резонансных пульсациях потока времени. Такие станции энергии жрут столько, что и одну на всю планету иметь в наших аскетических условиях пионерской планеты накладно. Да куда денешься? Посланная в Сильный авиетка-автомат успела передать, что город вымер. Быстро и полностью. Связь прервалась. Не только с авиеткой. Прервалась вся связь. Все коммуникаторы теперь издают только «белый шум», прерываемый иногда только грозовыми разрядами. С тех пор авиетки-автоматы вообще перестали возвращаться. Впрочем, пилотируемые тоже.
- А по земле? По земле добраться пытались?
- Мы послали экспедицию через пустыню Хита, но… Сам понимаешь. Вот так началась Катастрофа. И время поделилось на До и После. С того времени двадцать лет мы пребываем в неведении не только о делах Федерации, но даже о делах в других городах. Связи нет. Все, кто покидает на свой страх и риск город – все они не возвращаются, как и авиетки. Мы не живём – мы выживаем. У нас ходит много жутких рассказов о каких-то черных людях, уничтожающих вознамерившихся попутешествовать. Правда ни один рассказчик сам черняков не видел, только слышал от кого-то, а тот еще от кого-то… Ну за десятилетия изоляции еще и не такое можно начать рассказывать. Как быстро в таких условиях цивилизация деградирует, а рациональное мышление сменяется мистическим – просто диву даешься. Но волей-неволей и сам верить начинаешь – вот тебя за «черняка» в первый момент и принял. И чуть сердце не остановилось, пока не понял, что на тебе форма пилота...
- И до сих пор не понятно, что случилось тогда со столицей?
- Понятно. Если это можно считать объяснением. Я же говорил насчет Серебристой Смерти…
- А я, между прочим, о ней спрашивал, а вместо ответа услышал длинную историю катастрофы, но при этом ни слова о ее причинах.
- Мы называем это Серебристой Смертью. Фольклор, знаешь ли. Я сам не видел, но рассказывали…
- Так кто-то всё же добрался до столицы? Или… смог вернуться оттуда?! – обнадежено воскликнул Ростислав, но Дэллиор тут же охладил его:
- Нет. Просто уже несколько раз это происходило на окраине нашего города.
- Что именно?
- Выглядит это так: пурпурная вспышка, затем вокруг ползёт серебристый, с таким металлическим блеском, как говорят, туман. Именно он наиболее опасен – от соприкосновения с ним умирают гарантированно и мучительно. Человек словно гниёт и одновременно горит заживо в течение нескольких десятков секунд. Вспышку вызывает какой-то луч или поток энергии. Он приходит откуда-то из района горного плато Ыссерк. Словно кто-то развлекается в тире… И палит по нам оттуда время от времени.
- И вы не пробовали…
- Полутора сотен погибших по-твоему недостаточно, чтоб понять, что туда не дойти? – криво усмехнулся Дэлл, - Или есть желание проверить?
- Проверить? Почему бы и нет. Но разумней сначала посмотреть на Сильный. Может быть, нам удалось бы наладить связь и сообщение с Федерацией.
- Нам вдвоём? Ты не сильно ушибся головой при высадке? – съязвил Дэлл.
- Меньшему числу людей легче остаться незамеченными – парировал Ростислав. А если сумеем – попросим ударить с орбиты прямиком по Ыссерку, чтобы накрыть засевших там злоумышленников.
- Ты полагаешь, что нелюдей можно уничтожить обычным оружием?
- Я полагаю, что смешно верить в нелюдей. Если кто-то носит для устрашения чёрные костюмы и использует неизвестное оружие, это не повод…
- Ты забыл задать главный вопрос, Рост!
- Какой же?
- Зачем? Зачем им это надо?
- Ты прав. Если станет ясно «зачем», то и ответы на другие вопросы могут прийти сами собой. Но здесь ответа на главный вопрос нет. Иначе вы сами давно нашли бы его, а не сочиняли бы страшилки про чёрных монстров. А сразу кидаться с поисками на плоскогорье – в логово врага – будет только кретин. Так, Дэллиор, свой… ээээ… корабль… я потерял. У тебя есть своя личная авиетка?
- Есть. Лёгкая. Класса «Набаук». Я не понимаю, к чему ты клонишь…
- Ясно, двухместная. Горючее?
- Полные баки. Последние двадцать лет предпочитаю ходить пешком.
- Тогда идём к тебе и – летим.
- Куда? В Сильный, естественно. Нам нужно попасть в Сильный. Зацепки будут там. И уж, по крайней мере, там будет связь с Федерацией….
Даже спустя час, уже в воздухе, Дэллиор РГД, бывший экзобиолог сорока трёх лет от роду, никак не мог понять, как этому почти незнакомому парню в форме пилота удалось настолько забить ему голову, что он решился на такое сумасбродство, как перелёт над пустыней Хита. Первый за два последних десятилетия в истории его города…
* * *
Полёт прошел на удивление удачно. И сесть удалось прямо на центральной площади. А город действительно был мёртвым. Ни единой травинки. Ни единого деревца. Казалось, даже ветер тут отказывался дуть, хотя песка на улицы нанести он когда-то успел. Зато ряды блестящих высотных домов за два десятилетия ничто не потревожило. Они напоминали разноцветные колонны титанического древнего храма, на которых словно бы возлежал грузный, затянутый облаками свод неба. «И как это стёкла до сих пор не повылетали?» - подумал Ростислав.
От авиетки отошли молча. Вид мёртвого города угнетал. И всё же уже минуту спустя, Ростислав, идущий вслед за Дэллиором, не удержался от вопроса, нарушив мрачную тишину:
- Дэлл, а почему вы строили башни? Здесь же предостаточно свободной земли.
- Мы не строили. Сильный создавался ускоренно, как форпост. Дома выращивали не по индивидуальным проектам, а по типовым образцам. А для офисных и научных центров они были разработаны для городов с плотной застройкой. Мир тут кислородный, ставить купола или подземные галереи – накладно, да и смысла нет. Вон тот, синий, спирально закрученный – станция дальней связи и комендантство. Если я правильно понимаю, нам туда. Ты умеешь пользоваться Большим Ти?
Ростислав задумался, и понял, что это он тоже может. Хотя никогда раньше не делал. Главное, чтобы работали реакторы. Если Большой Ти обесточен, придется сначала запускать энергоузел. Хорошая штука Ти-связь, она передаёт информацию мгновенно в любую точку Вселенной, где не сильно искажена структура пространства-времени. Ростислав подивился своим неожиданным познаниям в области геометродинамики и хроногеометрии так, что даже громко хмыкнул. Дэллиор воспринял этот звук на свой счёт.
- Ты считаешь, что Большим Ти должны уметь пользоваться все подряд, включая персонал биостанций? Прости, таким вещам я не считал нужным обучаться.
- Я умею, хотя и в основном чисто теоретически, - успокоил его Ростислав, - Всё нормально.
Он поймал недоверие во взгляде напарника, но решил не реагировать, чтобы не вызвать еще большего раздражения. Он прекрасно понимал, что мертвая, пустая улица давит на психику, ему самому было не по себе.
Войдя в холл здания, оказавшегося Планетарным Комендантством, новоявленные спасатели Эктаны осмотрелись. Металлические колонны, мягкие диванчики для отдыха, двери лифтов. Застоявшийся воздух. Когда-то тут, похоже, было весьма зелено, что должно было создавать контраст с коричневатой корой выветривания пустыни Хита, так намозолившей глаза во время перелёта. Но ныне многочисленные кадки и горшки стояли без следов даже высохших цветов, а пространство возле них местами было укрыто пятнами черной пыли, напоминающей копоть. И с десяток таких же пятен размером побольше на полу и даже на стенах – на высоту человеческого роста. В одном из них лежала нить ярких бус из кристаллов какого-то ярко-алого минерала, напоминающего гранат. И внезапно Ростислав понял, что означают эти пятна. Ком подкатил снизу к горлу, Меринов судорожно сглотнул. А Дэлл, словно прочитав его мысли, подтвердил:
- Да, пилот. Это были люди. И это была Серебристая Смерть. Так это выглядит.
- Как будто они мгновенно сгорели. Словно при ядерной вспышке.
- Нет. Это туман. Луч из гор вызывает появление тумана. Если я правильно понимаю те крохи информации, что мне удалось собрать, это некое субатомное вещество, вызывающее нестабильность и распад химических связей, в первую очередь конечно же непрочных, типа водородных. Ты понимаешь, что это означает?
Ростислав помотал головой.
- Распад водородных связей означает распад ДНК, денатурацию всех белков и почти мгновенное вскипание всей воды и переход ее в газообразное состояние, потому что температура кипения автоматически понизилась до минус восьмидесяти. Живое существо словно варится в собственной шкуре, а затем просто взрывается.
- Страшная смерть. Жуткая. То есть получается, что некий луч приносит серебристый туман… Точнее, вызывает его появление. А что же представляет собой сам луч? Из чего его могут выпускать?
- Скорее всего, так оно и происходит. А из чего… Мне трудно сказать, я видел только последствия. А те, кто видел начало – они уже ничего не могут рассказать. Но луч оставляет след. Очень странный след. Я не физик, я не всё понимаю. Но вдоль пути луча долгое время потом проявляются аномалии – радиационные, электрические, магнитные.
- Луч, попадая в цел, наносит разрушения?
- Нет, как мне кажется он порождает серебристый туман.
- Что-то вроде нейтронной бомбы получается…
- Вроде чего?
- Ну, было когда-то такое древнее, довольно примитивное и жестокое оружие – убивало всё живое, но сохраняло материальные ценности. Сейчас существует на некоторых опекаемых… Но стоп! Это же совершенно нелогично: убить население целого города, получить его в сохранности, и двадцать лет ждать и не воспользоваться результатами удачной операции.
- Я понял это только сейчас. Мы же не знали что тут происходит и кто тут хозяйничает.
- Как видишь, мы первые за двадцать лет.
Не ожидая ответной реакции, просто для формальной проверки, Ростислав положил ладонь на панель вызова у дверей лифта. Со вздохом дверь распахнулась, впуская живых людей в зеркальный цилиндр кабины.
- Ти-этаж, - уверенно скомандовал Дэллиор, и кабина стремительно понеслась вверх. Вероятно Ти-передатчик стоял под самым шпилем башни.
- Ну вот – удовлетворенно произнес Меринов, - с энергоузлом возиться не придется, сейчас запустим передатчик, и… Надо будет только решить что мы четко и внятно сообщим Миру. Учитывая тот неприятный нюанс, что посланные спасательные экспедиции тут у вас, как ты говоришь, не задержались, а вовсе не появились.
- Стоп! – вдруг закричал Дэлл. Лифт, подчиняясь голосовой команде затормозил свой бег и завис в прозрачной шахте, сквозь стены которой открывалась панорама погибшего города.
- В чём дело?
- Раз у них работает лифт. Значит, работает и всё остальное. А раз работает всё остальное, значит, работает и система слежения. Камеры на этажах. Что если попробовать просмотреть записи и увидеть, как всё произошло?
- А ты знаешь, где их искать?
- Если я правильно помню, это оборудование тоже стоит в верхней части здания, но не под самым шпилем, как Большой Ти. У меня там приятель работал контролёром систем обслуживания, Чеккет, да покоится с миром его прах. Я заходил пару раз к нему на рабочее место, когда бывал в Сильном, он прокручивал мне некоторые забавные кадры.
Через пять минут они уже были в операторской. Отмотать двадцать лет в практически безграничной памяти квантовых компьютеров было даже для Дэлла делом техники. Дальше оставалось только смотреть. И то, что отобразилось на мониторах, поднявшись из глубины времени, заставило сначала замереть, потом отмотать просмотренное назад и начать смотреть снова.
Потому что никакого луча, распространяющего серебристый туман, на записи не было. В холле люди: некоторые стоят или присели, беседуют, некоторые – идут. Затем в середине холла на месте стоявшей парочки возникает черное пятно, словно провал в изображении. Тьма почти мгновенно закрывает всё пространство, наползая не только из пятна, но и откуда-то с разных сторон. Тут же черный провал экран пронзают ветвистые разряды: в этот миг кажется будто сгорел монитор. Яркая пурпурная вспышка, а затем – тот же холл, покрытый клубами серебристого тумана, поглощающими разбросанные по холлу мёртвые тела и выбрасывающими из себя снопы черной копоти и облака пара.
- Смотри внимательно, Дэлл: если луч – это вспышка, то есть еще то, что приходу луча предшествует. Тьма. Давай прокрутим еще раз, помедленней, чтобы понять, что порождает эту тьму. Это может дать нам ключ к пониманию происходящего.
Люди. Стоят. Сидят. Идут. К центру зала приближаются два человека. Два человека, одетых в чёрное. Два чёрных человека.
- Рост! Это черняки. Это – черняки! А ты не верил! Они существуют! – в голосе Дэллиора смешались в этот момент и восторг и страх.
Два черных человека вдруг резко изменили форму, слились в одно пятно и… Тьму породили именно они. Даже не породили – они сами стали этой тьмой. Они из нее состояли. Перешли на запись с одного из этажей. То же самое – либо надвигающаяся из прохода тьма, либо очередной черный человек, обращающийся в пятно тьмы, похожее на гуталиновый плевок. Потом вспышка и серебристый туман.
- Я не могу этого понять, Дэлл.
- Я тоже не понимаю. Они притягивают луч?
- У меня такое ощущение, что тьма сама порождает вспышку луча.
- Но откуда и куда же он тогда бьёт? Не в обратном же направлении?
- Я же не говорю, что так оно и есть, я просто сказал, что у меня такое ощущение. Может быть луч наводится по появлению этой черноты.
- Но что или кто эти черняки? – в голосе Дэллиора чувствовалась нервная дрожь.
- Думаю, что они не люди.
- Спасибо, успокоил.
- Нам в этом так легко не разобраться. Версия насчет банды злоумышленников в горах приказала долго жить. Тут всё сложнее. Надо вызывать помощь. Едем наверх!
Когда они вошли в кабину лифта, сквозь ее стены всё так же был виден город. Но что-то изменилось в статичном пейзаже. Что-то двигалось. Это что-то было их авиеткой!
«Авиетки не возвращаются», - пронеслось молнией в голове Ростислава, - «Угнали наш самолётик! И как теперь возвращаться?».
Авиетка заложила крутой вираж и устремилась прямиком к застывшим в лифте людям. В самый последний момент, когда уже можно было различить не только детали обшивки, но даже два черных силуэта под фонарем кабины, Ростислав вышел из ступора и диким голосом заорал:
- Вниз! Внииииииииз!
Кабина послушно сорвалась с места и устремилась к подножию здания, а из места, которое она только что покинула, уже разлеталось облако огня и раскаленных обломков. По ушам ударила взрывная волна. Кабина стала набирать скорость, и Ростислав понял, что лифт оборвался и через десяток секунд последует сокрушительный удар о пол шахты. Но, вероятно, верхнюю часть кабины основательно погнуло взрывом – зеркально-прозрачный цилиндр лифта стал цепляться за стенки шахты, со скрежетом высекая снопы искр. На уровне одного из нижних этажей лифт окончательно застрял, и через раздвинутую вручную дверь удалось выкарабкаться наружу.
Только выбежав на улицу, напарники увидели, что весь шпиль Комендантства объят пламенем. Если бы они поднялись к Большому Ти на несколько минут раньше, как планировали поначалу, из них получилось бы барбекю. «Везёт как утопленнику в субботний день, - мелькнуло в голове у Ростислава, - Не надо баню топить». Но ощущение странного везения было мимолётным, а вот ощущение катастрофы – всеобъемлющим. Они были теперь пленниками мёртвого города.
- Авиетки не возвращаются, да Дэлл? Вот что с ними происходит. Они врезаются в небоскрёбы. И в последний миг лишают возможность выйти на связь с Федерацией… Но мы сюда прилетели на авиетке, взятой из твоего домашнего ангара.
- Прилетели. И не улетели, - сумрачно ответил Дэллиор, взирая на оседающие в огне и клубах дыма конструкции верхних этажей здания.
- Если там у тебя была авиетка, то почему ее не может быть у кого-то здесь?
- Обычно личные авиетки настраивают на личный биологический код. Не так уж много шансов запустить двигатели такой машины.
- А не личные?
- Это какие же?
- Ну подумай, должны же быть какие-то еще средства передвижения. Для экспедиций. Для горняков, наконец!
- Ну конечно! – Дэллиор РГД хлопнул себя по лбу, - Космоверфь. В двух кварталах отсюда. Там проходили ремонт и профилактический осмотр прибывающие космолёты. Там должно остаться много хорошего и полезного. И оружие, и – да – и авиетки высшей защиты, экспедиционные, планетарные. Если там стоит хотя бы один корабль, мы спасены!
…Космические доки напоминали цеха огромного заброшенного завода. Большей частью они пустовали, но в одном из них лежал огромный, отливающий тусклым металлом параллелепипед со скошенными углами размером с хорошую девятиэтажку, заваленную набок. На изъеденном космической коррозией борту космолёта-гиганта, покрытого кое-где оплавленными подтёками, можно было различить надпись «Ахтар»
- Смотри, - с нескрываемой гордостью воскликнул Дэлл, - на таких мы начинали освоение, завозили оборудование… В кормовой части у него должны быть планетарные авиетки высшей защиты. Эх, если бы хотя бы пара таких была у нас в Снежном, может быть то, что мы делаем сейчас с тобой, мы сделали бы на много лет раньше.
Они поднялись по поскрипывающему трапу к незарощенной щели люка. В корабле царил полумрак, лишь редкие панели аварийного освещения продолжали работать, а значит, корабль еще не умер.
- Вот тут, за поворотом, - начал было Дэлл и осёкся.
За поворотом стояли два черных силуэта. Меринов вздрогнул и присмотрелся. Лица их были подозрительно знакомы. «Ну конечно, зеркало!» - мелькнуло в голове у опешившего поначалу Ростислава. Он повернул голову к Дэллиору, чтобы поделиться веселой фразой о том, как он перетрусил в первую секунду, увидел расширенные от ужаса глаза напарника и понял, что тот пытается что-то выговорить, но не может:
- Че… че…
- Это отражение, - попытался успокоить Ростислав, но боковым зрением заметил, что «отражение» вдруг сделало шаг навстречу и быстро стало, теряя форму, растекаться навстречу по стенам и полу черной, похожей на битум плёнкой. Кинувшись в боковой проход, и потащив туда за руку почти парализованного от ужаса Дэллиора, Ростислав почти сразу понял, что оказался в тупике.
- Дэлл! Дэлл! – Ростислав ударил напарника по щекам, чтобы привести в чувство, - Где авиетки, где ангар?
- Там – бывший экзобиолог вяло махнул рукой в сторону покинутого коридора, а потом в стену справа, вдоль которой уже беззвучно двигались две чёрных фигуры со знакомыми лицами, вновь сложившиеся из текучей черной жидкости.
И тут Ростислав вспомнил, что у него в кармане лежит мощное оружие, и воспользоваться им – самое время. Он выхватил свой дискантер, выпустив первый заряд в приближающиеся фигуры, тут же отступившие, съежившиеся и словно втянутые кем-то невидимым обратно за угол. Второй заряд ушел в правую стену, металл которой мгновенно выплеснулся куда-то вовне фонтаном раскаленных брызг. Двух секунд хватило на то, чтобы понять – за стеной действительно ангар с техникой. Меринов потащил совершенно утратившего волю Дэллиора в образовавшийся проём.
Первая авиетка оказалась непригодной для использования – ее повредил прошедший сквозь стену заряд дискантера. Чертыхаясь, Ростислав побежал дальше. Вторая авиетка высшей защиты, стоявшая в тени с открытым люком, словно ждала экипаж. Инспектор втащил своего напарника через узкий лаз в тесную кабину, сквозь фонарь которой увидел: черные двойники, вновь обретя четкую форму, вбежали в ангар и кинулись внутрь поврежденной авиетки. Именно это дало так необходимые несколько секунд для старта.
Записанная в белой комнате новая память четко воспроизвела инструкцию по запуску, а руки, словно делавшие эти операции уже сотни раз, привычно забегали по засветившемуся сенсорному пульту. Вздохнул, затягиваясь, входной люк, зажужжали антигравитаторы, авиетка поднялась над полом ангара. Из люка стоящей рядом первой авиетки выплеснулась смолистая черная жидкость, на лету теряя человеческие формы, но было поздно. Ростислав потянул рукоять управления на себя и авиетка, надсадно взыв двигателями, взмыла вверх. Резво распахнулись треугольные створки, подняв облако пыли и песка, и авиетка ловко выскочила сначала в пространство дока, а затем, сокрушив своей выгнутой спиной прозрачную крышу, устремилась под облака.
У подножия космоверфи, далеко внизу, стояли две черных фигурки. Они стали терять очертания, превращаясь в черное облачко. Облачко сжалось, став почти сферическим, а затем с неистовой скоростью, словно пуля, устремилось к освещенным лучами закатного светила отрогам плоскогорья Ыссерк. На том месте, где только что стояли «черняки» в плите остались две пары выплавленных человеческих следов.
В кабине было подозрительно тихо.
- Дэлл!
Экзобиолог не отвечал. Ростислав увидел, что с бледного лица человека, сидящего в соседнем кресле, не сходит выражение ужаса.
- Дэлл! Всё позади. Мы ушли от них. Мы спасены. По крайней мере пока.
Но по выразительному взгляду стало ясно, причина страха уже вовсе не «черняки», а он сам – Ростислав Меринов.
- Ты… ты…. Кто ты? Кто ты на самом деле?! – выговорил наконец Дэллиор.
- Ты что, забыл? Бывший пилот крейсера объединенного флота Федерации «Звездный ветер». Меринов. Ростислав.
- Ложь! Ложь! Всё ложь! Ты лгал с самого начала! Такие как у тебя дискантеры, на флоте выдают только командирам дальних экспедиций. И не говори, что ты его себе украл со склада! Не бывает! – в голосе бывшего экзобиолога все явственней слышались истерические нотки. На побелевшем окончательно лице проступила сеть до того незаметных морщинок, - Ты лгал. Ты из них, из настоящих хозяев Эктаны? Да?! Что тогда тебе нужно от меня? Почему мы все тут погибаем?!!
Ростислав понял, что в этой ситуации есть единственный верный выход – рассказать о себе правду, только правду, и ничего кроме правды. Ну, вовсе не обязательно всю правду. И он протянул Дэллиору РГД свое удостоверение и заговорил:
- Я Инспектор КОФ по особо опасным делам. Мы долго не могли к вам пробиться. Несколько спасательных экспедиций бесследно пропали. Тогда КОФ пустил в ход тяжелую артиллерию. Я послан сюда чтобы во всем разобраться и понять, как вас всех спасти.
- Ты? Инспектор? КОФ? По особо опасным делам? – испуганный голос Дэллиора сменил тон на удивленный, а затем и на язвительный, - Они никого не нашли там никого старше тридцати пяти, да? И даже легенду толковую сочинить не сумели. Инспектор… пилот… катапультировался… - Дэлл зашелся в приступе гомерического хохота, - Лавочку прикрыли… Инспектор...
Ростислав не стал ему мешать, и лишь когда напарник сам прекратил хохотать и, тяжело дыша, начал массировать виски и раскрасневшееся лицо, заметил:
- Может быть, я по сравнению с тобой и сопляк, может быть я тут пока еще почти ничего не понимаю, хотя и увидел уже больше, чем большинство из вас за всю свою жизнь, но где бы ты был, если бы не я и не мой дискантер?
- Где бы я был? Ты меня спрашиваешь, где бы я был, если бы не ты?! Да в Снежном, чтоб я меня разорвало! В своем собственном доме!
- Вот именно, - Ростислав неожиданно для самого себя назидательно покачал в воздухе пальцем. – И ни на шаг не приблизился бы к спасению. Пусть не своему лично спасению, но к спасению своего мира. А вот теперь подумаем вместе. Я не понимаю что это за облако, в которое превратились «черняки», не понимаю, кто такие сами «черняки» и из чего они сделаны, но я понимаю, кажется, что когда мы взмыли под облака, они нас не испугались вовсе. Они вообще потеряли к нам интерес. Они отправились на плоскогорье. Зачем? И какой их ход будет следующим?
И откуда вдруг взялся этот менторский, властный, местами смешливо-снисходительный тон? Ростислав на секунду задумался уже вовсе не о том, о чём предложил думать совместно. Он поймал себя на мысли, что это всё говорит не он, прежний инженер-наладчик станков с ЧПУ Ростик Меринов, забитый, замкнутый парень, так и не устроивший, курам на смех, свою личную жизнь к тридцати пяти годам. «Неужели Они переписали меня самого, когда впечатывали в мои извилины новые знания и навыки?» - ужаснулся он, и секунду спустя вдруг с вызовом решил: «А если и так? Немного я потерял! Немного? Всего лишь частицу себя, дай бог не самую главную…». И тут он понял, что Дэлл уже что-то долго говорит ему.
- … поэтому в горах, скорее всего, их база. Это же просто как круг. И потому мне кажется, что погоня бессмысленна и опасна. Нас всего двое, у нас одна авиетка, пусть и высшей защиты. И только твой дискантер – тоже один на двоих. Это у меня ты можешь махать перед носом своим удостоверением, а там…
- Но что тогда? Как я понял, они не заинтересованы в том, чтобы мы вернулись к людям – понятно, что основной принцип тут один: «авиетки не возвращаются». Значит…
- Значит, они отправились за подмогой. Логично? И искать нас будут теперь на подходах к Снежному. Чтобы заставить молчать. А мы попробуем их перехитрить. Мы переждём. Например, вот в этом ущелье! – Дэлл указал большим пальцем в пол авиетки.
А Ростислав совсем некстати вспомнил, что этот жест, судя по знаменитому фильму Кубрика «Спартак» (который он смотрел еще детдомовским пацаном), у жаждавших хлеба и зрелищ древних римлян означал смерть.
Авиетка пошла на снижение в глубину ущелья. Скалы вмиг выросли в неприступные пики, скрытые чернотой теней или освещенные красно-бурым закатным светом. Грузно опустившись на ровную каменистую площадку, вероятно дно пересохшего древнего потока, аппарат замер. Было слышно, как с жужжанием останавливаются турбины. За считанные минуты надвинулась тень, скрыв замерший аппарат. Вдали, на фоне темнеющего, похожего на багровый бархат, неба вдруг возникло какое-то движение, дрожь воздуха. А затем оттуда, из глубины плоскогорья, в полной тишине стала надвигаться со скоростью курьерского поезда клубящаяся черная туча. Ростислав и Дэллиор машинально вжались в кресла, понимая, что среагировать и бежать уже не успеют. Однако, несколько секунд спустя, стало ясно – грозная чернота спешит не к ним, она мчится мимо и дальше, по верхней, широкой части ущелья. Вблизи она была уже похожа не на тучу, а на рой, сквозь просветы которого временами проглядывал небесный багрянец.
- Что это? – удивленно спросил Ростислав.
- Сам вижу такое впервые, - ответил ошарашенный Дэллиор, - Но каждое из них очень похоже на то, что убегало от нас…
- Ты думаешь, что это черняки? Испугались нас, получив сообщение от прибывшего «скаута» о нашем приближении и в панике бегут со своей базы на новое место? А с какой стати им нас бояться, если мы сами почти чудом спаслись от них?
- Ты же сам говорил, что оно или они нас не очень то и боятся. Если они вообще разумны, если они не плод работы чьих-то куда более умных рук. Если кто-то бежит, то либо откуда-то и от кого-то, либо куда-то и зачем-то.
- И раз от нас им бежать нет смысла, то они всей колонией отправились… куда они отправились, как ты думаешь?
- Если от нашего места посадки по линии их движения проложить азимут… - Дэллиор склонился над голограммой местности, высветившейся над его пультом по мановению руки, - Если проложить азимут, то он попадает… попадает… в Снежный!
- Кажется мы идиоты, Дэлл. Они, создатели «черняков», мыслят глобально, в отличие от нас. Мы сумели понять недостаточно, но по их мнению уже слишком много. Они не хотели, чтобы мы донесли до Снежного какую-либо информацию. И чтобы вообще вернулись туда. Это верно. У нас авиетка высшей защиты, с которой им, судя по всему, трудно бороться. По крайней мере, сейчас. И найти нас им оказалось сложно – мы же спрятались и перешли в режим волновой невидимости. И поэтому они просто решили стереть с лица планеты весь город, в который мы направлялись, чтобы не искать нас! Не исключено, что они рассчитывают и на то, что мы уже дома ужинаем после большой прогулки в Сильный.
- Ты хочешь сказать, что сейчас Снежный постигнет судьба Сильного? – глаза Дэллиора округлились, - Что черные твари будут вот так входить в каждый дом и превращать в пыль, в прах всех до одного его жителей? Мы должны это остановить! Мы же можем хоть кого-то успеть спасти!
- Мы уже никого не успеем спасти.
- Но почему?
- Ты видел, с какой скоростью они мчались? Думаю, пока мы тут говорим, они уже приступили к работе. Ты куда, Дэлл?
Дэллиор РГД вскочил с кресла и устремился к люку.
- Ты куда?
- Оставь меня! Я хочу побыть один! Те, с кем я делил все страдания и радости половину своей пустой жизни – они все мертвы. И мы ничего не можем с этим поделать. И более того – мы виновники этого.
- Остынь!
- Мы убили сейчас десять тысяч жизней.
- Мы никого…
- Помолчи. Я должен осознать произошедшее – Дэллиор отвернулся, но Ростислав успел заметить блеснувшие у него на глазах слёзы и понял, что надо просто помолчать. Дэллиор вышел наружу, отошел от авиетки метров на двадцать и молча сел на валун, уставившись вдаль.
Ростислав тихо встал вслед за ним и вышел наружу в открытый люк. Ему почему-то не хотелось оставлять Дэлла, в груди скребло какое-то предчувствие. Что-то не так. Что-то они упустили. Забыли. Не учли. Но что? Ростислав попытался мысленно прокрутить перед собой картину гибели людей в Сильном, виденную на мониторах службы слежения Комендантства. Черняки входят, потом рассеиваются, люди взрываются и превращаются в прах…
-Не забывай закрывать люк, - вдруг назидательно изрёк Дэлл, - Странно, что пилот не помнит таких простых неписанных заповедей… Ах да, ты же у нас особо опасный инспектор, а пилотом только называешься. Так вот, авиетка должна быть закрыта. Всегда, если она вне корабля. Только закрытая авиетка защитит тебя почти от всего. От радиации, от сгустка плазмы, от ударной волны. Хотя что это я… Это же азбука…
- Приму к сведению. Но ведь для этого нужно быть внутри, - возразил Ростислав.
- А лазерные ключи на что? Кто тебя учил, инспектор?! Пойди, достань их из правых подлокотников кресел. И мой тоже, если не трудно. А люк за собой запирай. Даже сейчас. Учись, пока я жив. Пока хотя бы я жив… - добавил бывший экзобиолог с горькой иронией в голосе.
Ростислав послушно направился внутрь, выполнив указание Дэлла. Щель люка сл вздохом заросла за его спиной, сам инспектор склонился над креслами, проводя ладонью по нижней поверхности подлокотников. Кресло почувствовало прикосновение в непривычном месте и слегка вздрогнуло. На ладони аккуратно выкатились два перстня – каждый с небольшим зеленым кристаллом, который собственно и был лазерным ключом. «Надо бы включить прожектор, - подумал Ростислав, - снаружи уже не зги не видно. А еще лучше позвать Дэллиора внутрь, пора ему уже надышаться свежим воздухом. И надо бы подумать, где мы собираемся провести эту ночь и что делать потом».
И тут до него вдруг дошло, о чем они забыли. Они забыли о луче. О странном пурпурном луче, который после гибели людей бьет в обратную сторону.
- Дэлл, - завопил Ростислав, забыв, что минуту назад сам запер за собой люк по приказанию напарника.
Снаружи вся местность вдруг озарилась ослепительной пурпурной вспышкой. Мир вне авиетки на несколько секунд словно исчез в нестерпимом сиянии. Когда зрение стало возвращаться, Ростислав понял, что вокруг уже кромешная тьма. Лишь лампочки на приборной панели всё так же ровно горели, ожидая приказов, да мерно светились мониторы. Еще на что-то надеясь, Меринов зажег прожектор и повел лучом в сторону того самого валуна. Валун был на месте. Правда стал совсем плоским и гладким. Даже блестел. Но Дэллиора на нём не было.
Ростислав открыл люк, выбрался наружу, ожидая что на него дохнёт жаром, от прошедшей волны, но тут же начали слезиться глаза, ресницы покрылись инеем, а влажные веки при моргании, как и ноздри, то и дело норовили слипнуться. С улицы веяло ледяным космическим холодом.
- Дэллиор! – все еще на что-то надеясь позвал Ростислав и выкрик его обратился в облачко пара. При взгляде на авиетку он понял вдруг, что она зеркально блестит, и не потому, что покрыта корочкой сконденсировавшегося льда, а потому что нечто словно отшлифовало ее мощную обшивку, сняв, сдув местами не меньше сантиметра сверхпрочного сплава.
- Дэлл! - уже не так громко позвал Ростислав, подходя к валуну, и увидел… Из глубины валуна, словно сквозь толщу мутной воды, на него смотрел его напарник. Скошенное, в соответствии с законом перспективы, изображение – все что осталось от Дэллиора РГД – буквально впечаталось в глянцевую каменную поверхность. Словно его перенесло туда, внутрь, и он взирает теперь на Ростислава из неведомого каменного зазеркалья. И таинственно молчит.
- Прости, - произнес Меринов, сглотнув подступивший к горлу комок. А что он еще мог сказать в этой ситуации? Вы бы придумали что-нибудь более умное и значительное? И Ростислав тоже не придумал. Да и не собирался придумывать. Потому что было понятно главное – он вновь один на один с неизвестностью. «И могила и надгробие с фотокарточкой – всё сразу» - мелькнула мысль, показавшаяся несвоевременной и циничной, но вызвавшая все-таки кривую усмешку. Склонившись над импровизированным надгробным камнем, Ростислав положил на него один из перстней-ключей. Как последний дар. Ведь цветов и венков у него не было.
- А теперь проверим, правильно ли мы с тобой всё просчитали. Не имеем права не проверить! – решительно произнес он вслух, хотя слышать было некому в этом ледяном пространстве, и полез в авиетку, - А если я прав, и Снежного больше нет, то есть ведь еще города, которые могут быть живы. Ключ к разгадке не на плоскогорье. Там – замочная скважина. А ключ спрятан где-то в городах…
* * *
В подвале, в самом центре Синего, в отличие от в целом угасающего города, жизнь не останавливалась ни на минуту. Тут был устроен бар. Выбор напитков, правда, разнообразием и особым благородством не отличался – выпить можно было лишь то, что позволяли создать пищевые синтезаторы.
Иные заходили сюда просто отдохнуть – хотя серьезно никто и не уставал. Шахта давно остановилась, поскольку добытую руду никто никуда уже двадцать лет не забирал. Городские службы кое-как функционировали, чтобы обеспечить минимальный порядок и работу коммунального хозяйства. Несмотря на Катастрофу, зима все годы наступала по расписанию, и отопление домов никто не отменял, как, впрочем, и электро- и водоснабжение. Немногочисленные работники энергоцентра, станций по очистке воды, пожарные и все, кому довелось сохранить работу были самыми счастливыми людьми в Синем – их жизнь имела хоть какой-то смысл и была заполнена деятельностью.
Остальным повезло куда меньше. И потому многие находили выход из небытия при жизни в этом сумрачном заведении – уходя в другое небытие после двух-трёх стаканов похожего на крепкий ром напитка.
Поговаривали, что тут можно добыть и кое-что посерьезней, позволявшее уйти в мир грёз всерьёз и надолго. Самое интересное, что за это практически не нужно было платить – торговцы зельем были рады уже тому, что им есть чем заняться. Впрочем, основной неофициальной валютой тут давно стали женские ласки. Ведь женщин всегда было традиционно мало в осваиваемых пионерских мирах, так сказать на фронтире Галактики. И Синий не был исключением из правила. Так что зелье можно было получить только придя сюда вместе с дамочкой, и если она будет так благосклонна к тебе – то разделит после на двоих полученную порцию. По дружески. Или по справедливости – это уж зависит от нее. Ударить, а тем паче попытаться убить женщину тут никто не рисковал, и вовсе не потому, что все были стопроцентными джентльменами. За непочтение к дамам ввиду их дефицита можно было легко поплатиться жизнью или здоровьем, столкнувшись с менее удачливыми, но не теряющими надежды кавалерами, уставшими от виртуальных партнерш, обитающих в их домашних компьютерах.
Правда некоторым тут хоть и зелье задарма не давали, но наливали бесплатно. Таких категорий было три. Первые – конечно же, прекрасная половина, которая в Синем была вовсе не половиной, а от силы одной десятой, за что и брала на халяву ром и что-то вроде портвейна и пива. Бармены, однако, рано или поздно все же получали то, на что рассчитывали, пусть даже и не от той, на которую втайне положили глаз. На то и бесплатное спиртное. Вторые - местные «хозяева положения», заработавшие это самое положение силой и быстротой удара и, бесспорно, меткостью и быстротой выстрела. Эти пользовались привилегией до той поры, пока не промахивался их кулак, нож или луч случайно сохранившегося с давних времён малокалиберного дискантера. И третьи – старики. Просто за то, что они старики и доживают свой век.
Так сложилось еще в начале и никто не собирался менять это правило касательно негласной привилегии Старых. По крайней мере до тех пор, пока не ляжет в каменистый грунт последний, кто помнит годы До Катастрофы. Если конечно ляжет. Если за ним не придут Чёрные Люди, которых никто не видел, но которые, конечно же, существуют. Попробуйте отрицать этот общеизвестный факт – и получите в глаз кулаком, а то и в лоб – лучом. Впрочем, последний вы просто не успеете почувствовать. Но если вы начнете на публике громко пересказывать страшные байки о Чёрных Людях – эффект может быть иным: вы тут же растеряете компанию из-за неприличного поведения. С тем же успехом вы могли бы пытаться поведать окружающим подробности процесса освобождения своего мочевого пузыря. Хотя на ушко, в темном уголке, почти любая девушка с удовольствием выслушает ваш щекочущий нервы рассказ (конечно о Черных Людях, а не о походе в сортир). И вы получите шанс на прекрасный вечер. А может быть и на прекрасный остаток жизни – если будете очень старательным рассказчиком, и если это не единственное ваше хорошее качество.
В эту ночь король заведения – двухметровая каланча по прозвищу Батька – уже принял свою дозу спиртного и наркотиков и, рассудив несколько накопившихся вопросов его приближенных и в очередной раз посетовав, что без его участия никто ни в баре, ни в городе, ни во всей вселенной не способен решить ни одного вопроса, завалился в красное кресло и топорща усы смачно захрапел. Храп временами даже перекрывал музыку, которую тут же приглушили, чтоб не омрачать священный сон. Ведь Батька и его люди поддерживали в баре порядок, и делали его лучшим среди трех подобных заведений Синего.
Всё было как всегда. Кто бы мог ожидать, что конфликт поколений возникнет буквально на ровном месте? Ведь именно на ровном месте, а не на каком-нибудь порожке или ступеньке споткнулся седой старик, получивший очередную порцию рома и идущий к своему столику. И надо же такому случиться, что его длинные и тощие как жерди ноги дали сбой именно напротив красного трона Батьки. Старик рухнул к спящему на колени, опростав свой бокал на штаны «хозяина», прямиком в его пах.
Видимо, воспоминание о раннем детстве оказалось для Батьки не самым приятным. Он спросонья взревел, шевеля усами, и отшвырнул бормочущего пьяные извинения старика. В баре установилась напряженная тишина. Батька пошатываясь встал с кресла и осоловело осмотрев расплывающееся по светлым штанам мокрое пятно.
- Опозорить меня? Чтобы все смеялись? А? Не дождётесь, чтоб над Батькой смеялись! – прошептал нетрезвый гигант. Потом полез в карман и молча достал оттуда дискантер.
- Может не надо, Батька? – донеслось из угла. – Он же нечаянно. Он и так несчастный.
Батька пытался прицелиться, но вероятно в это время суток ему было нелегко совместить прицел с выбранной им бормочущей и пытающейся встать с пола мишенью.
- Не стоит он того, честное слово! – раздался теперь уже женский голос, - Если ты его убъешь, Батька, кто нам будет рассказывать эту забавную сказку о том, что планета погибает из-за него? – Раздался смешок.
- А кто там недоволен? – налившиеся кровью глаза Батьки выбрали новую цель и дискантер развернулся на 90 градусов – в сторону дальних столиков, - Ааа, смеяться решили? Хорошо смеется тот, кто смеется в последний раз!
Кто-то заверещал, стало слышно, как загремела переворачивающаяся мебель. Рука Батьки дернулась, луч дискантера поджег тяжелые портьеры, раздался истошный женский визг:
- Ты убил его! Ты его убил!
- Ироти, тише, береги себя…
Батька флегматично развернулся обратно в поисках главного обидчика, и тут вдруг услышал:
- А какая разница между тобой, Батька, и засранцем?
- Не знаю… А? Чего? Чего ты сказал!? - дискантер заплясал в задрожавшей от негодования руке
- Вот и я тоже, смотрю, смотрю, и не вижу никакой разницы...
У подножия эскалатора стоял человек в черной одежде, которого никто не знал. Любой завсегдатай, спроси его кто-то о вошедшем, тут же подтвердил бы, что видит тут этого пилота впервые, хотя на вид ему явно не больше сорока и потому он никак не мог до катастрофы служить тут в том звании, о котором напоминали знаки различия на чёрном комбинезоне. Да и вообще не было тут ни у кого таких черных комбинезонов с золотыми звездами. Как и когда он вошел никто не заметил.
В баре раздались смешки, которые кто-то не в силах был сдержать из-за трагикомичности ситуации.
- А ну повтори, кто тут из нас засранец! – страшным голосом потребовал лысеющий усатый громила.
- Судя по штанам – ты, - спокойно ответил человек в чёрном.
- Убить мерзавца! – истошно завопил Батька, имея в виду то ли пилота, то ли весельчака, то ли наконец-то занявшего сидячую позу и не очень понимающего что происходит тощего старика. Откуда-то выскочил верзила в оранжевом комбинезоне с лампасами и, повернувшись к бушующему Батьке, деловито сообщил:
- Сейчас сделаем, босс. Почистим помещение. Которые тут мешают? Уборщик пришел, ку-ку, – в руке у оранжевого тоже оказался дискантер. Улыбка на его лице не могла обмануть – стальные глаза говорили даже незнакомцам: этот убьет не поморщившись.
- Позовите кто-нибудь врача! – взмолился женский голос, - Он еще, кажется, дышит!
- Как же, дышит – с дыркой во лбу! – ответил тихо кто-то, - Тише, ради всего святого, тише, Ироти, не теперь…
Ростислав Меринов – а в чёрной форме пилота был, конечно же, именно он – сделал шаг к старику и протянул ему руку, чтобы помочь встать.
- Этот человек пойдет со мной! – объявил он, но тут ноги заскользили на разбросанных по полу осколках разбитого бокала. Равновесие было не удержать. И что самое неприятное – он летел головой именно в ту точку, которую минуту назад неловкий старик окропил «живой водой».
Не ожидавший столь безумного и наглого нападения Батька охнул и согнулся. Оранжевый не решился выстрелить в Меринова, опасаясь, что одновременно подпалит штаны своего хозяина, политые крепким спиртным, а одновременно и их драгоценное содержимое. Зато обезумевший от боли хозяин вдруг принялся палить из дискантера во все стороны, не разбираясь – и первым свалил именно своего осторожного клеврета. В этот момент в вытянутую руку лежащего на полу Ростислава выпрыгнул белый параллелепипед с черными отростками ствола и рукояти. В следующую секунду усатый бандит скрылся навсегда в ослепительной вспышке.
Подбежавший с огнетушителем в руках бармен начал тушить потоком пены пылающее кресло, еще несколько минут назад служившее троном дремавшему королю заведения. Реакция у него, была, вероятно, не менее завидной, чем у Инспектора по особо опасным делам. И он понял одновременно две важные вещи: «первое – пожар нужно срочно тушить, пока огонь не добрался до запасов рома, и второе – власть неожиданно и быстро переменилась, и не этот ли парень со страшным оружием теперь будет ее олицетворять?»
- Кто-то из присутствующих считает, что это не было актом самообороны? – спросил вставший на ноги Ростислав. За столиками одобрительно загудели.
- Бармен, вызови врачей для пострадавших, попроси чтобы прибрали мусор, - Ростислав указал на тело в оранжевом, - а этот старик, как я уже сказал, пойдет со мной. Спасибо за внимание.
Он повторно протянул руку старику, следя чтобы на этот раз не встать на битое стекло. Тот с неожиданной лёгкостью встал на ноги – вероятно калейдоскопически развивавшиеся события протрезвили его голову в достаточной степени.
- Дай нам с собой выпивки, - попросил Меринов готового услужить второго бармена, - и обращаясь к старику поинтересовался: - Так ты говоришь, что этот мир погибает по твоей вине?..
Когда они скрылись из виду, из подавленно затихшего зала донесся голос:
- Дотрепался наш старик Керр. Говорили мы ему, да без толку. Вот значит они какие – Черные Люди.
- Что ты себе позволяешь при дамах! - возмутился тут же другой…
* * *
Ростислав, хоть и употреблял в прошлой жизни весьма умеренно, имел достаточно богатый опыт общения с завсегдатаями призаводской пивной с говорящим названием «Дубок». Именно ему, как наиболее трезвому, часто приходилось доставлять некоторых выпавших в осадок коллег по цеху пред светлые очи жен, детей, а порой и любовниц. Опыт был богатый и далеко не всегда положительный: как наиболее трезвому именно ему, а не подпившему клиенту, доставалось на орехи. Почему-то женам удобней было считать, что именно «эта скотина» напоила до полусмерти и мокрых штанов их главу семейства (любимого папу, дедушку, или просто – любимого), который, безусловно, был респектабельным семьянином и борцом за всемирную трезвость ровно до тех пор, пока не наступали два проклятых дня в месяце – получка и аванс. Однако опыт, как теперь выяснялось, никогда не бывает лишним. Именно следуя этому опыту, Ростислав и поступил, покидая бар по принципу «у нас с собой было». И не ошибся.
И на другой, затерянной в соседнем спиральном рукаве Галактики планете пьяницы были точно такими же. Доставленный по собственным указаниям в его полупустой замусоренный дом, герой недавних событий «а-ля вестерн» потребовал продолжения банкета. Ростислав подразнил его силиконовой бутылью с красноватой жидкостью внутри и сообщил:
- Так не пойдёт. Ты не досказал мне историю.
- Кхгм… Какую?
- Свою коронную. Про гибель этого мира.
- Налей – старик жадно потянулся к манящей бутыли.
Ростислав понял, что инициативу, как и ёмкость, из рук выпускать не стоит и сам опростал её часть в замусоленный и надтреснутый пластиковый стакан. Поискал глазами второй, обнаружил, и плеснул немного себе. После пережитого сегодня, остограмиться точно лишним не будет, даже при исполнении.
Собеседника, похоже, восхитило, что кто-то собирается пить с ним за одним столом. Следуя местному обычаю, он похлопал ладонью по горловине стакана и залпом выпил. Ростислав повторил его действие и всем своим видом показал, что он превратился в слух, а продолжения возлияния не последует, пока он, наконец, не услышит ту самую историю.
- Этот мир гибнет из-за меня, - начал произносить давно доведенную до автоматизма речь тот, кого завсегдатаи бара назвали вдогонку стариком Керром.
- Да ну. Еще скажи вся Вселенная.
- Если бы была Вселенная, я бы и сказал – Вселенная. Очередь Вселенной пока не настала. Сначала должны умереть все мы. Так ты собираешься слушать?
Ростислав кивнул, а ставший собутыльником собеседник продолжал.
- Я тут оказался случайно. Вернее не случайно, но по собственной неосмотрительности. Вообще я физик. Профессор, кстати. Профессор Троонского университета Керром КМТ. Что непохож? Когда-то был похож. Я тогда занимался проблемами эттаплазмы. Ты знаешь, что такое эттаплазма? Представляешь, ни один из этих остолопов не знает, - Керр обвёл непослушной рукой окружающий унылый пейзаж с поломанной мебелью, вероятно, подразумевая всё население Синего, - Эттаплазма – такое состояние протовещества. Чтоб до тебя дошло: нечто среднее между плазменным и жидким агрегатным состоянием. Эта штука обладает презанятными свойствами. Да, презанятными…
На миг Ростислав подумал, что на этом сегодняшняя беседа и закончится, но Керр вдруг сам прервал затянувшуюся паузу.
- Эттаплазма при определенных условиях может существовать одновременно в двух мирах. Точнее в большем числе измерений, чем мы с тобой и вот этот стакан. Она может качать в наш мир энергию из параллельной Вселенной. Уловил перспективность? А эти кретины даже не знают что это такое… Ну вот, я был на пороге открытия. Оказалось, что для открытия канала нужны определенные условия. И два из них – наличие ряда высокомолекулярных соединений и… сознание. Какое такое сознание? А вот такое. Какое. Которое единственное борется с силами энтропии. Которое не воспроизводится механически и технически… Но оно всё-таки может быть реальной, материальной, действенной силой. Нигде больше. Именно тут. В протыкании иного пространства, иного времени, иной энергии…
Ростислав вспомнил ходившую по цеху в размытых машинописных копиях на папиросной бумаге лекцию какого-то чёрта лысого про экстрасенсорное воздействие и парапсихологию. Принёс это в цех неизвестно кто, а в КГБ таскали потом именно Ростислава (хотя возможно и не его одного, кто ж потом признается), слава богу, хоть до обыска с понятыми не дошло. Маленький лысый майор Полунин всё пытался заполучить фамилии реальных «злоумышленников-антисоветчиков», рисовал страшные картины мирового заговора против Страны Советов и вещал о диссидентском подполье врагов народа, обещал за сотрудничество загранкомандировку в Болгарию. Но Ростислав если бы и хотел, вряд ли кого смог бы назвать кроме напарника Длинного Лёшки, а он не хотел называть даже его. После трёх походов и кучи письменных объяснений и подписок (вероятно сведения о мировом заговоре были той страшной тайной, которую нельзя узнавать составившим заговор буржуинам), его оставили в покое. Но квартальной премии начальство потом всё-таки лишило – с формулировкой профсоюза «за антиобщественное поведение». И отправили в отпуск в январе.
- Для меня стало точкой преткновения это чёртово сознание, - продолжал между тем Керр затянувшуюся преамбулу, - Потому что оно – катализатор для пробоя, но оно есть только у разумных существ. А на себе подобных мы опыты не ставим давно. Есть, знаешь ли, такое слово – этика. И как тут быть? Получить энергию можно только убив кого-то. Мы физики, мы не убийцы. И не самоубийцы, как я думал. И вот тут случилось первое несчастье. Я долго мучался, но в итоге поделился с коллегами своими соображениями. И один идиот решил войти в историю – посмертно – и испытать процесс на себе. Снесло лабораторный корпус. Никаких наблюдений. Потому что все наблюдатели погибли. Зато, как водится, свидетели остались. Суд приговорил к отлучению от науки именно меня, как подавшего идею. Я не мог оставаться там, где другие будут продолжать работать, а мне не дадут даже возможности обсудить, посоветовать, войти в новую лабораторию. Это пытка. Хуже пытки. Но я тогда не запил. Я сам себя приговорил к ссылке. На Эктану. Решил начать другую жизнь, сохранив себе только имя. И моего прошлого тут тоже никто не знал – тут собрались очень разные люди с очень разным прошлым. И потому о том, что было до прибытия, старались не говорить. «Каждый дрочит свой член в одиночку, хотя делают это все», - как тут говорят.
«У каждого свой скелет в шкафу – звучало бы благопристойней, подумал Ростислав, - хотя и не столь метко и откровенно».
- Я подался в геологоразведчики. Освоить профессию было делом нехитрым, и я отдался ему целиком, чтоб стереть свое прошлое из памяти, потому что не лучший спутник чувство незаслуженной вины, смешанное с чувством зависти. И всё было хорошо. В тот день мы с моим напарником Кони смогли добраться до самого сердца плоскогорья Ыссерк. Аэросъемка показывала, что здесь в котловинах лежат несколько озёр. Вот к одному из них мы и вышли пешим маршрутом, с отбором микропроб. Тут редкоземельных элементов оказалось на порядок больше, чем в окрестностях плоскогорья, где уже запустили первые шахты. Стоило задуматься о сооружении шахтёрского городка с обогатительными фабриками и площадкой для шаттлов прямо тут. А воду брать из озера. Вот с озера то и началось преддверие настоящей Катастрофы, - Керр молча протянул благодарному слушателю пустой стакан.
Ростислав наполнил ёмкость снова лишь наполовину, чем вызвал недовольные тирады, правда не привычного в земной советской пивной матерного, а философско-физического смысла: дескать, сей стакан создает контролируемую совокупность пространства-времени в нелепой окружающей среде, а в определенном смысле он вообще не существует. После этого для подтверждения своих слов Керр влил в себя «контролируемую совокупность» и запустил «нелепой средой» в угол комнаты.
- Аааа… Ты всё еще слушаешь? – проговорил он, - На чем я остановился?
- Ты остановился на озере.
- Я? Нет, на озере мы вместе с Кони и Руби хотели остановиться. Чтобы переночевать тут, а после уже, разобравшись с пробами, вызвать транспортную авиетку. Но озеро… В нём то всё и дело. Я сразу это понял, когда мы вышли из ущелья, и нам открылась панорама. В озере не было ни капли воды! Кто-то мог бы подумать, что это нефть. Но не я. Тут и в помине не было маслянистого нефтяного блеска. Озеро лежало в котловине, словно черный провал в реальности. Ночь уже накрывала нас, мы шли при свете наплечных прожекторов, но ни их лучи, ни меркнущее закатное небо не отражались в нём. Я один на всей Эктане видел это вещество много раз. Оно принесло мне горе. Оно отняло у меня моё любимое дело. Дело всей жизни. Оно бросило меня сюда. Оно догнало меня здесь. Я видел его лишь в каплях внутри сложных установок, а тут его были тысячи, а может быть и миллионы тонн. Я сразу понял: озеро состоит из эттаплазмы. Я замер в восхищении. Потому что я понимал, что я вижу, и одновременно не понимал: как это может быть? А тем времени Кони, проклятый Кони, спускался уже к озеру по склону, заявив, что не успокоится, пока не потрогает «эту чудесную гладь». И нет бы мне заорать тогда: «Коннор, стой где стоишь! Там внизу – смерть!» И ничего этого бы не было. Но я решил, что настала пора пронаблюдать то, чего еще не видел ни один смертный.
Керр пошарил по столу, вероятно в поисках стакана, и, не найдя его, продолжил прерванный в самой кульминации рассказ.
- Кони сбежал по склону и, похоже, не рассчитал скорость спуска. Он влетел в озеро почти по колено. Было слышно, как он выругался. Это были последние его слова. По глади озера прошла дрожь. По всей глади, не как круги на воде. Озеро было словно живое. От вспышки на том месте, где стоял мой напарник я на несколько секунд потерял зрение и только подумал, что энергии выделилось куда больше, чем можно было ожидать и сейчас меня накроет ударной волной и оглушит. Но упасть на камни я не успел. Вместо ожидавшегося удара по ушам я услышал тонкий звон в ушах. Зрение вернулось, и моим глазам открылась удивительная по красоте картина. Время словно застыло. Померкшая настолько, чтобы можно было на нее смотреть, вспышка на месте исчезнувшего Кони продолжала висеть в воздухе, словно светящийся мыльный пузырь. Затем она медленно втянулась в озеро, и оно засияло всеми цветами радуги. Волны света катились из глубины, скользили по поверхности, сталкивались и разлетались красочными брызгами, словно завораживающая музыка. Я не мог оторвать глаз от этой симфонии цвета. А на месте гибели Кони поднялся столб серебристого тумана, который стал постепенно опадать и расползаться. И тут Руби, уже спустившийся вслед за Кони вдруг заорал. Похоже, он оправился от шока и тоже прозрел. Туман коснулся его ног и куски одежды и плоть снизу до самых колен вдруг стали опадать, обнажая кости. Крик перешел в вой, и то, что еще оставалось от нашего коллектора Руббера тоже рухнуло в озеро. На этот раз было ощущение, что озеро втянуло, заглотило его. Я зажмурился на миг, ожидая новой вспышки, но на этот раз вспышки не было. Лишь игра цвета на дрожащей глади ускорилась, а затем над центром озера возник светящийся радужный столб, уходящий под облака. Мне показалось, что из озера поднимается огромное чёрное щупальце и тянется ко мне. Тогда я думал, что повредился рассудком. Но всё равно побежал не оглядываясь. Теперь я думаю, что лучше бы это было правдой. Но я не сумасшедший, за которого меня тут все держат! И ты тоже, да? Ты тоже? Отвечай!
Неожиданным движением Керр выхватил бутыль с остатками «рома» у Ростислава и смачно к ней приложился. Сладко вздохнув он снова заговорил, но это было уже почти невнятное бормотание, которое Ростислав разбирал уже с трудом.
- Надо было крикнуть. И ничего этого не было бы. Хотя было бы. Какой-то кретин рано или поздно решил бы там искупаться, не тогда, так через год, не через год, так через десять. А я бы тогда уж точно не смог остановить. Я же помню про запрет: я больше не физик, я не вправе давать советы вне моей профессиональной компетенции. А я теперь не физик, я геолог-разведчик. А профессор Троона Керром КМТ умер, исчез, почил с последним словом, произнесенным судьёй. Но это могло бы случиться. А случилось как случилось. И вина за гибель Эктаны лежит на мне. А я теперь сам себе судья и палач.
Голова Керра глухо ударилась об стол.
Когда Ростислав собрался вести его к постели, Керр снова попытался заговорить.
- Вот так. Эктана гибнет из-за меня. Пока Эктана. А потом все. Все мы умрём.
- Конечно, все умрём, - подтвердил Ростислав, - Но почему в этом виноват ты? Как связано то, что творится тут двадцать лет и трагический эпизод в горах?
- А я разве не сказал? – Керром погрозил кому-то невидимому пальцем и громко прошептал: - Они всё слышат. Наклонись сюда. Наклонись.
Ростислав перегнулся через стол, вдыхая запах перегара.
- Я думаю, они приходят к нам из другой вселенной – шепнул на ухо пьяный, - а дверь им открыл я. Потому, что не остановил Кони… А Они – это Они… Чёрные. Как ты. Ты… Ты кто?! – с этим последним возгласом Керр тряпичной куклой повис у него на руках.
* * *
Если Керром КМТ беспокойно спал, будучи мертвецки пьян, то Ростислав получил почти бессонную ночь. Поход до авиетки, поиски аптечки с универсальным антидотом, возвращение, серия хлопков иньектора. Зато результат наутро не заставил себя ждать. Керр пробудился совершенно свежим, без следов, как вчерашней попойки, так и многолетнего почти не прерывавшегося запоя. «Вот бы нам так уметь», - позавидовал Ростислав галактическим технологиям, глядя на ставшего даже не таким старым экс-профессора, который мучительно пытался вспомнить вчерашний вечер, уже повторно представившись и поинтересовавшись именем своего давешнего собутыльника.
- Так это ты меня притащил сюда? Последнее, что помню – как взял очередную порцию у стойки и решил пойти за столик. Странно, давно так себя не чувствовал… Голова не гудит.
- Да, так оно и было.
- Погоди, я ведь тебя совсем не помню. Я, конечно, могу многого не помнить, из того, что было вчера, но готов поклясться, что за все три десятка лет на Эктане я ни разу тебя не встречал. А тем более после Катастрофы.
- Так оно и есть.
- То есть? Уж не хочешь ли ты сказать…
- Сразу скажу, я не из Чёрных Людей.
- Это я могу понять по тому уже, что я еще живой.
- Вчера ты не был так убеждён в этом.
- И всё-таки, кто ты?
Ростислав решил, что играть надо в открытую.
- Я Инспектор по особо опасным делам Комитета Окраины Федерации.
- Вот как. Значит, про нас всё-таки не забыли. Значит, не вышло у Чёрных нас полностью отрезать от мира! Они у вас еще не появились?
- Не появились. И у них почти получилось. И все-таки я здесь.
- Я так и думал.
- А теперь давай начнем… - Ростислав задумался о том, как тут будет звучать идиома «расставить точки над i» и после секундной паузы выдал: - начнём загибать пальцы. Итак, почему ты связываешь озеро и гибель своей экспедиционной тройки с Черными Людьми?
- Потому что я понимаю, что в основе Чёрных, какой бы они облик ни принимали – эттаплазма. Откуда она могла взяться в этом мире, кроме того озера?
- То есть…
- То есть это – фантомы, которые проходят сюда, в наш мир, из другой Вселенной – с иными измерениями и иной энергией. Вход Кони в озеро, скорее всего, катализировал процесс образования кротовины в ту, другую Вселенную, которая не затянулась мгновенно и всё еще существует именно благодаря озеру.
- Хорошая рабочая гипотеза. Еще вчера я думал, что на Эктане орудует хорошо вооруженная группа злоумышленников. Но события последних суток поставили меня в тупик. Я же не знал что такое эттаплазма и с чем её едят. И для чего они здесь, по-твоему?
- Я думал над этим всем. Им, конечно, не нужно расширять территорию. Не думаю, что их Вселенная теснее нашей. Им вряд ли нужны наши сырьевые ресурсы.
- А может быть это – сафари? – тут Ростислав ясно вспомнил прочитанную им как-то в потрёпанном журнале «Искатель» повесть об охоте на человека в прямом эфире, организованной западными телемагнатами. Если человек способен охотиться на человека, то почему на человека не начать охотиться другим высокоразвитым существам?
- Что? – удивился Керром, услышав незнакомое слово.
- Охота. Дикая охота, завершающаяся в конце неплохим «ужином» с иллюминацией и фейерверком, - Ростислав вспомнил феерическую картину неба в ущелье, где погиб Дэлл.
- Очень может быть. Как я не подумал о банальном развлечении? И наши города, выходит, сделали теперь заказниками для любителей острых ощущений?
- В мою версию тоже не все укладывается в таком случае. Потому что некоторые города они уничтожают целиком. Сразу. Ты, наверное, знаешь про Сильный?
- Про Сильный знают все. Дурной тон об этом говорить. Но не мне, я же тут воплощение дурного тона. Это случилось как раз, когда я добрался сюда, наконец, с плоскогорья, один, без связи, без еды и воды.
- А вчера они выжгли Снежный. Я только оттуда, - и видя неподдельный интерес на лице Керра, подробно рассказал историю последних суток.
- Тогда, похоже, что это не охотники. Для развлечения тысячами не убивают. И главное – не перекачивают добытую энергию по волновому каналу в озеро. Ведь тот поток, что чуть не убил тебя и что убил твоего напарника – он шел в озеро. Тогда верна моя гипотеза, о которой я не успел сказать. Скорее всего, они качают нашу энергию. Делают то, чего так хотел добиться я сам – в надежде на максимально дешевый и почти неиссякаемый источник. Тут всё под рукой, или что у них там вместо рук: эттаплазма, редкоземельные элементы и сгустки высокомолекулярных соединений, да ещё и наделённые сознанием.
- К чему им такой сложный путь получения энергии, которой в их собственном мире должно быть предостаточно? И главное: если эта эттаплазма такая редкость, которую можно получить лишь в долях грамма в специальных лабораториях, то откуда тут целое озеро?
- Насчет энергии, я как физик могу предположить, что их Вселенная старая уже умирающая, ледяная, энтропийная, и они хватаются за любой источник энергии. Но сколько я ни думаю, кое-что тут, конечно, всё равно не срастается. Ведь именно Кони впустил их сюда, выведя эттаплазму из статус-состояния. Совершенно случайно. И тут же – они. Словно ждали на той стороне. Противоречий больше, чем решений. А озеро... Это самый больной вопрос. Спроси что-то полегче…
- Есть многое на небе и земле, что и во сне, Горацио, не снилось твоей учености...
- Откуда это?
- Один мой знакомый поэт и драматург. Понятно, что с озером ничего не понятно. Но твоя версия намного логичней описывает многое, чем первоначальная моя – с группой загадочных злоумышленников-людей.
Ростислав в который раз мысленно вновь представил этих таинственных злодеев, прячущихся… Ну например – в пещерах. Или, к примеру, отстроивших свой городок – этакий инопланетный Порт-Ройял на окраине Галактики. А кстати, как бы выглядел Порт-Ройял например на Луне? В виде защитного купола, наполненного воздухом. А если бы мы были рыбами, он был бы наполнен водой…
- Керр, а почему группа злоумышленников должна быть людьми? Я имею в виду гуманоидами? А если они пришли из мира, который состоит из этой твоей эттаплазмы?
- То есть озеро не дыра, а колония? База? Точно так же как наши города?
- И если они основали тут свою колонию…
- Ей нужна энергия! Ты всё вывернул наизнанку, но в этом что-то есть, дьявол нам в ладони. Но мы не знаем не то что разумной цивилизации, но даже мест концентрации эттаплазмы в обследованной части нашей Вселенной.
- Есть многое на небе и земле, что и во сне, Горацио, не снилось твоей учености, - с улыбкой повторил Ростислав слова принца Гамлета, - Пусть мы не понимаем всего, но главное понятно: причина Катастрофы прячется в Озере. И для того, чтобы поставить точку, нужно всего лишь уничтожить Озеро.
- Столько эттаплазмы в одном месте… Это же уникальное явление!
- Хочешь построить заповедник? Тогда я буду столь жесток, что напомню тебе, что получилось, когда ты хотел пронаблюдать одно уникальное явление, - жестко ответил Ростислав, - Но лучше скажи вот что. Понятно, что связи с Федерацией у вас тоже нет. Но, может быть, мы сами найдем, чем прижечь этот нарыв? Если я правильно понимаю, твоя эттаплазма звёздных температур не выдержит. Понимаешь о чём я?
- Не дурак. Думаешь я не размышлял об этом? Размышлял и не раз. У меня к Чёрным свои счёты. У нас за городом на складе есть аннигиляционные заряды. Нет средств доставки.
- Пойдём, - Ростислав потащил Керра на улицу, к стоящей там авиетке.
Улица была пустынна. Авиетка высшей защиты, словно огромный блестящий утюг стояла в тени у дома напротив. С шипением прорезалась в корпусе щель входа, отозвавшись на протянутую руку с перстнем-ключом. Ростислав вдруг поймал взгляд Керрома и, обернувшись, замер:
- В чем дело, Керр?
- Ты что, Инспектор, хочешь сказать, что прибыл сюда на этой авиетке?
- Нет, меня ангелы сюда перенесли! На чем же я еще мог прибыть, когда я тебе рассказывал, как по дороге обследовал обезлюдевший Снежный?
- Воистину, дуракам везёт. Но я редко видел, чтобы дуракам везло дважды.
«Наверное, я тогда чересчур умный, судя по причине, из-за которой меня взяли на работу в КОФ» - с самоиронией подумал Ростислав, но вслух поинтересовался:
- А разве нам что-то угрожает?
Керром КМТ молча указал на черное облачко, висящее высоко в вечернем небе.
- Ты хочешь сказать, что это они?
- Ты догадлив, Инспектор. В этом облачке живут Черные Люди. Те самые, которых я невольно выпустил на свободу из озера.
- Не поверишь, но эта авиетка им не по зубам. Я проверял.
- Плохо проверял. Таких у нас в городе было шесть. Со списанного сухогруза, первые годы возившего руду. Рассказать тебе, где они?
- Но это же авиетки высшей защиты.
- До тех пор пока они не подберут ключ.
- Но его невозможно подобрать.
- Но можно выкрасть. Они ловко это делают, когда какой-нибудь раззява оставит открытым люк. А наши стояли распахнутыми и никому не нужными, пока сорвиголовами не приспичило на них полетать, чтобы все-таки выяснить судьбу соседей. Где нашли свой конец первые улетевшие мы так и не видели, но зато те, кто отправились искать пропавших напоследок показали нам над городом неплохой ядерный фейерверк.
- Но я закры… - и тут Ростислав поперхнулся, ясно припомнив, что он положил на импровизированную могилу несчастного Дэлла. «Действительно, дуракам везёт! – мелькнула мысль, - А я себя минуту назад еще вообразил этаким умным неудачником, сентиментальный кретин!»
- Вижу, что ты на глазах умнеешь. Так вот. Поедем на транспортёре. На них они меньше внимания обращают. По крайней мере, в черте города. хотя нынче редко кто ездит. Ну а там, как повезёт, расстояние небольшое, если поспешим – может быть и вернемся обратно невредимыми.
- Лучше бы ты при мне не говорил про везение, - пробормотал Ростислав.
Керром не ответил, а деловито пошел вдоль по улице.
- Ты куда?
- Искать подходящий транспортёр.
- Может быть вообще лучше на своих двоих? Совсем неприметно выйдет.
- До конца не поумнел, получается, - посетовал в ответ Керр, - А бомбу мы по очереди на руках понесем, как мамаша новорожденного? И будем петь колыбельную. Плавно переходящую в похоронный марш для самих себя.
- Молчу.
Они прошагали еще метров двести, когда Керром указал Ростиславу на стоящую на обочине улицы машину на восьми решетчатых колёсах, чем-то неуловимо напоминающую советский луноход, принявший лошадиную дозу гормонов роста – каждое колесо было полутораметрового диаметра.
- Этот подойдёт, - с видом знатока сообщил Керр.
- А хозяева не будут в претензии?
- Брось, Инспектор. На нём уже лет пять никто не ездит.
- Да я и управлять-то таким не умею, - Ростислав признался в этом совершенно искренне, поскольку информация о подобной машине в него была заложена неведомыми небесными учителями самая скудная. Основным ее содержанием было то, что подобные архаичные агрегаты используют только на малонаселенных сырьевых планетах из-за потенциальной радиационной опасности их силовой установки. Вновь принцип разумной достаточности: там, где могут ползать такие доживающие свой век колёсные танки, летающие транспортёры с антигравами – попросту никому не нужная роскошь. На ближайшей интегрированной планете с гуманоидной цивилизацией нашлись именно такие транспортные средства. А гнать продвинутую технику по зеро-каналу через всю Галактику на одну из тысяч сырьевых планет, на рудники которой к тому же попадают порой не самые доблестные и порядочные представители Федерации, никто не собирался до тех пор, пока добытое сырье не начнет себя окупать.
- А тебя и не просят управлять, Инспектор. Я давно умею, и этого достаточно. Будем надеяться, что горючего нам хватит, потому как, что для нас пять лет – то для плутониевых батарей – мгновение, - Керр повернулся к «луноходу», выдернул из-под кабины ажурный трап и полез наверх. Ростислав послушно последовал за ним.
- Нажми ногой на педаль, чтобы трап втянулся, - распорядился Керр, устраиваясь в водительском кресле перед прозрачной полусферой ветрового стекла, - дверь можешь не закрывать.
Где-то внутри машины зажужжали долго простаивавшие сервоприводы, «луноход» слегка присел, прижался к дорожному полотну, оказавшись теперь не над, а между огромными колёсами. Затем транспортёр дёрнулся, и после этого рывка плавно и почти бесшумно покатил по улице. Керр, держась за подлокотники, игравшие тут, судя по всему, роль руля, умело проходил повороты, пока не выехал на прямую дорогу, ведущую к виднеющимся на горизонте разноцветным конструкциям, напоминающим детские пирамидки.
Пирамидки оказались не зданиями, а модерновыми разновидностями копров – сооружений над стволами шахт. Это был рудник, выработанную часть которого использовали для относительно безопасного хранения мощных зарядов и еще кое-какого оборудования. Охраны тут, и в лучшие времена было, похоже, немного. А последние десятилетия по известным причинам оказались и вовсе безлюдными, так что попасть в шахту и удостовериться, что ее автономные системы еще функционируют, было нетрудно. Головокружительный спуск на километровую глубину прошел совершенно буднично, как и прогулка по штольне, освещенной «вечными» аварийными лампами, не нуждающимися в притоке энергии извне.
Каждый заряд напоминал полуметровое яйцо, опутанное блестящей металлической сеткой и вложенное в наполненный какой-то аппаратурой стальной лоток, втрое превышавший по размерам саму бомбу. Именно эта оболочка обеспечивала невозможность соприкосновения вещества наоборот с окружающим миром. Керр тщательно изучал маркировки на зарядах, пока не выбрал один из них. Даже одного такого яйца, сработай он, хватило бы для того, чтобы смести Синий с лица Эктаны так, что никто бы не нашел и жалких следов его недолгого бытования. Известно, что при вступлении во взаимодействие килограмма антиматерии с равным по массе количеством обычного вещества выделяется энергии столько же, сколько при взрыве сорокамегатонного термоядерного заряда. Немного меньше, чем от огромной, не умещавшейся в брюхо земного стратегического бомбардировщика «царь-бомбы», взорванной когда-то на далекой СОП-С-18 по приказу одного из ее правителей – Никиты Хрущова. Тогда взрывная волна трижды обогнула земной шар.
- А как это оружие запускается? – поинтересовался Ростислав. Удивительно, но об устройстве такого оружия, как ни странно, в его мозгу информации практически не было.
- Это не оружие. Это заряды для горных работ планетарного масштаба, - сварливо сообщил Керр, и Ростислав понял причину пробела в знаниях: горному делу его точно не учили…
- А запускается просто. Стоит заряду покинуть оболочку, сверхпроводящая сетка на поверхности начинает испаряться. Как только она исчезает – исчезает магнитное поле внутри. И – бамц! – Керром хлопнул кулаком по ладони. По его глазам было видно, что он представил на месте ладони то самое злополучное Черное Озеро.
Тележку с зарядом покатили к шахтовому лифту.
- Может быть, все-таки вернуться и взять две? – деловито спросил Керр.
- Не жадничай, - посоветовал Ростислав, - По-моему, и одна сделает отличное прижигание этого нарыва в горах.
Скоростной лифт, который у Ростислава язык не поворачивался назвать клетью, доставил их вместе с грузом на поверхность. Затолкать по выдвижным аппарелям в грузовой отсек белое яйцо бомбы вместе с содержащим его лотком оказалось несложно. Вскоре «луноход» двинулся в обратный путь.
Керром вёл транспортёр уверенно, но осторожно. И вдруг резко увеличил скорость. На удивленный возглас Ростислава он посоветовал посмотреть назад. Чтобы проделать это, Меринову пришлось привстать с кресла и, держась за поручень, высунуть голову в дверной проём.
Позади, в сотне метров за ними катил точно такой же транспортёр, только совершенно чёрный. Пузырь ветрового стекла казался заклеенным черным бархатом. Впрочем, слово «катил» не вполне подходило к ситуации. Бутафорские колёса экипажа-преследователя не вращались, а сам он легко скользил в воздухе над дорогой, быстро сокращая расстояние.
- Вот и Чёрные Люди, Чёрные Убийцы, Чёрные дерьмовые Убийцы из дерьмового Черного Озера, - длинно чертыхнулся Керр, - Инспектор, я иду на максимальной скорости. Теперь думай ты, потому что если ничего не придумаешь, через несколько минут мы раскинем вокруг вскипевшими мозгами и кишками, а потом станем кучкой чёрной пыли. Да не пялься ты на меня так, я их не спиной почувствовал, а увидел на мониторе заднего вида! Доставай свой дискантер!
Благодаря рывку, сделанному по команде Керра транспортёром из последних его механических сил, удалось увеличить разрыв еще метров на пятьдесят, влетев на окраину Синего. Скрипя амортизаторами и завывая моторами, луноход-переросток прошел поворот. И Ростислав понял, что есть только один шанс остановить погоню.
- Стой! – выкрикнул он. Керр, видимо понял его и резко дал по тормозам. Меринов, не выдвигая трапа, выпрыгнул наружу и выпустил первый импульс из скакнувшего в руку капитанского дискантера в появившийся из-за поворота луноход-призрак. Тот внезапно тоже затормозил и стал на глазах менять форму, уменьшаясь и сгущаясь в две черных фигуры.
Ростислав выстрелил ещё раз. Смертоносный луч словно увяз в черной субстанции, не причинив ей заметного вреда. Новый выстрел. Ещё. Две невредимых чёрных фигуры приближались. На среднем пальце левой руки у одного из андроидов что-то вспыхнуло изумрудным огнём. Ключ! Перстень-ключ с могилы экзобиолога!
- Керр! – закричал Ростислав, - Гони к авиетке, быстро перегружай туда бомбу, и делай сам, как мы задумали! А я хотя бы уничтожу ключ.
С этими словами Инспектор выстрелил, рассчитывая попасть и в зелёный кристалл ключа. На этот раз луч дискантера, пришедшийся на украшенную кольцом кисть призрачной руки, вдруг вызвал вспышку изумрудного пламени внутри черного андроида. Ростислав обрушил на черных преследователей новый импульс. Фигуры, внутри которых то вспыхивал, то угасал изумрудный огонь, слились и стали раздуваться, словно наполняющийся водородом, колышущийся стратостат. Тогда Ростислав нажал на гашетку ещё раз. И ещё. И ещё. И ещё. И так стрелял до тех пор, пока разбухшая, черная бесформенная масса не рассыпалась гаснущими серебристыми искрами, оставив под собой раскаленное, оплавленное полотно дороги. Стрелял, пока холодные пальцы Керра не сжали ему запястье…
- В героя поиграть захотел? – поинтересовался Керр. Ростиславу вдруг стало немного стыдно, хоть вроде он и победил в бою, – Да я бы и уехал, если бы не понимал, что, во-первых, когда они скушают тебя, то до меня добраться им не составит труда. А во-вторых, я просто не перетащу бомбу в одиночку. Надорву кишки.
И Ростислав понял, что никуда бы этот старик не уехал. И это настоящее «во-первых», а все остальные объяснения правильные, верные, но не они заставили принять решение, а погибший напарник Кони, навсегда вошедший двадцать лет назад в волны черного озера на плоскогорье. Чувство вины за нечаянный бесчеловечный эксперимент, давший начало Катастрофе.
- Ключа больше нет, – сказал Ростислав самое важное, - И, кажется, благодаря ключу, Чёрных тоже нет больше. По крайней мере, этих, что сторожили нас. Ключ им отчего-то оказался не по нутру. Авиетка теперь неуязвима. Стражей больше нет. Дорога открыта. А значит, - смущение прошло, и Меринов важно поднял палец, - теперь мы спокойно вешаем под крыло наш груз и летим с ним на плоскогорье. Ты, Керр, будешь штурманом.
- Я буду не штурманом, хотя дорогу, конечно, покажу, - хмуро ответил Керр, - Не для того мы всё затеяли. Я буду палачом…
* * *
О был почти совершенством. Иначе и быть не могло. Ведь он был странгом. Что может быть совершеннее сгустка материи, способного принимать любую возможную форму существования и любой облик, и к тому же наделенного недюжинным разумом? О был гением. Если быть точнее, то все странги были гениями, но он считался гением даже среди них.
Странги уже не помнили как именно и от кого они произошли, поскольку появились они здесь на самой заре этой Вселенной. И даже это не было их началом. Быть может именно их смелый, почти безумный эксперимент в совсем ином времени и пространстве привел и к появлению уже в этой Вселенной. А может быть, всё было проще – и их вместе с целой планетой, ныне известной как Эктана, помимо их воли вбросило сюда во время очередного столкновения пролетавших рядом, похожих на мыльные пузыри невообразимых размеров Вселенных. Так или иначе, переход в этот мир унес часть их памяти.
Странги вышли в Большой Космос еще в своем старом доме, теперь навеки для них потерянном. Но именно здесь они научились строить удивительные звездные корабли – невидимые, неуязвимые, призванные не развивать сверхсветовые скорости (это странги умели уже и без всяких кораблей), а переносить и сохранять уникальную для этой Вселенной энергию планеты Эктана. Энергию их старого дома, без которой странги не могли существовать.
В поисках других осколков своей бывшей Вселенной и, конечно, себе подобных они бороздили просторы космоса. Их звездолёты проникали даже в туманные области, именуемые ядрами галактик, где миллионы звезд, разделённых разными потоками искаженного времени, вечно мчатся друг навстречу другу и никогда не сталкиваются. Некоторые из них проваливались в смертельные тоннели черных дыр в тщетной надежде вернуться туда, откуда их вырвала катастрофа. Они изучили даже самые отдаленные звездные скопления, но всюду, где им только ни довелось быть, их ждали лишь раскаленные мертвые звезды, да остывающие не менее мёртвые планеты возле некоторых из светил. И когда в последний раз было обследовано последнее звездное облако, странги стали возвращаться на свою единственную планету, уверившись в своей неповторимости, но и в своём одиночестве.
Но вещество Эктаны перерождалось в обычное вещество этой Вселенной (хоть и с обилием редчайших тяжелых химических элементов), отдавая всё больше своей энергии осколку цивилизации странгов. Когда за новыми порциями энергии начали погружаться все дальше в недра, О одним из первых осознал, что это начало конца. Нужно было создать то, что в их мире в создании не нуждалось, поскольку пронизывало любой его атом – энергию, основанную на иной волновой структуре вещества и на наличии иных измерений, попросту отсутствующих в этом перекошенном, с точки зрения странгов, мире. И великий О принялся за работу.
Он умел работать самозабвенно. Наверное со стороны это было странное зрелище: под туманным куполом защитного поля постоянно перевоплощаясь друг в друга мелькали лучи, разноцветные щупальца, узоры из тончайших волокон, струи раскаленного вещества… Иногда эта фантасмагория сменялась покоем, когда сотни лет лишь плавно менялись цвета легкого свечения в занятой лабораторией О котловине – гениальный странг размышлял. Размышлял долго и напряженно, поскольку не привык оказываться в тупике. Но для преобразования местных форм энергии в формы, доступные странгам, не хватало нескольких компонентов, имён которых О не знал, понимая лишь, что пока их здесь нет. Для преобразования местной энергии нужна была местная материя, но материя живая. И не только живая, но обладающая сознанием. А Вселенная всё еще была мертва.
Полтора миллиарда лет экспериментов, смелых проб и досадных ошибок пролетели как миг – ведь странги бессмертны, если есть чем питаться. И странги неторопливы, поскольку бессмертны. Они привыкли жить вне этого времени. Но наступил момент, когда О осознал, что уже не может перевоплотиться во что-то ещё из озера эттаплазмы. Ощущение бессилия было совершенно незнакомым, неприятным но О не смог даже удивиться или испугаться. Бояться странги просто не умели, а на удивление уже не осталось сил. Его сознание обрушилось в коллапс…
… Из небытия его вывело присутствие того, что он искал и отчаялся найти. В его эттаплазматическое тело, готовое к преобразованию энергий, вторгся живой сгусток белков, липидов и нуклеиновых кислот. И сгусток был наделён сознанием. Примитивным, слабым, никчёмным, но всё же сознанием. Сознанием, которое стало катализатором новой реакции. О не успел да и не мог ничего предпринять – примитивный белковый слизняк исчез в яркой пурпурной вспышке и над наполняющимся энергией, оживающим телом О потекли струи серебристого тумана.
Энергии было недостаточно для того, чтобы перевоплотиться целиком, ожить окончательно после беспамятства и комы, длившейся почти четыре миллиарда лет. Однако нужно было срочно проверить, есть ли еще на планете катализаторы преобразования энергии. Если да – то О, а вслед за ним и цивилизация странгов спасены. Маленькое чёрное облачко-скаут отделилось от поверхности озера и отправилось в путешествие по планете.
Вскоре стало ясно – катализаторы обитают в нескольких колониях. Из туманных глубин памяти о том, что было за чертой перехода в этот мир, пришло воспоминание, что свою Вселенную странги в своё время старательно очистили от безобразной примитивной органической скверны, воспринимая её как паразитов. Но тут такие же паразиты могли вдохнуть новую жизнь в Эктану. Нужно было только продумать технологию их наиболее продуктивного использования, чтобы новый ресурс не закончился слишком быстро, до того, как странги научатся сами синтезировать катализатор.
О попытался связаться с собратьями, и с горечью понял, что бодрствует лишь он один. Остальные странги давно покоились в глубинах планеты, растратив остатки прежней ее энергии. Чтобы оживить их, нужно много эттаплазмы и много, много, много катализатора. Но для начала надо окончательно ожить и вернуть силу самому себе. Для этого придется уничтожить как минимум одну, самую крупную колонию белковых уродцев целиком, использовав весь запас катализатора в ней. У О пока не было сил подняться из котловины целиком и, насыщаясь энергией, накрыть её собой. Он избрал иной путь. Из своего черного эттаплазматического тела он синтезировал андроидов, словно зеркало, принимавших облик окружающих. Войдя в зону концентрации катализатора их эттаплазма, вступала в контакт и порождала порции живительной энергии, которые затем удалось собрать воедино и втянуть по силовому лучу в горную котловину.
После массового ядерного самоубийства жителей еще двух колоний, О решил действовать осторожней. Он отправил облака-скауты патрулировать окрестности действующих городов и контролировать ситуацию в них. При необходимости облака – упрощенные слепки с самого О – превращались в черных андроидов или в другие объекты и могли незамеченными даже пройти по территории колоний, преследуя очередную цель. Скудного разума этих псевдосуществ было более чем достаточно для почти тотального контроля и оперативной ликвидации тех особей, которые начинали представлять опасность сохранности и размножения катализатора или для реализации продуманного плана великого О.
Почти сразу обнаружилось, что колонии белковой нежити на Эктане не единственные в Галактике. Несколько раз чёрные посланцы О с легкостью сбивали примитивные корабли белковых, пришедшие извне, из космоса. А значит, вскоре странги смогут подняться туда и, используя катализатор, растущий на других планетах, или беря его в нужном количестве с собой в звездолёты, получать энергию в любой точке этой Вселенной! Но для этого нужно было время, чтобы набраться сил самому и воскресить собратьев, что покоятся в ядре Эктаны. Еще несколько сотен оборотов планеты вокруг светила и начнется новое парадное шествие странгов по этому миру, а там – коль энергии будет достаточно и для этого – численный рост, а затем – новый поиск путей в свой собственный мир и воссоединение Вселенных…
Когда за десятилетие имеет место лишь одна попытка покинуть охраняемый периметр, расслабляются даже облака-скауты. И в один не самый прекрасный день скаут доложил о том, что несколько белковых созданий смогли покинуть на летающем объекте свою колонию и добраться до руин колонии, уничтоженной первой. Более того, они попытались восстановить связь с внешним миром, что могло повлечь массу проблем. В последний момент удалось ликвидировать и транспорт белковых слизняков и их установку для дальней космической связи, но ловким уродцам удалось сбежать и найти новое транспортное средство, полностью защищенное от проникновения эттаплазмы.
О, считав информацию прибывшего скаута, принял гениальное решение. Чтобы не заниматься долгими бесплодными поисками и при этом сделать возвращение невозможным, можно просто ликвидировать конечный пункт возвращения. И пополнить запасы энергии для скорейшего перехода всего озера эттаплазмы в активное состояние – в привычный облик великого О. Тем более, что колония уже созрела. Население ее не росло, а напротив стало стремительно таять последнее время. Похоже, что идущий обратно по лучу поток иной энергии смог уничтожить и самих ретивых слизняков с их новым транспортом. О просто упивался тем, как ловко и неожиданно даже для себя он одним действием решил сразу два уравнения.
Еще одна, третья по счету, выжженная колония вернула бы наконец последнему (или первому, с какой стороны посмотреть!) странгу привычное всемогущество. Нужно было только подготовиться – число уцелевших скаутов было явно недостаточным для решающей атаки.
А тут еще дежурный скаут, отправившийся на уничтожение очередных особей, покинувших третью колонию, по непонятным причинам не вернулся назад. Такого еще не бывало никогда, катализатор начинал себя вести не в меру разумно. Срочно, срочно нужно переходить в активное состояние и выходить в пространство, где О перестанет быть почти беспомощным чёрным озером и станет по настоящему неуязвим и непобедим…
* * *
Озеро было заметно издали. Внутри стоящей над ним колонны радужного сияния вверх по спирали поднимались маленькие черные облачка, выходящие из блестящей глади в самом центре. Авиетка высшей защиты заложила вираж, и белый шарик отделился от ее днища. К нему метнулись, на лету превращаясь в черные копии авиетки ближайшие вихри из радужного сияния, но не успели предпринять ничего. Как только настоящая авиетка скрылась за скалами на краю котловины, по плоскогорью растеклось белое пламя взрыва.
Ростислав гнал на предельной скорости, уходя от ударной волны. И всё равно, когда она, уже изрядно ослабленная, нагнала авиетку, их крутануло и бросило почти на километр вниз, и Ростислав с Керром чуть не нашли свой конец в толще песков пустыни Хита. Выровнявшись они сделали вираж и с замиранием сердца посмотрели на светящийся изнутри злым рыжим пламенем циклопический клубящийся гриб. Он разорвал облака и своей шапкой, растекающейся над плоскогорьем, уже ушел в стратосферу Эктаны.
- Всё. Кончено. Мы сделали это – хриплым голосом сказал Керр и впервые за долгие годы улыбнулся. – Я искупил свою вину.
Ростислав почувствовал, что его веки смыкаются от усталости.
- Ты сможешь взять управление на себя? Я боюсь уснуть, - сказал он. Керр молча кивнул, продолжая счастливо улыбаться. «Какое в сущности приятное лицо у этого старика» - подумал Меринов, и тут вдруг понял, что в шлемофоне больше не звучит уже ставший привычным «белый шум». Связь заработала. Эктана словно оживала после двадцатилетней комы. Он, забыв про только что бравший верх сон, склонился над сенсорным экраном и задал системе связи автоматический поиск сигнала. Уже через двадцать секунд прозвучало: «Здесь маяк базы Эктана-Орбитальная. Если у вас есть сообщение для нас, не уходите с этой волны и слушайте инструкции»…
* * *
Он вернулся обратно на базу точно так же, как убыл отсюда всего лишь трое суток назад. По лазерному лучу. Хотя пурпурная вспышка перед глазами теперь будила в нём не самые приятные воспоминания, в которых был еще жив его мимолётный друг – бывший, теперь уже навсегда, экзобиолог Дэллиор РГД.
Он вновь стоял в круглой комнате с белыми стенами и чувствовал себя неожиданно отдохнувшим.
- Ну что же, - заговорил он, - Я вернулся. Кому-то пора выполнять данные обещания.
- Я всё помню, - ответил голос. Кажется, вы тоже обещали не пугаться. Сдержите же и вы свои обещания. Но прежде еще несколько слов, чтобы объяснить то, над чем вы уже, наверное не раз задумывались. Вы блестяще выполнили работу. Да вы и сами это понимаете лучше нас – мы еще не знаем всех подробностей. Но сам факт, что вы вернулись к нам так быстро и живым и невредимым, убедил нас окончательно – ваше уникальное свойство работает. Нет, мы вам вполне доверяли. Но мы откровенно боялись, что могли просто нечаянно стереть эту исключительную способность, данную вам природой – ведь мы так и не знаем где же именно она кроется, если она вообще кроется в мозгу…
Ростислав захотел вдруг пошутить расхожей фразочкой, приписываемой атеисту, философу и математику Бертрану Расселу, насчет того, что «интуиция – это способность головы чувствовать жопой», но в последний момент сдержался. И вовремя. Потому что именно в этот момент открылась дверь в белой стене, и в ослепительном сиянии он увидел, кто с ним говорил, а затем и услышал – услышал наконец-то ушами, а не внутри головы – настоящий голос этого существа.
Ростислав готов был поклясться самой страшной клятвой, что он уже много раз он видел это существо в своих снах. Огромные, в пол-лица зеленые глаза. Заострённый, немного вздёрнутый нос. Слегка скуластое лицо, едва тронутое веснушками. Длинные тёмные волосы. И стройная, но гармоничная, спортивная девичья фигурка…
- Простите нас, - сказала она, - Получилось очень жестоко. Но иначе было нельзя. Наверное, такова цена нашей работы…