Хайфа пробуждалась. Неспешно, но верно выходила из спячки, своего неизменного полусонного состояния. Не война, не теракт, не наводнение и не пожар. Всё это давно не возбуждало древний портовый город, построенный ещё в римскую эпоху. А вот военно-морские учения стран НАТО возбуждали.
Крейсера и эсминцы, десантные корабли и тральщики, фрегаты и субмарины. Вот небольшой буксирчик поклонился греческому фрегату, предлагая помощь. Второй устремился к итальянскому ракетному крейсеру. Турецкий тральщик в помощи не нуждался. И вдруг, весь флот съежился и замер. В порт входило нечто нереальное, фантастическое, будто из далёкого будущего.
Американский авианосец заполнил собой горизонт, изничижая мелкие судёнышки, ещё несколько минут назад в нелепой гордыне требовавшие буксир. Русалки зарылись глубже в ил. Ихтиандры предпочли спрятать жабры под разноцветными шалями и задействовать свои не вполне развитые, но достаточно дееспособные, лёгкие. Даже Нептун, от греха подальше, прикинулся портовым кнехтом. "Эзенхауер", на борту которого кроме обычного экипажа находился морской десант, тем не менее, проявил благородство и остался на внешнем рейде хайфского порта.
Из трёх тысяч бравых американских морпехов треть уже давно грела в руках долгожданные увольнительные, жадно всматриваясь в портовые краны, склонившие головы в подобострастном поклоне. Краны были последней преградой между ними и прогнувшимся городом.
Небольшие пассажирские суда, собранные со всех израильских портов, уже второй час совершали короткие круизы, доставляя экипаж в порт. Там для военных моряков был отведён отдельный причал, к которому была пришвартована огромная свежеокрашенная баржа. Пассажирские суда приставали к ней сразу с нескольких сторон. Авианосец извергал из себя орду двухметровых клонов, отличавшихся друг от друга лишь цветом кожи, пока не иссяк.
В местные питейные заведения спешным образом завозили алкоголь. Много. Профсоюз жриц любви объявил о всеобщей воинской повинности, призвав под ружьё давно отошедших на покой сотрудниц пенсионного возраста.
На берегу имперцы вели себя прилично. Почти. Во всяком случае, старались. Исправно платили и лишь иногда слегка шалили, расправляя затёкшие от долгого безделья чресла.
Алкоголь сегодня не брал Доминика. Ни в первом трактире, в нижнем городе, в компании таких же, как и он, десантников, ни во втором, на Адаре, в компании лётных техников, ни в третьем, повыше, в одиночестве. Куртизанки тоже его не брали и, словно сговорившись, отказывали в ласке. Чем он им не угодил, этот двухметровый, бугрящийся канатами мышц чудовищных размеров, негр, было не понятно ни ему, ни его товарищам. Доминик оказался в одиночестве, потому что просто, банальным образом, потерялся. Вышел в уборную, а когда вернулся, никого уже не было. До этого, он очень хорошо это помнил, они повстречали израильского солдата с автоматом. Автомат был едва ли не больше самого солдата. Американцы окружили неказистого война, смотря на того сверху вниз, и долго смеялись. С кем же тот собрался воевать с таким-то ростом?
Доминик долго бродил по городу, поражаясь тому, что никто не желал говорить на английском с новоорлеанским акцентом. Ужасно раздражал тот факт, что люди не понимали простых желаний простого американского десантника. Выпить и закусить.
Наконец, после очередного бара и очередного отказа падшего, но милого создания, Доминик обиделся. Сильно.
В поисках счастья матрос успел забраться на вершину горы Кармель. В сердце города. Он стоял посреди самого престижного района Хайфы на центральной дороге, с ненавистью оглядывая улыбающихся ему прохожих. Чему могли они радоваться в своём полуживом Израиле? И когда стайка молодых девчушек, восторженно запрокинув смазливые мордашки, зашли на третий круг вокруг гигантского негра, тот не выдержал.
Доминик взревел, сорвал, словно травинку, ближайший фонарный столб и бросился в атаку на "ветряные мельницы" Святой Земли. Первую, новенький аристократический "Мерседес", аккуратно припаркованный у тротуара, он одним ударом разрубил пополам. Вторую, плебейскую "Мазду", изуродовал двумя мощными косыми ударами от плеча, справа налево и обратно. Третья, родной ему "Шевролет", не вызвала в разъяренном и обиженном монстре никаких родственных чувств, и он, пробив капот, вогнал фонарное копьё в асфальт. Крики ужаса прохожих, предсмертные стоны сигнализаций умирающей машинерии и вой патрульных с проблесковыми маячками где-то вдалеке не могли смягчить сердце новоявленного Дон-Кихота. Черного рыцаря, закованного в броню мускулатуры. Вдоль дороги на несколько километров вперёд виднелись припаркованные железные сорняки автомобилей и он, Косильщик, займётся их прополкой. Позади кто-то назойливо гудел и с наглым бесстыдством подмигивал красно-синим. Косильшика заигрывания интересовали мало, и он просто не обращал на них внимания. Квэч, доисторический немецкий жук позорно просел под тяжестью фонарного столба, многократно усиленной кинетической энергией удара.
Несколько человечков в небесного цвета форме неожиданно повисли на фонаре, мешая размаху. Доминик небрежным движением смахнул одного, слегка придушил второго, а третий просто взлетел на избавившимся от лишней ноши столбе туда, где брал краски для своей одежды. Где-то там, в голубом, он видимо и остался, потому что когда фонарь опустился и расплющил гордого самурая, внедорожник "Паджеро", человечка на нём уже не было. Прополка продолжилась без помех. Косильщик успел продвинуться едва ли на сотню метров, когда пространство вокруг него полностью поглотили красно-синие всполохи. Человечки, порождённые сине-красным туманом, что-то кричали, смешно раскрывая рты. Маленькими ручонками, они, словно лилипуты Гулливера, пытались пригнуть Доминика к земле. Но тот, в отличие от Гулливера, не спал. Поудобнее перехватив руками своё оружие, он воспроизвёл фонарным столбом метание спортивного молота, раскрутившись вокруг своей оси. Помогло. Сине-красное всё ещё превалировало, но его производные уже не мешали. Доминик двинулся дальше.
На этот раз ему удалось продвинуться без затруднений метров на триста. Но красно-синее лишь взяло передышку, снова разродившись, на этот раз, сильно подросшими человечками. Те, хоть и подросли, но цепляться не спешили. Они преградили Доминику дорогу и синхронно выставили вперёд руки. Руки по-змеиному зашипели, и в глазах Косильщика защипало. Затем запершило в горле и стало трудно дышать. Отшипевшись, они отошли в сторону, а на их месте возникли мутанты с отвратительными рылами, огромными блюдцевидными глазами и длинными хоботами вместо ртов. Глупые израильтяне. И после этого они станут утверждать, что не владеют атомным оружием. "Шшшу!", - выдохнули мутанты, и Доминик перестал видеть, осязать и дышать. Он упал на одно колено. Попытался встать, но несколько молний тут же парализовали его мышцы, а затем и сознание. Матрос Доминик, гордость американского военно-морского флота, бесславно рухнул на хайфский асфальт.
***
- Следующий.
Охранники ввели в зал суда греческого матроса, едва державшегося на ногах. Прокурор, с трудом сдерживая улыбку, зачитал обвинение. Гражданин Греции Янус Корфу воспользовался услугами проститутки, а затем избил её до такой степени, что той потребовалась госпитализация.
- Вы признаёте свою вину? – посредством переводчика спросил судья безразличным тоном.
- Ни в коем случае, - заплетающимся языком, но с уверенностью в собственной правоте, объявил грек, - она меня обманула. Когда мы легли в постель, оказалось, что это мужик. С женской грудью, но мужик. Леди бой. Оно заранее должно было меня предупредить. Я же её целовал в губы…. - Матрос брезгливо, уже в который раз, отёр губы тыльной стороной ладони.
Прокурор потребовал пять дней для завершения следственных действий и получил их. Злополучного греческого моряка увели.
- Следующий.
Следующим оказался португальский матрос, пытавшийся обменять на шекели фальшивую купюру в пятьсот евро в одном из городских обменных пунктов. То, что банкноту такого достоинства обязательно проверят на валютном детекторе, морской волк даже не предполагал. Возмутившись еврейской недоверчивостью, он попытался выколупать конторского служащего из небольшого окошка кассы. За сим его и застали представители правопорядка. Португалец получил свои пять дней, и его тоже увели.
Турецкий и итальянский матросы отделались тремя днями. Следующего долго не вводили. За дверью слышался шум, призывы о помощи и приглушённый рёв какого-то экзотического зверя. Наконец двери распахнулись, и в зал ввели чернокожего великана, закованного с головы до ног в средневековые кандалы.
Обвинение зачитывали около часа. Почти полторы сотни покореженных автомобилей. Изувеченное городское имущество. Перебои с электроэнергией в целом районе. Несколько десятков раненных, в различной степени тяжести, блюстителей порядка. Перекрытое на несколько часов движение транспорта на центральной улице города. Очки судьи сами собой поползли вверх, открывая расширенные от изумления глаза.
В этот момент двери снова открылись, и наступила немая пауза. В зал вошёл адмирал военно-морского флота Соединённых Штатов Америки в парадном мундире, при орденах и регалиях. За ним вошли десять, подобных арестованному афроамериканцу, монстров в форме военной полиции флота. Монстры выстроились по обе стороны от своего военачальника и замерли неподвижными статуями. Чернокожий хулиган сделался меньше ростом и попытался встать по стойке смирно. Американский военачальник на него даже не взглянул.
Адмирал несколько секунд наслаждался эффектом. Он умел его произвести. Лицо дышало властью. Высокий, средних лет мужчина с идеальной фигурой смотрелся впечатляюще даже на фоне своих гигантских оруженосцев. Адмирал сделал шаг вперёд и мощным командным голосом изрёк:
- Ваша честь! От имени Соединённых Штатов Америки, американского народа, армии, военного флота и от себя лично я хотел бы принести искренние извинения за отвратительный инцидент, в котором оказался замешан, присутствующий здесь в качестве обвиняемого, мой матрос. Я, адмирал военного флота США даю свои личные гарантии на…, адмирал выдержал паузу, а затем продолжил, - то, что все владельцы пострадавших автомобилей получат денежные компенсации, достаточные для приобретения новых машин, на класс выше, чем имели до этого. Городское имущество будет полностью восстановлено. Пострадавшие полицейские пройдут лечение в лучших клиниках Америки. Им тоже выплатят компенсации. Ваша честь, я прошу у вас, а в вашем лице и у всего государства Израиль, лишь одного. Верните мне моего солдата. Какие бы наказания ему не грозили здесь, на моём корабле они окажутся несравнимо большими. Адмирал снова сделал паузу, позволяя судье осознать смысл сказанных им слов:
– И ещё, - добавил он уже намного тише, так, что слова были едва слышны в абсолютном безмолвии судебного зала, - без своего солдата я! адмирал Кристофер Роузи! отсюда не выйду!