Можно было бы эту историю начать словами: «Жили-были в одном доме, в одной семье брат с сестрою». И назвать их как в сказке – сестрица Алёнушка и братец Иванушка. И нисколько при этом не слукавить. Да. Действительно были и жили.
Сложность повествования в том, что история, о которой мне хочется поведать, весьма сложна. Тема смирения или противления обстоятельствам. Или способность увидеть за обстоятельствами действия и искушения лукавого и бесстрашие противостоять ему.
А жизнь до банальности проста. Сестра верующей была. Богобоязненной. В её тщедушном теле был такой источник силы, что могла она противостоять брату. Брат пил. Сильно пил. Запоями, вынося все из дома. Часто с остервенением колотил молчаливую сестру.
- И не смей мне перечить. Я всегда прав. Я – мужчина.
И выместив на ней всю свою злобу, гнев и неудовлетворенность, валился без сил. Она безропотно вытирала кровь с половиц, ремонтировала, разбитую в пьяном угаре, мебель. Да и что той мебели то было – пару колченогих стульев, да пара табуретов.
Ночью ставала на колени и молила Господа о прощении для брата, тихо шевеля разбитыми губами:
- Господи, прости ему. Не ведает, что творит.
Поутру шла на дойку, ловя жалостливые взгляды и всхлипы соседок.
- Лен, да что ты все терпишь то? Уйди ты от него. Смотри, вся высохла. Все зубы выбиты. Прибьет ведь когда-нибудь. Жизнь свою спасай. Не нужна Господу такая жертва.
Лена только кротко отвечала:
- Я так не думаю. Я должна быть рядом.
***
Жизнь так и продолжалась в своей страшной круговерти.
С еще большим остервенением, видя покорность сестры, брат набрасывался на неё. И довел его лукавый до такого состояния, что табуретом так разбил голову сестре, сорвав большой кусок кожи, что на том месте волосы уже не росли. Всю оставшуюся жизнь она вынуждена была ходить в платке.
Врач, накладывая швы, сокрушался:
- Ну и зачем такая жертвенность? Ты о себе подумай. До беды ведь не далеко. Уходи от него.
- Я так не думаю. Я должна его спасти.
***
Много времени прошло. Почитай вся молодость. Годы в зрелую стадию уже перешли. Брат заболел. Тяжело. Онкология. Безнадежно. А злоба не ушла от него. Даже лежа на кровати, скрипя зубами от боли и беспомощности, он выплескивал слова негодования.
Соседки сочувствовали:
- Ну вот. Это Господь за тебя вступился. Наказал нечестивца.
Лена с неизменной кротостью отвечала:
- Я так не думаю. Вот именно сейчас я могу ему послужить.
***
И она ухаживала. Из-под него, грузного, неповоротливого, выносила судна, меняла белье, молча сносила оскорбления. И молилась. Молилась. Молилась.
- Да что ж это за долготерпение такое? Это мазохизм какой-то. Надорвешься ведь. Да и за что, за те побои ему такая милость от тебя? - судачили соседки.
- Я так не думаю. Я хочу его «родить» для Господа.
***
Брат лежал, прикованный к кровати своей беспомощностью, теряя силы и свою всегдашнюю «правоту мужчины». В глазах стали появляться слезы. Сестра словно тень ходила по дому, боясь его потревожить. А он волноваться начинал – ушла на работу. А, вот, пришла. Сопровождал её взглядом, бесшумную такую, молчаливую, смиренную. В душе рождалось что-то незнакомое ему до этой поры, то, что настораживало и очищало.
И однажды, дрожащим от волнения голосом, произнес:
- Да что ж это у тебя за Бог такой? Я тоже хочу Ему служить.
***
Вот такой путь спасения.
В этой истории легко узнаваемы герои. И пусть этот маленький рассказ будет памятником настоящей сестре в Господе, верующей в силу Спасителя и в свою миссию – спасти хотя бы одну дорогую душу для Господа.