Завтра была пятница. Посвящается Александру Башлачёву
Порудеев как всегда принял смену в шесть вечера. Расписавшись в толстом, засаленном журнале своей красивой витьеватой подписью, машинально глянув на число - "...тое марта, ...го года, четверг,"- про себя пробормотал он. Значит завтра - Пятница и ещё не поздно уплатить за свет и забрать вещи в химчистке. Захватив старый портфель с одним сломанным замком, он, позвякивая ключами отправился в дежурку. Сколько раз он заходил сюда, в эту, каждый раз такую же, ничем не меняющуюся и страшно опостылевшую ему комнату. Как в ней всё было до тошноты обыденным и постоянным. Этот же сейф , скрипящий стул, широкий стол с облущенным линолиумом на крышке и пустыми, пыльными ящиками. Только вот сейчас на этом столе стоят поникшие подснежники в банке из под майонэза. Это Гришка водитель, подарил тёте Лизе - вахтёру их на восьмое Марта. У него накануне был рейс в городской Зелентрест, и он "умыкнул" охапку растений, спрятав их под высоким седением своего ЗИЛА. Теперь подснежники стояли здесь, осунувшиеся и поникшие. Порудеев наклонился и вдохнул ноздрями волнующий весенний запах маленьких, полураспустившихся бутонов. Прошёлся вдоль стены с графиками. Четыре шага вперёд, четыре назад, разворот. Даже пол был почему-то неровный, отчётливо чуствовались вмятины. Порудееев вздохнул и закрыл глаза, и сразу-же увидел синее море, а может и океан. Синяя гладь воды была спокойной. Ярко светило солнце и линия горизонта простиралась далеко вдали. Стало почему-то так легко и тепло, несмотря на лёгкий морской бриз. Порудееву показалось, что палуба под ним немного покачивается. _ "Да нет - это же пол, он такой неровный"- вспомнил Порудеев и открыл глаза. Солнца не было, вместо него противно зудели лампы дневного света, шкаф "убивал" своей прямоугольностью и как сдохший серый питон в застеклённом настенном шкафу покоился брезентовый пожарный шланг. Порудеев открыл портфель и достал свёрток из газеты "Труд". В свёртке были вкрутую сваренные яйца и бутерброды с колбасой. Отвалившаяся яичная скорлупа прилипла к колбасе. Есть не хотелось и он достал из портфеля бледно - голубую папку с большим, казённым словом " Дело" и верёвочными тесёмками. Порудеев никогда никому не показывал этой папки и теперь в вожделении медленно развязал тесёмки. В папке лежали аккуратные листы ватмана с яркими акварельными рисунками. На всех рисунках, без исключения, доминировал лазурно - голубой цвет. Как будто само море вдруг выплеснулось из папки с этими рисунками. Тут были изящные Испанские бригантины с истинно женскими линиями бортов. Строгие клипера и барки времён Великого Чайного Пути, которые должны были защищаться за время долгого и нелёгкого плавания, поэтому имели на бортах порталы со спрятанными за ними пушками. Другие рисунки показывали настоящие баталии и среди сплохов пламени и облаков дыма на палубе флагманского корабля в маленькой фигурке можно было угадать адмирала Нельсона. Глаза Порудеева заблестели, он даже стал ёрзать на скрипучем стуле. Тогда он взял одну из акварелей, которая изображала шлюпку, спущенную с Галеона. В шлюпке стояло и сидело несколько человек в старомодных камзолах и треугольных шляпах на головах. Один из них держал в руках подзорную трубу. Порудеев много слышал об эффекте оптического обмана и даже читал о нём из старой книжки "Занимательная физика" Перельмана, но сейчас ему отчётливо показалось, что этот человек действительно смотрит на него через подзорную трубу. Он приблизил рисунок поближе, и несомненно, да, он смотрел на него. Порудеев вспотел от волнения, у него пересохло в горле, он сглотнул слюну кадыком и опять закрыл глаза. Пол закачался под ногами, опять ярко светило солнце, и он обнаружил себя сидящим в небольшой низкобортной шлюпке. Вёсел не было и лёгкая волна потихоньку била о борт. Самое интересное, что он совсем не удивился случившемуся, только лёгкая улубка тронула его лицо. Порудеев подня голову и увидел в двух кабельтовых от него красавец - Галеон. Паруса на нём были приспущены, маленькие человечки копошились на реях, а недалеко от борта он увидел всё ту же шлюпку с людьми и один из них действительно смотрел на него в подзорную трубу. Вот он опустил трубу, наклонившись к своему соседу стал что-то ему говорить, показывая в сторону шлюпки. Другие люди тоже обратили на это внимание и теперь все они темпераментно жестикулировали, обсуждая что-то, всё время показывая руками в направлении шлюпки. Тут Порудееву показалось, что ветер от них доносит какие-то голоса. Да, несомненно, это были их голоса, и он даже понял, что они зовут его. "Сейчас ребята, сейчас", - пробормотал Порудеев и стал неуклюже подниматься с сидения. Шлюпка качнулась у него под ногами и хлюпнув бортом обдала его веером солёных брызг. Из последних сил пытаясь удержать равновесие он взмахнул руками, сверкнуло солнце и ... он обнаружил себя сидящим на скрипучем стуле за облущенным крытым линолиумом столом. Щека, которую окатило солёными брызгами как то неестественно горела, а люди в камзолах на акварели хотя и молчали, но он знал - они звали его! " Сейчас, ребята, сейчас!" - сказал поднимаясь Порудеев. Он направился прямо к пожарному шкафу. Шланг был не подключён и он стал потихоньку отварачивать большой красный маховик пожарного крана. Кран издал рычание и выбросил порцию ржавой воды. "Сейчас!", - бормотал Порудеев, отворачивая больше гидрант. Щека его вовсю горела, и он зачерпнув пригоршню воды намочил своё лицо и волосы. "Сейчас!", - уже громче сказал он и ещё больше открыл кран, подставив под журчащий поток свою голову и плечи...Шлюпку совсем развернуло к волне и теперь она била в борт, покрывая солёными брызгами тёмно-синие вохровские штаны и куртку щастливо улыбающегося Порудеева. Люди с Галеона уже что-то кричали ему на непонятном языке и при этом дружески улыбались. "Да они зовут меня! Я иду, сейчас, ребята!", - прокричал он им в ответ. Наклонился и , перегнувшись через борт, нырнул головой вперёд. Красивая лазурная вода с глубины почему-то показалась светло-зелёной и вынырнув, он огляделся по сторонам и увидел, что Галеон с этого расстояния смотрится ещё больше и белые чайки недвижно парили над ним. Люди со шлюпки уже не кричали, а только внимательно смотрели, как бы говоря:"Ну что-же ты!". "Сейчас!", - сцепив зубы сказал Порудеев и перевернувшись на бок сделал первый гребок. Странно, но одежда не мешала ему плыть, и даже форменные ботинки он не сбросил. "Ну давай, ещё, ещё!", - подбадривал он сам себя, продолжая неуклюже двигаться по воде. Никогда в жизни Порудеев не был счастлив, как сейчас. За минуту перед ним пробежала вся его жизнь и он усердно грёб по-детски улыбаясь видя, что люди в шлюпке, которые его зовут, тоже улыбаются. Осталось совсем немного, он уже отчётливо видел мушкеты, прислонённые к бортам и мог различить красивые бронзовые пуговицы на камзолах, но вдруг накатившая волна сильно ударила ему в лицо. "Сейчс, ребята!", - только успел прохрипеть он и провалился в небытиё. Когда он открыл глаза, то обнаружил себя стоящим около ящика с пожарным шлангом. Струя воды била ему прямо в лицо, а одежда была совершенно мокрой, как будто кто-то окатил его с головы до ног. На столе противно рычал своим зуммером вохровский телефон. Пожелтевшая от времени лампочка нетерпеливо мигала. Ещё не поняв толком что случилось, Порудеев медленно закрыл пожарный кран. Ручеёк воды на полу у сливной решётки стал уменьшаться, и теперь стало слышно её нутряное журчание и стало видно намокшие окурки и ещё какой-то мусор, который вода принесла к стоку. Порудеев всё ещё рассеянно смотрел на мигающий телефон. В голове звенел его собственный голос: "Сейчас ребята, сейчас, я иду!". Но лампы также мерзко зудели и шкаф "убивал" своей прямоугольностью. Он вытер рукой мокрый лоб и вытащил из кармана размокшую пачку "Беломора", квартирную книжку из ЖЭКА и какие-то квитанции. "Ах да", - пробормотал он про себя. "Ещё и химчистка, ведь завтра же Пятница". - уже более уверенно отметил он.
Baltimore 05. 05. 10. MRDCC