(11. http://www.proza.ru/2011/03/15/2042)
Надоело однажды колхозникам – коню Чегодаю и зебре Чините, да и свободным полевым кротам – видеть, как на крыльце правления, разложившись на коленках уставшей статуи Клары Цеткин, не добредшей пока до площади, важные птицы, попугай Сильвио и воробей Марио, партию за партией расписывают. Воробей, хоть уже и не член правления, но словно прописался в конторе – совсем кумство на вверенном мясокомбинате забросил ради азарта. Подключился к игре и Пушкин, который в образ Клары вселился. Сперва эта троица только по будням Подкидного валяли, а потом и выходные себе отменили. Заскучали голодные колхозники, заобижались на конторских: играть без денег не пускают, а денег не дают – кассу-то колхозную сочли давно.
Собрались как-то ночью за сгоревшим амбаром возле копыт старого коня Чегодая, пошумели и задумали правлению монтекристу сделать. Вспомнили, как век назад уже делали такое. Тогда тоже двухголовые птицы по три шкурки взялись с кротов спускать. И пролетарская богиня Клара ещё живая была, капитал обещала всем поровну распилить. Нынче же совсем невмоготу показалось ямками от ножек ломберного столика быть. Это в наше-то время, когда у каждого своя Клава имеется!
Так миром и порешили: быть монтекристе! За одну ночь прорыли кроты под правление подкоп, а как последнюю подпорку-то выбили, так и рухнула вся контора в прорву чёртовой бабушки! Старый конь Чегодай ещё поднатужился и землицы с поля привёз – засыпал ту прорву, да заровнял. Словно и не было никогда на колхозной земле конторы правления.