Посреди большой роскошно обставленной залы был накрыт стол. На тонкой кружевной скатерти красовались многочисленные серебряные тарелки, наполненные самыми разнообразными кушаньями. Пахли они совершенно незнакомо, но вкусно.
На одном конце стола восседал хозяин башни, разодетый в пышный костюм тёмно-вишнёвого цвета, а на другом – его гостья в своём новом бледно-розовом платье. Если бы рядом с ними сейчас оказался художник, он бы немедленно кинулся к мольберту, чтобы запечатлеть эту прекрасную картину.
Дымок вежливо занял место у ног хозяйки. Обо Ман иногда с любопытством поглядывал на пса, гадая, как девчонке удалось притащить его с Земли.
Варя тихо сидела на высоком стуле, держала спину прямо, и локти на стол не ложила. Да и как иначе можно было вести себя в подобной обстановке?
Первым нарушил тишину Обо Ман.
– Какую кухню предпочитает уважаемая гостья в это время суток? Китайскую? Французскую?
«Кухню на пятом этаже, обклеенную жёлтыми обоями», – подумала мрачно Варя, а вслух сказала: «Русскую народную».
Чернобородый ничуть не удивился такому ответу и знакомо щёлкнул пальцами. Тут же сервировка стола изменилась. Теперь в расписных деревянных блюдах на столе дымились пирожки, а из глиняных горшочков вкусно пахло кашей и грибами.
Варвара вздохнула и взяла себе пирожок. Он оказался с тушёной капустой.
«Ничем его не проймёшь, – подумала девочка, с аппетитом уминая пирог и протягивая руку за следующим. – Ну и ладно. Хоть наемся бесплатно…»
Она сунула один пирожок собаке, но Дымок вежливо отказался. Может быть, ему просто не понравился запах капусты, а может, он решил питаться исключительно блинчиками со сметаной…
Обо Ман улыбался и тихо потягивал холодный морс из хрустального бокала. Он был очень доволен собой. Чувствуя, как смущается и краснеет его маленькая гостья, мудрец просто раздувался от гордости. Только сейчас, спустя три тысячи лет своего одинокого существования, (дракон не в счёт) он понял, как не хватало ему восхищённых взглядов и преклонения. И пусть Варя была всего лишь ребёнком, это не имело значения. Она являлась человеком, способным оценить достижения Великого Обо Мана…
Варвара же вовсе не подозревала о том, что вызвала невольную симпатию у хладнокровного отшельника. Однако, она уже наелась и подумывала о том, что же ей делать дальше. Взгляд девочки оторвался от стола и заскользил по обстановке залы. Интересно, а есть ли тут ещё комнаты?
– Не желает ли сударыня совершить прогулку? Я с удовольствием покажу Вам свои лаборатории…
– Вы ещё и лаборатории сумели создать? – искренне поразилась девочка. В школе она не любила лабораторные работы. Всякие приборы и пробирки казались ей непостижимыми и чуждыми изобретениями инопланетян. Уж она бы на Ло Шань никогда не завела ничего подобного!
Обо Ман сделал широкий приглашающий жест и повёл гостью показывать апартаменты.
Несколько часов Варвара бродила по этажам хрустальной башни в сопровождении неутомимо болтающего Обо Мана. Тысячелетнего отшельника словно прорвало. Он катал девочку с собакой вверх и вниз по самодвижущейся лестнице, открывая ей всё новые и новые двери, демонстрируя десятки, сотни комнат, созданных когда-то давным-давно за какой-то надобностью, а потом за ненадобностью забытых. У Вари уже голова кружилась от бесконечного мелькания этих комнат. Хорошо хоть, что все они находились на самой верхушке башни, там, где уже не было беспощадно-яркого столба света. Хотя порой девочке мерещились голубые блики на ступенях извивающейся змеёй лестницы.
– А вот это – моя самая первая лаборатория, – с нежностью вещал Обо Ман, показывая Варе небольшое помещение, забитое блестящими холодными приборами. – Здесь я совершил величайшее открытие. Здесь мне удалось заглянуть в самую суть вещей, разглядеть мельчайшие пурану-частицы и понять последовательность их хаотичного движения. Последовательность, дарующую власть и силу…
Тут Обо Ман прикусил язык. Кажется, он увлёкся. Но у Вари был такой отупевший и несчастный вид, что мудрец успокоился. Дитя, что с него взять? Однако, пора. Пора заканчивать экскурсию.
Если бы он ещё хоть немного потаскал гостью по этажам, то ничего бы и не случилось. Однако Обо Ман совершенно случайно закончил обход владений именно в любимой лаборатории, и последние его слова намертво застряли в уставшем Варином мозгу. Как последняя реплика учителя, сказанная перед тем, как прозвенит долгожданный звонок на перемену.
А в это время высоко-высоко над заснеженной планетой кружили два дракона.
– Серебряным крыльям никогда не взлететь выше золотых! – кричала Лин Дин, взвиваясь под облака и дальше, туда, где кончалась их сумеречная власть над миром. Туда, где как ни в чём ни бывало все три тысячи лет светило солнце.
И Дин Лин, словно уязвлённый птенец, устремлялся в высоту, догоняя дерзкую золотую каплю.
– Серебряные крылья слишком слабы! Они не умеют летать без устали! Им никогда не достичь Края Мира! – смеялась Сияющая Песня.
И Поющий Свет напрягал могучие мышцы, вытягивая тело в звенящую на ветру серебряную струну, чтобы доказать своей сопернице её неправоту…
Обо Ман расхаживал по своей спальне, не в силах унять охватившее его нервное возбуждение.
«Что мне делать с этой девчонкой? – раздумывал он. – Конечно, голова у неё забита романтическими бреднями о спасении мира, однако она вполне безобидна и даже мила. Как она восхищалась моим костюмом! А как искренне она почувствовала свою ничтожность и беспомощность! Она даже плакала! Пожалуй, ей просто не хватает твёрдой руки. Я бы мог заняться её воспитанием. Если бы не этот золотой крокодил»…
Тут Обо Ман остановился, потрясённый новой мыслью. Куда подевались драконы? Но тут же успокоился: Серебряный ни за что не пропустит вечернюю кормёжку. Порция голубого света сделает всё сама. Глупой ящерице ничего не удастся добиться. А когда драконы вернутся, Обо Ман решит их судьбу. Всё уже готово.
Прямо над личными покоями чернобородого находилась недавно созданная комната Варвары. Девочка сидела на кровати и разглядывала содержимое небольшого ларца, который на прощанье вручил ей хозяин башни. Там были украшения. Если бы ему было угодно посвятить себя ремеслу ювелира, то он бы наверняка прославился на весь мир. Жаль, что Обо Ман не стал ювелиром…
Варя нацепила на руку тонкий серебряный браслет, сплетённый из звеньев, похожих на снежинки. В центре каждой снежинки сияла крохотная алмазная капля. Весь браслет искрился и переливался, словно снег в лучах солнца.
Девочка невольно бросила взгляд в сторону окна. Небо за ним темнело…
«Неужели тут бывает ночь? Я уже так отвыкла от темноты, – подумала она. – А как же Лин Дин? Неужели она забыла про меня? Улетела куда-то со своим любимым и не попрощалась… А мне что делать?»
Варя ещё немного полюбовалась браслетом, сняла и положила обратно в ларчик. Нет, не может она, вот так, запросто, подарки дорогие от незнакомого человека принимать. Хоть и не выглядит он отъявленным злодеем, но и доверия особого не вызывает. Говорит сладко, да что толку? О главном с ним так и не удалось побеседовать. Зачем он целый мир сгубил? Хитрит он, похоже…
Дымок подсунул свою лобастую голову под руку Варваре. Та погладила её. Как хорошо, что верный пёс рядом! И кому какое дело, что не похож он на интеллигентного собеседника! Варя никогда не променяет эту искреннюю преданность в собачьих глазах на липкие сахарные уверения в дружбе господина Обо Мана!
Только странно всё-таки, что Лин Дин забыла о своей подопечной…
Сияющая Песня ничего не забыла. Просто она справедливо опасалась того, что мозг Серебряного Дракона стал совершенно прозрачен для хитрого мудреца. Разговоры с Варей не должны давать ему пищу для размышлений. К тому же, девочке полезно побыть в одиночестве. Только так человек может понять, на что он способен. Только преодолевая трудности, что кажутся неодолимыми, можно возвыситься и удержаться на завоёванной высоте.
Мысли вспыхивали и гасли, подобно искрам священного пламени, но Серебряный не замечал их дымного шлейфа. Преследуя возмутительницу своего ледяного спокойствия, он совсем потерял голову. Он даже забыл о том, что его силу уже долгие годы питает голубой свет хрустальной башни. Открывал ли, закрывал ли Дин Лин глаза, перед ними неотступно горел этот иссушающий душу пламень, всё чаще принимающий облик Учителя. И облик этот не был ни добрым, ни любящим…
Серебряный стал молча разворачиваться, потеряв к преследованию интерес. Меж тем, на небе зажглась первая звезда, и Сияющая Песня радостно вскрикнула, приветствуя её. Она верила, что пресветлые духи далёких планет исцелят больную память Серебряного Дракона.
Однако радость её оказалась преждевременной.
– Разве ветер переменился? – воскликнула с тревогой Лин, заметив, что её друг отстал. – Или ты утомился?
– Моё тело не ведает усталости, – ровным голосом ответствовал тот, с удивлением чувствуя, как крылья наливаются неодолимой тяжестью.
– Ты… ты лжёшь? – не скрывая изумления, прошептала Сияющая Песня. Ведь Драконы не могут лгать. Мысли можно лишь слегка прикрыть щитом, да придать им огромную, недоступную чужому пониманию скорость, но сделать мысль лживой – невозможно.
– Мне… нужен Свет Учителя. Мне просто нужен свет.
– Звёзды вернут тебе былую мощь!
– Что такое звёзды? Потухшие уголья… Изначален лишь свет…
И тут Серебряный Дракон начал падать. Высота, на которой они летели всё это время, была поистине огромной. И бессмертный, упав с неё, превратился бы в кучу изломанных прутьев.
Однако верная подруга не дала упасть ослабевшему, теряющему сознание товарищу. Она подставила ему спину, и, расправив свои сильные крылья, с трудом удерживая на спине чужое безвольное тело, стала медленно планировать вниз, ловя редкие восходящие потоки воздуха.
Через некоторое время лапы Золотого Дракона коснулись закованного в ледяную броню океана. Мягко скользнуло и распласталось на снегу бездыханное тело… Непроницаемая тьма накрыла Драконов чёрным колпаком. Где-то в вышине громоздились друг на друга жирные туши облаков, надёжно пряча за своими спинами любящие глаза звёзд.
Вокруг на многие километры раскинулась холодная, безмолвная пустыня.
«Вот и всё!» – мелькнула и исчезла не то золотая, не то серебряная мыслеискорка.