Дети карнавала. часть третья

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Каждый раз, попадая в новую обстановку, человек стремится побыстрее обвыкнуться, найти какую-то удобную схему, выбрать самый верный ритм, одним словом, состарить новое место, чем раньше, тем лучше. Я не являюсь исключением, живу в этом поселке несколько дней, но уже знаю, из-за какой вершины поднимается рассвет, когда приходит первый автобус и отправляется последний, где можно купить хлеба или выпить кружку свежего пива. Вот и сегодня я возвращался с базарчика. Правда, по причине отсутствия любимого напитка, ограничился литром молока, потому что вчера не подрасчитал и принял целую бутылку паршивого самогона, которую по дешевке взял у квартирной хозяйки. Хотя какая там квартира, - комнатушка два на полтора. Интересно, как в нее умудрились втиснуть кровать? Должно быть сначала ее занесли, а потом уже заложили стену.
Ни прохладный воздух, ни зелень деревьев, ни блестевшее синей стекляшкой море не вызывали радости. Внутри, как в подземелье метро, грохотала незримая электричка, сотрясая все мои кости и жилы. Выпитое молоко перегорело, и во рту возник привкус, который не поддавался самым смелым сравнениям, а через поры пробивался такой запах, что казалось, я иду, окутанный плотной завесой. Самое правильное решение - пойти искупаться, вряд ли существует лекарство лучше этого. Но сначала не мешало бы поспать часок-другой.
Я наискось пересекал шоссе, чтобы свернуть на тропинку, круто взбиравшуюся вверх, и, срезав крюк, напрямик попасть к дому. За спиной звонкий женский голос позвал какого-то Игоря. Согнувшись, чтобы не цепляться головой за ветки, я продвигался вперед. Крик повторился. Видно рассеянная мамаша зовет своего отпрыска, который прячется в кустах.
- Игорь Абышев! - прозвучало совсем близко. Значит, зовут не ребенка, а взрослого. Абышев? Что за черт. Где-то я слышал эту фамилию. - Игорь! Ты что, оглох?
Я обернулся и сквозь листву увидел на дороге девушку, которая приветливо махала рукою. Раздвинул ветки, чтобы лучше разглядеть ее. Внизу стояла моя недавняя попутчица из странного вагона.
- Не узнаешь? - спросила она удивленно, заметив отсутствие ответного интереса.
- Ого! Вот так встреча, - промычал я, пытаясь изобразить на физиономии подобие улыбки. Проклятый самогон парализовал мимические мышцы. Но опускаться не рискнул, чего доброго, она еще свалится в обморок от перегара.
- Встреча? Ошибаешься. Гонюсь за тобой от самой развилки. Ну и длинные же у тебя ноги.
- Утренний джоггинг весьма полезен для здоровья и еще никому не принес вреда. Достань зеркальце и посмотри на свои щеки.
- Ага. И не только ноги. Язык еще длиннее. Что ты здесь делаешь?
- Аналогичный вопрос хотелось бы задать тебе.
- Я приезжаю сюда на отдых каждый год.
- Кажется, я занимаюсь тем же самым. - С пригорка она выглядела стройнее и выше ростом, но ей не следовало собирать волосы в пучок, обнажились выступающие скулы, и лицо стало напоминать мордочку какого-то мелкого грызуна.
- Неужто ты мне не рад?
- Нет, что ты, счастлив безмерно.
- Я часто думала о нашем путешествии в поезде. Никогда в жизни мне не было так страшно. Хорошо, что ты оказался рядом.
- Послушай, а где твой приятель?
- Какой приятель? - удивилась она.
- Не притворяйся, тот самый пассажир из купе.
- Грязный старикашка, с которым ты отказался пить? Завидный полет фантазии! - Она хохотнула, показав хищные зубы. - Ты давно приехал?
- Сейчас посчитаю. Вчера исполнилась ровно неделя.
- Вот те на, целая неделя. Почему же мы ни разу не встретились? Кстати, ты говорил, что направляешься в командировку.
- Просто управился с делами чуть раньше, чем предполагал, и решил немного развлечься.
Солнечный свет касался ее волос, проникал сквозь ресницы, они отливали золотом. Рыжая, ничего себе! Тогда, в поезде, при электрическом освещении я этого не заметил. Может, поделиться своим открытием? Нет, не буду. Предыдущие попытки испортить ей настроение не принесли желаемых результатов. Лучше попробовать изменить тактику.
- Прекрасно смотришься, похорошела. А в таком наряде тебе обязательно нужно сфотографироваться для рекламного плаката. - Она нарочно отставила ногу, которая выглядывала из разреза халата чуть выше колена.
- Ты где поселился? - довольно улыбаясь, спросила она. Видно, давно ожидала услышать что-нибудь в подобном роде.
- Да тут совсем рядом, вон в тех домиках. - Девочка была не в моем вкусе, не люблю рыжих. Но наутро после изрядной выпивки просыпаются дикие желания. К сожалению, я не в том возрасте, чтобы заниматься мастурбацией. А чем черт не шутит? Она сама ко мне привязалась. Почему бы не сделать ей и себе приятное. Ведь постель создана для обоюдного удовольствия. - Хочешь, поднимемся ко мне? На чашечку чая.
- Спасибо, в следующий раз. У меня мало времени.
- Очень жаль, - сказал я вполне искренне. Нога из-под халата вылезла еще больше.
- На каком пляже купаешься? - спросила она.
- Да где и все, - солгал я, потому что до сегодняшнего дня и не помышлял о таком подвиге.
- Напрасно. На платном пляже некоторые идиоты купают своих собак. Я собственными глазами видела. Какая гадость. Поражаюсь людям, которые готовы раскошелиться за сомнительное удовольствие поплескаться в грязной воде.
- Точно подметила, не отдых, а сплошное разорение.
- Маленькие деньги не хуже больших, особенно, когда их набирается много. Ты Красный камень знаешь? Мы уходим еще дальше за мыс. Там чудесная бухточка и ни души. Берег чистый, просто загляденье. Приходи, познакомишься с моими друзьями.
- Выходит, я не ошибался, когда говорил, что ты не одна.
- Обычное, ни к чему не обязывающее знакомство. Хорошие ребята, мне с ними весело. Или, по-твоему, в этом есть что-то предосудительное?
- Каждый человек имеет право на личное счастье.
- Они тебе понравятся. - Она дернула плечом. - Ну что, Игорь, подойдешь?
- А к кому хоть обратиться, кого спросить?
- Спросишь Веру.

На следующий день я был в полном порядке и, после дешевого завтрака в замызганной забегаловке, состоявшего из черствого бутерброда с сыром и стакана бледного пойла под название чай, отправился на поиски Веры. Пошел не из любопытства, а от бесконечно надоевшего одиночества, к которому невозможно привыкнуть. Купались немногие, публика, в основном, загорала, ожидая, когда солнце поднимется выше. Возле Красного камня, который, подобно спине крупного животного, торчал из моря, уже не было никого. Забытые места. Лет пять назад я вырвался сюда с одной милой девушкой, которая вскоре на непродолжительное время стала моей женой. Сколько воды утекло с тех пор! Тогда я любил ее, и она любила меня. Казалось, нет на свете силы сильнее нашей любви. Я не уставал повторять ей об этом, находил самые неопровержимые доводы. Мы строили радужные планы. Иногда на меня накатывало, и я посвящал ей наивные стишки. Как там было? “... Когда я вечером спускаюсь с крутого откоса к морю, и мелкие камешки, обгоняя меня, шелестят в чахлой траве, и сажусь рядом с тобой, кожей ощущая родное тепло, и слежу за взглядом, который скользит по линии горизонта...” А потом мы изменили друг другу. Я, по-моему, сделал это первым. Каждый с самим собой. И не смогли простить собственной измены. Что с ней теперь? Воспоминания... Нет, они ни к чему. Я же давал слово, что больше не буду ворошить прошлое. Мы часто расстаемся с людьми и не знаем, где они в данный момент, чего ожидают, кого любят, кого ненавидят. И неважно, живы ли они или умерли, для нас они все равно мертвы, если утрачена обоюдная связь. Сколько их приходит и уходит.
За очередной скалой обнаружилась вытащенная на берег лодка, а поблизости небольшая компания. Ну, слава богу, это они. Уж больно ноги устали от ходьбы по торчащим камням.
Окруженная вниманием трех парней, Вера пребывала в отличном настроении. Познакомились. Андрей, Юра, имя третьего я не разобрал. Когда я представлялся, то чуть не ошибся, но вовремя вспомнил, что пока еще меня зовут Игорем. Андрей и Юра тут же отошли к лодке, где принялись возиться с аквалангами и прочими приспособлениями для подводного плавания, Вера прилегла на надувной матрас, третий присел рядом. Покуривая короткую сигарету без фильтра, он настраивал портативный приемник. Послышалась грустная мелодия, она полностью соответствовала моему состоянию. Раздевшись, я остался в плавках, позаимствованных напрокат у соседа, благо он имел запасные, скатал джинсы, положил их под голову, растянулся на прохладной гальке и прикрыл глаза. Меня приняли в коллектив без особого восторга. Ничего, торопиться некуда. Я немного научен общению с людьми. Важно не навязываться, не задавать лишних вопросов, не стараться прослыть знатоком и не спешить рассказывать сразу все свежие анекдоты. Ну, Вера и штучка, такая маленькая, а столько прыти. Стоило ли меня звать, или для полного комплекта не хватало четвертого? Но обижаться глупо. Другой разговор, если бы она мне хоть немного нравилась, а так я чихать хотел и на нее, и на ее поклонников. Особенно на этого, который из кожи лез, чтобы угодить ей: то рылся в сумке, ища крем для загара, то подносил стаканчик охлажденного напитка из термоса, то прикрывал полотенцем ее колени. А когда все желания вроде бы были исполнены, застывал в напряженной позе и ждал очередного приказания. Ну чем не верный пес по кличке Сторож?
От предложения Веры пойти окунуться я отказался. И правильно сделал. Она совсем не умела плавать. Сторож взял на себя незавидную роль тренера, которая, как выяснилось чуть позже, его вполне устраивала. Промучившись минут пятнадцать, они вылезли на берег. Сторож не хотел успокаиваться и пустился в рассуждения о различных стилях плавания, так сказать, продолжил теоретический курс. Идиот, разве она что-то поймет. С не меньшим успехом можно рассказывать человеку о секретах приготовления блюд из какого-нибудь заморского продукта, которого тот в глаза не видел. Пока обойдемся без дельных советов, но дайте время, и я научу ее держаться на воде за три урока. Чтобы не выдать раздражения, пришлось пойти искупаться самому. Море оказалось обжигающе бодрящим, и я поплыл в быстром темпе, а когда решил немного отдохнуть, почувствовал, как покрываюсь гусиной кожей. Вдалеке узкой полоской серел пляж. Без долгих раздумий я рванул назад, но сразу сбавил скорость, потому что не хватало дыхания. Промелькнула мысль, а что если сейчас ногу сведет судорога? Когда я попал в теплый поток, потом коснулся дна, то ощутил необыкновенное облегчение. Сил едва осталось, чтобы доплестись до места, а не свалиться прямо у кромки прибоя.
В полдень к Андрею и Юре пришла хорошенькая девочка. Еду, которую она принесла в плетеной корзинке, ребята выложили на газету и пригласили нас перекусить. Днем я ем крайне редко, но от стакана белого вина никогда не откажусь. Девочка присела вполоборота напротив меня, часть лица и плечи скрывались под распущенными темно-русыми волосами. Я засмотрелся на нее и только через пять минут понял, что она бесподобное существо. Давненько женское лицо не вызывало у меня столько эмоций. Больше всего в нем поражал нос. Не птичий и не собачий, почти такой же был у великой американской актрисы, дай бог памяти вспомнить, как ее звали. Вряд ли двое любящих людей в момент наивысшего восторга могли создать подобную красоту. Несомненно, в их дело вмешались потусторонние силы.
Она почти не притронулась к пище, оставалась тихой, как вечерний штиль, и смотрела куда-то в сторону из-под опущенных ресниц. И не обращала внимания на назойливые приставания Сторожа, которому не терпелось, чтобы она что-нибудь съела или выпила. Скотина, мало ему Веры.
Почти забыв, что стесняюсь больничной белизны собственной кожи, я мечтал об одном, хотя бы она разок взглянула на меня. Я напрягал всю волю, но с телепатией, как назло, ничего не получалось. Лишь когда обед закончился и мы поднимались, я на секунду успел перехватить ее взгляд и заметил, что глаза ее синее, чем волны.
Чтобы не сгореть и не получить солнечный удар, я передвинулся в тень, поближе к скале. Оттуда был отличный обзор. Андрей с Юрой столкнули лодку в воду, помогли сесть в нее своей подружке, запустили мотор и пошли в открытое море. Когда мотор перестал кашлять, я с трудом различил, как по очереди за борт свалилось два темных пятнышка, блеснув сталью, и даже не слышал всплесков.
Сторож объяснил правила игры в испанского дурака. Ничего особенного, я их быстро усвоил. Колоду он тасовал самыми невероятными способами, видно, собирался устроиться на работу в казино. Вера, оказалось, не любила проигрывать, а когда это случалось, то изливала на Сторожа поток упреков. Он же ей явно мастил, и если бы на кону стояли деньги, я бы не постеснялся возмутиться. Мы провели за шлепаньем карт часа два, сделав короткий перерыв для того, чтобы Сторож повторил еще одну безуспешную попытку научить Веру плавать.
Солнце уже клонилось к закату. Наконец, вернулись ребята. Немного отдохнув на песке и дожевав оставшиеся бутерброды, они собрали пожитки и поплыли к лодочной станции. С собой нас не взяли, не было свободного места. Мы двинулись за быстро удалявшейся лодкой. Сторож, немного отставая, нес ее вещи. Его-то понять можно, он имеет личный интерес, а вот мое положение в этом трио не поддавалось логическому объяснению. Я пожалел, что не ушел раньше. Ладно, как только вернемся в поселок, поблагодарю их за прекрасно проведенное время и уберусь восвояси.
Вера опередила меня и сообщила, что устраивает ужин. Я немного колебался, но возможность снова увидеть маленькую девочку и в суете познакомиться с ней поближе пересилила сомнения. Значит, нужно забежать домой и переодеться. Белая рубашка хоть куда, я ее почти не носил. Подарок Шуры к Новому году. Она заставляла надевать именно эту рубашку, когда водила в гости к престарелым приятельницам, чтобы я выглядел достойным образом. В Зареченске сейчас, наверняка, идет дождь. Там всегда идет дождь и во дворе Шуры на веревках мокнет чье-то белье.

Прошло десять дней, но Вера так и не научилась плавать. Я думал посоветовать Сторожу затащить ее на надувном матрасе подальше от берега, а потом нечаянно перевернуть. Лучшего способа заставить человека держаться на воде не существует. Но не стал, не хотелось наживать врага. Меня вполне устраивали сложившиеся отношения, никто не мешал греться под солнцем и не лез с расспросами, кто ты и зачем явился. Даже треп Сторожа перестал ломать. А когда он, попыхивая сигареткой, показывал карточные фокусы, я не скрывал восхищения. Правда, ему не нравилось, когда Вера трогала меня за руки. Догадываюсь, она делала это, чтобы позлить его. Непонятно, что он нашел в ней хорошего. Если не считать разнообразных нарядов, которые она регулярно меняла, там не на что смотреть.
Со стороны любителей подводного плавания она не получала особых знаков внимания, кроме своего занятия их ничего не интересовало. Так что первое впечатление о том, что они были ее поклонниками, оказалось ошибочным. С утра ребята ковырялись с приборами, примеряли маски и ласты, проверяли фонари и ружья для подводной охоты, но не припомню, чтобы они когда-нибудь подцепили хоть одну рыбешку. Около двенадцати, как обычно, к ним присоединялась та, которую я ждал с тщательно скрываемым нетерпением. Но что проку, до сих пор она оставалась для меня недосягаемой. И пока я ломал голову, кому из двоих она отдает предпочтение, они уплывали. Иногда лодка останавливалась не очень далеко, они спускались в воду, а через некоторое время выныривали, чтобы сменить кислородные баллоны или взять какие-то приспособления, и снова исчезали. Бывало, она заменяла кого-нибудь из пловцов, но чаще сидела в лодке. Меня изумляло ее терпение, она могла выдерживать одиночество часами.
Вечера мы проводили у Веры. А куда еще податься? В кинотеатре крутили сплошное старье, видеосалоны давно оккупировали подростки, в единственном ресторане воняло кислятиной и кутили хозяйчики, торопившиеся побыстрее спустить деньги, вывернутые из карманов отдыхающих. Вера снимала отдельную комнату, но нас туда не пускала. Мы располагались под навесом возле летней кухни. На стол подавалась жареная рыба с картошкой, овощи, фрукты. Приготовлением ужина занимался Сторож. Это было, пожалуй, его единственным полезным качеством. Морской воздух делает аппетит зверским. Запивали мы красным домашним вином, его приносили Андрей и Юра, или водкой, которой угощал Сторож. Самогон я выставлять стеснялся, поэтому прикупал что-нибудь в ресторане. После ужина обычно играли в карты на символические ставки. Как правило, выигрывал Сторож, не даром он дни напролет мял колоду, случалось и Вере улыбалось счастье опять-таки не без помощи Сторожа. Одному мне хронически шла шваль. Проигрыши меня нисколько не огорчали, тем более все говорили, кому не везет в карты, повезет в любви. Одна беда, ребята не приводили с собой маленькую подругу. Я понимал, что ее свобода заканчивается вместе со световым днем, слишком юна она была. Расходились на ночлег поздно. Вера провожала нас до калитки, где мы договаривались утром собраться на старом месте. И я знал, что обязательно приду, потому что не терял надежды, может быть завтра мне удастся поговорить с этой девочкой. Очаровательная грусть.

Сосед в который раз пригласил на партию в карты. Он обещал показать новую игру, с его слов она могла мне понравиться. Я согласился от нечего делать. Маленькую девочку сегодня уже не увидишь, а завтра кто его знает. Прежде чем идти, я посидел на крылечке и подумал о ней еще немного, покуривая сигаретку, которую смастерил из сухих листьев, сорванных с куста, росшего в углу огорода.
Компания состояла из трех мужчин и женщины нервного вида. Я был пятым. Сдавал сосед Аркадий Борисович, попутно объясняя правила.
- Выкладывается масть по порядку не меньше трех или три карты одного достоинства. Это ваши честно заработанные очки. Джокер заменяет любую.
- Джокер - он и в Африке джокер. - Сидящий по левую руку игрок положил даму червей. Не вникая в тонкости, я сбросил мелкую черную. За ней легла бубновая шестерка. Дорожка карт протянулась через весь стол. Чтобы освободить место для следующих, Аркадий Борисович переложил их на другой край. Пока ни у кого не получалась комбинация. Человек, сидевший напротив меня, прикрывал лицо картами, как веером, из-под которых видны были только стреляющие по сторонам глаза и тщательно расчесанный в смолистых волосах пробор. Мне хотелось увидеть его лицо, я никак не мог дождаться, когда он начнет сдавать. Наконец, настала его очередь. Взгляд последовал за тонкими белыми пальцами, которые ловко тасовали колоду, за тем, как легко летели карты и ровно ложились одна рядом с другой. Без сомнения, он передергивал, но вряд ли кто догадывался, каким образом. Когда сдача закончилась, я поднял голову, но он уже успел прикрыться своим веером.
- Я украл твоего короля, Люсенька, - проговорил Аркадий Борисович, обращаясь к женщине.
- Он мне ни к чему.
- В хозяйстве все пригодится. - Посмеиваясь, он выложил на стол сразу четырех королей. - Сорок очков! Для начала неплохо.
Я призадумался, сомневаясь, с чего пойти. Дернул десятку пик, но тут же вернул ее на место. Потом прикинул вариант с пиковой дамой. Если взять из колоды недостающего валета, получится комбинация. А может избавиться от туза червей? Но его немедленно схватят. Туз стоит пятнадцать очков. Как же поступить?
- Ну что ты тянешь? - поторопил голос брюнета, который продолжал прятать лицо.
Внезапно в мозгу вспыхнула мысль: мои противники знают, что я хочу обмануть их, и одновременно знают карту, с которой я пойду. Спасет только неожиданный ход.
- Он что, уснул? - сказал кто-то врастяжку.
Нет, нельзя! Не вздумай сделать того, о чем они просят. Я понял, понял все. Раньше, очень давно я был в этой ситуации, сидел за этим столом, играл с ними, но почему-то забыл, что было дальше. И исход игры был для них известен. Но они смеются надо мной, издеваются и никогда не подскажут, не помогут.
- Давай, красавец, не стесняйся.
Отвратительное положение. Но я заставил себя остановиться. Испугался? Противники уверены, что ты сделаешь именно тот, другой ход и с нетерпением ждут его. Вот в чем заключается фокус. В карты невозможно играть, не обманывая, но если обман известен заранее, то это больше похоже на сговор. Теперь я понял, стоит мне сбросить любую карту, не важно какую, и я умру. Умру, потому что исполню их волю. Я стоял в дверях холодной неизвестности. Нельзя позволить им увидеть, как я буду уходить. Смерть - личное дело каждого. Никому не разрешается смотреть на того, кого она выбирает.
Голос женщины подталкивал меня. Он пропел приговор, словно приглашая в бесконечность. Было ощутимо ясно, что цепь замкнулась и прорваться через нее невозможно.
Трудно сказать, откуда у меня хватило сил положить карты на стол и выйти из комнаты, еле волоча ватные ноги.


Чего я постоянно боюсь? Почему должен куда-то бежать? От кого? Кто за мной гонится? Срочно уехал из города, потому что испугался Пеликана? Черт с ним, пусть он сам меня боится. Но за это должен был расплачиваться, торчать в дыре с женщиной, от которой меня воротило. Испугался Мамури, а потом искал его, не понимая, как существовать дальше. А теперь что? Может пойти посмотреть на море? Да, море с его бухтами. Они, как лузы, в которые закатываются бильярдные шары. Только мой никуда не попадает. Я постоянно опаздывал на какой-то шаг. И все из-за того, что мне не нравилось действовать по писаным законам. Никому не удастся заставить меня лизать с чужой тарелки. Существует множество любителей отламывать кусочки и давать другим в качестве подогрева. Эти ребята привыкли к шампанскому со льда, которое подносит аккуратно одетый официант. Они и ему с радостью нальют, но за стол не посадят. Так породистой суке запрещается повязаться с дворнягой, иначе испортишь породу. Идиоты, они все больны одной болезнью. Как же был прав Мамури. Цепляются за прошлое, скупают антиквариат, коллекционируют марки, медали, чужие мысли, мебель, автомобили, любовниц. Их заветная мысль - хоть раз опорожниться в золотой унитаз. И еще до смерти мечтают поставить себе памятники, которые им никогда не увидеть. Боятся смерти, боятся покойников, зная, что рано или поздно сами станут покойниками. Я не одинок, не только я был проклят в день своего рождения. Все мы прокляты, и у нас одинаковый конец. Но они считают, что сумели приготовиться к нему, пронюхали все ходы и выходы. Ложь, такого не бывает. Какая разница, пойдет ли за твоим гробом толпа, или ты сгниешь на помойке. Действительно, кто пойдет за тобой, кому ты нужен? Никто не вспомнит о тебе, никто не заплачет. Ну так утешься, твоя смерть лучше, чем смерть других, ты никому не принесешь боли. Ну и что? Я жил, как мог, я не умел иначе и не хотел, чтобы кто-то привыкал ко мне. Или просто не начал жить? Мне часто казалось, что завтра наступит новый день и все пойдет по-другому. Ведь я до сих пор не научился говорить “да” или “нет” когда следует, стараясь никого не обидеть. Видно, еще не понял, люблю ли я людей по-настоящему или лишь притворяюсь, чтоб не быть наказанным за зло. Но постоянно лип к ним, как грязь к каблуку. Поверил Киту, притулился в Зареченске к старухе, состоял в команде Мамури. Каждый из них нуждался во мне, хотел, чтоб я выполнял его желания. Но я старался оставаться самим собой. В чем моя вина? Разве я когда-нибудь серьезно завидовал Чернову, его способности говорить в глаза любому человеку, что угодно, или Киту, лучше которого никто не умел развлекаться, или Мамури? Завидовать - значит мстить, причинять зло. Идеалы очень быстро превращаются в идолов. Смотреть через чужие очки то же самое, что жить с завязанными глазами. Все окружающее тебя пропитано ложью. А единственная правда, которая существует, - это смерть. Умереть, и чем раньше, тем лучше, как бы мучительно это не было. И тогда откроется настоящая правда, то что было загадкой с момента твоего рождения и остается ею до последнего вздоха.
Я опустил руку и взял бутылку с пола. Проклятая жизнь! Пустая бутылка полетела в угол, но не разбилась, а отскочив от стены, с грохотом покатилась под кровать.

Обычно на пляж я приходил позже остальных, но на сей раз оказался первым. От нечего делать, попробовал воду, потом подравнял большие плоские плиты и прилег на них, не раздеваясь. Вскоре на моторе причалили Андрей и Юра. Я хотел помочь вытащить лодку на мель, но пока поднимался, они успели справиться сами. Удивление постепенно нарастало, я здесь больше часа, а Веры все нет. Без особой надежды на успех я подошел к Юре, который, согнувшись, работал с плоскогубцами и отверткой, и попытался вспомнить что-то из документального фильма про Жака Ива Кусто. Кажется, это он изобрел акваланг. Юра не удостоил меня ответом. Понятно, мало кому понравится, когда ему заглядывают через плечо. У берега Андрей сортировал пучки водорослей. На вопрос, зачем они ему понадобились, он сказал несколько слов, но я толком не понял, что он имел в виду. Вроде бы для протирания стекла, они улучшают его прозрачность. Разговор оборвался на самом интересном месте.
Становилось жарко, потихоньку меня начало размаривать. Я скинул одежду и снова лег, прикрыв голову рубашкой. Конечно, в компании Веры и Сторожа не было уж чересчур весело, но перспектива провести в одиночестве целый день мало привлекала. Может уйти? Если что, они попадутся мне навстречу. А маленькая девочка? Она должна вот-вот появиться.
Я не заметил, как заснул, а когда очнулся от тяжелого забытья, рядом никого не было. Кожа покрылась испариной, и, чтобы отделаться от липкого пота, я решил искупаться. Вода была что надо и сама помогала не спеша двигаться в сторону лодки, которая раскачивалась метрах в трехстах. Девочка сидела спиной и не видела, как я подплываю. От моего неожиданного окрика она вздрогнула и оглянулась. Вблизи ее лицо показалось проще, чем хотелось. Рукой я зацепился за борт, чтобы немного передохнуть, а она резко отодвинулась к противоположному борту. Вряд ли уступая место, если бы мне вздумалось влезть в лодку. По-моему, она здорово испугалась. Почему в ее глазах замер страх? Вдруг сбоку послышалось какое-то хлюпанье, поднялись брызги и пена и над поверхностью моря возникла круглая голова в маске и с трубкой во рту. Маска не позволяла рассмотреть, кто это, Юра или Андрей. Я махнул ему рукой и поплыл в обратном направлении.
На берегу я не стал ожидать, пока обсохну, напялил рубашку и джинсы на мокрое тело и поспешил удалиться. Идиот! Какого черта здесь ловить.
Но существуют вещи, способные быстро улучшить настроение. Вернувшись в поселок, я первым делом направился к хорошо знакомому ларьку, чтобы немного освежиться. К сожалению, он был закрыт. Неподалеку возле пристани с лотка торговали бутылочным пивом. Отлично, это намного лучше, чем пить в жару крепкие напитки. Я пристроился в хвост короткой очереди. Однако радовался недолго, потому что потный толстяк, стоявший передо мной забрал все, что оставалось в последнем ящике. Я не хотел сдаваться сразу и решил попытать счастья. Молодая продавщица, занятая подсчетом выручки, не обращала внимания на мои уговоры, произносимые нежным голосом. А когда я начал демонстрировать живые деньги, обещая двойную плату, только отмахнулась от меня.
Возле нее вертелся мальчишка лет семи, по-видимому, ее сын. Чем-то я привлек его внимание. Он подошел поближе и уставился мне на грудь. Ах, вот оно что. Оказывается, его заинтересовала шутовская награда, полученная мною в поезде. Несколько раз я уже собирался расстаться с ней и ожидал подходящего случая. Не знаю почему, но мне захотелось сделать подарок именно этому мальчишке. Я отцепил безделушку. Он всей пятерней схватил ее и побежал показывать матери. Мой широкий жест был оценен продавщицей по достоинству. Без лишних слов она извлекла из-под каких-то тряпок несколько бутылок пива. Причем сдачу отсчитала до последней копейки. Была бы она посимпатичней, я бы договорился с ней встретиться вечером. Не беда, успеется. Если чего, разыщу ее как-нибудь потом.
С двумя бутылками я разделался тут же на месте, а еще три прихватил с собой. У Сторожа вроде бы есть вяленая рыбка, он давно хвалился. Я отправился к Вере, так как не знал его точного адреса. И поцеловал порог. Дома никого не было. Ничего, загляну попозже. А пока пойду к себе, отдохну немного. Пивной хмель обладает удивительным, ни с чем не сравнимым свойством: поначалу кажется, что выпил стакан водки, а через двадцать минут начинает клонить в сон. Кит, помнится, рекомендовал не останавливаться и продолжать, так сказать, клин клином вышибать, но с меня в данный момент было достаточно.
Напрасно я надеялся, что не застану хозяйку. Она была во дворе и, согнувшись, копалась в сарае, выставив острый зад. Пройти мимо незамеченным вряд ли удастся. Так просто от нее не отделаешься. Начнутся разговоры о тяжелой судьбе, о ценах, которые растут, как на дрожжах, о маленькой пенсии и о ее доброте, мол, держит жильца на квартире почти даром. Зачем только я сказал, что сниму комнату до конца сезона. А как было поступить иначе? Я приехал поздно вечером, мне везде отказывали, пришлось соглашаться на любые условия. Задаток она взяла, но уже несколько раз намекала, чтобы я рассчитался полностью. Я говорил, что со дня на день получу почтовый перевод, но понимал, еще немного - и ее терпение иссякнет. При желании можно было бы заплатить и сегодня, но в этом случае, остаться без копейки. Не знаю, что делать дальше. Воровать я не умею, попрошайничать тоже. Чтобы зарабатывать деньги, надо работать, это и дураку ясно. Может вернуться к Шуре или поехать домой? Я аж поежился от таких мыслей. Твою мать, круг замыкается, а выхода нет никакого.
На удивление, хозяйка приветствовала меня довольно радушно, но я заметил, что она внимательно рассматривает мою ношу, и сразу нашелся. Кто варит самогон, должен знать толк в пиве.
- Вот, купил вам пивка. - Я протянул ей бутылку. Ничего, нам со Сторожем двух вполне хватит.
- Спасибочки, родненький, спасибочки. Хоть ты один обо мне позаботился, дай тебе бог здоровья. - Но, посмотрев на меня внимательней, сказала:
- Ты сегодня что-то грустный, голубок.
- Моя девушка меня не любит.
- Ох, уж эти девки. Да ты не горюй. Подожди немного, найдем ей замену. Знаешь их здесь нынче сколько! Сегодня вон приходили две, комнату спрашивали. Я им сказала, чтобы вечером пришли, может, у соседки что освободится. Придут, посмотришь на них. Обе хорошие, вместо платьев - в штанах до колен.
- Да нет, спасибо, я ведь про другое говорил.
- Что там про другое. У молодых всегда так, сейчас любят, а назавтра забывают. - Она хитро хихикнула. - Ну ты меня и порадовал. Я раньше пива не пила, брала себе бутылочку для накрутки волос. А теперь иногда люблю по жаре стаканчик выпить. Но если ты ко мне с добром, то и мы умеем добром отплатить. Заходи, заходи, я тебя чем-то хорошим угощу. И себя не забуду.
Через узкие сенцы мы прошли в комнату. В ней повис полумрак, глухое окно без форточки заслоняли ветки дерева. Комнату никогда не проветривали, запах старости въелся в стены. Я взялся за стул, но он оказался поломанным, поэтому присел на край кровати.
Хозяйка выставила на стол бутыль с мутным самогоном, два граненых стакана и тарелку с солеными помидорами.
- Вчера сварила, не пробовала еще. Должен хороший получиться. Алексей называл его вином. Бывало, скажет, а ну-ка, налей мне белого вина. И мы посидим, поговорим о жизни. О-ох, хороший человек был. Уж восемь лет как умер, а все его забыть не могу. Ночами даже снится, зовет. Ну, голубок, помянем Алексея, царство ему небесное.
Выпили по стакану. У меня дух перехватило, я надкусил помидор, но отложил его и откупорил пиво.
- Ты закусывай, закусывай. Он всегда заставлял меня закусывать, а то, говорит, из тебя пьяница получится, - развеселилась старушка. - Я тебе что скажу, ты свою девку потихоньку можешь вечерком привести, я возражать не буду и дорого не спрошу. Только делай так, чтоб вас особо не видели, у соседей языки длинные.
Она схватила бутыль и налила еще по стакану. Второй проскочил легче, но без пива не обошлось. Меня начало разбирать, и я понес какую-то чушь:
- Да, вижу, вам трудно одной справляться. Небось, квартальный комитет не поможет, а нанимать человека со стороны накладно, все приходится делать самой. У меня бабушка живет в деревне, тоже одна. Когда я к ней приезжаю, то и огород вскопаю, и дров на зиму заготовлю. Почему вы мне не скажете, что надо сделать? Давайте, хоть сейчас помогу.
- Ладно, сначала выпьем, а потом ты мне поможешь.
Я попытался прикрыть стакан ладонью, когда он наполнился наполовину, но она отвела мою руку.
- В этом доме наливают по полному.
Ну и здоровье у старушки, во дает. Худая, в чем душа держится, куда в нее столько помещается? У меня уже щеки онемели, а ей хоть бы хны.
- Закурить можно? - спросил я.
- Кури, кури, голубок. Алексей тоже курил. Я его ругала, а он все равно курил. Ничего, пускай в доме мужчиной пахнет. А чего помидорчик не ешь, не нравится?
- Отличные помидорчики, - отвечал я заплетающимся языком. Сигарета меня доконала, я был в стельку пьян. - Очень нравятся. Но я вам должен еще помочь.
- Ничего, ты мне поможешь, и я в долгу не останусь. Знаю, знаю, что тебе надо. Вона здоровый мужик какой. Если тебе женщина будет нужна, ты только скажи.
- Обязательно. - Голова сама уткнулась в мягкую подушку. Я полюбил эту старушку, как мать родную, и почти не чувствовал, когда она стаскивала с меня туфли и укладывала ноги на кровать. И, словно через пелену, слышал:
- Ложись, ложись, родимый, поудобнее ложись. Устал-то как, испереживался. Отдыхни немного, отдыхни.

Я проснулся от настойчивого стука. Ту-ту-ту, ту-ту-ту. ту-ту-ту, ту-ту-ту. Кто-то, не жалея кулаков, колотил в стену, даже кровать сотрясалась. Я не сразу сориентировался, где нахожусь. Наконец, скорее по приторной вони, вспомнил, что отключился в комнате у хозяйки. Надо ж было так упиться. Голова раскалывалась, а тут этот не прекращающийся ни на секунду стук. Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту. Я перевернулся на другой бок и от удивления протер глаза. Посреди комнаты, подняв вверх руки, плясала моя старушка. Я перегнулся с кровати и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть это дикое зрелище. Она отчаянно била голыми пятками по грязному полу, точно хотела вогнать на место все вылезшие гвозди. В тусклом свете свечи казалось, что на пятках нет кожи, одни отполированные костяшки. Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту. Старуха незаметно ускоряла темп, платок с головы сполз и болтался, как хомут, тонкие седые пряди торчали клочьями, вислые щеки подпрыгивали в такт. Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту. Ее взгляд устремился куда-то поверх опустевшей бутылки. Выходит, она продолжала пьянствовать без меня. Я свесил ноги и одурело посмотрел по сторонам. И только тогда понял, что в комнате есть еще кто-то. У дальней стены сидела другая бабка с толстой, расплывшейся в улыбке рожей. Она сверкала черными глазами и прихлопывала в ладоши. Значит, мне предлагают выбор? Скоро и вторая пустится в пляс. Ну, тогда они меня точно затанцуют.
- Остановитесь! - заорал я, что было силы. - Остановитесь! Прекратите немедленно!
Мой крик остался незамеченным.
- Прекратите! - взревел я и ринулся к двери, готовый снести на пути любую преграду. Хорошо, что ноги сразу попали в туфли, а то как бы за ними потом возвращаться.
На улице уже стемнело, и было трудно определить, который час. Но, судя по горящим в домах огням и звукам музыки, не очень поздно. Во мне просилось единственное желание поскорее найти воду, чтобы вымыть лицо и руки. Дорога сама вывела к морю. Железные ворота на пляж оказались закрытыми. Ничего, через них трехлетний ребенок перелезет. Я прошел между лежаков, которые чернели, как туши убитых животных. У берега присел на корточки, но не смог сразу дотянуться до воды, поэтому сделал несколько коротких утиных шажков. Волна все-таки успела лизнуть носки туфель.
Внезапно я расхохотался, совершенно не сдерживаясь. Собственно, чего я испугался, двух пьяных старух? Перед глазами до сих пор стояли желтые костяные пятки. Ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-ту. Ох, девки, ох и пляшут.
Мой смех оборвался, когда я почувствовал чье-то присутствие рядом. Слева, в нескольких шагах, склонилась тощая фигура с ведром в руке.
- Продолжайте, что же вы замолчали, - послышался низкий голос. - Не стесняйтесь.
Вместо ответа последовало невразумительное междометие.
- Вы так искренне смеялись. Давно не приходилось слышать в смехе столько радости. Простите, что помешал. Понимаю, я вас отвлек, теперь вы уже не сможете вернуться в прежнее состояние. Еще раз простите.
- Любой бы смеялся не меньше, попади в мою ситуацию. - Я поднялся и оглядел незнакомца. Мы были одного роста, но назвать его просто худым не хватало смелости. Рубашка и брюки болтались на нем, как на вешалке.
- Наверно, что-то очень интересное?
- Не думаю. Только что меня пытались ввести в искушение две семидесятилетние старухи. Видели бы вы, как они старались понравиться.
- Любовь - вещь тонкая. На всякий товар случается спрос. Погодите-ка, мне нужно набрать второе ведро.
- Странно, жить возле моря и запасаться морской водой.
- Года через три цена на нее увеличится в тысячу раз, не меньше, - сказал он. - Однако, вы правы, невозможно переносить ведрами все море.
- В Венеции за это могут наложить штраф или арестовать. Государство охраняет монополию на производство соли.
Вот когда настал черед смеяться незнакомцу. Он схватился за живот и раскачивался, как тонкое деревце от порывов ветра. Сомневаюсь, что я сморозил глупость. Это давно известный факт, о нем говорят в школе на уроках географии.
- Вы когда-нибудь бывали в Венеции? - спросил он, вздрагивая через слово. - Уверяю вас, никто из ее жителей не станет терять время на подобное занятие. Кстати, по поводу времени, у вас не найдется несколько минут, чтобы оказать мне маленькую услугу? Помогите донести ведра, мой дом неподалеку.
- Какие мелочи, конечно, помогу. Давайте их сюда.
- Не могу справиться с любопытством, - говорил он, прыгая передо мной. - Расскажите, пожалуйста, где вы отыскали своих красавиц?
- Не надо издеваться. Это была моя квартирная хозяйка с подругой.
В сетке, огораживающей пляж, зияла дыра, за ней в кустах пряталась тропинка, которая круто поднималась вверх и заканчивалась на площадке возле дощатого забора. С заднего хода мы попали в заасфальтированный дворик, а оттуда прошли в дом.
В центре просторной комнаты стояли два глубоких кресла и журнальный столик, вдоль стен выстроились книжные шкафы с матовыми стеклами. Простенок между дверью и окном украшала цветная репродукция в рамке. На ней изображалась яхта под парусами.
Он сразу плюхнулся в кресло, а я стоял в недоумении, не зная, куда деть свою ношу.
- Ставьте сюда, - показал он пальцем рядом с собой, - и присаживайтесь, а то вижу, вы запыхались. Отдохните немного.
Я подчинился его указаниям, поставил ведра на ворсистый палас голубого цвета и занял место напротив.
- Человека, который ведает хозяйством, я отпустил на похороны сестры. Он должен был вернуться через три дня, но известил телеграммой, что задерживается. Какие-то сложности с наследством. Поэтому приходится все делать самому. Не желаете выпить?
- О, нет, не в коем случае. Сегодня я дал зарок, что больше не возьму в рот ни капли спиртного.
- Похвальные намерения. Но я имел в виду другие дозы и другие напитки. - Тонкая, похожая на куриную лапу, рука выскользнула из широкого манжета, потянулась к нижней дверце шкафа и открыла ее. Взору представилась коллекция из двух десятков бутылок, но ни одна этикетка не повторялась дважды. - Выбирайте.
- Нет, - повторил я тверже. Первый раз в жизни захотелось проявить волю и не менять решения.
- Как вам угодно. А я хлебну немного. - Он снял с полки четырехгранную бутылку, прочел название и с хрустом прокрутил пробку. - Поищите в холодильнике для себя что-нибудь освежающее, вам это сейчас не помешает. И заодно принесите льда.
Содержимое холодильника подтверждало мысль о том, что старик живет богато. Но когда я брал приглянувшуюся банку “Швеппса”, вдруг накатила смутная растерянность. Словно, я попал в заморскую лавку, но не знаю, чем буду расплачиваться.
- Многие считают виски дрянью, а для меня лучшего не придумаешь. - Он катал по слегка смоченному дну стакана кубик льда. - Что поделаешь - привычка. Теперь, конечно, я не тот и не могу пить, как раньше. Бутылки мне надолго хватает. Спасает замечательное качество этого напитка, его вкус сохраняется независимо от количества добавляемой воды. Виски я научился пить вдали от родных берегов, в молодости выбрал судьбу моряка. Мне было примерно столько же, сколько вам, когда я начинал.
- Времена меняются. Думаю, мне уже пора заканчивать.
- Не вижу разницы. Все зависит от поставленной цели. Я мечтал стать командиром судна и добился своего. Никогда не забуду день, когда меня впервые назвали капитаном. - Он мечтательно прикрыл глаза. - Капитан, вот кем я был для людей. Капитаном с большой буквы. Постепенно я начал забывать свою фамилию, потому что перестал слышать ее. И не мудрено, за двадцать лет такое может случиться. Вы не поверите, но сейчас, чтобы вспомнить ее, мне необходимо заглянуть в паспорт. Я даже в завещании указал, чтобы после моей смерти на могильной плите было начертано одно слово “Капитан”. Меня ведь и здесь все знают, как Капитана. Простите, молодой человек, а вас как величать?
Я решил пока лучше оставаться Игорем Абышевым.
- У меня не было ни богатых родителей, ни влиятельных родственников со связями. За любую мелочь приходилось драться самому. В детстве, начитавшись книжек, я мечтал построить собственный “Наутилус” и, как капитан Немо, хоть под водой обрести свободу. В тайну были посвящены двое соседских мальчишек. Мы пораскинули, что на эту затею потребуется уйма денег и поклялись отказывать себе во всем - лишь бы собрать нужную сумму. На летние каникулы меня отправили в деревню. Я честно сдержал обещание и почти ничего не истратил из того, что мне было оставлено на кино и мороженое. А когда вернулся, то узнал, что мои друзья и думать забыли о наших планах. На жизненном пути расставлено много ловушек, поэтому следует постоянно контролировать обстановку, чтобы не сбиться с курса. С тех пор я полагался исключительно на себя. И пусть двигался не очень быстро, но только вперед. Разве кому-то удавалось построить дом, начиная с крыши? Поступить в мореходку не составило труда. Я едва дождался первого рейса, будучи уверенным, что останусь на другом берегу, но, ступив на чужую землю, вдруг понял, что родина никогда не даст мне развода. Люди везде одинаковые. И везде есть хозяева и слуги. Наверх там просто так не пускают, слишком тесно у них наверху, и очередь занимать надо с самого рождения. Менять же место жительства ради климата - вопрос спорный. Вся разница в качестве существования, но кто мешает иметь хорошие вещи здесь? Конечно, чтобы сколотить состояние, возникала необходимость прибегать к различным ухищрениям, за которые еще недавно сажали за решетку. Правда, законы нынче изменились, так что перед своей совестью я чист. Случались и неприятные моменты, но, к счастью, мне везло. Деньги решали любые проблемы. Если они у тебя есть, несложно научиться пользоваться их силой. Когда я списался на берег, у меня был и дом, и средства, которые позволяли считаться независимым человеком. Свободен тот, у кого нет необходимости работать. Да, я достиг, чего хотел, и сейчас сколько бы ни старался, не смогу истратить и сотой части накопленного. Напротив, с каждым днем мое состояние увеличивается. Обидно другое, оно может достаться людям, которые на протяжении многих лет только и делали, что всячески мешали, вставляя палки в колеса.
- Вы поссорились с родственниками? - спросил я.
- Ошибаетесь, я подразумевал совершенно посторонних людей. Благодаря самому прогрессивному в мире строю, из родственников по крови в живых у меня никого не осталось, а обзавестись своей семьей вовремя не получилось. Была попытка, когда я только приехал сюда, но она закончилась неудачно. Та женщина почему-то отказывалась родить ребенка сразу и просила с годик подождать, чтобы, как она выражалась, привыкнуть друг к другу. Никакие уговоры не действовали. Возникли подозрения, что она в один прекрасный момент исчезнет, слишком велика была разница в возрасте. Я не стал дожидаться, когда она даст повод для разочарования. Мы расстались без слез и упреков.
- Что же вы не удержали ее? Или не все покупается за деньги?
- Найти партнершу на ночь - не проблема. До недавнего времени я позволял себе подобные развлечения. Но разве они заменят семью? - Чувствовалось, язык у Капитана развязался не от выпитого, доза ведь была гомеопатической. Вероятно, он давно ни с кем не беседовал, из-за чего и торопился выговориться. - Счастливые дети рождаются у счастливых родителей. Обратите внимание, бывает человек красивый, а умом не вышел, или наоборот. Смотришь на него и видишь только одну половинку. Смысл заключается в следующем: любить умел то ли отец, то ли мать, вот чья половинка и видна. Пороки всегда старше своих будущих хозяев. Здоровое существо никогда не родится там, где притаилась измена и фальшь. Страшно представить, что может появиться на свет от насильника. Я категорически против любого убийства, тем более в чреве матери, но это лучше, чем плодить полуживотных.
- Понял. Поэтому нас окружает такая некачественная среда. Или можно найти человека без изъяна?
- У вас у самого есть дети?
- Еще не успел удовлетворить чей-то инстинкт материнства. И не думаю, что поступил плохо. Для выполнения этой задачи требуется обоюдное согласие сторон.
- Вы говорите так, словно никогда не любили.
- Если бы. - На секунду я замолк, понимая, что спорить не следует, но сам не зная почему, сказал: - Был случай. Я встретил ее в прошлом году и в тот же день потерял. Изредка она мне снится, но я уже начинаю забывать ее лицо.
- Как ее звали?
- Майя.
- Редкое имя.
- По-моему, самое обычное, - пожал я плечами.
- Иногда одно и то же слово имеет несколько значений. Майя, - произнес он нараспев. - Возможно, кому-то в нем почудится теплый весенний дождь, другой ощутит дуновение надвигающегося лета. Лучше справиться у авторитетов, они не позволят ошибиться. Откройте, пожалуйста, крайний шкаф справа и возьмите со второй полки том на букву “М”.
Я повернул торчащий в дверце ключ, быстро отыскал среди золотых корешков нужную книгу и протянул ее Капитану. Он полистал страницы, слюнявя указательный палец.
- Вот послушайте. Майя - наименование полуострова Юкотан. Нет, не то. Майя - индейские племена. Они стискивали головы детей досками, чтобы придать им длинный сплющенный вид, заостряли точением зубы, пробуравливали носовую перегородку и татуировали верхнюю часть тела. Не правда ли, своеобразные обычаи? Ага, это поинтереснее. Майя в переводе с санскритского означает волшебную силу, хитрость, ложь. Иллюзия, олицетворенная индийской мифологией в виде богини, целью которой является обольщение и обман людей. Весь мир является созданием Майи - зрелищем, в котором все иллюзия: театр, актеры и сама пьеса. Реально только одно непостижимое и невыразимое. - Капитан захлопнул книгу. - Разве кому-нибудь удавалось поймать солнечный зайчик рукой? Ваша Майя не что иное, как тщетность всего земного.
- К сожалению, вы не открыли ничего нового, - сказал я. - Действительно, она промелькнула в моей жизни, точно сон.
Его лицо искривилось, как будто он пожевал лимон. Я подумал, что Капитан хочет возразить мне, но вместо этого он издал громкий вопль и вскинул руки. Вслед за книгой с подлокотника на пол полетел недопитый стакан. Его лицо перекосилось и почернело, глаза вылезли из орбит, длинные пальцы вцепились в череп, но они были слишком тонкими, чтобы раздавить его. Похоже, у старика начался припадок, еще секунда - и он свалится на пол и пустит пену изо рта. Я вскочил на ноги, боясь, что он нечаянно испачкает мне одежду. Кажется, Капитан выбрал не совсем подходящее время для болезни. А что если дело посерьезнее, и он собрался в последнее путешествие, откуда не возвращаются?
- Что с вами? - закричал я.
- О, моя голова, - прошипел он, не разжимая зубы. Слава богу, он не потерял сознания. Приступ длился не больше минуты. Скоро кровь отхлынула от лица, и оно приобрело прежний желтоватый цвет.
Откуда-то он достал махровое полотенце, окунул в ведро и обмотал им голову. Вода струями стекала по изрезанному морщинами лицу, по черепашьей шее, но он не обращал на это внимания.
- Простите, что напугал, надо было предупредить вас заранее. Понадеялся на новое лекарство, думал, сегодня пронесет. Мерзавец аптекарь обманул меня, подсунул какую-то дрянь. Таблетки ни черта не помогают, а я принял почти целую упаковку. Негодяй! Вот так после всего и верь людям.
- Давно вы болеете?
- Уже почти два года. Иногда хочется положить голову на рельсы, чтобы по ней проехал локомотив. Ох, приступы сведут меня в могилу. - Он отнял полотенце. - Погодите немного, сейчас пройдет. Спасает только испытанное средство - морская вода. Старый рецепт, который я запомнил, еще когда ходил в море.
- На вашем месте лучше не заниматься самолечением, а обратиться к врачам.
- А зачем? Чтобы проверить их способность без рентгена ставить диагноз твоему кошельку? Здешние врачи на большее не способны, а если дойдет до дела, то простую простуду вылечить не смогут, потому что давно забыли, какой стороной прилепливаются горчичники.
- Почему бы вам не поехать в столицу? Ведь нельзя же экономить на собственном здоровье.
- Думаете, там врачи сделаны из другого теста? Разница, безусловно, есть, у них апломба побольше да и аппетиты посильнее. Я их повидал не меньше сотни. Где только не бывал, а проку никакого. Поверьте, даже самый лучший врач не может почувствовать чужой боли. - Капитан тяжело вздохнул. - Вам никто не пытался просверлить череп изнутри?
- Ко мне редко заходят гости.
- Бедная моя голова. - Он потрогал ее, как чужую вещь. - За что меня только бог наказал?
- Позвольте нескромный вопрос? - Я выпрямил спину. - Вы случайно не были членом компартии?
- Странно вы разговариваете. А как бы иначе я попал за границу? Но какое это имеет отношение к моей болезни?
- Просто слышал, не помню уже где, что вашего вождя и учителя мучили дикие головные боли.
- Полагаете, мне полегчает, если я узнаю, что кто-то страдал больше, чем я? - Его тонкие губы съехали набок. Стало страшно, вдруг приступ повторится и он снова начнет дергаться.
- Я спрашивал без задней мысли. - Некрасиво обижать больных.
Капитан нагнулся к ведру, окунул полотенце, слегка отжал его, сложил вчетверо и приложил свежий компресс. Пожалуй, опасность миновала.
- Признаться, давненько не встречался человек со столь тонким чувством юмора. - Он взвизгнул от смеха. - Найти общее между Капитаном и законченным параноиком! За это следует немедленно выпить. Где мой стакан?
Я нагнулся слишком быстро, потому что очутился на четвереньках, а мой нос повис над опрокинутым стаканом. Странно, а я думал, что уже совершенно отрезвел.
- Может, принести новый? - спросил я через плечо. Возникли сомнения, стоит ли поднимать стакан из лужи.
- Нет, не надо, есть же пробка. Мне хватит одного маленького глоточка.
Наблюдать за Капитаном с пола было не очень удобно, пришлось перебраться на кресло.
- Слава богу, голова немного успокоилась, - сказал он. - Как вы считаете, не пора ли нам на покой?
- Да-да, совершенно верно, уже поздно, - засобирался я.
- Куда же вы пойдете на ночь глядя? Переночуйте у меня, или вас кто-то ждет? В вашем распоряжении свободная комната. Последняя дверь в конце коридора. В шифоньере найдете белье и полотенце. Туалет и ванная рядом. Можете принять душ перед сном, а я останусь здесь, попробую подремать. После приступа никогда не удается заснуть сразу.
Я выполнил просьбу Капитана. А что было делать? Не возвращаться же туда, где любят танцевать после изрядной выпивки.

- Игорь, как насчет завтрака? - послышалось за дверью.
- Сейчас, - отозвался я и, с легким сожалением расставаясь с теплом постели, вскочил на ноги.
Пять минут хватило, чтобы убрать в комнате и умыться. Капитана в доме не оказалось, я нашел его во дворе. Он расставлял на столике тарелки и выглядел более чем сносно, даже как-то празднично, возможно, из-за того, что приоделся в темно-вишневый халат, расшитый золотыми драконами.
- Вы не замерзли ночью? Вчера я чувствовал себя неважно и забыл дать теплое одеяло.
- Нисколько. Ваша кровать - самая лучшая на свете. Никогда мне так хорошо не спалось. - Это не ложь и не шутка. Трудно вспомнить, когда в последний раз доводилось поваляться на новых простынях.
- А я постоянно мерзну, никак не могу согреться.
В ворота постучали. Капитан направился в выходу. От быстрой ходьбы полы его халата подхватывали потоки воздуха, и они болтались, как белье на ветру. Через скрип засова невнятно доносились голоса, один из них, кажется, был женским. Коротко хлопнула калитка. Он вернулся быстрее, чем я предполагал, держа в руке сверток и литровую бутылку молока.
- Все точно по расписанию, - говорил он, разрывая бумагу и выкладывая содержимое свертка на плоское блюдо. - Просто замечательно, на двоих вполне хватит. Это же лучше, чем набивать животы консервами.
- У вас отлично налаженный сервис.
- Да-да, соседка следит, чтоб я вовремя завтракал, - пробормотал он и наклонился к тарелке, вставляя длинный нос между бутербродами и заварными пирожными. Потом вроде бы спохватился и сказал: - Извините, что нюхаю. Должно быть так ведут себя маленькие дети, но я родился в год крысы.
- Не нахожу в этом ничего страшного. И вообще, мне ли судить о поведении пожилого человека.
- Отчего же? Давайте условимся, вы имеете право высказываться по любому вопросу, как сочтете нужным. - Он еще продолжал с некоторым недоверием разглядывать живописную горку на тарелке, а может, выбирал кусок повкуснее. - Откровенности ради скажу, что я не особенно верю в гороскопы и всякие там предсказания. Какая разница, знаешь ты свою судьбу или нет? Вывернись хоть наизнанку, ничего не изменится. Спокойней жить, когда ее не знаешь. По-моему, желание заглянуть в собственное будущее - удел слабых. Правда, в позапрошлом году со мной произошел забавный случай. Как-то рано утром отправился на причал купить свежей рыбы. Запомните, самую лучшую рыбу ловят на рассвете. Там я познакомился с одним отдыхающим. Разговорились. Он оказался доктором по профессии. С ним было приятно общаться, он умел говорить на любые темы. Я пригласил его домой, меня волновали некоторые проблемы из области медицины. Ну и повелось, что он стал захаживать по вечерам. Однажды, когда мы засиделись допоздна, доктор признался, что умеет предсказывать судьбу. Любопытства ради я попросил его рассказать о моем будущем. Он начал отнекиваться, убеждать, что не в форме, что для этого требуется сложная подготовка, и что не всегда человек получает то, чего ожидает, поскольку хорошее в жизни каждого занимает ничтожно малое место, а в основном состоит из слез, потерь и разочарований. Меня трудно испугать. Я тонко намекнул, что не люблю хвастунов, и, дабы быстро перейти к делу, предложил приличное вознаграждение, но получил отказ в самых категоричных выражениях. Видя мою настойчивость, доктор все-таки сдался, но предупредил, если он выполнит просьбу, мы больше никогда не встретимся. Азарт - сильная штука, я был готов на любые условия. Он совершил свое действие прямо здесь, за этим столом, для чего ему понадобились две свечи и суровая нитка. Ее он продел в отверстия карманного зеркальца, которое закрепил на узлы посередине. Выпив предварительно полный стакан водки, он зажег свечи, скрутил нитку каким-то особым способом, сделал петли на концах, надел их на указательные пальцы и принялся растягивать и отпускать нитку так, что зеркальце, находившееся между горящими свечами, начало вертеться в воздухе, как волчок. Оно вращалось с бешеной скоростью и в ночной темноте было похоже на светящийся шар. Из отрывочных фраз и выкриков я понял, что впереди у меня необыкновенное будущее. Я стану первым неповторимым созданием во вселенной, проводником новой идеи, новой сущности, и равного мне не будет. И лишь спустя годы после моей смерти появятся подобные существа, которым суждено завоевать мир. Естественно, я ему не поверил. Чего человек не наговорит с пьяных глаз.
- Ну как, его пророчества сбываются?
- Пока нет, даже малейших признаков не наблюдается. Что может с тобой случиться, когда стар и подводишь итоги? Но после того вечера я его больше не видел. Это - единственная правда из всего, что он наговорил.
- Недавно в поезде случайный попутчик проделывал нечто похожее с домино. Кстати тоже доктор.
- Ну, знаете ли, домино - детская игра.
- Вы не помните, как его звали?
- Нет, забыл. Но где-то адресок остался. - Капитан всплеснул руками. - Почему мы не едим? И вода давно уже закипела. Это я виноват, увлекся болтовней. Что вам нравится больше, кофе или чай?
- То же что и вам, - сказал я послушным голосом.
- Тогда чай. Добавить немного молока?
- Спасибо, я сам. - Пить чай с молоком меня не учили.
- Давайте, приступайте без стеснений.
Ему не пришлось тратить время на долгие уговоры. За весь вчерашний день во рту у меня побывал один соленый помидор. Бутерброд с сыром и маслом, бутерброд с паштетом, ломтик золотистого балыка исчезли с тарелки в течение считанной минуты. Я запивал обжигающим чаем, не дожидаясь, когда он остынет. И закончил пахнущим ванилью пирожным. Хотелось бы взять еще чего-нибудь, но тогда нарушалось равновесие, и Капитан остался бы голодным.
- Не обращайте на меня внимания и продолжайте, - сказал он. - У самого слюнки текут, но что-то боюсь рисковать после приступа. Лучше сорву себе зелени с грядки.
Действительно, он нашел пучок салата, обдал его кипятком и зажевал с неподдельным удовольствием.
- Предпочитаете экологически чистые продукты? - спросил я. Неплохо придумано. В старые времена правители держали слуг, которым швыряли куски, чтобы проверить, не отравлена ли пища.
- Вижу укоризну в ваших глазах. Честное слово, здесь не было подвоха. Женщина, которая заботится обо мне, никогда бы не посмела принести что-нибудь недоброкачественное. Но если говорить по совести, однажды я чуть не совершил ошибку и с тех пор боюсь есть, что попало. Меня трудно напугать, я не робкого десятка, но после случая, который чуть не стоил мне здоровья и жизни, стал осторожным. И это никак не назовешь брезгливостью. Давняя история. Выслушайте меня, но если вам наскучит, только намекните. События тех дней представляются с необыкновенной отчетливостью, как будто они происходили вчера. Это произошло, да, ровно пятнадцать лет назад. Мы на целую неделю застряли в Хизе, небольшом порту третьего по величине острова Мантильского архипелага. Не по нашей вине, а по вине фирмы, отвечавшей за поставку грузов. Команда была довольна, еще бы, валюта идет, а работы никакой. Я тоже не терял времени зря, познакомился с чиновником из портовой администрации. Буквально за три дня мы провернули выгодное дельце в обход таможни. Чумазый папуас, он получил свою долю и был беспредельно счастлив. Заметьте, чем чернее масть, тем больше охоты сжульничать. Понимая, какие перспективы таит в себе наше знакомство, он не скупился на выпивку, таскал меня по злачным местам. И как-то, желая развлечь и удивить экзотикой, предложил посетить ритуальный праздник на соседнем островке. Я согласился от нечего делать, хотя никогда не испытывал пристрастия к этнографии. Праздник носил название Тау-Тау и не имел определенной календарной даты, поскольку был непосредственно связан со смертью какого-либо из старейшин. После ухода к праотцам его должен был заменить кто-то из молодых воинов. Да-да, своеобразный вариант иннициации. На берегу нас поджидали. Окруженные толпой грязных кривоногих туземцев, мы проследовали в глубь острова к священному дереву Ву. По преданию, оно выросло на могиле великого вождя Ву-Тау. Он был тяжело ранен в бою, сражаясь за свободу своего народа, и предсмертным желанием его было лежать в могиле на Голом холме. Соплеменники выполнили его последнюю волю. Но каково было удивление, когда утром на месте захоронения они увидели зеленеющее деревце. С тех пор это место стало священным, а дерево Ву продолжает расти уже тысячу лет и является не только воплощением духа героя, но и центром мироздания, а жители острова считаются его детьми. В самом деле, оно поражало своей величиной, и если бы его спилили, то на пне можно было бы спокойно разъезжать на автомобиле. Как почетных гостей, нас посадили под раскидистой кроной рядом с вождем и старейшинами. Из зарослей выбежали молодые девушки и, тряся блестящими молочными железами, повесили нам на шеи гирлянды из цветов. Под жуткие крики и грохот барабанов туча туземцев принялась танцевать, выделывая мерзкие телодвижения и поднимая столбы пыли. Потом они, словно звери, с рычанием стали бросаться друг на друга. Уверяю вас, такое никогда не покажут по телевизору. Вакханалия длилась часа три. Я спятил бы, если бы не догадался заранее запастись полной фляжкой виски. В конце представления из гущи толпы в сопровождении молодого воина вышел шаман. Он размалевал лицо белой краской, а на голове прикрепил маленькое деревце, напоминающее по форме то, под которым мы сидели. Приблизившись к нам, он еще полчаса продолжал кривляться под одобрительные возгласы окружающих. Закончив свои упражнения, он подошел вплотную и из болтавшейся на поясе высушенной тыквы зацепил палкой коричневатую тягучую массу, которой намазал губы сначала вождю, потом остальным, в том числе и моему проводнику. Он и мне хотел сунуть в рот свою грязную палку, но в этот момент как раз подошло время для очередного глотка, и я показал жестом, чтобы он проваливал. Дикарь выкатил глаза, стал корчить рожи и издавать протяжный вой. Наконец, топнув ногой, отошел в сторону. Мне все это донельзя надоело, и, невзирая на уговоры и возражения, я настоял на возвращении. Провожатый страшно расстроился, он уверял, что мы пропускаем самую главную часть праздника, в полночь мог явиться Сверкающий Человек, прихода которого ждут уже сотни лет. Пришлось сдержаться, чтобы не послать его к черту. За ужином, а ужинал я обычно с судовым врачом, я рассказал ему о своем путешествии. Док уточнил некоторые подробности и сказал, что мне крупно повезло. Оказывается, обитатели этой области страдают неизлечимой болезнью куру. Она мало изучена, вызывается неизвестным вирусом и передается половым путем или через кровь. Есть предположение, что ее распространение связано со старинным ритуалом поедания мозга умершего, который был инфицирован. Заболевание развивается в течение двух десятков лет, сорокалетние мужчины превращаются в дряхлых стариков и погибают. Какого-нибудь лечения практически не существует. Было бы достаточно одной капли дьявольского блюда, которым потчевал шаман, чтобы записаться в смертники и ждать неотвратимого конца. Теперь вам ясна причина моей подозрительности?
- Я вас прощаю.
- Жизнь научила меня разбираться в людях, я сразу понял, что у вас доброе сердце.
- Может, мне помыть посуду?
- Ни в коем случае. Сейчас должна подойти женщина, она сама все уберет. - В серых глазах Капитана появилась синева. - Почему бы вам не погостить у меня некоторое время? Вы не представляете, как здесь будет красиво, когда разъедутся отдыхающие. Нет, я серьезно, оставайтесь.
- Весьма заманчиво. Одного боюсь, поймет ли меня начальство.
- Чепуха, мы сегодня же оповестим их. У меня хорошие связи, вам выпишут больничный лист или еще какой-нибудь оправдательный документ. Кстати, о финансовой стороне вопроса. Считайте, что я даю вам место. Мы обговорим условия, надеюсь, они вас устроят. Будете получать в месяц столько, сколько нигде за целый год не заработаете. Не отказывайтесь, это блестящее предложение. Вам не придется заниматься черновой работой, и у вас будет оставаться достаточно свободного времени. Я даже не против, если сюда будут заходить ваши знакомые.
- И в каком качестве вы меня представляете? Under assistent west coast promotion man? - Деньги хоть и дают власть, но любого испортят. Эк он попер, на все согласен, лишь бы исполнилось его желание.
- Младшим помощником промоутера с западного побережья? - медленно произнес капитан. - О чем вы?
- Да так, вспомнил название одной песенки.
- Поймите, я стар, у меня нет ни родных ни близких, и обо мне некому позаботиться. Раньше я считал, что мне сноса не будет, но, как видите, ошибся. У меня большое дело, бросать его на произвол судьбы неразумно. А вместе мы еще горы свернем.
- Подумать можно? - спросил я, поднимаясь.
- Какой разговор, конечно. Пойдите, погуляйте. Прогулка - наилучшее средство для принятия правильного решения. Но возвращайтесь в любом случае, даже если и отклоните мое предложение. Все равно пока вы остаетесь моим гостем.
Я быстренько проскочил в туалет. Не знаю, сколько Капитан успел настроить туалетов в своем доме, но этот понравился больше всех. Комфорт есть комфорт, и я уже успел по нему стосковаться.

Возможно, кому-то доставляет удовольствие лежать на пляже, разглядывать полуголых девиц, исподтишка проводя конкурс красоты, и предаваться бесполезным мечтам. Я всегда считал это пустой тратой времени, вот почему отправился на небольшую экскурсию. Поговаривали, что в горах есть водопад, а неподалеку от него дольмен. Пройдя по шоссе километра три, я свернул наугад. В лесу было прохладно, не то, что на раскаленном асфальте, пахло сыростью и прелой листвой. Туфли слегка проваливались в мягкую землю, вряд ли солнце часто проникало к подножью деревьев. Немного поплутав, я набрел на высохшее русло речушки и двинулся вдоль него вверх. Воображение рисовало ниспадающий искрящийся поток. Недаром вторая жена покойного Джона еще до их знакомства занималась тем, что продавала на улице кассеты с записями шума водопада. Тогда ее называли композитором неслышимой музыки. Наверное, он женился на ней, потому что не смог додуматься до этого сам.
Примерно через час совсем неожиданно возникла поляна, с обеих сторон которой поднимались крутые склоны, поросшие клочьями кустарника и невысокими деревцами. На ней было человек двадцать, не меньше. Взрослые и дети, обычные курортники забирались сюда полюбоваться достопримечательностью. Я прошел чуть дальше. Водопад - красивое слово, но хотелось увидеть нечто другое. С пятиметровой скалы стекала узкая струя, конец которой ударял в землю, образуя лужу. За долгое время она проточила в камне глубокую борозду. Конечно, во время таянья снега тут все измениться. Я потянулся и подставил руку под струю, холод обжег пальцы. Ничего не оставалось, как повернуть назад. Искать дольмен не имело смысла. Квадратное сооружение, сложенное из каменных плит, туристы давно используют его вместо сортира. Знали бы древние люди, во что потомки превратят их священные усыпальницы. Зачем они такое делают? Ведь гораздо приятнее опорожнять кишечник на свежем воздухе, а не топтать кублуками чужое говно.
Настроение испортилось, неприятное предчувствие наползало темной тучей. Видно, сегодня меня поджидают и другие разочарования.
Не только курортников привлекали эти места. Еще несколько человек копошились у откоса. Судя по их внешности и одежде, они были из здешних краев. Крючковатые носы, смоляные волосы, брови вразлет. Как же я их сразу не заметил? Зачем-то они притащили с собой оцинкованное корыто и посадили в него худую, похожую на смерть старуху. Неизвестно, налили они туда воду или нет, потому что над корытом торчали ее голые плечи, а все остальное скрывалось под грязными тряпками. Вокруг расселись женщины помоложе. В их действиях отсутствовал смысл, правда, одна заботливо поправляла черную косынку на ее голове. Поблизости взад и вперед прохаживались двое понурых мужчин. Может, у местных жителей существует поверье, что горная река исцеляет от любых недугов? Пусть так, но сомневаюсь, что даже круглый идиот рискнет окунать больную в ледяную воду.
Напоследок я оглянулся и вдруг встретился с немигающим взглядом. Старая карга смотрела на меня! В черных, как уголь, глазах застыли боль и упрек, беспомощность и злоба. Ее губы шептали беззвучные проклятья. Предчувствие чего-то плохого усилилось в сто раз. Я ускорил шаг.
Предвечернее шоссе едва заметно подрагивало от усталости. Солнце только что спряталось за горами. Линия горизонта не различалась - небо сливалось с морем. Дорога спускалась в ущелье, извивалась тонкой ниткой, кое-где теряясь и исчезая в зарослях. По ней, словно капли ртути, двигались редкие машины. А сбоку скалились скалы - слоеный пирог, которому вчера исполнилось миллион миллионов лет.

По идее компания должна была уже собраться и сидеть за столом, но под навесом никого не оказалось. Ожидания в очередной раз обманули меня. Она уехала и не нашла времени, чтобы попрощаться. А как бы она это сделала? Бегала бы по дворам и расспрашивала у хозяйчиков, не останавливался ли здесь высокий парень с голубыми глазами?
Скорее не обида, а легкое чувство горечи колыхнулось внутри. Все, можно поворачиваться и уходить. Только в последний момент я заметил широко распахнутую дверь, за которой раньше жила Вера.
Прихожая тонула во мраке. Не успел я опомниться, как из комнаты неожиданно кто-то вышел.
- Привет! - раздался знакомый голос. - А мы решили, что больше никогда не увидим нашего Игорька. Куда ты пропал?
- Во-первых, ты сама не пришла купаться. И дома я тебя не застал. А потом я был занят.
- Чем же, если не секрет?
- Подыскивал квартиру поприличнее, чтобы хоть разок собрать всех и устроить достойный прием.
- Ну и что, поиски увенчались успехом?
- Отчасти. - Посвящать Веру в обстоятельства недавних событий не стоило.
- Странно, ты вроде говоришь, отвечаешь на вопросы, но никто не знает, о чем ты думаешь на самом деле. - Вера стояла, держась за дверной косяк, обратившись к улице. Глаза немного привыкли к темноте, и в ней обнаружились заметные перемены. Она обесцветила волосы и заплела короткую косу.
- Кажется, меня упрекают в неискренности? Жаль, не научился без толку трепать языком. Хорошо, завтра же начну брать уроки у Сторожа.
- У сторожа? Неужели ты о Генке? - Она засмеялась. - А ведь действительно, он похож на сторожевую собаку. Но я не это имела в виду. Понимаешь, ты, как вода, текущая сквозь пальцы. Ее невозможно схватить, невозможно удержать.
- Труднее достать мыло, которое упало в ванну, не правда ли? Угу, скользкий тип. Чего не добьешься длительными тренировками.
- Опять ты не хочешь услышать меня. - Она продолжала рассматривать свою растопыренную ладонь, потом резко сжала ее в кулак. - Легко давать советы другим относительно того, чтоб они иногда смотрелись в зеркало. Не сомневайся, я делаю это достаточно часто. Но складывается впечатление, что кто-то забыл, как выглядит его собственное отражение.
- И причесываюсь я наощупь, да? На днях довелось познакомиться с одним забавным стариком. Он довольно убедительно доказывал, что еще никому на свете не удавалось увидеть свое истинное лицо.
- Игорь, ты такой же, как тогда в поезде.
- Разве не ты говорила, что нашу поездку трудно забыть?
- Я - это просто я, и все, что я делаю, принадлежит мне. А ты пребываешь в постоянном напряжении, ни на секунду не расслабляешься.
- В жизни любого человека бывают сложности. У меня тяжелая полоса.
- Речь идет не о плохом настроении. Я все время наблюдаю за тобой. Что-то гложет тебя изнутри. Ты и ходишь крадучись, и смеешься сквозь силу, и вино пьешь, словно оно отравлено.
- Следишь за мной? Ты случайно не работаешь в правоохранительных органах?
- Придумай что-нибудь посмешнее. - Вера вздохнула. - И имя у тебя какое-то странное, как с чужого плеча.
Короткая боль иголкой кольнула под левый сосок.
- Если б я исчез, большой потери не было бы.
- Хочешь удрать отсюда?
- Да хоть сейчас бы уехал. Чего хорошего сидеть в этой дыре? Тут легче умереть со скуки.
- За чем же дело стало?
- Последний автобус отошел минут пятнадцать назад.
- Давай я помогу тебе.
- Каким образом?
- Мой знакомый как раз собрался в Туапсе. У него своя машина. Сказать, чтоб он тебя подбросил?
Она была в блузке, которая держалась на бретельке, перекинутой через шею, и прикрывала только грудь, оставляя спину открытой. Ее гардеробу позавидовали бы многие женщины, наряды она умудрялась менять через каждые два часа. На пляже она разгуливала в довольно смелых купальниках, но никогда раньше ее тело не вызывало сексуальных эмоций. Я не отрываясь смотрел на ложбинку между лопаток, где кончалась желтая коса. Мне захотелось дотронуться до нее. Я протянул руку и длинным белым пальцем, который в сумерках походил на нетвердый фаллос какого-то неизвестного зверя, провел по гладкой коже. Она оказалась мягкой и нежной, как на пузе у щенка.
По улице, тяжело пыхтя и переваливаясь, спускался грузовик. Поравнявшись с забором, он остановился.
- Машина подана, я угадал?
- О нет, что ты. - Вера говорила, не оборачиваясь. Затарахтел мотор, грузовик пополз дальше. - Ты прав, здесь еще не открыли ни одного приличного заведения, где можно спокойно посидеть.
- Вот-вот, именно. Разве у тебя самой не возникало желания перебраться в другое место?
- Да. - Ответ последовал гораздо быстрее, чем следовало ожидать. - Возьмешь меня с собой?
- А что, прекрасная идея. Только на поезде ехать страшновато. - Я не очень хорошо соображал, куда она клонит. - Но где же твой приятель?
- Разумнее не посвящать его, если ты согласен забрать меня. Может, потерпишь до завтра?
- Что за разговор, конечно, потерплю.
Послышался переливчатый звук сигнала.
- А вот и Глеб Перов собственной персоной, - сказала она.
У калитки притормозил легковой автомобиль - иномарка красного цвета. Из нее вылезли Сторож, Андрей, Юра и незнакомая мне девушка. Водитель почему-то остался внутри.
Мы вошли в комнату, куда нас до сегодняшнего дня не приглашали. Стандартный вариант для семьи с ребенком: стол и пара кроватей с никелированными спинками. Одна из них полутораспальная. На стульях висели вещи, поэтому мы расположились прямо на кроватях.
Сторож подмигнул мне и щелкнул пальцем по кадыку. Его лицо озаряло счастье, и не столько из-за того, что он успел напробоваться. С видом победителя он обнимал смазливую блондинку, которая улыбалась во весь рот и прижималась к нему обвислой грудью. Одна деталь в ее облике привлекла внимание, неплохо было бы поддомкратить ей немного голову, чтобы слегка удлинить шею. Она о чем-то спрашивала Сторожа.
- Чем закончилась история? Шорман вернулся в офис, достал из сейфа письмо и сжег его.
- Как! Он что, ее бросил? Он же обещал жениться на ней! - воскликнула блондинка.
- Верно, держал все нити в руках, а иначе поступить не мог.
Я не знал, кто такой Шорман, но прислушался. По-видимому, Сторож пересказывал содержание кинофильма.
- Мерзкий слизняк, - скривив губы, проговорила она.
- Не суди слишком строго, - вмешался Андрей. - Да, его поступок был равносилен гибели, но по-другому он не умел. Примерно так же, как голуби не садятся на деревья.
- Недавно я видела голубя на дереве, - сказала блондинка.
- Ты что-то путаешь, - мягко возразил Андрей.
- Глупости, - не слушала его она. - Я точно видела, как голубь сидел на дереве.
- Пусть нам Игорь скажет, он специалист и должен знать, - попросила Вера.
- Возможен частный случай. - Я на секунду задумался. - Скорее всего это был какой-то мутант из зараженной радиоактивными отходами зоны.
- Терпеть не могу этих птиц, - поморщился Сторож. - Их развелось слишком много, и мне не нравится то, что они едят. Хуже бездомных кошек, клюют на помойке всякую дрянь.
- Настоящий голубь никогда не станет есть ничего подобного. - Андрей толкнул локтем напарника. - Недаром Пикассо изобразил его на своей картине.
Юра издал нечленораздельное мычание, напоминающее смех немого, и прикрыл усы пальцем.
- Кажется, Пикассо выбрал не самую подходящую натуру, - засмеялся Сторож. - Его голубь больше похож на мокрую курицу.
- Это был белый голубь - символ мира.
- Который разучился махать крыльями, - не верил Сторож.
- Как орел? - спросил я.
- В последнее время из орла сделали посмешище, но подождите, скоро он восстанет из пепла. - С Андреем что-то происходило, никогда раньше он так не заводился.
- Андрей! Трехглавый орел или трехглавый голубь? - Я попробовал разрядить обстановку. - На любом конкурсе мы возьмем главную премию.
Сторож хмыкнул:
- Размечтался. Ее через пять лет не получишь. А когда выдадут деньги, их и на бутылку водки не хватит.
Ему явно хотелось выпить, но на столе было пусто.
- Сколько еще ждать! Всю жизнь живешь и ждешь, не зная чего.
Блондинка говорила Сторожу в тон. Наконец, я вспомнил, где видел ее раньше. Ну, конечно, это она отдала мне припрятанное пиво за то, что я подарил ее сыну никчемную побрякушку.
Мы не дослушали ее речь до конца. К счастью, Вера догадалась включить магнитофон. Кассетник запел полумужским-полуженским голосом. Вокал подобного сорта нравится не каждому, но тема заслуживала внимания. Чтобы глубже окунуться в музыку, я прибавил громкость. Внезапный отъезд из города в прошлом году не позволил должным образом распорядиться довольно приличной коллекцией пластинок. Десятка три дисков и куча сорокопяток. Знать бы, кто их теперь крутит.
Следующая песня была изумительной. Тягучая мелодия разливалась по комнате. Нет большего удовольствия, чем вечерком послушать настоящую песню, особенно в исполнении негров.
На пороге возникла фигура подтянутого мужчины лет сорока с небольшим. Сомневаюсь, что наши дороги в прошлом пересекались, но уверен, он здорово поседел за последние несколько месяцев. Безразличный взгляд скользил по лицам, как тряпка по стеклу. Однако, когда мы встретились глазами, он еле заметно кивнул. Показалось, он хочет совершить обряд знакомства. Я подошел к нему, но вместо ожидаемой ладони к удивлению обнаружил в руке запечатанную пачку сигарет. Вроде американские. Я сорвал целлофановое покрытие и вытянул сигарету наполовину. Белый фильтр, на нем ярко отпечатывается губная помада. Надо бы поблагодарить человека за неожиданный подарок. Тут только я заметил, что пока расшифровывал надписи на пачке, он успел выйти.
- А мне нельзя попробовать? - спросил Сторож.
- Боюсь тебе не понравится, слишком крепкий табак. - Я отвернулся к Вере. - Интересный товарищ. Он что, большой начальник?
- Кто, Глебчик? Еще какой! Он мечтает о тех временах, когда его имя будут писать везде самыми большими буквами.
- Нам не чета, - глубокомысленно заключил Сторож, ковыряясь спичкой в зубах.
Глеб Перов вернулся лишь на минутку лишь для того, чтобы поставить на стол продолговатую, длиной около метра коробку, сделанную из прозрачного плексигласа. По форме она напоминала дом с остроконечной крышей.
Подождав немного, я рискнул взять инициативу на себя. Приблизился к столу и после внимательного осмотра коробки отпустил зажимы, затем обеими руками осторожно снял верхнюю часть так, что осталось одно основание, в центре которого, как на подносе были расставлены несколько графинов и бутылок без этикеток. Их окружало десятка два всевозможных стопок, рюмок, лафитников, фужеров. Приглянулся каплевидный бокальчик на длинной, тонкой ножке, наполненный прозрачной жидкостью. Понюхал. Слабый запах ни о чем не говорил. Пригубил, чтобы разобраться. Сладковатый напиток отдаленно напоминал ликер и слегка пощипывал язык.
- Постой, - запротестовал Сторож, хватая емкость побольше. - Нельзя же пить без тоста.
Он подождал, когда каждый выберет по своему вкусу, освободился от тесных объятий блондинки и, чуть повысив голос, сказал:
- За прекрасных дам, присутствующих здесь!
Его любимый тост, других у него в запасе не имелось. Все давно выучили его наизусть, но почему-то опять весело рассмеялись и потянулись чокаться. Не хотелось отрываться от коллектива, я сделал вид, что пью до дна.
- Но все-таки, что будет с голубем, если он сядет на дерево? - Голос блондинки резал, как на уроке математики.
Прежде чем ответить, Сторож налил полный фужер из керамического сосуда и залпом выпил его.
- Ничего с ним не сделается. Снова будет клевать дерьмо на помойке. Когда я разводился с женой, то каждый день слушал их крики.
- Раньше ты нам об этом не рассказывал. И о чем же они тебе пели, бедненький? - спросила Вера.
- Стонали, точно как моя жена. Они меня просто замучили. От их плача невозможно было скрыться.
- Конечно, голубь может сесть на дерево, но остальные ему не простят. Так сказать, генетический код, - объяснил я. - В переводе на человеческий язык для них это табу.
- На мусорнике клюют, а на деревья не садятся.
- Если угодно, - я поймал взгляд блондинки, - для них сесть на дерево, все равно, что нам выращивать картофель на могиле собственных родителей.
- Слава богу, мои пока живы, - засмеялся Сторож. - Но картошечка нынче в цене. Кстати, я вспомнил анекдот про птичку.
Он знал с десяток анекдотов, в том числе и про птичку. Кажется, Пеликану он тоже нравился. Интересно послушать, как он будет излагать его содержание прекрасным дамам.
- Мальчики, по чашечке кофе? - Вера встала. - Давай-ка помоги мне расставить чашки, а потом будешь рассказывать.
- Спасибо, Верочка, нам не готовь, Мы уходим, - сказал Андрей.
- Куда вам торопиться. Посидите еще немного.
- Утром надо проснуться пораньше.
- Нет-нет, так не полагается выпьем на посошок, - подхватился Сторож.
Мы быстро сдались, лишь бы не терять время попусту.
- Жаль, что вы уходите, - сказала Вера. - Я провожу вас.
Я поднялся вместе с ними. Капитан вряд ли лег спать, но все равно неудобно вваливаться в дом к пожилому человеку слишком поздно. Тем более и дураку понятно, что я здесь лишний.
- Ты чего, бросаешь меня на произвол судьбы? - Сторож скорчил удивленную физиономию. - Куда же ты пойдешь? На улице холодно, дождь.
- Сильно не увлекайся. - Мой палец показывал на поднос.
- Ничего, тут на неделю всем хватит.
- Лови. - Пачка сигарет шлепнулась ему на колени. Презент, полученный мной по непонятной причине. Я даже одной себе не оставил на пробу.
Веру удалось догнать на садовой дорожке. Неразлучной двоицы во дворе уже не было.
- Чудесная погода. - Я взял ее под руку. - Твой знакомый - очень приятный человек.
- Первое впечатление часто бывает обманчивым. Лучше держаться от него подальше.
- Погоди, я чуть-чуть не успеваю.
- Перов страдает навязчивой подозрительностью.
- А мне он показался волне нормальным. Неужели с головешкой не в порядке?
- Напротив, у него вместо мозгов компьютер. Он опасный человек. Ты когда-нибудь слышал о координаторах?
- Нет, а что это означает?
- На самом верху о нас ни на секунду не забывают. Последнее изобретение светлых умов - координаторы. Им дозволено все, лишь бы сберечь покой честных граждан. Теперь Перов ликует, его причислили к лику святых.
- Что-то незаметно радостного блеска в его глазах.
- Не успел напиться чужой крови.
Вера говорила любопытные вещи. Вот почему он так прямо держал спину. У самой калитки она спросила:
- Ты не собираешься менять планы?
- Насчет завтрашнего дня? - Едва ли цвет волос мог настолько преобразить женщину. Вера словно искупалась в живой воде. - Ни в коем случае. Ты успеешь собраться?
- Лишь бы ты не потерялся.
Что же ответить? Облачко незавершенности повисло между нами. Нет, лучше уйти. Зачем Глебу Перову видеть, как она обнимает меня под звездным небом.
Ребята топтались на улице явно неспроста, мы жили в разных концах поселка.
- Я заметил, ты хорошо плаваешь, - сказал Андрей. - Не желаешь составить нам компанию?
- Боюсь, ничего не получится. С аквалангом я ни разу не пробовал.
- Мелочи. Не умеешь, так научишься. Юра тебе поможет.
- А что, ваша помощница заболела?
- Она, кажется, тебе понравилась?
- Очень, - признался я. Надо было ей самой об этом сказать.
- Не хотел вам мешать. Думал, еще обидитесь.
- Мы то здесь при чем? Но должен тебя огорчить, у ее родителей закончился отпуск, и они забрали ее с собой.
- Эх, почему вы не пригласили меня раньше? Я буду по ней сильно скучать.
- Приходи завтра, поплаваешь в море. Это хорошо успокаивает нервы. Приходи, не пожалеешь.
- Ищете клад с затонувшего корабля?
- На морском дне много всякой всячины, - неожиданно рассмеялся Юра. - Найдешь нас на пристани в шесть.
Захотелось с ними попрощаться за руку. Сегодня Юра установил личный рекорд, произнес столько слов сразу. А я уже поспешил с выводом, что от частого пребывания под водой человек постепенно утрачивает речевые способности.

Поселок готовился ко сну, лишь в немногих окнах догорал свет. Дорога делала крюк. Дом Капитана выделялся среди остальных не только своей величиной, он сиял огнями, будто корабль в ночном море.
Славно, что хозяин забыл запереть ворота, в противном случае пришлось бы тащиться на пляж и воспользоваться запасным ходом. Не лезть же через высокий, без единого выступа забор.
Вот удача, дверь в дом тоже приоткрыта. Значит, он не передумал и поджидает меня. Собственно говоря, ответ был готов еще утром, но прежде чем поставить точку, хотелось слегка поломаться и выяснить, во сколько нынче оцениваются услуги сиделки.
Я столкнулся с Капитаном на пороге большой комнаты. Судя по измученному виду, в мое отсутствие ему пришлось туго. Это подтверждал съехавший набок компресс, напоминающий по форме перевернутую грушу, который непонятным образом держался на голове. Он еле передвигал ноги и прошел мимо, даже не подняв взгляда. И не мудрено, при любом резком движении конструкция могла развалиться.
Немного задержавшись в ванной, он вернулся в комнату, доковылял до окна и отдернул занавеску. За ней прятался выход на лоджию, в которой поместилась одна узкая кровать. Чтобы усесться, Капитану понадобилось немало труда. Наконец, он приземлился на разбросанные простыни, раздавив задом подушку, отдышался, и уже после этого заметил меня.
- Пожалуйста, ответьте мне, за что?
Уловить полет мысли не хватало фантазии, я подошел поближе.
- Вы когда-нибудь такое видели? - показал он полированным пальцем на торчавший тридцатисантиметровый тюрбан. - Я предчувствовал, что это должно случиться, но почему именно со мной? В жизни никому не сделал плохого и вот на старости лет получил награду. Проклятые обезьяны, все они давно гниют в могилах.
- Если вы подразумеваете свою болезнь, то я уже говорил, что успокаиваться не следует, а лучше поискать настоящего специалиста.
- Если бы. Мою болезнь никому не удастся вылечить.
- Может, принести воды, чтобы смочить компресс?
- Не надо, - вяло промямлил он. И вдруг заорал: - Дерево! У меня на голове выросло дерево!
- Вы о чем? Ведь утром его там не было. И вообще, разве это возможно?
- Вот-вот. Оно выросло, когда вы удалились на прогулку.
Трудно расставаться с мечтой, когда к ней привыкаешь. Слава богу, полдня - небольшой срок. Почему Капитан не хочет объяснить простым языком, что изменил решение и не нуждается в услугах? Желание слушать сказки пропало, я сделал шаг к двери.
- Куда вы? Не бросайте меня одного, мне страшно. - В глазах Капитана заблестели слезы. - Что прикажете делать с этой штуковиной на голове?
- Согласен, часто мочить дерево водичкой опасно. Вдруг оно будет продолжать расти? Тогда вас перестанут пускать в общественный транспорт, а в такси вы просто не поместитесь.
Капитан с грустью посмотрел на меня.
- Вы мне не верите?
- Да нет, верю, конечно. - Отличительный признак лживых людей - редкие зубы. К сожалению, Капитан носил пластмассу.
- Обещайте, что не бросите меня, даже если увидите нечто ужасное.
- Клянусь матерью.
- Нет, матерью клясться некрасиво. Лучше дайте честное слово.
- А нельзя поклясться вашей матерью?
- Как! Вы даже не были с ней знакомы. Тем более, она давно умерла.
- Ладно, честное слово, не оставлю вас, пока сами меня об этом не попросите.
Он вздумал разматывать тряпки.
- Стоит ли? Что я карликовых деревьев не видел? - Любопытно было взглянуть, из чего сделан муляж и каким образом он присобачен к голове, но зачем перегибать палку? Черт с ним, принимаю игру. Серьезным тоном я спросил: - Но должна же существовать хоть какая-то логика в случившемся?
- Я догадываюсь, в чем дело, и отдал бы все, лишь бы мои предположения оказались ошибочными. - Он тяжело вздохнул. - Куру! Вспомните наш разговор за завтраком.
- Куру?
- Точно. - Тонкие пальцы задвигались подобно щупальцам каракатицы. Подсознательные движения, которыми Капитан, наверное, надеялся ускорить мысленные процессы в моей черепной коробке. - Но при чем тут я? Ведь я ни к чему не прикасался, ничего не ел, даже бананов не пробовал. А вернувшись на борт, сразу выкинул одежду в стирку и, прежде чем искупаться, тщательно вымыл руки.
- Капитан! - Неожиданно меня озарила догадка. - Это вовсе не болезнь. Наоборот, вы и есть тот самый Сверкающий Человек, чьего прихода ждут уже столько лет. У вас имеется блестящая возможность исправить положение. Отправляйтесь на остров немедленно. Вы же станете живым божеством и до конца своих дней избавитесь от горестей и печалей. А чтобы доехать, не привлекая внимания, закажите шляпу с высокой тулией наподобие тех, которые носили испанские вельможи в средние века.
- Никогда. Дикари приготовят из меня ритуальное блюдо и съедят.
- Неужели они настолько практичны?
- У них сохранилось поверие, поедая кого-то, они считают, что становятся им сами.
- Невероятная история. Не могли бы вы рассказать все с самого начала? - Я примостился на край кресла, помня, что Капитан часто увлекается подробностями.
- Вы ушли часов в двенадцать. Я попытался прилечь и заснуть, но у меня ничего не получилось, и поэтому я отправился за снотворным в аптеку. Знакомый рецептар предложил на выбор несколько препаратов. Я взял все, чтобы не ошибиться. А вернувшись, обнаружил, что забыл ключи. Ничего не оставалось делать, как влезть в собственный дом через кухонное окно. Завтра же приглашу слесаря, пусть починит шпингалет. И велю женщине сделать генеральную уборку, а то я весь измазался в паутине. Заснуть удалось часа через два, но для этого пришлось попробовать каждое лекарство. О, мне снились дивные сны. - Он покачал надстройкой. - Да, что говорить, разве кому-нибудь дано увидеть чужие сны?
- А какие таблетки вы принимали?
- Если интересуетесь, они на столе.
Среди нескольких валявшихся в беспорядке початых конволют не оказалось ни одной капсулы диарфина.
- Сплошной дефицит, - сказал я громко, скрывая досаду. - И вам их продали без рецепта?
- У нас за деньги хоть черта купишь. Я проснулся полный свежести, как было в далеком детстве, но, вставая, почувствовал тяжесть, словно невидимая рука прижимала меня к подушке. Я подумал, что во время сна с полки свалилась банка с клеем, пробка открылась, клей вытек и крепко прихватился. А в зеркале увидел, что на моей голове выросло дерево. С правой стороны, не по центру.
- Асимметрия нынче в моде. Но действительно, вряд ли такое может присниться. Давайте вызовем скорую. Где у вас телефон?
- Вам известно мое мнение о здешних врачах. Они в жизни не встречались с подобным. Я не сумасшедший и не позволю упрятать себя в какой-нибудь научно-исследовательский институт, где меня превратят в ценный экспонат.
- Ладно, что вы предлагаете?
- Я знаю, знаю, кто мне поможет?
Капитан утомил, смертельно хотелось спать. Спрашивать, кого он подразумевает, я не стал и, не сдерживаясь, зевнул.
- Доктор, с которым свела меня судьба в позапрошлом году. Где-то сохранилась его визитная карточка.
Он вытянул из-под кровати припорошенный пылью чемоданчик, порылся в нем и достал маленький картонный прямоугольник. Я пробежал взглядом по типографскому шрифту и заморгал, как будто в глаз попала соринка. Точную копию вручил мне в купе подвыпивший любитель домино. Неплохо было бы их сравнить, но свою я успел выбросить.
- Он единственный человек, способный разобраться в случившемся, - всхлипнул Капитан.
- Считаете нужным отправить меня в Постовец?
- Да! - показалось, что в случае отрицательного ответа он разрыдается. - Необходимо немедленно его разыскать.
- Поездка займет по меньшей мере дней пять.
- Не волнуйтесь, финансовую сторону проблемы мы легко уладим. - Он снова нырнул в чемоданчик и вытащил оттуда увесистую пачку банкнот. - Доберетесь до Туапсе, а там наймете такси. Ничего не жалейте, платите, сколько попросят. Главное, найти доктора и как можно скорее доставить сюда.
- Не страшно отдавать денежки малознакомому человеку? Что, если я возьму их и скроюсь?
- Помилуйте, зачем наговаривать на себя. У вас добрые глаза, вы не способны на подлость. - Не обращая внимания на возражения, он заставил меня взять всю пачку. - Я вам верю. И в доказательство должен сообщить, что завтра же приглашу нотариуса и составлю новое завещание. Не представляете, обладателем какого капитала вы станете в недалеком будущем. Давайте я запишу ваши паспортные данные.
- К чему торопиться, оформим документы по моему возвращению. - Говоря, я продолжал осматривать каждую бумажку, ощупывал ее, сличал номера и серии. Совершенно новенькие, еще пахнут краской.
- Правильно, дело не простое, в нем любая мелочь имеет значение. - Капитан потирал руки, а башня на его голове раскачивалась в такт движениям. - Да, кстати, не мешало бы вам сменить одежду. Врачи - народ привередливый. Присмотрите себе что-нибудь подходящее.
- И в путь-дорожку? - Фу ты, не проверена и половина пачки, а сумма набежала куда больше той, что я отнял у Пеликана. Ладно, чего стараться, деньги настоящие.
- Нет, ночью отсюда не выехать. Лучше встать пораньше.
В шифоньере среди десятка костюмов я выбрал светло-коричневый в диагональный рубчик и, не снимая его с плечиков, приложил к груди.
- Ну как?
- Будет вам в самую пору. Я купил его в Сайгоне. Портной-шинуа продал его со скидкой. Он предназначался для другого клиента, но тот по неизвестной причине заказ не забрал. Костюм совсем новый, я надевал его, насколько помнится, дважды. Теперь он мне велик, но заниматься перешивкой бессмысленно, цвет для моего возраста не очень подходит.
Отвернувшись, я переоделся на глазах у старика.
- Сидит, как будто его шили по вашей мерке. Прекрасный материал, английское сукно.
Некоторое чувство неловкости сковывало меня, однако, посмотревшись в зеркало, я убедился, что принял весьма представительный вид. Хотя костюм и был скроен лет двадцать пять назад, мода успела сделать виток, который пришелся как раз на наше время. Ткань, правда, насквозь пропиталась запахом нафталина, но не беда, на воздухе он быстро выветрится.
Прежде чем лечь спать, мы немного поспорили относительно галстука, который, по словам Капитана, является обязательной деталью мужского туалета. На сей счет существуют разные мнения, сам я галстуков не ношу, а кое-кто из моих бывших знакомых использовали их обычно вместо жгута. Капитан продолжал настаивать. Чтобы не сказать лишнего, я выдернул из хвостатого пучка более или менее подходящий по тону. Ведь его в любой момент можно снять и засунуть в карман. Но на нем явственно проступали сальные пятна. Наверное, хозяин присадил их как-то за обедом. Поэтому мой отказ получился обоснованным. К тому же сложно представить, каким образом завязывать его на темной майке без воротничка.
Выключив свет, я не ушел в свою комнату, а скинул пиджак и устроился в кресле. Прикрыл глаза, но усталость, как рукой, сняло. Не мешало собраться с мыслями и как следует все обдумать. Оказывается Капитан любит розыгрыши и мистификации. Все верно, но причем тут доктор Кукин? Выставить меня за дверь можно было гораздо проще, а не изобретать совершенно нелепые способы: притворяться больным, выдумывать, что у тебя на башке выросло дерево, грозиться сделать наследником первого встречного, отпускать огромную сумму на поездку. Без сомнения, Капитан спятил. Прав был мой покойный папаша, когда говорил, что вокруг нас девяносто процентов чокнутых, остальных держат в психушке. Ну и что, если он действительно сошел с ума и хочет отписать мне свое состояние? Разве это плохо? Нет, не в деньгах смысл, любые деньги рано или поздно кончаются, на кой черт они мне сдались. А вот дом совсем другое дело. Конечно, хлопот с Капитаном прибавится, придется ежедневно выслушивать бредовые истории, возиться с ним, кормить и подтирать. Но, по всей видимости, он долго не протянет. Стоит потерпеть ради того, чтобы сделаться законным хозяином дома. Кто бы знал, как я истосковался по месту, которое мог бы назвать своим домом. Только где он? Неужели я снова ошибся адресом?
Не помню, как я забылся, а проснулся от скрипа половиц и шарканья ног. Кажется, мне снилась Майя. Она жила на железнодорожной станции в одном из вагончиков, стоявших в тупике. У нее был маленький ребенок, светловолосый мальчик лет трех-четырех. Я попросил ее подбросить меня на машине до развилки. Только усевшись в машину, увидел за рулем не Майю, а Веру, но мне было все равно, главное, мы ехали. Что за город Постовец? Не иначе такая же дыра, как Зареченск.
Капитан склонился надо мной. В серой мгле он напоминал старуху в нахлобученной шапке.
- Вы не спите? Очень хорошо. Пора вставать.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я, пряча испуг.
- Сейчас немного лучше. - В руке его блеснула плоская бутылка. - Выпьем на дорожку?
- Что-то не хочется.
- Да-да, ну тогда возьмите ее с собой.
- Спасибо, но я решил бросить пить окончательно и бесповоротно.
Капитан немного опоздал со своим предложением. Как только он отправился отдыхать, я успел залезть в бар и взять из последнего ряда непочатую бутылку. Она мне пригодится. У доктора Кукина потекут слюнки, когда он ее увидит. Ладно, налью ему, сколько нужно, но сосать из горлышка не позволю. А если он вздумает говорить, что предвидел мое появление, раскинув домино, не получит ни капли. И к Капитану я его не привезу, ограничусь заочной консультацией. Здесь ему делать нечего, он может все испортить.
- Насколько помнится, доктор предсказал вашу судьбу с условием, что вы никогда больше не встретитесь, - проговорил я вслух.
- Да, я уже думал об этом. Проклятое любопытство, знать бы тогда, чем оно обернется. Но если он откажется ехать сюда, пусть хоть посоветует, что делать дальше. И еще. Передайте ему кассету.
- Капитан, поехали вместе. Мой старый друг считал работу почтальона бестолковым занятием.
- Большое счастье - иметь друзей. У меня кроме вас нет никого. Умоляю, будьте добрее. Ночью я пришел к одному важному открытию. От скуки решил послушать музыку, и чтобы не разбудить вас воспользовался плейером с наушниками. Я прослушал кассету с обеих сторон. О, чарующие звуки пронизывали мое тело насквозь и возвращали забытую бодрость. А когда я снова поставил ее, оказалось, что запись исчезла, а вместо нее появился странный текст. Но вникнуть в его суть не было сил, при первых звуках голоса возобновилась страшная головная боль. Вручите кассету доктору, только он способен разобраться в этом феномене.
- Я вернусь через пару дней, не позже.
- Верю, верю. Никто не запретит мне вам верить.
Давненько же я не слышал, что кому-то нужна моя помощь.

Шоссе было свободным, но я шел по кромке асфальта. Внутренний карман пиджака оттягивала плоская бутылка виски, которую я прихватил из бара. Нехорошо брать чужие вещи без спроса, но у Капитана она - не последняя. Вот когда вернусь, куплю ему новую. Судя по всему, настоящий скотч. Скорей бы тормознуть какой-нибудь автобус, занять свободное место в хвосте и попробовать, соответствует ли надпись на этикетке содержимому. Первый глоток, безусловно, за здоровье Капитана. Славный старичок, умеет развлекаться со вкусом. Да, с его деньгами и не такое можно придумать. Но жить с ним под одной крышей быстро надоест. Разве что дела закрутятся, и бульшая часть времени будет проходить в поездках. Только знать бы, что у него на уме и куда он захочет отправить меня в следующий раз.
Прохладный воздух бодрил, в складках гор лежали клочья тумана. Небо постепенно бледнело, но трасса оставалась пустой. Не удивительно, в такую рань снятся самые сладкие сны. Уходя из поселка, я заметил всего двух бомжеватых мужчин, спинами подпиравших дверь магазина. На меня они не обратили внимания, были слишком заняты, пили темное вино из литровой банки. Интересно, Андрей и Юра уже проснулись? Правильно я поступил, что не обнадежил их, нет ничего хуже пустых обещаний.
Красная машина со свистом проскочила мимо и исчезла. Я не услышал, как она приближалась, и не успел махнуть рукой. Жаль, теперь следующую жди полгода.
Дорога обогнула поросшую кустарником скалу. На обочине, метрах в двадцати, пыхтя выхлопной трубой, стояла красная машина. Та самая, которая пролетела пять минут назад. Сквозь затемненное заднее стекло невозможно было разглядеть, что делается в салоне. Когда я поравнялся с ней, седая голова высунулась из окна.
- Подвезти?
Я не понял, куда садиться, человек занимал переднее место справа. Но замешательство быстро рассеялось, рулевое управление было расположено по английскому стандарту. На ходу я не успел разобрать название фирмы на решетке радиатора.
- Куда путь держим? - спросил водитель, выжимаю сцепление и включая скорость.
- В Туапсе. - Наконец-то стало ясно, в чью машину я сел.
- По делу? - спросил Перов.
- Нужно встретить московский поезд.
- Смотрю, нарядился, как на свадьбу. Я даже не узнал тебя сразу. Богатым будешь. - Он хохотнул и похлопал меня по колену. - Отменный материал. Это готовый костюм или шитый на заказ?
- Мама на день рождения подарила.
- Хорошая у тебя мама, если делает такие подарки. А чего ты так рано собрался? Первый поезд из Москвы прибывает в половине одиннадцатого. Или расписание изменилось?
- Просто не люблю опаздывать. Да и по магазинам хочу пройтись.
- Завидная привычка. Редкость в наше время.
- Во всем виноваты мои родители.
- Прости, до Туапсе я тебя не подброшу, еду на станцию техобслуживания.
- А разве машины этой фирмы ломаются?
- С чего ты взял, что она ломается, - оскалился Перов. - На ней еще мои внуки будут кататься. Все гораздо проще, пора сменить масло. Но доверить такое пустячное дело случайным людям опасно, обязательно что-нибудь испортят.
Он порылся в бардачке и протянул мне раскрытую пачку сигарет.
- Спасибо, натощак не курю.
- Тоже правильно. - Он вернул пачку на место. - Вера говорила о каком-то инциденте в поезде. Что там произошло?
- Ничего особенного. У нее разыгралась фантазия, испугалась, что мы были единственными пассажирами в вагоне. Я успокоил ее и не больше. Женщины любят преувеличивать.
- Ты с ней спал?
- На вопрос нужно отвечать обязательно?
- Желательно.
- А может не стоит?
Перов промолчал, но на скулах под кожей у него задвигались желваки. Вспомнилась история про парня, которому пришло в голову закурить, сидя на бочке с бензином. Поэтому я сказал:
- Нет, конечно. Думаю, я не соответствую ее идеалу.
- Вера - настоящая сучка. Не знаю, что с ней случилось, но сегодня ночью она не пустила меня в дом. Пришлось спать в машине. От этих сидений все кости ломит. Эх, не везет нам Игорек. А почему? Чем мы плохи?
Как бы невзначай он снова положил мне руку на колено. Слава богу, дорога петляла, то поднимаясь в гору, то опускаясь, и одной рукой ему было трудно править. Ну и замашки. Или это проверка на голубизну? Хорошую рекламу мне дала Вера. Чего еще она успела наплести?
- С этими бабами лучше не связываться, как ты считаешь, Игорь?
- Не знаю.
Так, надо полагать, сейчас последует предложение поехать искупаться на диком пляже. И обязательно в голом виде. Я незаметно отодвинулся поближе к дверце, но Перов заговорил о другом.
- Ты, кажется работаешь в институте?
- Да, в Центральном институте генетики.
- Солидная организация. И чем вы там занимаетесь?
- В основном бумажки перебираем.
- Ну, а если серьезно?
Басней про скрещивание овцебыка с тигрольвом здесь не отделаешься. Я взялся пересказывать заметку из популярного журнала о генной инженерии, которую читал еще в прошлом году. Продолжая самозабвенно лгать, я целиком отдался импровизации, но Перов перебил меня.
- Конкретней, что из всего тобой сказанного можно использовать на сегодняшний день? Или все это долгосрочные проекты, результаты которых станут видны лет через двадцать?
- Каждая лаборатория занимается разработкой своей задачи. Для решения нашей двадцати лет вполне хватит.
- Значит, в настоящее время еще невозможно ввести в индивидуум определенную программу на хромосомном уровне?
- Уверен, что нет.
- А с помощью гипноза?
- Чисто теоретически. Давно установлено, что возможности гипноза весьма ограничены. Индуктор способен превратить обычного человека в болвана на определенный промежуток времени, но создать стойкие динамические стереотипы практически невозможно.
- Вот и я о том же думаю.
- Вы к нам приехали надолго? - Мне не хотелось задерживаться на скользкой теме.
- Нет, вырвался на пару дней, чтобы развеяться. Таких тихих мест с каждым годом становится все меньше и меньше. - Перов переключил скорость и придавил на газ. - Откровенно говоря, Игорь, я тебе завидую. У меня нет такого отпуска, как у тебя.
- А вы, простите за нескромный вопрос, где работаете?
- В Координационном центре, - ухмыльнулся Перов. - Почему ты спрашиваешь? Разве Вера тебе вчера об этом не сказала?
- Сказала, - признался я. - Но только вскользь. Должно быть интересная работа?
- Любая работа становится интересной, когда умеешь ее делать. - В его голосе прозвучали хвастливые нотки. - Наш Центр решает самые разнообразные проблемы. С его открытием тянули по меньшей мере три года. Видите ли, высоких чиновников пугало то, что нам вверялись слишком большие полномочия. Но, слава богу, здравомыслие восторжествовало над осторожностью. Мы занимаемся корректированием любых чрезвычайных ситуаций, начиная с крупных аварий и кончая аномальными явлениями. Но иногда приходится выходить на субъектов, представляющих опасность для общества. В последнее время развелось множество проходимцев, новоявленных лжепророков, сумасшедших, фанатиков, мечтающих реализовать свои безумные идеи и планы. А ведь основная масса людей беззащитна, и любой может стать легкой добычей какого-нибудь шарлатана. Поэтому координаторам поручено оберегать покой простых граждан. И твой, и Веры, и всех твоих друзей.
- Ага, теперь понятно, чем вы там занимаетесь, - почему-то не сдержался я. - Возвращаются старые добрые времена, когда нам говорили, что есть, что пить, и как думать. Скоро всех нас построят парами в ряд, заставят взяться за ручки и под присмотром будут водить на прогулку, как в детском садике.
- Игорь, ты же взрослый человек, сарказм здесь неуместен. Среди самых нормальных людей бродит столько оборотней. С виду они безобидны и ничем не отличаются от других. Но в любой момент кто-то из них может выйти из тени, чтобы совершать зло. Например, человек, обладающий сверхновым психическим оружием. Я неспроста задал тебе вопрос о гипнозе. Современная наука мало что знает о его возможностях.
- Вы говорите о каком-то новом методе кодирования?
- Вот именно. Нашелся тут недавно один самоучка, который свободно разгуливал среди нас. Знал бы ты, сколько бед он натворил.
- Новоявленный Алейстер Кроули? Он что, ел людей живьем?
- Ты когда-нибудь бывал в Зареченске? - неожиданно спросил он.
- В Зареченске? Даже не представляю, где он находится, - отвечал я. Вот так дела. Он что-то обо мне пронюхал. Но откуда? Ведь доктор Кукин и Вера подсели в поезд позже меня.
- Неподалеку от Ростова, - уточнил он.
- Что-то не припоминаю. Наверное, хоть раз выходил на станции купить газеты или выпить стакан лимонада.
- Скорые поезда в Зареченске не останавливаются.
- А какое отношение к этому городу имеет гипноз?
- Самое прямое. Ежедневно Центр получает сводки из самых отдаленных уголков страны. Статистики обратили внимание, что в одном из регионов резко подскочило число самоубийств. Когда выяснилось, что все двенадцать случаев произошли в богом забытом провинциальном городишке, я был срочно командирован в Зареченск. Ведь любое самоубийство является преступлением перед обществом. Я ехал туда с единственной мыслью: это не совпадение. В захолустье вообще не бывает совпадений. Изучение протоколов и заключений судебномедицинской экспертизы, анализ биографий умерших не дал ничего. Все они были обычными обывателями, ничем не выделялись из общей массы, были относительно здоровыми, не страдали психическими расстройствами, имели средства к существованию, не состояли  в родственных связях и не знали друг друга. Поиски хоть сколько-нибудь объективных причин, приведших к трагедии, оказались безрезультатными. Единственное, что бросалось в глаза, это были люди преклонного возраста. Никакой другой зацепки я отыскать не смог, но чувствовал, что за всем этим кто-то стоит.
- Какой ужас, - сказал я голосом Шуры.
- Я видел его трижды, - продолжал он, - и по иронии судьбы столкнулся с ним в день своего приезда в Зареченск. Оставив чемоданы в гостинице, я отправился на прогулку, чтобы окунуться в атмосферу незнакомого города. Он мало чем отличался от подобных ему провинциальных городишек. Сверни с центральной улицы в любую сторону и уже через два квартала покажется, что ты очутился на окраине. Был будний день, на улицах попадались редкие прохожие. И тут я стал свидетелем, казалось бы, невинной сцены. На углу трое мужчин окружили пожилую женщину. Один из них, одетый в камуфляжную форму десантника, что-то с напором говорил ей. Слишком большое расстояние не позволяло разглядеть их, как следует. Заметив меня, они развернулись и ушли, а женщина осталась. Подойдя поближе, я увидел, что с ней не все в порядке. На вопрос, нужна ли ей помощь, она ответила отрицательно, пожаловалась на легкое головокружение и сказала, что торопится домой, так как ей необходимо срочно отпустить на волю свою комнатную собачку. Я отнесся к словам старушки без должного внимания и только позже понял, что допустил непростительную ошибку. Разве могла она спокойно расстаться с любимым животным? Люди в ее возрасте крайне редко меняют привычки.
Перов пальцами размял сигарету, никак не решаясь сунуть ее в рот.
- В тот же день ситуация прояснилась, я вышел на след. В кабинет следователя, в котором мне выделили стол для работы, явилась мать задержанного. Ее сын вместе с дружками забрался в аптечный киоск, они искали там лекарство от насморка, чтобы приготовить из него сильнодействующую смесь. Материальный ущерб был невелик. После некоторых формальностей парня собирались освободить под расписку до суда. Но мамашу больше волновало другое. Оказывается, ее сынок несколько месяцев назад на время прекратил принимать наркотики. Это случилось, когда он стал посещать группу здоровья, но без видимых причин был из нее исключен. Мамаша пыталась поговорить с тренером, но получила отказ и теперь хотела, чтобы его заставили снова взять сына в группу. Она закатила настоящую истерику, потому что боялась за его будущее, а на помощь врачей не надеялась. Чисто по-человечески ее можно было понять. Почтальонша по профессии, мать-одиночка, ей жилось не сладко. Но когда я услышал, что полгода назад ее сын пытался повеситься, и она едва успела вытащить его из петли, насторожился. Суицидальная попытка! Интерес представлял всякий случай, независимо от исхода. Интуиция не подвела меня. Уже через час я беседовал с ним. Нет ничего сложного в проведении дознаний, обычно люди не умеют хранить чужие тайны. Никакой группы здоровья не существовало и в помине, только одно название. Подобралась веселенькая компания, которой заправлял отпетый негодяй. Правда, о нем мой подопечный говорил с дрожью в голосе и толком не мог объяснить, почему тот прогнал его. Парня ломало, напоследок по моей просьбе ему дали таблеток.
- Это хорошо, что вы отблагодарили его, - похвалил я Перова.
Гнусная ложь. Догадываясь, как все обстояло в действительности. Для начала парню отвесили пару крепких оплеух, а потом обещали: будешь хорошо себя вести, получишь лекарство.
- Он заслужил поощрения, - с довольной ухмылкой сказал Перов. -  Теперь оставалось встретиться с тренером, адрес  лежал у меня в кармане. Я отправился туда, не откладывая дела в долгий ящик. Группа здоровья занимала верхний этаж двухэтажного дома, расположенного неподалеку от вокзала. На лестнице я посторонился, чтобы пропустить какого-то работягу, спускающегося вниз. Его заурядная внешность не вызывала подозрения, руководитель преступной группы представлялся мне совсем другим. Он тащил за собой длинную веревку, насвистывал и издавал малопонятные звуки. Ничего удивительного, идет себе человек выгуливать собаку и подзывает ее. Даже когда вместо собаки я увидел разлохмаченный конец веревки, то подумал, что она отвязалась и куда-то убежала. Смешная мысль, не правда ли? Наверху я очутился в абсолютно пустом зале, где не было ни спортивных снарядов, ни тренажеров. Только у дальней стены стоял большой металлический ящик. При ближайшем рассмотрении им оказалась инфракрасная печь. За прозрачным стеклом на вертеле вращался здоровенный кусок сырого мяса, а в него с разных сторон в неторопливом ритме вонзались тонкие стальные ножи, с которых струйками стекала кровь. Мелькнула шальная мысль, что там внутри самое настоящее человеческое мясо. Отвратительное зрелище, меня чуть не стошнило. Неожиданно откуда-то появляется мужчина в белом фартуке. Он сказал, что работает здесь поваром, их предприятие перебралось сюда неделю назад, а остальное оборудование доставят на днях. Что же касается группы здоровья, то он о ней слыхом не слыхивал. Разочарованный, я вышел на улицу. Человек, встретившийся мне на лестнице, успел надеть передник и бойко торговал с лотка пирожками. К сожалению, только позже я понял, что он и незнакомец в форме десантника - одно и то же лицо.
Из-за поворота вывернул тяжелый грузовик. Он несся по осевой линии прямо на нас, оскалившись прорезями радиатора. Перов резко нажал на тормоз и крутнул руль вправо. Грузовик пролетел в двух сантиметрах от моей дверцы. Я инстинктивно выбросил руки вперед и вцепился в панель, аж пальцы побелели.
- Что, испугался? - спросил Перов.
- Нет, я редко чего боюсь.
- Это плохо, даже очень, - с улыбочкой сказал он. - Выходит, надо бояться тебя.
- Вы так думаете? Ладно, в следующий раз я исправлюсь,  - попытался отшутиться я, но, кажется, не достиг успеха.
- Рассказать, как закончилась мой командировка?
- Конечно! - Мне не терпелось узнать последние новости из Зареченска.
- На следующий день произошло еще одно немотивированное самоубийство. И, как ты думаешь, кто стал очередной жертвой? Да-да, та самая старушка, которой почему-то взбрело в голову избавиться от любимой собачки. Как видишь, она не перенесла этой утраты.
- Грустная история.
- Еще бы, - согласился Перов. - Я сопоставил некоторые детали и пришел к выводу, что все эти люди совершали самоубийства не по своей воле. Кто-то ловко затуманивал их разум, задавал особую программу, требующую от несчастных невозможного. Вот почему они не находили другого выхода, как наложить на себя руки. Я отправил по факсу детальный отчет. Ответ из Центра пришел ровно через сутки. Наши аналитики поработали на совесть. В своем заключении они подтвердили мои самые плохие опасения. Если немедленно не остановить маньяка, могут произойти новые преступления. Надо было поторапливаться, и теперь я точно знал, кого мне искать. Я получил из Центра дополнительные рекомендации и предписание действовать на месте по собственному усмотрению, лишь бы нейтрализовать противника.
- Может, он был иностранным агентом?
- Мы проработали эту версию, но нашли ее беспочвенной. Никаких связей с зарубежной разведкой он не имел. Ну да, развязка произошла даже раньше, чем я предполагал. В местной газете попалось сообщение, в котором говорилось, что в ближайшее воскресенье состоится закладка памятника воинам, погибшим под Зареченском. Наши аналитики высказывали предположение, что преступник должен расширить поле деятельности и от контакта с отдельными личностями обратиться к более широкой аудитории. Чем не идеальный вариант для моего противника! Там соберутся пожилые люди, ветераны, как раз те, кто ему нужен. В назначенный день я на пригородном автобусе добрался до кургана, где должен был проходить митинг. Поехал один. В проведении подобных операций помощники не нужны, они могут только помешать. Внимание сразу же привлекла небольшая группа людей, обступившая высокого мужчину. Он ловко умел менять внешность, и хотя на этот раз был в простом костюме, я сразу узнал его. Подкравшись сзади, я спрятался за спиной старика, одетого в казачью форму, у которого на поясе болталась шашка. Центр дал мне четкое указание ни в ком случае не слушать, о чем будет говорить этот человек. Но так или иначе обрывки фраз долетали до моих ушей. Он произносил красивые слова: “ И наступят светлые дни, когда поэты сложат нам новые гимны. Уже завтра вас ждет истинное признание!” Люди слушали его, затаив дыхание, словно пребывая в трансе. Я понял, что у меня есть единственный способ остановить его, выхватил шашку у казака из ножен, шагнул ближе и ударил его, но только слегка рассек щеку. Удар получился неудачным, потому что я боялся задеть кого-нибудь из окружающих. Надо отдать должное моему противнику, он не испугался и не бросился бежать. Напротив, обернувшись, он посмотрел на меня. В его стальных глазах не отражалось ни капли страха. Он закричал: “Ты совершил великое деяние! Ты пролил мою кровь на землю, и теперь она сможет родить сотню сынов, подобных мне!” Я почувствовал запах гари и тошноту. Медлить больше было нельзя ни секунды, второй удар пришелся точно ему по шее. Голова, как кочан капусты, слетела с плеч и покатилась по земле.
Перов прикурил сигарету от зажигалки.
- Сломать такую куклу, - медленно прожевал я онемевшими губами. Хотя окно с моей стороны было открыто меньше, чем наполовину, показалось, что меня обдуло струей ледяного воздуха, от чего на секунду перехватило дыхание.
- Ты что-то сказал?
- Оказывается, координаторам позволено убивать, кого заблагорассудится?
- Убийство? Ты ничего не понял. Не сделай я этого, кто знает, сколько зла он мог бы еще причинить людям.
- А если бы вдруг пострадал невиновный?
- В случае ошибки меня отстранят от работы.
- Нечего сказать, суровое наказание.
- Да ты знаешь, кем он был! Сыном портовой проститутки, ублюдком. А имя его отца, наверное, никто не помнит. Огорчает другое, свой уникальный способ затуманивать человеческий разум он унес с собой в могилу. Представляешь, после него не осталось ни дневников, ни документов. Одно бесспорно, он рвался к высшей власти. Нам, правда, удалось задержать почти всех его подручных, но они оказались пешками в ловких руках и ничего о его секрете не знали.
- Им тоже отрубят головы?
- На всякий случай, не мешало бы, - засмеялся он. - Тот, кто общался с ним, представляет огромную опасность для окружающих. Но не все полностью разделяют мое мнение. Сейчас наши психологи бьются над тем, чтобы депрограммировать их.
Я призадумался. Слишком много новостей сообщил Перов. Но почему он выбалтывает секреты первому встречному? Тут что-то не чисто. Видимо, он использует домашнюю заготовку. Но в калейдоскопе лжи просматривается правда. Те игры, в которые играл лидер Команды, строго наказуемы. Пока Мамури бездействовал, до него никому не было дела, но стоило ему продемонстрировать свое мастерство, как на него началась охота. Сомневаюсь, что Перов расправился с ним таким нереальным способом. Это он специально наплел. Глядишь, и у меня развяжется язык. В умении врать ему не откажешь. И вряд ли Перов - птица высокого полета. Скорей всего, ему поручено разыскивать бывших членов Команды.
- А как хоть звали преступника?
- Не то, что его имени, даже места, где он похоронен, никто никогда не узнает. Мы разделались со злом раз и навсегда.
- По-моему, всякое тайное когда-нибудь становится явным.
- Не думаю, - хмыкнул Перов. И без перехода сказал: - Мне понравились твои вчерашние рассуждения на счет голубей, которые не садятся на деревья.
- У птиц тоже есть память. Раньше они жили на скалах, а теперь на том месте возвели постройки из камня. - Объяснил я бесцветным голосом.
Что за фрукт этот Перов? Откуда он знает о нашем разговоре у Веры, ведь в тот момент его в комнате не было? Или он подслушивал под дверью?
Почему-то мне стало жарко. Он едет совсем не на станцию техобслуживания, а в свою контору. Как же он выследил меня? Да очень просто. Вера села на хвост еще в Зареченске, а потом сообщила о моем местонахождении. Машина летит слишком быстро, и рулевое колесо у нее расположено не там, где надо. Сидеть бы справа, тогда можно было бы выпрыгнуть в кювет на повороте. Нет, это не выход. Он от меня просто так не отцепится.
Перов затормозил на развилке. С минуту мы сидели молча. Интересно, чего он ждет, если о чем-то догадывается? Допустим, он разыскал Шуру. И что такого особенного она могла ему сообщить? Что у нее полгода проживал некто по имени Сергей? Но кто он, чем занимается и куда подевался, она ведь не знает.
- Хочешь дождаться попутной машины, на которой можно уехать? - спросил Перов.
- Да нет. - Наконец, я сообразил, что настало время прощаться, и полез в карман за деньгами.
- Ты что, издеваешься? Я со случайных пассажиров платы не беру, тем более со знакомых. - Он смотрел на меня голодными глазами. - Увидимся вечером?
- Конечно, вот только встречу свою девушку. Мы успеем к ужину.
- Как ее зовут?
- О, нет. - Я виновато улыбнулся. - Я суеверный человек и пока не скажу. Один процент из ста, а вдруг она не приедет? Что тогда? Давайте наберемся терпения, пусть она сама представится. Так будет интересней.
- Мне нравится твоя осмотрительность и вообще, как ты рассуждаешь. - Перов снова попытался опустить руку мне на колено, но я вовремя убрал ногу, и он успел только кончиками пальцев зацепиться за складку ткани. - Хочешь сотрудничать с нами? Центр нуждается в людях, способных логически мыслить.
- А что от меня потребуется?
- Будешь высказывать свое мнение по тем или иным вопросам. Наша организация умеет щедро оплачивать подобные консультации.
- Заманчивое предложение, лишние деньги никогда не помешают. Обсудим его за ужином, ладно? - Я вылез из машины и, прежде чем захлопнуть дверцу, добавил: - Передайте Вере, чтобы поставила на стол еще один прибор.
Даже когда машина превратилась в красную точку и закатилась за гору, я не мог поверить, что получил свободу. Ощущение чего-то липкого и грязного не покидало меня. Ну, Перов, ну, мусор поганый. Определенно, он подозревает меня. Хорошо, что я был без дипломата или других вещей, иначе он ни за что бы не поверил, что я еду в Туапсе встречать знакомую и не отпустил меня так просто.
Вот теперь самое время выпить. Пробка щелкнула и провернулась от легкого нажатия. Фирма - никуда не денешься. Первый глоток обжег небо. Кто-то говорил, что виски и самогон - одно и то же. У меня другое мнение. С каждым глотком оно укреплялось все сильнее. Бог с тобой, Перов, жди Игоря Абышева, может, он скоро вернется. И ты расскажешь ему о прелестях однополой любви.
Я отпил последний большой глоток и спрятал бутылку в карман. В любом деле есть прок, пока я не истратил ни копейки.