Ислам. Философские проблемы военного аспекта
8.4 Этапы иранской революции.
Так же, как мы исследовали шансы панисламистов на примере Афганистана, попытаемся проследить становление военного ислама в исторически короткий промежуток времени на примере Иранской исламской революции и метаморфоз общества в постреволюционном Иране. Иран выбран нами для исследования этих вопросов по той причине, что здесь впервые к власти пришли шииты, - наиболее последовательная ветвь военного ислама
При анализе событий в Иране после 11 февраля 1979 года невольно напрашиваются аналогии с такими историческими событиями:
- средневековая инквизиция в европейских государствах;
- установление в Германии фашистской диктатуры;
- развитие диктатуры и культа Сталина в СССР;
- установление религиозной диктатуры в фантастическом романе братьев Стругацких «Трудно быть богом»;
- других подобных событий и ситуаций.
Эти аналогии характеризуются определенными позициями:
- уничтожение демократических институтов;
- психологическая обработка масс, превалирование в ней военной составляющей;
- физическое устранение оппозиции и массовые репрессии, в том числе непричастных к оппозиции людей;
- приспособление культуры и науки своей страны к нуждам диктатуры или в соответствие с прокламируемой идеологией;
- стремлением вывести господствующую идеологию за государственные и национальные пределы своей страны.
- формирование в общественном сознании своей страны образа внешнего и внутреннего врага или вступление в военный конфликт с соседним государством для оправдания репрессий перед своим народом и мировым общественным мнением.
К нашей теме – военному аспекту ислама – эти позиции также имеют определенное отношение. Разумеется, для проведения внутренней политики, связанной с установлением и утверждением диктатуры, военная наука как таковая - не нужна. Но использование военных традиций и методик при проведении внешней политики или решения своих идеологических фантазий на территории соседних государств - вполне возможно.
В ХХ веке Иран был не первым государством, объявившим себя «исламским». Но здесь впервые к власти пришли шииты, как отмечалось выше - наиболее агрессивная ветвь военного ислама.
Это второе исламское государство, стремящееся приобрести ядерное оружие. Но если Пакистан декларировал наличие у него атомной бомбы в противовес на индийскую демонстрацию, то в отношении Ирана дело обстоит иначе: достаточно собрать многочисленные заявления иранских руководителей с угрозами в адрес Израиля, США и пр., проследить тенденцию приобретения Ираном господствующего положения в Персидском заливе.
В этом плане, учитывая военную доктрину шиитизма, военный ислам станет на службу имперских интересов Ирана, и как это бывало при становлении других империй, никогда не остановится на достигнутых рубежах, т.е. - возможно развитие «худшего сценария».
Вероятность «худшего сценария» возрастает, когда США и их союзники выступают с угрозами применить в отношении Ирана «силовой вариант». Достаточно обратить внимание на уже отработанную методику: вынудить другое государство наносить удары по территории с преобладанием мусульман.
При решении задач исламской революции в Иране первых 3 этапа определил (назвал) сам аятолла Хомейни; четвертый этап – трансформация исламской революции (в результате которой вся жизнь страны попала под влияние исламского духовенства) – в буржуазную, т.е. - возвращение на тот путь экономического развития, который пытались отрицать Хомейни и его сторонники и который частично прокламировал шах Реза Пехлеви. Этот период стал для Ирана подобием НЭПа в СССР и логически приводит к следующему - пятому этапу, который должен преобразовать страну из исламской республики в теократическую империю с дальнейшим усилением и интернационализацией исламского фактора в шиитском понимании, т.е. – не исключая силового навязывания своей идеологической модели мировому сообществу, в первую очередь – соседним государствам.
Именно на случай такого развития событий и требуется изучение доктрины военного ислама* и более эффективное выстраивание политической стратегии мирового сообщества, не исключая России.
Для России эта стратегия должна быть особенно выверенной, так как здесь проживают миллионы своих мусульман, а Иран – под боком. Борьба России за утерянные после падения СССР сферы влияния и её экономические интересы сегодня приводит к безоглядной поддержке арабов в нынешних конфликтах и такой же поддержке Ирана в противостоянии этой страны с Западом и США.
Хотелось бы верить, что у российского руководства эта политика не противоречит перечисленным выше опасениям.
*) – такая доктрина может быть не сформулированной до конца исламским интернациональным радикальным духовенством, хотя именно в исламе на практике используются разработки ученых, в которых вырванные из контекста Корана положения до сих служили той основой, на которой формировалась тактика исламских движений.
1-й этап. Падение шахского режима, принятие конституции.
К концу 1978 года антимонархическое и антиамериканское движение в Иране достигло своего апогея. Бурлил и север Ирана – Курдистан.
Курды – сунниты, хоть и не получали поддержки от Ирака и Турции (там проблемы со своими курдами-сепаратистами), но активно боролись за автономию и равноправие, и пользовались явной и тайной поддержкой, в том числе – военной, - со стороны СССР. Часть движения ставило целью объединение курдов Турции, Ирака и Ирана в самостоятельное государство с марксистской идеологией. Иранский Курдистан представлял собой партизанский край, насыщенный стрелковым и горно-стрелковым оружием, со своими типографиями и органами власти.
В борьбе с монархией и империализмом активно участвуют левые организации: Народная партия Ирана (ТУДЕ), стоящая на марксистских позициях, полувоенная молодежная «Организация жертвующих собой партизан иранского народа» (федаины), называющая себя марксистско-ленинской, но признающая террор для достижения политических целей («федаины-меньшинство»), и также полувоенная «Организация борцов за святое дело иранского народа» (моджахедины), облекавшая идеи социализма в исламские «одежды».
Моджахедины представляли наиболее мощную силу, которая, впрочем, впоследствии разделилась на последователей и противников курса Хомейни. Таким образом, из множества потоков народной революции самым сильным оставалось исламское течение, опиравшееся на доверие и поддержку масс.
Два заклятых врага - два мечтателя.
Шах Мохаммед Реза Пехлеви и аятолла Рухолла Мусави Хомейни: оба ради своей мечты пролили моря человеческой крови.
Шах.
Его мечтой было при жизни одного поколения произвести «прыжок через столетия», превратить Иран в «пятую индустриальную державу мира», - свершить «белую революцию».
Он не был пустым мечтателем. Нефть позволила Ирану испытать невиданные темпы экономического роста: в отсталой аграрной стране появились новые отрасли современной индустрии – металлургические и машиностроительные заводы (с участием СССР), нефтехимические комплексы(США , обе Германии, Аргентина), автомобильные (СССР, США) и тракторостроительные (СССР, ФРГ) предприятия , газовая и алюминиевая промышленность (Франция, Италия), заложены основы судо- и самолетостроения (СССР, КНР), сделаны шаги по созданию атомной энергетики (Аргентина, СССР).
В социальной сфере – субсидии по поддержанию цен на продовольственном рынке, бесплатное восьмилетнее образование, расширение системы здравоохранения.
Перераспределение земель в пользу крестьянства. В стране стали утверждаться эталоны современного «общества потребления».
Казалось бы – народ должен любить такого своего монарха!
На деле политика шаха привела к перекосам в экономике. Темпы роста были обусловлены возможностью использования нефтяных доходов для привлечения передовых технологий развитых капиталистических государств. Уже в середине 70-х годов выявились резкий рост дефицита платежного баланса и инфляция, которая сильно отразилась на доходах трудящихся. В то же время на возникших государственно-монополистических общественных структурах паразитировали коррумпированные чиновники и удачливые бизнесмены. Огромная масса населения осталась вне социальной модернизации, была выбита из привычного уклада жизни. В сельском хозяйстве крестьяне массами бросали или продавали свои участки и устремлялись в города, где большинство не нашло себе места.
Особенно сильно результаты политики шаха сказались на социально-психологическом уровне. Проводимая шахом политика военно-политического союза с Западом, в особенности с США превратила Иран в «жандарма» Персидского залива. Иранская армия, насыщенная американским оружием и американскими советниками, превратилась в гаранта зависимости страны от США.
В стране созрел острый кризис самосознания: западная субкультура не могла внедриться в традиционную культуру народа, тесно связанную с религией ислама.
Аятолла Хомейни.
К концу 70-х годов бывший профессор теологии в Мешхеде, изгнанный шахом в 1964 году из страны, возглавил религиозную оппозицию шаху.
Он ненавидел шаха, его «белую революцию», открывшую страну разлагающему влиянию «неверных иностранцев» с их постыдной культурой, телевидением и фильмами, превращавших людей в бессмысленных подражателей «западного образа жизни» с жаждой потребления и господством чистогана; он – шиит и не чужд поэтому традиции кровной мести, – агентами шахской охранки САВАК был убит его старший сын.
Рухолла Мусави Хомейни «белой революции» шаха противопоставил идеал «исламского общества», по образцу времен пророка Мохаммеда и имама Али, живших четырнадцать веков назад. В «исламском обществе» все будут жить как братья, единой мусульманской общиной, где богач обязан помогать бедняку и каждый – заботиться о соседе. Все будут жить по принципу: «не будь угнетателем, не будь угнетенным».
«Исламское правление» должно подготовить людей к пришествию шиитского мессии – 12-го имама Махди, который будет зрим только глазам и душам истинно верующих. Путь к созданию «общества исламской справедливости» лежит через исламское правление и внедрение ислама во все поры жизни людей. А для этого надо совершить «исламскую революцию»!
Эта революция свершится в три этапа: свержение шаха, культурная революция, исламское правление.
1978 год был для Ирана самым бурным и кровопролитным. Шах метался. К ноябрю он начал заигрывать с оппозицией и приказал войскам прекратить расстрелы демонстрантов, применять только разгоны манифестаций.
5 ноября шах формирует военное правительство во главе с генералом Азхари.
20 декабря у генерала Азхари случился сердечный приступ. (В дальнейшем наблюдатели высказали предположение, что генерал симулировал приступ).
Шах готов включить в правительство представителей оппозиции. Но теперь оппозиция отказывается участвовать в шахском кабинете. Наконец нашелся единственный представитель либерального лагеря – Шахпур Бахтияр, который согласился возглавить кабинет.
29 декабря шах принял присягу у кабинета премьера Бахтияра.
Процедуру показывало телевидение Ирана. Министры стояли в одной шеренге. Высокий постаревший шах останавливался перед каждым министром, какое-то время смотрел ему в глаза, затем пожимал руку и переходил к следующему. О чем думал Реза Пехлеви, глядя в глаза своему министру: «Не предашь ли и ты меня?»
В те годы в Иране все телепередачи начинались с двухминутного показа портрета шаха – молодого и красивого. На презентациях военного кабинета Азхари и последнего, назначаемого монархом, кабинета Бахтияра перед телезрителями появлялся монарх высокий и стройный, но – постаревший, с выделяющимся вперед огромным носом.
Сразу же руководители ведущей либеральной организации «Национальный фронт» Карим Санджаби и Дариуш Форухар, демонстрируя непримиримое отношение к шаху и верность исламскому движению, возглавляемому Хомейни, отрекаются от Бахтияра и исключают его из рядов организации.
К мнению посла США в Иране Салливена – прекратить поддержку шаха и принять сторону Хомейни, - к концу 1978 года присоединились госсекретарь Сайрус Вэнс, помощник Бжезинского Гэри Сик, - специалист по Ирану из Совета национальной безопасности, помощник госсекретаря по делам Ближнего Востока и Южной Азии Гарольд Сондерс. Последний выступил на совещании руководящих сотрудников госдепартамента с докладом о всеохватывающем характере оппозиции против шаха.
Но президент Картер и Бжезинский упорно разрабатывают планы поддержки шахского режима, вплоть до военного переворота.
Аятолла Хомейни уже превратился из символа революции в её реального вождя.
16 января 1979 года шах навсегда покидает Иран.
1 февраля в Иран возвращается из эмиграции Хомейни.
Для показа приезда Хомейни телевидение прервало забастовку. Дикторы повторяли и повторяли обращение к кино-фото-любителям Ирана предоставить в распоряжение телецентра съемки приезда Хомейни.
Премьер Бахтияр гарантирует Хомейни безопасность. Но аятолла в подобных гарантиях уже не нуждался: в какую бы сторону не направляли телеоператоры свои камеры – моря людей до горизонта. Весь Тегеран вышел приветствовать аятоллу. Тут не то что танку – велосипеду не проехать!
«Боинг-707» с надписью на борту «Аir France» уже почти час, как приземлился, но из него никто не выходит. Наконец двое телохранителей спускают по трапу, держа под руки, согбенного старика. (Артистизма аятолле не занимать: вечером 12 февраля на пресс-конференции по сцене будет расхаживать стройный бодрый человек с известной всему миру бородой; он быстро и четко будет отвечать на вопросы журналистов, иногда пускаясь в объяснения).
Молодчики с засученными по локоть рукавами рубашек и автоматами на груди частично устроились на крыше легковой машины с Хомейни, частично бежали рядом с машиной. И те и другие отбивали прикладами желающих прикоснуться к машине. Это были члены «Партии Аллаха» - зародыша Корпуса «стражей исламской революции» .
Теперь все – и американцы и Хомейни со своими соратниками боятся одного: вооруженного противостояния армии и народа, т.е. – гражданской войны, в результате которой у власти окажутся левые силы.
Опасаются этого и генералы иранской армии, хотя некоторые из них строят планы захвата власти.
Американцы обсуждают план министра обороны Гарольда Брауна – захватить нефтепромыслы Ирана с целью прекращения забастовок рабочих-нефтяников. Этот план поддерживает тайный эмиссар президента Картера в Иране генерал Хайзер.
5 февраля в Тегеране произошло важное событие: аятолла Хомейни назначил премьер-министра Временного революционного правительства. Это был представитель либерального лагеря, возглавлявший «Движение за свободу Ирана» Мехди Базарган. В стране возникло двоевластие.
9 февраля случилось то, чего опасались не только иранские генералы и американцы. Но и сам аятолла Хомейни.
(Наверное, «новая историография» Ирана приписала Хомейни и его соратникам подготовку и успешное проведение вооруженного восстания. Но тогда – 9 и 10 февраля никто не знал о местонахождении аятоллы и не слышал никаких его обращений, хотя телецентр постоянно находился в руках его сторонников).
В распоряжении автора нет подлинных документов о начале вооруженного противостояния в Тегеране в феврале 1979 года (есть ли такие документы в чьих-либо архивах?) . Будучи в силу своего служебного положения в те годы осведомленным о некоторых конкретных событиях, я ,разумеется, не имел права вести и не вел никаких дневниковых записей.
Но вот что подсказывает моя память: советская разведка, тщательно отслеживавшая любые перемещения вооруженных сил в Иране, - на территории «вероятного противника», – «потеряла» несколько десятков истребителей, исчезнувших с военного аэродрома под Исфаганом.
А случилось вот что: агентами САВАК на базе ВВС в Исфагане арестованы за антишахские настроения офицеры-пилоты и им грозит расстрел. Летчики силой освобождают товарищей; десятки истребителей поднимаются в воздух и держат курс на военный аэродром Доушан-тепе под Тегераном. Там им удаётся поднять мятеж среди младших офицеров и новобранцев школы младших авиаспециалистов. Восставшие авиаторы разоружили бронетанковую часть шахской гвардии. Захваченные мятежниками танки двинулись на Тегеран и блокировали Генеральный Штаб, где находились тогда многие американские офицеры, в том числе и американский генерал Хайзер, возглавлявший консультативную группу по оказанию военной помощи Ирану. В ночь с 9 на 10 февраля восстанием был охвачен весь город: в южной части Тегерана, в районах бедноты восставшие построили баррикады, а в северной части – Юнус-абаде, районе дворцов и парков, - баррикады возводились солдатами.
10 февраля Бахтияр в телефонном звонке предложил Базаргану начать упорядоченную передачу власти – но было поздно.
Утром 11 февраля юноша и девушка появились на телеэкране с призывом к восставшим спешить на помощь, так как телецентр блокирован подразделением шахской гвардии. Но уже через полчаса рядом с ними появился офицер, заявивший, что шахская гвардия получила приказ вернуться в казармы и не вмешиваться в события. Ближе к полудню радио Тегерана передало сообщение о нейтралитете армии. Приказ подписал принявший на себя обязанности начальника генштаба генерал Карабаги, впоследствии ставший членом тайного исламского совета. Нейтралитет армии и шахской гвардии был следствием соглашения между генштабом и правительством Базаргана.
Однако гарантии, данные правительством в первое время выполнялись только по отношению к американцам, численность которых составляла 8 тысяч человек. Что касается командования иранской армии и шахской гвардии, то в эти дни было казнено до 30% высшего командного состава.
В своих многочисленных выступлениях в первые дни после 11 февраля аятолла Хомейни призывал называть восстание не иначе как «исламская революция» и не пользоваться терминами «народная» или «демократическая». При этом он указывал, что свержение шахского режима не конец, а только начало «исламской революции».
Увести с улиц возбужденный революцией народ было не просто. Для этого во всех мечетях и на базарах последователи учения пророка на понятном простому народу языке религии обрисовали основные контуры будущего «исламского общества».
Во-первых, это не капиталистический и не социалистический, а принципиально иной общественный строй, базирующийся на всенародной борьбе против «безбожников» и «идолопоклонников», с которыми, как известно из Корана, боролся еще Мохаммед и его ближайшие сподвижники.
Во-вторых, все «обездоленные» живут одной дружной мусульманской общиной.
В-третьих, в этом «царстве вечной добродетели и скромного довольства» разрыв между доходами людей настолько мал, что можно говорить об «исламском бесклассовом обществе».
В то же время возглавляемое либеральным реформистом Базарганом правительство добивалось реализации средними и мелкими торгово-предпринимательскими кругами позитивных достижений революции. В рамках антизападных изоляционистских устремлений духовенства в первое время после февральской победы проводились мероприятия антиимпериалистического характера, в частности – установление полного контроля над нефтяными ресурсами. Была также проведена национализация части крупной капиталистической собственности – промышленных предприятий, банков, страховых кампаний, что ослабило позиции узкого слоя местной монополистической буржуазии.
Но основные усилия властей были направлены на создание новой, исламской структуры государственной власти.
1 апреля 1979 года – после референдума – аятолла Хомейни провозгласил начало «правления Аллаха» в Иране. Страна получила официальное название – Исламская Республика Иран.
В течение нескольких последующих месяцев при личном участии Хомейни был подготовлен проект исламской конституции, предусматривающий учреждение в стране института факиха – самого достойного духовного вождя, стоящего над всем государственным и правительственным аппаратом. По этому проекту учреждался Совет по наблюдению за осуществлением конституции, призванный контролировать деятельность всех органов власти с точки зрения ее соответствия исламским нормам.
Одновременно власти усиленно претворяли в жизнь программу исламизации общественных и семейных отношений, сети образования и управления. В госучреждениях проводились регулярные «чистки», имевшие целью изгнать из них лиц, нарушивших каноны ислама.
Однако новые экономические концепции не вели к процветанию: К лету 1979 года промышленные предприятия работали лишь наполовину производственных мощностей, а безработица охватила треть всего самодеятельного населения.
Но для купцов и лавочников, занявших ведущее место в экономической жизни страны и резко взвинтивших розничные цены на основные продукты питания, настали дни удачи. Уже в 1980 году их прибыли в 3 раза превысили доходы, полученные в самые благоприятные годы при прежнем режиме. «Теперь надо только снова установить порядок и безопасность» - говорили торговцы на базарах.
Летом 1979 года на улицах и площадях не прекращались митинги и демонстрации разных групп населения, на фабриках – забастовки, в госучреждениях – сидячие демонстрации безработных. Только в Тегеране количество вновь образовавшихся политических и общественных организаций и ассоциаций перевалило за сотню. В университетах и школах шли жаркие диспуты и дискуссии о республиканском будущем Ирана.
В августе по левым и либеральным движениям, а также по автономистскому движению в Курдистане исламские власти нанесли давно готовившийся превентивный удар. Многие общественные и другие учреждения стали переходить под контроль не только «стражей исламской революции» и отрядов «исламских революционных комитетов» но и фанатично настроенных банд погромщиков, вооруженных дубинками и ножами – членов «партии Аллаха». Тщательно законспирированные штаб-квартиры «партии Аллаха» размещались в Тегеранских мечетях.
Базарган направлял Хомейни одно за другим прошения об отставке. Но Хомейни эти прошения отклонял: правительство Базаргана еще служило буфером между духовенством и народом.
Наконец, в преддверии референдума по конституции, в ноябре Хомейни удовлетворяет просьбу Базаргана об отставке. У руля правления безраздельно утвердилось исламское движение.
Но и в лагере духовенства не было единства. После отставки правительства Базаргана остатки либеральных политических сил сгруппировались вокруг популярного в Иранском Азербайджане аятоллы Казема Шариат-Мадари.
Шариат-Мадари был против активного участия религиозных деятелей в политике и под угрозой бойкота референдума об исламской конституции требовал внести в нее значительные изменения.
Референдум состоялся 2-3 декабря 1979 года. Исламская конституция Ирана принята. В референдуме приняло участие 75% лиц, имеющих право голоса. В декабре 1979 – январе 1980 года было полностью подавлены не только выступления сторонников Шариат-Мадари, но все светское либеральное движение.
2-й этап. «Культурная революция»
После отставки кабинета Базаргана должность премьер-министра до поры до времени оставалась вакантной. Предстояли выборы президента. Религиозные деятели развернуло бурную деятельность в борьбе за этот пост.
Но Хомейни понимал, что в должности президента видный религиозный деятель может оказаться в положении, в котором ещё недавно находился премьер-министр Базарган.
25 декабря 1979 года было объявлено, что ни один религиозный деятель, входящий в Исламский Революционный Совет не должен выставлять свою кандидатуру на пост первого президента. Хомейни принял меры, чтобы на посту президента не оказался и представитель левых или либерально-оппозиционных сил. По его прямому указу был снят с президентской гонки лидер моджахединов Раджави.
В манифесте этой организации по случаю выборов содержалось 12 пунктов, в том числе:
- создание советов на всех предприятиях и учреждениях в качестве основы для демократии;
- разрыв всех связей с империалистическими державами путём национализации их собственности в стране и отмены заключенных с ними ранее контрактов и договоров;
- обеспечение независимости и суверенитета Ирана, в частности путем расширения внутреннего производства;
- установление полной свободы мнений, политических взглядов и религиозных верований;
- признание права всех национальных меньшинств, в том числе курдов, самим решать свои дела;
- контроль трудящихся за производством;
- ликвидация задолженности крестьян, предоставление им финансовой и технической помощи, создание крестьянских советов;
- введение нового законодательства, разработанного самими трудящимися.
С подобными требованиями выступали и левые силы – организация федаинов и Народная партия Ирана (коммунисты).
Надо заметить, что в первое время, пока оппозиция исламскому режиму не была полностью физически уничтожена, программы многих общественных формирований и партий носили на себе отпечатки социальной русской революции.
Хомейни ни за кого из кандидатов в президенты открыто не высказался. Но его выступления не оставляли сомнений в благосклонном отношении к Банисадру. В период эмиграции Хомейни в парижском пригороде Нофль-ле-Шато Банисадр входил в число самых доверенных лиц изгнанника и называл себя «духовным сыном имама». Банисадр был представителем иранской технократии с расплывчатой программой. Объективно Банисадр, почти так же, как до него Базарган, хотя и с большей долей радикализма, выражал интересы мелких и средних торгово-предпринимательских кругов, все еще не утративших иллюзий в надежде реализовать в своих интересах достижения народной революции.
27 января 1980 года сразу после победы на выборах Банисадр заявил о необходимости упразднения Исламского Революционного Совета, всех «исламских революционных комитетов»и Корпуса стражей исламской революции. Духовенство должно вернуться в мечети и заняться своим прямым делом.
Неожиданно Хомейни одобрил позицию Банисадра и назначил его председателем Исламского Революционного Совета и Верховным главнокомандующим вооруженными силами страны.
Как показали дальнейшие события, имам знал, что делал. С одной стороны, война с Ираком (началась в сентябре 1980 года) не сулила быстрого военного успеха, а в экономике страны все еще царил развал. С другой стороны Хомейни назначил в Высший совет обороны и в Исламский революционный Совет большинство своих сторонников, так что Банисадр, занимая кресло руководителя, тем не менее оставался в меньшинстве.
Председателем Верховного суда был назначен аятолла Бехешти.
Выборы в парламент в марте-мае 1980 года принесли большинство коалиции, возглавленной Исламской республиканской партией. Большинство мест в парламенте заняли противники Банисадра.
18 апреля Хомейни утвердил принятое большинством Исламского Революционного Совета решение об исламизации вузов страны. В вузах начались кровопролитные столкновения студенческих групп, причем к сторонникам исламизации подключились члены «партии Аллаха». Десятки молодых людей были убиты, сотни получили увечья.
14 июня Хомейни издал декрет о начале «исламской культурной революции».
В стране началась беспрецедентная кампания преследования инакомыслящих – «охота на ведьм».
Широко вводилась практика шариатских судов. Для отсечения пальцев и конечностей по приговору судов стали использовать специально сконструированные машины.
Были расширены старые и построены новые тюрьмы, получившие наименование «домов перевоспитания». Пытки в тюрьмах официально одобрялись исламскими властями.
6 августа председатель меджлиса Хашеми-Рафсанджани пригрозил урезать бюджет полиции, если она не будет лучше выполнять возложенные на нее задачи.
Хомейни назвал «культурную революцию» более важной, чем свержение шаха.
3-й этап. Ликвидация оппозиции.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2011/03/19/166