Ислам. Философские проблемы военного аспекта
8.3 Недооценка «исламского фактора»
Недооценка этого явления со стороны СССР и США проявлялась еще накануне самого восстания. Поскольку в литературе, в школьном курсе истории и в СМИ исламской революции в Иране отведено мало страниц, попытаемся более детально исследовать её характер и военно-политичекое значение.
Обсуждая различные стороны этой темы, мы не сможем строго придерживаться хронологии.
Возможно, ради цельности повествования, придется отклониться от чисто военной темы в сторону политического аспекта, что в философском плане вполне оправдано (Клаузевиц: «война есть продолжение политики иными средствами», а борьба с исламским экстремизмом вполне может оказаться III мировой войной, развивающейся перманентно).
До 1979 года США активно поддерживали шаха Ирана Мухаммеда Резу Пехлеви и его режим. Еще бы: иранская армия вооружена и обучена американскими советниками; инфраструктура Ирана приспособлена для войны с Советским Союзом; заложены склады оружия и боевой техники; из 11 горных перевалов в сторону СССР – 4 приспособлены для закладки ядерных фугасов; гражданская телефонная и почтовая связь обслуживается исключительно военспецами; для оперативной переброски войск построены дороги – в условиях горно-пустынного рельефа Ирана – дело непростое и дорогостоящее; оборудованы полевые аэродромы, некоторые из которых способны принимать самолеты стратегической авиации; на всех дорогах севера Ирана и аэродромах устроены мощные склады ГСМ и т.д.; в условиях мирного времени уже развернуты 5 армейских корпусов, не считая корпусов жандармов (охрана границы и коммуникаций) и дивизий шахской гвардии; при этом постоянно проводятся мобилизационные мероприятия для развёртывания в короткое время еще 11 корпусов.
Каждый визит в Иран американских гражданских и военных руководителей сопровождается военными парадами и учениями, на которых армия демонстрирует высокую дисциплину и преданность шаху и его союзникам. Друзьями шаха объявляли себя Нэльсон и Дэвид Рокфеллеры, Генри Киссинджер (бывший госсекретарь США), Бжезинский – помощник президента США и сам Джимми Картер, а также другие американские политики и бизнесмены, считавшие Резу Пехлеви «просвещенным монархом». Называли себя друзьями шаха и многие политики других европейских государств.
В то же время армия Ирана, насыщенная американскими военными советниками, десятилетиями не может справиться с партизанами Курдистана, которые не только борются за национальную автономию, но исповедуют ультралевые теории и вооружаются Советским Союзом (в основном через Болгарию).
В 1977-78 гг. антишахские демонстрации отмечаются в крупных городах Ирана. Бурлит Тегеран, бастуют докеры портов Бушира, Бабольсера и Бендер-аббаса. Шахский режим жестоко подавляет оппозицию: к ноябрю 1978 года расстреляны до 60 тысяч демонстрантов (телевидение показывало, что во главе некоторых колонн демонстрантов были люди в чалмах – муллы). Шахской охранкой САВАК казнены сотни офицеров за антишахские настроения. В декабре 1978 - январе 1979 года забастовками охвачены металлургический завод в Исфахане и многие предприятия госсектора в Тегеране и Мешхеде. Забастовали работники радио и телевидения. Иностранные представительства стали покидать Иран, или отсиживались в укрытиях, так как демонстрации стали носить не только антиамериканский характер, но и фанатично-религиозный.
В такой обстановке для информирования своего правительства появились трудности у международных информационных агентств, да и разведывательным службам пришлось проявлять изворотливость: приходилось использовать любую возможность для получения достоверной информации, в том числе от СМИ Ирана и радиоперехватов телефонного общения населения.
Клерикальному характеру народного движения способствовала неуклюжая политика шаха, который в стремлении создать светское государство по европейскому образцу, урезал и национализировал земельные наделы мечетей.
В стремлении поставить религию на службу монархии, Мохаммед Реза вынужден был заигрывать с духовенством и допускать какую-то степень оппозиционной деятельности, хотя и ограниченную пределами мечетей. Но именно в мечетях религиозные круги поддерживали тесную и повседневную связь с широкими слоями населения.
На антишахские выступления духовенства власти отвечали репрессиями, начиная с разгона религиозных собраний и кончая расстрелом духовных лиц. Ситуацией активно пользовалась наиболее радикальная часть шиитского духовенства. В условиях террора, проводимого шахской охранкой САВАК, консервативное по своей природе духовенство, естественно, выглядело во многих отношениях идеальным руководителем антишахской борьбы, тем более, что левые организации, всегда бывшие главным объектом шахских репрессий, находилось в глубоком подполье.
Антишахскими настроениями стала заражаться армия.
В прежние годы наши наблюдатели отмечали высокую дисциплину в шахской армии Ирана: для иранского солдата нарушить устав было немыслимо. Тем более трудно представить, чтобы иранский часовой самовольно покинул пост или как-то иначе нарушил устав караульной службы. Но вот содержание одного из донесений руководителя САВАК в Мешхеде в декабре 1979 года своему начальству в Тегеран: на пост к часовому подходит человек в чалме и спрашивает: ты – за Хомейни? Получив утвердительный ответ, говорит: Хомейни приказал идти домой с оружием и ждать! И этот «самый дисциплинированный» солдат бросает пост и дезертирует из армии с оружием в руках! И это был не единичный случай: в декабре 1978 и январе 1979 целый батальон пограничного корпуса жандармов в районе Мешхед – Марава-тепе был занят ловлей дезертиров, скрывавшихся в пещерах Копет-дага.
Посол США в Иране Уильям Салливен, получивший назначение в Тегеран в июне 1977 года, уже с сентября 1978 года убеждал президента Картера прекратить политику поддержки шаха и установить контакты с Хомейни. Наконец Картер посылает в Париж, где тогда находилась резиденция Хомейни, миссию опытного востоковеда Элиота. Но Бжезинский – правая рука президента – только что прибыл с востока. Он - под впечатлением шахских парадов и на отдыхе во время рыбалки убеждает Джимми Картера отозвать миссию Элиота, что было сделано.
О процессах в армии Ирана не могло не знать ЦРУ, для которого шахский Иран был, что дом родной. Что же – президент не читал или игнорировал донесения своих разведчиков? Или опытный политик предпочитал выдавать желаемое за действительное? Скорее всего – ни то, ни другое. А третье: недооценка роли шиитского духовенства.
Подобным отношением к подспудным процессам в сопредельном государстве грешило и руководство СССР.
У нас с Ираном была общая граница. На своей территории мы могли принимать работу телецентров в Тегеране, Мешхеде, Реште: достаточно телемастеру с помощью отвертки подстроить звук под другой стандарт. Правда, при шахском режиме иранское телевидение ограничивалось передачей мультфильмов, фильмов-мелодрам и - в ночное время – американских. Но в дни революционных событий работники телецентров давали с экрана информацию о текущих событиях (назначение шахом новых кабинетов правительства, причины забастовок, выезд шаха из Ирана, возвращение Хомейни из эмиграции, народные шествия, баррикады на улицах Тегерана, и т.п.) – в перерывах между забастовками, работая на дизельных агрегатах при отключении властями электроэнергии. Телезрители видели и слышали призывы о помощи, когда телецентр был блокирован подразделением шахской гвардии.
Советские зрители видели на экране в основном молодежь и радовались, что восставшим сопутствовал успех.
При оценке и анализе событий в Иране над руководством Советского Союза тоже довлели определенные стереотипы мышления.
Командующий КТУРКВО на одном из совещаний в январе 1979 года спросил у своего начальника штаба: есть ли в Иране политическая сила, способная взять власть в свои руки? И получил четкий ответ: нет, в Иране такой политической силы нет! Ответ и не мог быть другим, если исходить из концепций марксистско-ленинской теории революции. (Победа исламской революции фактически была зафиксирована выступлением аятоллы Хомейни на пресс-конференции вечером 12-го февраля 1979 года).
По этой концепции власть из рук шаха могли взять национальная буржуазия или рабочий класс (Помните: «Есть такая партия!»?). Но «белая революция», с помощью которой шах планировал вывести Иран в число передовых капиталистических государств, не ущемляла интересы национальной промышленной и финансовой элиты, а скорее наоборот – предвещала новые большие доходы. Сельскохозяйственный сектор укрепился после передачи ему конфискованных у мечетей земель. Да и казна государства была так же беременна нефтедолларами, как сегодня – казна России.
Что касается рабочего класса Ирана – а это нефтяники, рабочие металлообрабатывающей промышленности и ВПК – достаточно обеспеченная прослойка иранского общества, ежегодно во время официального праздника «День труда» 1-го мая демонстрировавшая свою преданность шаху. 5-дневная рабочая неделя была введена шахом в трудовое законодательство задолго до того, как это было сделано в Советском Союзе!
Рабочая партия ТУДЕ – малочисленна, слаба. Руководство партии дважды физически уничтожалось шахской охранкой САВАК, в основном по обвинению в связях с курдскими партизанами.
Что касаемо исламского духовенства - его роль игнорировалась, хотя любой востоковед мог на пальцах доказать, что мусульмане-шииты, имевшие тысячелетний опыт вооруженного подполья, никогда не признавали божественность любой власти, в том числе – шахской. А шииты – подавляющее большинство в населении Ирана.
В эти же годы недооценка советским руководством исламского фактора сказалась и на решении о вводе войск в Афганистан.
Всё вышесказанное – только штрихи той недооценки значения военного аспекта одной из мировых религий, которая по разным причинам сказывалась и сказывается на политике ведущих государств.
Далее: http://www.proza.ru/2011/03/19/154