ГЛАВА 23
НОВОПРЕДСТАВЛЕННЫЙ
Утро встретило меня грохотом падающего дерева. Выглянув в окно, я убедилась, что в мою тихую обитель пришли люди. И это были те самые русские мужчины, которые встретились мне в городке. За ними, с любопытством оглядываясь по сторонам, плелся духовник в черном одеянии.
«Ему, наверное, жарко», – подумала я и зевнула.
Страха перед незваными гостями не было.
Поп неожиданно остановился и стал читать молитвы, орошая воздух святой водой.
– Они не видят мое жилище, – удовлетворенно решила я и пошла умываться.
Откуда-то послышался шум крыльев. Приведя себя в относительный порядок, я поспешила к окну. На дворе метались непогребенные души и отчаянно взывали о пощаде к пришедшим физическим оболочкам. Лететь им было некуда.
– Бедные, – прошептала я и открыла им входную дверь.
Шурша невесомыми одеждами, привидения влетели в мой маленький домик и забились по углам.
– Ну, вот и все, – стер пот со лба деятель от религии.
Надо же, до чего предприимчив мой родной народ: откопали православного батюшку на окраинах протестантской Великобритании!
– Давайте искупаемся, мужики – стаскивая модные протертые джинсы, предложил спутникам Миша.
– Идет, блин, – согласился с ним его неизменный напарник.
– Сначала рассчитайтесь, – вытаскивая объемистый бумажник, проворчал коммерсант-священник.
– Отдай ему бабки, Кирилл, – крикнул Михаил и побежал в воду.
Любитель блинов нехотя освободился от нелишних денег и, окинув тоскливым взглядом понурую фигуру уходящего попа, пробормотал:
– Все на свете покупается и продается.
Через некоторое время соплеменники вышли из воды и, не вытираясь, натянули на себя застиранные одежки.
– Холодная вода, блин, – сплевывая на песок, передернул узкими плечами Кирилл, – а еще Гольфстрим называется.
– Зато вывели всю нечисть, – весело подытожил содеянное бородач. – Пусть знают русских!
Нечисть сидела по углам и дрожала от страха.
– Хотите чаю? – предложила им я.
– Н… нет, – откликнулась нечисть и еще сильнее забилась в углы.
– Вы теперь поселитесь у меня? – оторопела я, запоздало осознавая свою ошибку.
– Н… нет, – ответили мне, – через час исчезнем. Спасибо за помощь.
– Куда исчезнете? – удивилась я. – Разве после освящения земли вы сможете жить здесь?
– Сможем, – дружно прошелестели привидения, – молитва, прочитанная ради наживы, не является настоящей.
– А святая вода? – недоуменно уточнила я.
– Из здешнего колодца, – усмехнулся молодой, приятный фантом.
Призраки повисели в воздухе, помолчали и улетели из моего жилища, скорбные и опустошенные.
Оставшись одна, я огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь работы по дому и обнаружила возле кресла плащ. Подняв его, я безвольно опустилась на пол. Плащ принадлежал Астароту. Это его я обнимала ночью, это он стонал от отчаяния, услышав чужое имя. Неужели злобный демон тоже успел влюбиться в горемычную Алису Смирнову? Неужели?
За окном послышался шум голосов. Большая толпа бездельников пришла на берег в поисках развлечений. Они смеялись, жадно пили кислое британское вино, орали на чистейшем английском языке непристойности и плясали, высоко задирая нижние конечности.
И тогда я поняла, что погибла.
Жить не хотелось. Превосходно осознавая, что зависть – большой грех, я завидовала живым и мертвым. Я плакала и металась по дому, старалась молиться, но молитвы не шли в голову, вспоминала Учителя и взывала к нему в поисках спасения. Но Прекрасный Принц не хотел прибыть мне на помощь, а, возможно, просто не мог. Слишком много людей просили его об услугах, начисто забывая о Мессии в часы счастья.
И так прошел еще один день моей никому не нужной жизни. Несмотря на опасения, ночь я провела спокойно. Во сне мне явился Сергей. Он сидел возле постели и гладил мою руку. Вспомнив былые времена, я потянулась к нему, чтобы выплакаться на мужском плече, но супруг растаял, а вместо него на стул уселся Мадим.
Повелитель Стихий был мрачен и молчалив. Он глубоко вдохнул, словно делал дыхательное упражнение, и тотчас испарился.
– Алиса, – позвал меня из ниоткуда Хесед, – как же ты устала, Алиса.
– Устала, – вскакивая ему навстречу, согласилась я, – очень устала. Забери меня отсюда, верни мне прежнюю человеческую жизнь, старый диван, крохотную квартирку и любовь детей.
– Бедная, – вздохнул ангел, – терпи, терпи.
Прошла неделя, в течение которой я бесцельно бродила по побережью, наблюдала за сосредоточенными рыбаками, жалела беспомощных глупых рыбок и внимательно слушала разговоры неспешных туристов. Особенно восхищали меня намакияженные кокетливые старушки в шортах, расцветающие при виде прекрасных пейзажей южного графства. Вот уж у кого действительно молодая душа! Русские больше не появлялись. Ночами, внимая шороху и шепоту привидений, я мирно засыпала в кровати, не нужная больше ни одному мужчине в мире. Только нечистой силе!
Утро наступило внезапно. Я открыла глаза и поняла, что сегодня обязательно что-то должно произойти. Плотно позавтракав, я побрела в город в поисках приключений. На чистенькой узкой мостовой стоял Кирилл и ел мороженое. Он читал пеструю русскую газету и заразительно хохотал. Я заглянула в эту газету, но ничего смешного в ней не увидела. Сплошная желтизна с оттенком ненависти к тем, кому в жизни больше повезло.
Недалеко показалась машина и решительно помчалась прямо на моего соотечественника, но тот, по уши поглощенный сплетнями, явно не замечал надвигающейся опасности.
– Кирилл! – заорала я ему в ухо. – Кирилл!
Мужчина почесал висок и снова захихикал.
– Эй! – прошмыгнуло перед его увлеченным носом знакомое привидение. – Беда!
Чтец чихнул и, наконец, увидел надвигающуюся смерть. Он рванулся под высокое дерево, растущее возле аккуратного домика, но было уже поздно. Искореженное тело осталось лежать на вымытых шампунем булыжниках, а душа, удивленная и раздавленная горем, поднялась на небольшое расстояние от трупа и увидела меня.
– Я умер? – спросила она у самой себя.
– Да, – ответила я и содрогнулась от ужаса.
– Ты кто? – после небольшой паузы поинтересовался она. – Ангел?
– Нет, – улыбнулась сквозь слезы я, – перед вами, молодой человек, самое несчастное существо в мире.
– У меня жена и два ребенка, они остались в России, – дрожащими губами проронил новоявленный покойник. – Я работал в Дорсете на археологических раскопках, но Мишка перетянул меня сюда, мол, и платят больше, и рабочий день меньше. И, правда, появилось свободное время. Я стал отсылать неплохие бабки семье. Надеялся, что мы выберемся из нищеты. И вот, блин….
Я погладила его по взъерошенным волосам и солидарно вздохнула.
– Что теперь будет с моими детьми? – судорожно хватаясь за плечо утешительницы, горько заплакало привидение.
– Ты много грешил? – несмело прервала я его рыдания.
– Думаешь, блин, знаю! – обнимая бесшабашную голову, воскликнул убиенный. – Выпить, блин, любил, баб, блин, любил.
Шум крыльев привлек наше внимание. Стая душ приближалась к дереву, неслышно переговариваясь между собой.
– Кто это? – стараясь спрятать за мной свое бесплотное тело, перепугался Кирилл.
– Те, которых ты хотел выгнать из ущелья, – печально молвила я.
– Выгнать? – пытаясь что-то припомнить, озадаченно переспросил усопший.
– С помощью священника, – угодливо подсказала я, – несколько дней назад.
– Они отомстят мне, – дернулся в необъятное небо свежеиспеченный призрак.
Привидения опустились возле нас и затихли. Пару минут смотрели они на Кирилла скорбными глазами, а потом взмахнули руками и улетели, оставив недоумевающего новичка возле окровавленного трупа.
– Не смотри, – оттащила я душу от искореженной материальной оболочки.
Неясная тень возникла перед нашим ошеломленным взором, она выросла из-под земли на другой стороне тротуара и столбом встала под небольшой пальмой, возомнившей себя, благодаря милосердному Гольфстриму, жительницей южного государства.
– Ты останешься на земле до тех пор, пока не выполнишь своего предназначения, – торжественно провозгласила строгая тень и исчезла.
– Уф, – отмирая, облегченно выдохнул Кирилл, – кажется, пока пронесло.
Хозяин автомобиля, не справившийся с управлением, спокойно ожидал приезда полиции. Он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Казалось, мужчина спал, только ходящие по скулам желваки говорили о том, что виновник происшествия не наслаждается приятными сновидениями.
– Его посадят, – с жалостью наблюдая за водителем, произнесла я, – но он не виновен.
– Не виновен, – согласился со мной покойник.
Внезапно воющая сирена здешних служителей правопорядка врезалась в скорбное безмолвие толпы.
– Мне жаль свое тело, – заново пустил слезу усопший, – погляди, какое оно беспомощное.
– Надо было думать раньше, – с горечью надзирая за вавилонским столпотворением, изрекла я. – А теперь безвинный пострадает за твою преступную халатность.
– Вот, блин! – схватился за голову Кирилл. – Жаль мужика! Но ему хотя бы обеспечат крышу над головой в местной тюряге, а куда деться несчастной душе?
– Могу на время предоставить комнату со всеми удобствами, – хмыкнула я, просачиваясь сквозь толпу зевак. – Как объяснить полиции, что водителя спровоцировал на наезд ты?
– Эй! – пискнул мертвец, дергая за рукав озабоченного усатого сержанта. – Эй, мент, послушай сюда!
Угрюмый полицейский передернул плечами и бросился надевать наручники на окаменевшего правонарушителя.
– Плевать он хотел на жмурика, блин! – присаживаясь на окровавленный бампер рокового автомобиля, возмутился потерпевший.
– Он не виновен! – хором закричала интернациональная толпа.
– Да? – остановился служитель порядка. – Будете свидетелями?
– Спасибо вам, люди, – просияла душа и, к своему великому изумлению, плавно поднялась в воздух.
– Не спеши, – попросила я новоявленное привидение, – твоя спутница лишена возможности парить в поднебесье.
– Почему? – с восторгом созерцая лишенное тяжелой плоти энергетическое тело, удивился Кирилл. – Разве ты не покойница?
– Слава Богу, нет, – фыркнула я, – так что пошли пешком.
– Я полечу за тобой, – болтаясь за моей спиной воздушным эксклюзивным шариком, проканючил несговорчивый покойник.
Через некоторое время мы были дома. Убиенная душа с интересом взирала на убранство моего жилища, кувыркалась в воздухе и не желала садиться пить чай.
– Хочу к жене и сыновьям, блин, – взмывая над верхушками деревьев, огляделся по сторонам любящий отец и муж, – я обязательно должен их увидеть.
– К сожалению, ничем не могу помочь, – с осуждением рассматривая пятки новопредставившегося, рассеянно развела руками я.
– Все равно я немедленно помчусь к ним, – противно заныл беспокойный покойник.
– Давай поищем дорогу по карте утром, – ласково предложила ему я.
– Сейчас! – прекращая издавать невыносимые плаксивые звуки, истерично завизжал капризный жмурик.
– У меня нет атласа мира, – уходя в дом, где остывал настоящий английский чай, пробормотала я. – А завтра мы купим его в какой-нибудь книжной лавчонке. Ты же не сможешь лететь в неизвестном направлении?
– Здесь нет приличного книжного магазина, – следуя за мной, заплакал навзрыд неугомонный усопший, – а я хочу домой!
– И где ж его можно купить? – бессильно опускаясь на стульчик, вяло поинтересовалась я и вспомнила неприступное жаркое в местном кафе.
– Не знаю, – с остервенением хватаясь за то, что осталось от бесшабашной головы, заскулил невыносимый гость.
– Хорошо, я поеду в соседний городок, – стараясь придать голосу как можно больше жесткости, сухо произнесла я, – но только завтра, а сейчас дай мне отдохнуть.
– Вот, блин, зануда! – внезапно невоспитанно рыкнул Кирилл и сердито примостился на хрупкой хрустальной люстре.
День прошел быстро, наступила ночь. Неспокойный покойник, восседая на прозрачных сосульках сверкающего хрусталя, обиженно молчал и дрыгал невесомыми ножками.
Стараясь не замечать столь вовремя утратившего сексуальное влечение мужчину, я улеглась в постель. Он тоже не обращал на меня ни малейшего внимания. Я помолилась и закрыла уставшие глаза.
«Жалко бедолагу водителя, – ворочаясь на чужих простынях, с состраданием подумала я. – Сможет ли доказать он свою невиновность? Хотя имелось множество свидетелей дорожно-транспортного происшествия. Завтра предстоит нелегкий день. Надо обязательно найти географическую карту. Но где и как ее искать, если люди в упор не видят и не слышат несчастную Алису Смирнову? К тому же у меня нет материальных рук и пресловутых фунтов стерлингов».
Постель напоминала раскаленную плиту, я металась по ней в поисках прохладного места и не находила его. За каменной стеной дома поднялся ветер.
Как я поняла, в этих местах погода чрезвычайно переменчива. Если утром светит солнце, это не значит, что после обеда не пойдет сильный дождь с градом величиной с грецкий орех. Кстати, надо закрыть окно. Я нехотя встала с кровати, сделала шаг и заорала от неожиданности. Возле шифоньера стоял ОН. Жгучие глаза пришельца разгневанно сверкали, выпуская из своих недр электрические разряды, похожие на шаровые молнии. Светлый плащ свалился с могучих плеч, обнажая горделивую грудь, облаченную в переливающиеся в лунном свете серебристые одежды.
– Мадим, – прошептала я, хватая ртом мгновенно испарившийся из тесной комнатушки так необходимый для жизни кислород.
– Мадим! – закричала я, стараясь удержаться на слабеющих ногах.
– Мадим, – простонала я, падая на колени и с удивлением наблюдая скачущие по кругу разноцветные искры.
Круговерть, состоящая из маленьких звездочек и солнечных отблесков, постепенно ушла в ночь, уступив место благословенной спасительной темноте.
ГЛАВА 24
СОПЕРНИКИ
Тикали коварные часики, торопя безвольное время. Они напряженно трудились, искусно подражая самому потрясающему органу, придуманному и созданному Господом, – человеческому сердцу. За окном темнела безразличная ночь. Молчаливая фигура сидела в щемяще знакомой позе на спинке глубокого кресла в углу комнаты. Той самой комнаты, в которую меня принес Астарот, чтобы спасти от мести ревнивицы. Фигура внимательно наблюдала за мной и спокойно ждала моего пробуждения.
– Здравствуй, – открывая глаза, несмело сказала я и попыталась улыбнуться.
– Здравствуй, – ответил Мадим и решительно предпринял попытку подняться, чтобы подойти ко мне.
Я внутренне напряглась и со страхом подумала о Нахеме.
– Она не прилетит сюда, – опускаясь на краешек кровати, глухо проговорил мой бывший муж.
– Почему? – невольно вжимаясь в стену, удивилась я.
Заметив мое усилие, элементал встал.
– Что же ты натворила, Алиса, – с горечью спросил он, и лунный свет неожиданно осветил его красивое грустное лицо.
Неописуемая эта горечь тотчас проникла в меня и останови-лась в бешено бьющемся сердце, чтобы поселиться в нем навсегда.
– И как же теперь мы будем жить? – с болью заглядывая в зрачки некогда любимой им женщины, простонал великий фантом.
– Ты – мужчина, решай сам, – внезапно остро сознавая, что прошлое не вернуть, выдавила из себя я.
– Она не даст мне развода, – пожаловался Страшная Сила, – она слишком могущественна, чтобы отпустить меня.
Всесильный царь Природы боится, он трусит перед особой, принадлежащей к слабому полу!
– Я опасаюсь за тебя, – впиваясь блестящими во мраке магнетическими очами в мои пересохшие губы, возразил Мадим.
Что переливается в его прекрасных глазах? Слезы? Как взять себя в руки, чтобы не броситься ему на грудь?
– Я по-прежнему люблю тебя, – безошибочно считывая с моего мозгового компьютера крамольные мысли, зашептал Повелитель Стихий, медленно растворяясь в воздухе, чтобы обратиться в плотное, пылающее безумной страстью, облако, как в благословенные прежние времена.
Чувствуя, что слабею, я попробовала забраться под одеяло, но предательская овечья шерсть не желала защищать от озноба, который начал сотрясать мое непослушное тело, диктующее разуму свои варварские условия.
– Господи, какой грех ты совершаешь, – тут же запротестовал добродетельный мозг.
– Хочу стать с ним одним целым, – не согласилось с ханжой безрассудное сердце.
Властные губы, сотканные из неземной материи, разжали мой податливый рот и проникли в него жарким опьяняющим дыханием. Могучие ладони обхватили талию и вобрали меня в свое расслабляющее пространство, чтобы превратить в безвольную рабыню.
– Больно, – растворяясь в любимом, с удивлением подумала я, – любовь не должна приносить боль.
– Единственная, – лаская возбужденную, горящую огнем кожу прошептали невидимые уста.
Время остановилось. Потеряло всякое значение все земное и небесное. Пламя страсти, так долго и безуспешно сдерживаемое, заливаемое горькими слезами и зачитываемое жаркими молитвами, своенравно вырвалось наружу и пожирало меня, не жалея отчаявшегося рассудка и презирая всевозможные опасности. Если бы сейчас нас покарала смертью десница Божья, мы были бы только счастливы, потому что будущее казалось нам ужаснее смерти.
– Алиса, – выдохнул мой единственный мужчина, – возлюбленная моя.
– Мадим, – отдаваясь его сильным рукам, простонала я, – долгожданный мой.
Грохот захлопнувшейся двери заставил нас опуститься на грешную землю. Мы вздрогнули и поняли, что пропали. Возле ложа преступной любви стоял разъяренный Астарот.
– Какое ты, презренный элементал, имеешь право вторгаться в мой дом? – взметая к вискам кустистые брови, прорычал он.
– Почему ты сердишься, друг? – принимая материальные формы, побледнел Повелитель Стихий. – Мы ведь друзья, не правда ли?
– Между нами встала женщина, – отчаянно выкрикнул демон.
– И что? – уточнил недоумевающий Макс.
– Издеваешься? – возмутился хозяин жилища, и деревья в заливе закачали верхушками, согласно кивая могущественному владыке.
– Астарот, – пугаясь собственного голоса, взмолилась я, – не сердись на бедных любовников, посмевших использовать твой дом в качестве места для свидания. Мы сейчас же уйдем отсюда.
– Уйдет он, – взвыл князь Тьмы, – а ты останешься!
– Почему? – поразился Мадим.
– Идиот, – засмеялся демон, и его гомерический хохот пронесся по вершинам кровавых скал, отдаваясь эхом в близлежащих городках, – Нахема вышибла из тебя последние мозги!
– А вот за это ты мне заплатишь, – сжал мощные кулаки великий элементал.
– Заплачу? Я? – продолжал захлебываться жутким смехом владыка загадочной бухты. – Неужели ты не понял, что не из любви к ближнему спрятал я эту женщину здесь? Наплевать мне и на ревность твоей жены. И на всех людей, вместе взятых. На всех, но не на нее!
– Что я слышу? – взбунтовался Страшная Сила. – Не хочешь ли ты сказать, что….
– Да, я хочу эту женщину, – надрывался слуга Сатаны, – я все свое существование на материальном плане искал такую как она! Я мечтал о подобной в изгнании, на Востоке, не обращая внимания на призывы страстных арабок. А ты, глупец, женился на вампирше, лишь только остыла супружеская постель. Элементалы не способны любить!
– Ты смеешь упрекать меня в ветрености? – превращаясь в грозовую тучу, взревел Макс. – Ты, не испытавший мук неразделенной страсти?
– Смею! – взметнулся черным смерчем к потолку демон.
Ужасающий грохот раздался над маленьким уютным заливом. Засверкали гигантские молнии, и тяжело завздыхал океан, вздымая мощную грудь, сотрясаемую надрывным кашлем. Земля, вспугнутая неожиданным натиском взбесившейся воды, дернулась и задрожала от ярости, неистово круша багряные скалы. Могучие деревья, лишившись необходимой опоры, со стоном опрокинулись навзничь, а обитатели райского доныне уголка, лишенные человеческих тел, толпами понеслись к небу. Они удивленно взирали вниз, наблюдая за гибелью себе подобных, и не знали, радоваться им или огорчаться оттого, что вездесущие земные хлопоты больше не станут досаждать их свободным отныне душам.
– Полетели! – перекрикивая взбунтовавшуюся стихию, завизжал кто-то за моей спиной.
Я оглянулась и увидала бледного Кирилла.
Рев разбушевавшейся природы заставил содрогнуться и мобилизовать задремавшие рефлексы, которых я лишилась совсем недавно. Схватив драгоценности Элеоноры Ивановны, я устремилась вслед за новопреставленными и понеслась прочь от лобного места, где высшие создания мерились друг с другом неимоверными силами.
Перелетев Ламанш, я ринулась к своему замку, но в нем жили другие люди. Они сидели на веранде в свете бронзовой люстры и пили красное французское вино.
– Карлос находится в семнадцатом веке, – роняя соленые слезы в длинноногие хрустальные бокалы новых хозяев дарованного мне провидением дворца, заплакала я.
– Кажется, начинается дождь, – поморщившись, проронила сухощавая брюнетка с короткой стрижкой, – надо идти спать, Жан, а то мы засиделись.
– Видимо, прохудилась крыша, – вскидывая сквозь меня недовольные глаза, нахмурился светловолосый мужчина, – утром скажу Жаку, чтобы починил ее. Однако где-то в отдалении прилично гремит!
– Успокойся, дорогой, у нас не бывает землетрясений, – погладила блондина по голове счастливая женщина.
Безмолвной тенью скользивший за мной Кирилл с интересом рассматривал незнакомый интерьер.
– Неплохо, блин, живут побежденные немцы, – втягивая несуществующим носом аромат остывшего барбекю, невнятно проворчал он.
– Это Франция, – вглядываясь в до боли знакомую посуду, прошептала я, – моя далекая Франция.
– Почему – далекая? – икнув, переспросила душа. – Очень есть хочется!
– Разве? – удивилась я.
– Подожди чуток, перехвачу чего-нибудь вкусненького, – сглатывая набежавшую слюну, попросил голодный покойник.
И, не дожидаясь разрешения, уселся на свободный стул, чтобы попытаться схватить с тарелки огромный кусок мяса. Но упрямое барбекю благополучно проскользнуло сквозь его воздушные пальцы и осталось на прежнем месте. Так же безжалостно поступили с алчущим и фужер с вином, и фрукты, и всевозможные салаты. Наконец, раздосадованный усопший прекратил бесплодные попытки, и зарыдал, роняя на несбывшиеся мечты легкие эфирные слезы.
– Как же теперь, блин, я буду обходиться без жратвы и выпивки, – с жадностью заглядывая в рот жующим физическим телам, препротивно заныл он.
Блондин чихнул и помотал головой. Брюнетка зевнула, закрыла глаза и почесала затылок.
– Испортилось настроение, – сладко потягиваясь, сказала она, – не поеду завтра к кузену.
– Хочется спать, – поддакнул ей Жан, – и аппетит пропал. Такое ощущение, что кто-то разглядывает твои зубы.
– И меня подташнивает, – облизала пухлые губы француженка.
– Перестань, – потянула я за руку обжору, льющего слезы по потерянному желудку.
Куда же теперь податься неприкаянной душе, обремененной чересчур желанным для мужчин телом? В Россию? Но детектив по имени Нахема быстренько вычислит меня и там! А в результате могут пострадать дети и внуки! В Новую Зеландию к бывшим соседям? В Антарктиду? Только нет на планете Земля места, недоступного высшим силам! И Мадим мне, к сожалению, не опора, так как страшится своей грозной жены. Мадим….
Внизу замелькали просыпающиеся леса, аккуратно разрезанные ниточками небольших речушек. Опустившись на ветку дуба, я приникла к его кроне и тихо заплакала.
– Не плачь, – присаживаясь рядом, попросил меня Кирилл, – полетели ко мне домой, в Уфу.
– Хорошо, – вздохнула я и потерла утомленные бессонной ночью глаза.
– Странно, у тебя есть тело, но его не видно живым, – озадаченно проговорил жмурик.
– Может, я умерла, – лихорадочно ощупывая свои руки, предположила я.
– Хорошо бы, – наблюдая за моими действиями, пробормотал усопший, – жили бы вместе.
– Грешно желать смерти ближнему, – с осуждением изрекла я. – Да к тому же у тебя есть законная жена.
– Ей надо поднять на ноги сыновей, – возразил коварный собеседник, – а потому Маруся должна жить.
– А я, значит, не должна! – возмутилась я. – У особы, которую ты мечтаешь видеть в гробу, тоже имеются дети!
– Полетели, – обреченно махнул ладонью Кирилл и решительно поднялся вверх. – Только как мы найдем дорогу?
– В отличие от некоторых лентяев ваша покорная слуга прилежно учила географию в школе, – с гордостью объявила я и последовала за спутником навстречу пугающей неизвестности.