Обо Ман хмуро разглядывал своё отражение в безукоризненно глубоком и чистом зеркале. И это отражение впервые за несколько сотен лет ему не нравилось. Благородная белизна кожи как-то неуловимо перешла в нездоровую голубизну. Чёрные, без единой сединки волосы потускнели. На безупречные по форме кисти рук легла сеточка синих жилок… Что это? Драконий мир никогда не подводил Обо Мана, щедро одаривая силой и несокрушимым здоровьем. Мудрец давно забыл, что такое банальный насморк. Может быть, в его плачевном виде виновата бессонница? Это вполне возможно. Ведь стоит только ему прикрыть глаза, как перед ними является этот ужасный золотой крокодил! Хорошо, что Дин Лин облетает южный предел и Обо Ману можно спокойно поразмышлять над этим, не пряча свои потаённые мысли за мощным экраном. И с чего это Золотому дракону вздумалось врываться в сны нынешнего Властелина Мира? Он давно вычеркнут из памяти, стёрт! И это мудрецу, ценителю утончённой роскоши, дорогого стоило. В его апартаментах не было предметов мебели украшенных драгоценной позолотой, в его костюмах не было ни одной золотой ниточки. Его чудесные, великолепные алмазы были оправлены в серебро! Ну, или в платину… И всё ради чего? Ради того, чтобы спустя столько лет, мучиться от бессонницы?!
Обо Ман взял с туалетного столика выточенный из цельного куска сапфира флакончик с лавандовым маслом, отвинтил притёртую крышечку и вдохнул волшебный аромат. Масло было не настоящим. Никакой лаванды в ледяном мире давным-давно не росло. Просто химическое соединение. На одном из этажей своей хрустальной башни Обо Ман держал лабораторию. Долгие часы досуга следовало использовать с толком.
Чернобородый закрутил крышечку и аккуратно поставил флакончик на прежнее место. Вот так. Старательно растянул тонкие губы в снисходительной улыбке. Не подобает Властителю Мира бояться своих снов. Видно, пришла пора решить и эту задачку.
Где-то там, посреди одетого в ледяной панцирь океана, осталась нелепая маленькая полынья с торчащей каменной занозой. Обо Ман вырвет эту занозу, что самым непристойным образом нарушает покой Его Мира! И тогда, можно перейти к главному.
Тут мудрец опасливо огляделся и приказал себе пока не думать на эту тему. Слишком близко подлетел Серебряный, возвращавшийся домой за ежедневной порцией голубого света, который уже давно превращает драконий мозг в студень. А дурачок и не подозревает об этом! Но списывать со счетов его пока рано. Он ещё нужен.
А в это время Варвара откинула тёплый плед с нарисованным сиреневым медвежонком и встала с диванчика. Диванчик был старый, красный велюр на нём местами протёрся. Именно такой диван стоял все эти годы в гостиной Костылёвых. И другой Варя представить себе просто не смогла, да и не захотела. Вообще, ей трудно было представлять незнакомые вещи: те, что она никогда раньше не трогала руками. Поэтому и кроликоподобное создание с крысиным хвостом совсем не походило на лемминга, которого она видела только на фотографии в учебнике. Поэтому и одета она была в знакомые, не очень модные вещи. Но она не унывала. Плед с медвежонком получился совсем не плох. Такого у неё в городе не было. Конечно, плед это не жизненная форма, а просто квадратная шерстяная тряпочка. И гордиться тут нечем… Но Варя гордилась, чувствуя, что каждое новое её достижение приближает её к желанной цели. И к маме.
Девочка накинула на плечи куртку и вышла из пещеры на свой «балкон». Вид, который открывался с него, обычно не радовал многообразием красок. Бесконечная череда одетых в серые кольчуги волн да безмолвное, не украшенное росчерком птичьих крыл небо. Вот и всё.
Варя протёрла кулачками глаза. Что это? Что она видит?
На нос девочке, не торопясь, опустилась кружевная снежинка. И тут же растаяла, превратившись в крохотную холодную капельку. Однако на смену ей уже торопились новые. Пухлые, упитанные снежинищи.
Горизонт словно придвинулся. Через секунду Варвара поняла, что это не горизонт. Просто океан вокруг стремительно замерзал. На остров Ло Шань пришла зима.
«Дверь, всё-таки, нужна», – мельком подумала она, протиснулась в узкую щель между скалой и отколовшимся камнем, миновала несколько присыпанных снегом ступеней и вихрем взлетела на «вертолётную площадку». Так она стала именовать макушку скалы, на которой возлежал Золотой Дракон.
Дымок уже крутился наверху, обнюхивал невиданный пушистый ковёр и изучал собственные следы на нём. Его рыжая шкурка весёлым огоньком моталась по снежному полотну, невольно вызвав у Вари улыбку. Она нагнулась, зачерпнула в ладошки снега, слепила снежок и запустила им в лайку. Конечно, не попала: белый шарик мокро шлёпнулся в необъятную золотую стену, которая была сложенным драконьим крылом.
– Привет, Лин! – закричала девочка. – А я думала, что на твоём острове нет зимы!
– Уже есть, – меланхолично звякнули золотые колокольчики.
Варина радость вмиг угасла. Как же она не догадалась сразу! Приход зимы на Ло Шань означал лишь одно: Обо Ман перешёл в наступление.
Варвара медленно подошла к Сияющей Песне.
– Ты больше не можешь сдерживать его натиск, да?
– Не в этом дело. Хотя… да. Больше не могу. Не могу…
– Лин, ты чего? Ты какая-то не такая…
Дракон молчал. Снег красивой шапочкой лежал на золотой рогатой голове и не таял. Варя испуганно потрогала холодную металлическую морду. Мелькнула ужасная мысль: Лин Дин может умереть. Нет! Чепуха! Драконы не умирают!
– Лин, открой глаза! Может тебе чаю горячего?
– Я не пью чай…
– А что ты пьёшь?
– Я питаюсь энергией… солнца.
Варя растерялась. Снежинки продолжали валиться с неба, словно пух со старых прохудившихся перин. Что будет, если снег не перестанет идти? Сначала сугробы вырастут по колено, потом по пояс, а потом… А потом Золотой Дракон уснёт, заваленный снегом по самую макушку, а Варя Костылёва навеки удалится в свою пещеру, дабы коротать там с Дымком унылые будни. Постойте, какие такие навеки? Если дракон уснёт, Варя сама даже чайку себе наколдовать не сможет!
– Вставай, Лин! – в панике завопила она. – Надо сматываться отсюда!
– Ло Шань последний… оплот, – прошелестел тихий голос.
Даже падающие снежинки производили больший шум, чем этот умирающий шёпот.
– Вставай! Тебе просто нужно немного подкрепиться! Тебе нужно…– тут Варвару посетила гениальная идея. Она подняла вверх руки и запела. Сначала она просто спела все песни, что помнила с детского сада про солнце, солнечных зайцев и, вообще, про хорошую погоду. Боясь даже мельком взглянуть на неподвижного дракона, она старательно размахивала руками, хотя прекрасно знала, что не разгонит ими тяжёлые брюхатые тучи. Закрыв глаза, девочка пыталась вызвать на лице тёплое воспоминание прикосновения ласковых золотых лучиков. Как давно она не подставляла свой длинный нос солнышку! Да хоть бы он весь покрылся веснушками, лишь бы Лин Дин не заснула, погребённая под толщей сугробов.
Внезапно, что-то неуловимо изменилось. Плотная темнота сомкнутых век налилась розовым мерцанием. Варя потихонечку приоткрыла глаза и увидела… безумную, яркую синеву очистившегося от туч клочка неба. Он был невелик – этот синий лоскуток, но он был! И луч солнца, словно светлая дорога, спускался вниз до самой земли, назло валившему вокруг снегу.
Снежная шапочка на голове дракона дрогнула и осыпалась, обнажив сверкнувшую живым пламенем золотую корону. Лин Дин медленно изогнула свою прекрасную длинную шею, сбрасывая остатки снежного покрова, и с упоением расправила огромные крылья.
Дымок подпрыгнул на два метра вверх и зашёлся радостным лаем. Варвару качнуло порывом ветра. И, наконец, суматошную чехарду Вариных мыслей разогнал знакомый, полный силы и глубины голос дракона:
– Ты права, дорогая. Мы засиделись на острове. Пора перебираться поближе к солнцу.
У девочки перехватило дыхание. Она поняла, что ей предстоит путешествие по воздуху.