Ты [не] можешь войти в космос
4. [не] стремись к людям
Первый человек. Удивительно, ведь я ещё ни минуты своей жизни не проводил в одиночестве, за исключением того получаса, пока Осанн стряпал мне мой первый обед. Но при этом, мне всё больше казалось, что никого мы больше не сможем встретить. Мы встретили Ниала, и после этого мне стало ещё больше казаться, что люди на планете закончились. А если и не закончились, то стремительно заканчиваются.
Перед нами стояла женщина. Без маски. Полола грядку на земле у соединяющего корпусы школы коридора. Длинные светлые волосы, стянутые в хвост, почти что таяли в тумане, она поднялась, чтобы размять спину, и увидела нас. К тому моменту мы успели подобраться ближе и увидеть её лицо, морщинистое, видавшее тяжёлую жизнь. Лет 45-50. В глазах недоверчивый страх.
- Женщина, советую вам надеть респиратор, - ожил Осанн, и уже подходил к ней, словно к жертве, держа в руках этот белый кусок ткани.
Что оставалось женщине? Она закричала:
- Демоны! – и побежала прочь.
Тут проснулся Ниал и сонно замотал головой, стараясь вернуться в реальность поскорее.
Я взглянул на колёса его кресла – пусть они и были идеально круглыми, но сами детали подпорчены, и при движении кресло издавало такой неприятный тонкий звук. Наше присутствие можно было заметить ещё тогда, когда мы не появились в поле зрения.
- Мне кажется, я слышал голос, - промычал сонно Ниал. – Чужой голос.
- Голос человека, которого мы не знаем, - подметил Осанн. – В нашем мире, кровоточащем одиночеством, это похоже на волшебный звук. Пусть она и визжала, как свинья, резанная, но всё равно это был волшебный звук. Когда мы их узнаем, волшебство вновь пропадёт, как пропадало с каждым из вас.
- Люди? – вот тут Ниал проснулся. – Здесь есть люди?
- Ну, повторюсь, она визжала, как резанная свинья, но я всё же надеюсь, что она – человек.
- Осанн, - окликнул я своего спасителя.
- Что?
- Она назвала нас демонами.
Удивительно, но я помнил такую бесполезную вещь, как «демон». И, почему-то мне кажется, что помнил я её слишком хорошо.
Я не видел лица Осанна, но он смотрел на меня иллюминаторами своего противогаза, и, казалось, что он понял меня с первого раза.
- Я слышал…
Интересно, какое сейчас время года? Потому что на прополотых грядках даже не взошли и намёки на побеги. Просто ровные хребты тёмной земли. Словно, совсем недавно собрали весь урожай.
- Эх, надеюсь, это – не единственный их способ добывать еду, - отметил Осанн, слегка помяв одну грядку. – А то, как они тут выживать собираются?
Школа была небольшая, двухэтажная. Входные деревянные двери оказались сырыми на ощупь. Больше дверей в школе не было – сплошь пустые проёмы, по крайней мере, на первом этаже. Внутри царствовал стойкий запах плесени. Плесени, которой не просто дали свободу, но и всяческие содействовали её распространению. А ещё здесь было пусто. Куда исчезла та женщина? Может, она была миражом? Или стала миражом, растворившись в тумане?
Бредя наугад, мы попали в столовую, и с ужасом отметили, что я поскользнулся на кафельном полу – настолько он был мокрый от сырости. Плита была не просто поражена ржавчиной, но почти полностью ею уничтожена, провалившись внутрь, открывая новые грани черноты, словно в нутро её поместили миниатюрную, ничтожную чёрную дыру. Вообще всё металлическое здесь выглядело так, будто бы прожило уже сотни лет. Из любопытства, смысл которого я не могу описать логикой, я коснулся одной такой металлической пластины, и уже держал в своей руке кусок ржавчины – видимо, я хотел проверить прочность.
Эхом нас настигли звуки шагов. Точнее топот. Только откуда? В этой столовой казалось, что топали везде.
- На втором этаже? – спросил я Осанна.
- Не исключено, - Осанн отошёл вместе с Ниалом поглубже в столовую. Топот уже прекратился. – Слушай, Миру, сходи-ка проверь, настроены ли они на помощь, или уже одичали. А мы с Ниалом тут тебя подождём. Но если они настроены враждебно, то обязательно кричи, чтобы мы успели убежать.
- Я…
- Да ладно, шучу. Пойду сам и проверю, а ты присмотри за Ниалом…
Осанн беззаботно хлопнул меня по плечу и уже скрылся за коридором, оставляя лишь свои шаги нашим ушам. А я только смог полностью сформулировать то, что хотел сказать ему. Если честно, то я был готов пойти сам, и спасти по возможности Осанна с Ниалом.
Глаз тут же заприметил туман – как только Осанн начал исчезать за дверным проёмом, стали заметны белые разводы, оставляемые движениями, словно дымка исходящая от разгорячённого тела на морозе. Этот туман … словно мы и есть этот туман. Я начал наблюдать за своей рукой: стал водить ей в стороны и любоваться теми же туманными разводами, свидетелями потревоженного пространства. Через несколько секунд я действительно убедил себя, что чувствую, как возмущённый туман стал еле заметно сопротивляться моим движениям.
Развернулся к Ниалу. Мальчик выглядел встревоженным, сжимая ладони в единый кулачок. Его ноги слегка подрагивали, когда двигалась его верхняя половина тела – почему-то для меня это было очень тяжёлым зрелищем. И я постарался отвлечься на человека, держащего его кресло-коляску. Лицо выражало загробную скорбь по человечеству, обращённый к макушке Ниала взгляд, тонкие ухоженные усы, поджатые в вечном стремлении молчать губы. Прозрачные руки несколько раз пытались опуститься на его плечи, но бессильно проваливались. Человек, казалось, появился из тонких нитей дымки от палочки благовоний.
- Тебя любил только отец? – это был мой первый в жизни вопрос о прошлом. Казалось, душа трепетала от каждого мгновения, забирало секунды, и миры, что в них хранились, оставляя миллионы кадров-воспоминаний.
- Извините? – вернувшись из своих размышлений, Ниал понял, что я не просто сказал несколько слов.
- Это ты меня извини за мой вопрос, - я чувствовал, что не могу больше держать это в себе. Страшно другое, я боялся узнать всю его жизнь без его ведома. – Или у тебя никогда не было матери?
- И вправду, странные же вопросы вы задаёте…
Ниал несколько секунд мотал головой в поисках спасительного отвлечения, а потом вспомнил, что сам может крутить колёса, и отправился изучать ржавый стеллаж.
- Можешь не отвечать, - я проводил растворившегося в воздухе призрака, не способного сдвинуться с места. – Просто, при таком обилии слов, сказанных тобой, ты слишком много молчишь.
Я не знал, как выразить ту мысль, что ковырялась в сознании, и рад был тому, что смог так компактно её озвучить.
- Вы правы, мистер, - пробубнил мальчик, отломив небольшой кусок ржавчины.
- Зови меня Миру, - сказал я, возможно, чуть более эмоционально, чем нисколько.
- Нет, уж, мистер, - Ниал был всё категоричнее в своём тоне. – Мне девять лет… я знакомлюсь с взрослым человеком, который не знает меня и одного дня, при этом задаёт такие вопросы и смотрит страшным взглядом так, что не понятно, добрый он, или нет… нет, уж, вы – мистер!.. ваше имя… я просто боюсь его называть, оно странное…
От мальчика сквозило запуганной вежливостью.
- Миру и означает странный, так Осанн сказал.
- Да, я так и сказал, - донёсся до нас голос человека, подарившего мне имя. – Но только потому, что Миру был странным ещё до того, как я его так назвал. У меня и для тебя уже было придумано классное имя, Ниал, а ты, как назло, помнишь своё. Но ничего, хоть твои шансы заработать амнезию и малы, но они существуют, - замечтавшийся Осанн вошёл в столовую и опёрся о моё плечо. – Когда я придумал имя для Миру, я ощутил себя от… нет, я ощутил себя художником, да! Конечно, я боюсь, что первое впечатление ошибочно, и повторно я такого кайфа не получу, но попытаться всё же стоит. Авось, в будущем, когда всё устаканится, придумаю себе работку… да, так и вижу… «Ребёнок ни на кого из родителей не похож? Не отзывается ни на что, даже на «эй ты, лысое ничтожество!»? доверьте дело Осанну – профессиональному генератору имён!»
Осанн уткнул кулаки в бока и замотал головой, смакуя момент:
- Я бы столько денег грёб, лопата бы надламывалась!
- Уже проверил второй этаж?
- Нет, когда бы я успел? Всего несколько минут меня не было! – Осанн виновато почесал затылок. – Честно говоря, я пришёл сказать вам, что мне настолько страхово, что я точно не смогу без поддержки, и ни за что не отпущу тебя, Миру, туда в одиночку, поэтому настаиваю на том, что мы пойдём туда все вместе.
- Может, тогда, вообще не пойдём туда? – спросил я.
- Ну ты чтооо? – с издёвкой протянул Осанн. – Мы же просто обязаны узнать, что это за люди?
- Зачем? – спросил я всё той же интонацией обесцвечивающего лака.
- Ну… - задумался Осанн. – Помочь нам…
- Помочь с чем?
- Ну… помочь… избавить нас… от одиночества! – чуть радостно закончил он. – Ей богу, ты что, допрашиваешь меня, Миру?
- Но там же … лестница, - жалобно пискнул Ниал. – Никакого подъёмника, как же я…
- Не волнуйся, - перебил мальчика Осанн. – Абонемент на бесплатное седлание моей спины всё ещё действителен. Тебе же нравится, когда тебя носят взрослые, не так ли?
Голос Осанна… он общался с Ниалом не так, как со мной. Он общался с Ниалом, как с … ребёнком. Но мне казалось, что в такое время… когда города пусты, но полны мёртвых душ… а каждое живое существо кажется спасительным кругом… такие ярлыки, как «ребёнок», «старик», отпадают за ненадобность… нет, скорей за нуждой видеть в каждом человеке друга, способного помочь, спасти в трудную минуту… разве перед смертью не все равны? Равны, как друзья и враги?
- Миру, ты слышал меня? – спросил Осанн. – Ладно, я вижу, что ты смотришь на меня, и я надеюсь, что ты меня слышал. Значит, докатим тебя, Ниал, до лестницы, а там ты меня оседлаешь, ковбой. Или хочешь, чтобы я тебя просто нёс на руках?
- Как вам будет удобней, - учтиво сообщил этот мальчик. Каждая вежливая нотка, издаваемая им, доносилась словно через тонны болезненных воспоминаний, голос тот напоминал испещрённого шрамами вояку.
Главная лестница была шириной примерно человек в десять. Через где-то двадцать ступенек, она разделялась на два тонких винта и таким образом вела на второй этаж. Осанн поднял Ниала на руки, ибо считал, что когда Ниал цепляется за шею, то это слишком нагружает его спину, потому что он не может держать себя ногами.
Деревянные ступени жалобно скрипели. Но даже относительно этого скрипа в школе стало загробно тихо. Куда делся этот топот? К тому же мы бы определённо слышали скрип досок, если бы по лестнице спускался кто-либо.
Поднявшись на второй этаж, Осанн сказал:
- Иди чуть впереди. Ну, ты понимаешь же… не хочется подставлять под угрозу Ниала. Или, если хочешь, можешь его взять, а впереди пойду я.
- Нет! – тихо пискнул Ниал и уткнулся в шею Осанну.
- Не жалуйся, Нили, Миру - нисколько не монстр! Это я заставил вас сюда подняться, поэтому условия выбирать Миру.
Кажется, отношения с детьми – не самая лучшая моя черта.
- Я пойду, - сказал я.
Если честно, мне страшно не было. Совсем. Казалось даже, что я не знал смысла подобного чувства.
Поднявшись по лестнице, я понял, что на втором этаже нисколько не больше жизни, чем на первом. Более того, из-за каких-то особенностей здесь казалось гораздо туманней, чем на первом.
- Я бьюсь об заклад, здесь никого нет.
- Это даже лучше, значит, на нас никто не нападёт, пока мы будем обследовать это место и утолять наше любопытство, - сказал за моей спиной Осанн.
Не уж то наше?
Не смогу в красках объяснить то, что я увидел на втором этаже. Не смогу когда-либо к этому относиться нормально. Я толкнул одну из дверей, и в меня сразу ударило это чувство… открыв дверь, показалось, что мне навстречу полетел весь мир, освобождённый от уз и замков.
- Не подходи, - сказал я Осанну, остановив его рукой.
- Что там?
- Только не с ребёнком на руках, - вот эта фраза действительно остановила его.
Он остановился, словно осознал всю бесполезность своего движения. Осознал, что по глупости его тянуло наверх. Возможно его тянули сюда души и миражи. Казалось, за дверью просыпается целый генератор тумана. Буря из мутных разводов растворяющейся в воде белой краски. Помочь… душа требовала помощи, но что я смогу сделать?
- Даже грешники способны вызывать сострадание…
Вскрикнув от неожиданности, Осанн юркнул глубже в коридор второго этажа – спрятался за мной, в общем.
- Да что же вы крадётесь, как ниндзя какие-то?! – ругнулся он.
Это был старик с заспанным морщинистым лицом, в светло-коричневом жакете и красной кепке. Густые брови заворачивались по краям и напоминали кусочки ваты.
- Грешники? Стало быть, вы учинили над ними расправу?
- Расправу? – скрипящим, полузевающим голосом спросил старик и потёр кулаком один глаз. – Уж увольте – брать на свои плечи дело Господа…
- Избавьте от проповеди, старик. Ответьте лучше, за что вы свалили жертв в кучу?
- В кучу? – переспросил Осанн.
- Грешников…
- Всё ясно… - я махнул рукой и повернулся к своему спасителю. – Осанн, мне здесь не нравится.
- Я вас чем-то разгневал? – поинтересовался старик.
Вновь стал слышен топот.
- Это жестоко!
- Жестоко? – удивился старик. – А что ты предлагаешь? Быть может, похоронить их?! Ты ещё не слышал, возможно – они не мертвы. Как будто бы уснули самым глубоким сном.
- Вы… в кучу…
- Думаешь, им плохо, юнец? Кто сказал, что им плохо, а? Может, они тебе об этом говорят? – голос старика теперь стал напоминать тявкающего бульдога.
- А может, и говорят, - шикнул я старику совсем близко, и он будто бы замолчал. – Чем докажешь, что не говорят? Или они тебе говорят, что ничего мне не говорят?
Старик злобно поджал губу, но ответить так и не успел, так как на втором этаже появилось ещё несколько человек.
- Вот же они! – воскликнул мужчина, взмахнув руками, и быстрым шагом направился к нам. – Кинтелл, благодарю, что встретил новых выживших. Это же целый праздник! Сколько вас… трое! Ещё трое людей! Это же великолепно!
Мужчина был высокого роста, с слегка продолговатой головой и жидкими тёмными волосами, которые, казалось, были нарисованы на его голове. А ещё у него были тонкие усы и театрально-выразительные глаза. Взгляд его скользнул по открытой двери, и он грустно насупился.
- Нехорошо, что вы вот так вот сразу увидели это место. Не суровая тайна, конечно, но тяжёлое бремя, о котором мы не любим говорить. Но обо всём по порядку…
На втором этаже появилось ещё пять человек. Мужчины средних лет без особенных черт, но все напоминали … современных деревенщин, наверное.
- Меня зовут Фалс, но всем это имя кажется немного странным, и они зовут меня Филом, - представился предводитель, чуть ёрзая на месте. – Я, так сказать… ммм… лидер, что ли, Прощёных. Учитывая нашу религиозность, думаю, никто не обидится, если я назову себя Настоятелем.
Сложив руки замком, он в ожидании уставился на нас.
- Я… эм…
- Меня зовут Осанн, - осмелев, Осанн встал рядом со мной. – Это – мои друзья: Миру и Ниал.
Я заметил, как старик - Кинтелл его, вроде, звали? - переменился в лице.
- Ааа, так, значит, ты – лидер этой небольшой группы? – Фалс уставился на Осанна.
Я заметил, что как только он отвёл от меня свой взгляд, мне стало ясно, насколько противно он уставляется на людей. Казалось, что даже на расстоянии сотни метров он этими глазами был способен нарушить личное пространство и всячески смущать собеседника.
- Ну, я бы не считал, что…
- Конечно, лидер! – вступился я и кивнул Осанну.
- Эй! – он обратился к одному из своей свиты. – Предупреди всех внизу, что у нас гости. Запируем сегодня! – А потом он повернулся к нам. – Зачем же вы вообще на второй этаж полезли? Не слышали, что ли, как мы поднимались из подвала?
- Подвал? – спросил Осанн. Ниал на его руках, возможно, с интересом разглядывал новых знакомых.
- Ну, да! Подвал… ну, точнее бункер под подвалом, но всё же не второй этаж. Тут же всё насквозь проржавело! Да мы бы и не поняли, что вы поднялись на второй этаж, если бы не заметили почти не ржавую кресло-коляску. Полагаю, она предназначена этому очаровательному ребёнку в противогазе? – Фалс как бы с отвращением взглянул на противогаз Ниала и ухватился зубами за ноготок указательного пальца.
- Прошу изъясняться точнее, - потребовал Осанн. – Мы все тут в противогазах.
- Ха, прекрасная шутка, мистер Осанн, - этот мужчина издал какой-то высокомерный смех, больше напоминающий хихиканье, помноженный на непробиваемый насморк в шестьдесят лет. – Прошу простить нам наше самоуправство, но мы уже отвезли кресло в бункер. Здесь оно бы быстро подверглось коррозии.
- Как и души «непрощённых», - вставил я.
- Опять же прошу прощения, - Фалс отвесил мне небольшой поклон-кивок, переместив вес с одной ноги на другую. – Мы и не ждали, что наши суждения будут приниматься за абсолютную истину. Уверен, в ваших словах мы тоже сможем найти то, с чем не согласимся.
Если бы на мне не было противогаза, Осанн бы заметил, с каким недоверием я смотрю на Фалса, что он сможет разобрать, беря во внимание один лишь глаз? Остаётся лишь уповать на то, что он тоже почувствовал это.