На фото: в дорогу(1968 год),слева направо Ходорковский Феликс, Дашковский Богдан,Байчик Викентий, Дуда Ярослав (собратья по хозвзводу, 1968г.); а это-я(1968г.).
Глава 5
Во время прохождения карантина с каждым из нас беседовали штабные офицеры. Анкетные данные, разумеется, были на каждого, но бумага она и есть бумага – всё выдержит. Надо полагать, по анкетным данным нас сразу можно было посылать в космос или, на худой конец, забрасывать спецагентом в любое не очень дружественное государство. Характеристики у нас никогда не отличались объективностью. По ним у нас все были ангелы. Со мной беседу вёл начальник штаба, подполковник Чекунов. Стройный, всегда подтянутый, с лицом, напоминающим ястреба, приготовившегося к взлёту, он вызывал некоторую боязнь у подчинённых. Узнав его ближе впоследствии, я пришёл к выводу, что на таких офицерах и держится армия. Строгость и обязательность уживались с его неподдельной добротой и отцовской заботой о солдатах. Во время дежурств по штабу мне неоднократно приходилось играть с ним в шахматы, и я смог увидеть обычного человека, открытого и какого – то родного.
После карантина я был направлен в хозяйственный взвод первой роты. Занял свою верхнюю койку, выложил в тумбочку скромные пожитки, и, таким образом, новоселье состоялось. Да, совсем забыл. Домашние шерстяные носки спрятал на ночь под подушку. Хороши были носочки! Утром я их уже не обнаружил. Обидно было.
На службу каждое утро ездил на электричке в Москву. В общей сложности нас набиралось человек двенадцать. Это были водители, слесари, кладовщики. Несколько недель и я работал слесарем, а затем меня назначили заведующим гаражом.
Поработать слесарем мне было полезно в том смысле, что с автомобилями марки УАЗ или М – 21 «Волга» я был фактически не знаком, а в гараже преимущественно были автомобили именно этих марок. В техникуме их устройство мы не проходили. Изучали в основном автомобили ГАЗ-51, Газ-52 и ГАЗ -53. В то время автопарк колхозов и совхозов состоял из машин этих марок. Основной же упор в обучении делался на тракторы и сельскохозяйственные машины. Техникум всё же был сельскохозяственным, соответственно, и специфика была своя. Ничего сложного в новых для меня автомобилях я не увидел и через некоторое время мог разобрать и собрать любой узел.
Наш гараж обслуживал автомобили штаба полка и несколько машин штаба дивизии. Располагался он невдалеке от станции метро «Красносельская», в километре от площади трёх вокзалов. Подчинялся я непосредственно начальнику отдела главного механика, сокращённо – ОГМ, инженеру, капитану второго ранга Клокову Сергею Михайловичу. Его форма была, как у морских офицеров, в отличие от всех других штабистов. При штабе была и комната-казарма для водителей некоторых старших офицеров и тех, кто очень поздно возвращался из рейса, и не было смысла ехать ночью в часть.
Нередко ночевать в этой мини - казарме приходилось и слесарям. Сами водители в ремонте своих машин фактически не принимали участия. Да и ремонт можно назвать с большой натяжкой. При серьёзных поломках заменялся сразу весь узел или двигатель в сборе, мост или коробка передач. Машина офицера должна быть всегда на ходу. Вот поэтому и приходилось слесарям задерживаться допоздна и пускать автомобили в строй. А сам ремонт они делали уже позже. Благо, запасных узлов, деталей было всегда в избытке, и никаких проблем с ремонтом у нас не было. После ремонта, замены узлов машину надо было обкатать (иногда и не надо, да мы это делали), чтобы детали притёрлись, так сказать. Дело молодое, да и Москву посмотреть хочется. Одним словом, злоупотребляли иногда, пользовались моментом.
Завтракали и ужинали мы в своей части. В субботу и воскресенье, а также праздничные дни мы также питались в своей столовой. Повара у нас были солдаты из Средней Азии или Кавказа. Большие специалисты в этом деле.
В Москве мы питались в ближайшей от ОГМ столовой по талонам, рядом с Леснорядским рынком. Очень хорошо, богато питались. Не помню уже, на какую сумму, но брали всё, что хотели. Талоны мы получали в бухгалтерии части на неделю. Мы же все были на окладе, и действовал принцип хозрасчёта. То есть, нам начислялась зарплата, а затем за все, так сказать, услуги с нас высчитывали деньги: за питание, за обмундирование, за стирку белья и прочее. Наверное, только за казарму не платили. Водителям начислялось от 60 до 80 рублей, слесарям около этой суммы, а мне в месяц начислялось 100 рублей. Механиком в совхозе я получал 110 рублей. Солидные деньги были. После всех месячных вычетов у меня оставалось рублей тридцать – сорок. Половину зачисляли на расчётный счёт, а оставшуюся выдавали на руки. Таким образом, у меня были деньги на кино, концерты и другие нужды. С бухгалтерами я был в дружбе, поэтому, что греха таить, иногда получал и вторую половину финансового довольствия.
В электричках, городском транспорте, метро за проезд мы не платили никогда. Даже не знаю, законно ли это было, только в метро мы шли через служебный вход. А в остальном транспорте у нас никто и никогда билет не спрашивал. К солдату, вообще, относились с уважением и, я бы сказал, некоторым сочувствием.
Как правило, на моей должности служили офицеры, но в связи с нехваткой таковых, назначили меня, солдата срочной службы. По этой же причине в качестве механиков и нескольких слесарей работали даже гражданские специалисты. Заработная плата у них была, правда, намного выше нашей. Да ведь у них семьи были и квалификация намного выше нашей. Мы же по сути дела были вчерашними мальчишками, а тут такие ответственные обязанности.
Я уже отдельным рассказом «Когда служба в радость» описывал о некоторых моментах своей службы, поэтому не буду задерживать читателя на многих деталях, да и, как мне кажется, не совсем интересна эта рутина. Да, событий много было, много и интересного, но прошло уже много лет, и я боюсь быть неточным в их описании, многое же подзабыто. В отдельную главу я, пожалуй, пущу повествование о своём досуге и культурных программах. Мне это более памятно и приятно. Это ведь впечатления на всю оставшуюся жизнь. А в отношении памяти, скажу по секрету вам, у меня всё в порядке. До встречи.