Люди мрут, гибнут как мухи, комары, но не люди.
Листья падают как факелы, звёзды, и лужи реками,
Морями, океанами, болотом, зеркалами...
Боги в скульптурах, сооружениях архитектуры,
Но натурщики – люди.
Хочется наклеить на очки бабочек,
Но не видеть, боль скрывая.
Манипулировать сшитым детьми котиком
С оранжевым галстуком, кидая его в потолок и чистую доску,
Характерным голосом издавая одногруппницы сублимацию,
Советующей взять в шкафу игрушечную корову так же,
Дёргая за хвостик, но не сблизиться эмоционально,
По-человечески, с душой.
Слабыми перстами структурировать
Импровизированные фортепьяно заброшенного
Нот комбинации.
Розовые шторы скрывают холодеющие на небе шрамы,
Как малиновый запах с буфета чая, но не шторы.
Грохотание из вентиляции.
Замечание ненавистницы подражанием …,
И крючок на чудовищное происхождение, но не человека.
Описание в теории алгоритма обследования
Больного ребёнка так идеально, без углов, но в реальности
Таких легче на вокзале кинуть, целенаправленно.
Замечаю часто как двое людей разговаривая
Больше волнуются о реакциях окружающих
И наблюдают, как бы глупыми не показаться,
Отслеживая зрачков динамику... но не собеседника.
Ученики поздравляют учителей с их днём, конфетами, цветами,
Тёплыми, заботливыми словами чтобы подлизаться и снизить
Конфликта в обучении вероятность, но не от сердца...
В библиотеке на вонючем стеллаже книги,
Для добрых рук случайного читателя, но нет поэзии, она обесценилась
Так что и в мусор даже не выкидывается, но не сохраняется.
У расписания высокая, чёрненькая секретарша,
Ей бы памятник воздвиг за то, что не модель,
А бумажки скучные перебирает, и имя ей – красота, а разве есть
для женщины более подходящее?.. Но не замечаем.
На остановке слякоть, вода на земле, а на ней
Огненный рассадник и вверх спиной девушка,
Сливающийся с розовым зонтом и сигаретой тонкой,
Меж покрасневшими фалангами, тонкой, как от бедного
Мышечного нароста ноги, но не девушки.
И вот в окне автобуса в раз сотый вижу мелькание модных сапог
и не очень. Высоких, низких с толстой подошвой,
Замшевые, из заменителя кожи, но встряхивающие… это.
Фантики, огрызки, бычки на земле, но не земля.
К дому на подходе, запах травы скошенной,
Запах свежий, но не живой. И сколько красок в мире,
Так легко потеряться в доступных соблазнах, вредных и не очень,
Но не ярких.
Всё представляется доступным, но не так как представляется.
Все атомизировались, а я, слава Богу, не женился, не работаю и не воюю,
Студенческую жизнь допиваю, но не живу, а существую,
Как и Россия патологически утробно.
И снится часто, как просыпаюсь среди ночи,
Вижу в окне как луч тепловой, ало-жёлтый,
Инопланетным разумом сначала разрывает небо
И поглощает здание за зданием и семья, увидев то же
Собирает вещи и в спешке неразборчивой
Ищет новое укрытие, но не дом.
Мама моя иногда задерживается у портрета умершей мамы,
Чёрную ленточку отвергая, статуэтку слона ставит рядом,
Плачет, в мыслях вспоминает, свечку ставит, но не у живой.
Стемнело, сгудела микроволновка, пью кофе, цветок ещё зелёный
на фоне огней завода как тех же звёзд, но не неба над громоотводом.