Маяк с Драконом
фант-реал
продолжение
начало смотри: 1. Маяк с драконом. начало. продолжение следует
http://www.proza.ru/2011/03/17/1047
Потому что, когда очнулся, обнаружил, что я не единственный обитатель площадки. По левую руку от меня, цепью прикованный к тому же кольцу, сидел человек, весь внешний облик которого выдавал в нём Путника – «искателя лучшей доли», каким был я сам.
Об этом я и задал ему вопрос.
– Да, – ответил мне товарищ по необычному заточению. – И, похоже, самых заядлых «искателей» именно такой конец и ожидает.
– Странно другое, – заметил я. – Вместе со мною был человек, который вовсе не искал другой доли – ни лучшей, ни иной. Но здесь почему-то его нет.
– Ну, это-то как раз и не странно, – иронически улыбнулся мой собрат по образу жизни. – Если исходить из того, что приносит сюда нас всех дракон.
– Какой дракон?! – опешил я.
– Обыкновенный: огромная ящерица с перепончатыми крыльями. И, судя по опалённым стенам сего строения, – он скосил глаза на фонарь, местами действительно, словно покрытый копотью и подпалинами, – вполне даже огнедышащий.
– Я, по всей вероятности, потерял сознание и не мог определить, кто этот обладатель столь мощных лап. Кстати, – удивлённо добавил я, – почему он не повредил своими когтями тела?
Мой товарищ, как и я, задрал подол рубахи, с не меньшим удивлением оглядывая себя. Кроме кровоподтёков от силы сжатия, на нас не было ни царапины. Тем более непонятной становилась ситуация.
Странным было и другое. Мы здесь, на вершине маяка, находились в, скажем, неполной тьме, сумраком которую назвать нельзя было. Тем не менее, мы очень хорошо различали и друг друга, и всё окружающее. Внизу же и вдали – в таких невообразимых по протяжённости своей ВНИЗУ и ВДАЛИ, что я, при первом взгляде просто потерял сознание – ясно различались с одной стороны день, а с другой – ночь. Более того, и там, и там отчётливо просматривался бегущий светлый луч от нашего маяка. Что было уж вовсе невообразимо, так как в помещении за стёклами фонаря была всё та же неполная тьма. А когда я, опасливо прижимаясь к стене, чтобы держаться как можно дальше от хлипкой балюстрады, приподнялся и прижался лицом к стеклу в надежде рассмотреть, что находится внутри, новая волна ужаса окатила меня и, обессиленный, опустился на пол. Если это был Цербер, то вполне понятно отношение к нему древних. Всего туловища я не успел разглядеть, но гигантской головы с крокодильей пастью было достаточно. Кроме того, в это краткое мгновение успел заметить, что дверь, выходящая на площадку с противоположной от нас стороны, открыта. Зверь же, услышав звяканье моей цепи, резко повернул голову, ощерив невероятные, словно гигантская пила с неравномерными зубцами, зубы.
Полюбовался на этого зверя и мой сотоварищ. Покачал головой, и опустился на прежнее место.
И занялись мы двумя доступными для нас делами: неспешной беседой и озиранием окрестностей.
Первое дело, однако, к нашему обоюдному удивлению, быстро себя исчерпало. По той причине, что, поведав друг другу каждый о своём детстве и о первоначальном побуждении к выходу в Путь, далее мы могли не говорить. Так как оба в Пути собрали практически равный багаж знаний и мастерства, одинаковые слова звучали для нас в разных местах, в одинаковых текстах. А области Понимания, которые у нас не совпадали, объяснить друг другу мы всё равно не смогли бы. Ибо, каждый должен к тому или иному Пониманию прийти сам и только сам. Ведь, не зная сути и смысла, слова объясняющего мы пропустим мимо если не слуха, то сознания. Поэтому мы ограничились лишь намёками на направление мыслей, дабы каждый из нас, размышляя в этих направлениях, самостоятельно получил своё Знание, своё Понимание.
Беседуя, мой товарищ машинально трогал браслет на своей ноге, покачивал его, поставил на ребро, укладывая ногу удобнее. И, внезапно рассмеявшись, легко вынул ступню из, оказывается, довольно широкого отверстия браслета. Я, глядя на это, тоже со смехом, освободился от своих странных оков.
Посмеявшись, мы переглянулись с некоторым недоумением: что это – шутка такая? Ещё раз оглядев оковы, поняли, что предназначены они для двух одинаковых конечностей, гораздо более объёмных. Склёпаны они были надёжно и места склёпки закипели давней ржавчиной настолько, что и шва не разглядеть.
– Как же он освободился? – задумчиво проговорил мой товарищ, покачивая браслет, стоявший ребром.
– Может, отощал? – пожал я плечами и сам же усмехнулся этому предположению: ведь лапа дракона не ступня человека, и не сожмётся до ширины лодыжки…
– Одно меня утешает, – продолжил товарищ. – Эта ящерица явно обладает чувством юмора.
И мы, в который раз, переглянувшись, дружно припали лицами к стеклу окна.
Увы, Цербер оставался Цербером и оставался на месте, то есть, в месте единственного выхода из башни. Мало того, на наше любопытство он отреагировал не только лязганьем жутких зубов, но и мощным рывком в нашу сторону в сопровождении какого-то скуляще-визжащего рыка. И, пусть что-то удерживало его внутри помещения, легче нам от этого не стало.
… Я стоял, опершись о перила ограждения, находящиеся на уровне моей груди, и задумчиво всматривался в открывающуюся моему взору невообразимо далёкую панораму неведомого.
День и Ночь, Утро и Вечер. И непрерывно вращающийся, исходящий из маяка, луч непонятно откуда берущегося света.
День и Ночь, Утро и Вечер. И россыпи бледных и ярких огней во всём пространстве. Вверху и внизу, и во все стороны. Будто мы на маяке плывём астероидом в бесконечном Космосе: звёзды вверху, звёзды внизу, звёзды вокруг нас.
День и Ночь. То справа и слева, то впереди и позади, но всегда внизу и никогда над головой.
– Почему? – спросил я остановившегося рядом товарища, до этого отмерявшего заданное себе расстояние хождением вдоль стены фонаря.
Сейчас он немного подумал, равномерно постукивая пальцами правой руки по перилам. Те издавали глухой звук без малейшего намёка на вибрацию. Именно так мы убедились в их прочности, используя свои Знания и Мастерство: хлипкое сооружение издало бы вибрирующий либо самопоглощающийся звук. Первый – от истончения железа и дерева, второй – от затаившейся гнили внутри внешне целого материала. Балюстрада оказалась крепка – не на века – на тысячелетия, определили мы.
– Это не звёзды, – наконец отозвался товарищ.– Это селения, города, страны, континенты. Это Земля, видимая почему-то сразу всей поверхностью, – и так же, ладонью, очертил контуры континентов.
– Но россыпи огней вовсе не напоминают ни городов, ни селений, – пожал я плечами.
– А тех огней – электрических – мы почему-то и не видим…
Да, подумал я, иначе сразу бы выделились крупные города. Но что же это за огни? И почему, попадая в луч маяка, они разжигаются ярче и словно устремляются к нему и вслед за ним?
Иные огоньки, после ухода луча, возвращаются к прежнему уровню своего свечения, другие же, словно костёр от подброшенных сухих веток, разгораются ярче и начинают светить ровнее, в то время как более бледные часто мигают. Одни огоньки видятся группами, другие разрозненно. Где-то их больше, где-то меньше. И больше вовсе не обязательно в тех местах, где расположены крупные города. Скорей, наоборот, они словно окаймляют эти города.
=======================================================
продолжение смотри:
3. Маяк с Драконом. окончание следует http://www.proza.ru/2011/03/17/1085
4. Маяк с Драконом. окончание http://www.proza.ru/2011/03/17/1096