(глава из повести "Чухлинское детство".)
Сразу же после войны с фашистами, к нам в гости приехала наша дальняя родственница тётя Варя из Ленинграда. Она стала рассказывать про ужасы жизни в блокадном Ленинграде. Как съели всех кошек и собак, потом крыс и мышей, а потом стали есть даже и трупы умерших соседей. Об этом слушать было очень больно и страшно. Мама сидела и слушала со слезами на глазах и постоянно пыталась перевести разговор на другую тему, но тётя Варя забывала о блокаде и голоде только ненадолго, а потом снова начинала бесконечные рассказы о голоде и холоде. Мы чем могли успокаивали её, говоря, что всё позади, давай поговорим о чём-нибудь другом, но ничто не помогало.
Мама испекла блинчиков, потом вкусных ржаных лепёшек на маргарине. Поели супчику с картошкой и вермишелькой, потом попили чайку с сахарком вприкуску, и вроде бы разговорам о голоде должен был придти конец, но тётя Варя опять стала рассказывать о том, как на её глазах умирали её дети от голода, а она им дать ничего не могла. В конце концов, мама взмолилась:
– Варюша, дорогая, хватит об этом, умоляю тебя! Не хочешь ли ещё супчику?
– Спасибо, Маша, я наелась до отвала, – отвечала тётя Варя. – Боюсь, как бы не лопнуть.
На том и порешили, – все легли спать. Мы с мамой быстро уснули, а тётя Варя заснуть так и не смогла. Она ворочалась в своей постели, ворочалась, но сон к ней не шёл. Мы с мамой досматривали уже второй сон, когда тётя Варя вдруг неожиданно включила свет.
– Ты что не спишь, Варвара? – спросила её мама.
– Понимаешь ли, – отвечала та, – в кастрюльке осталось немного супа, и это не даёт мне возможности уснуть.
– Ну, так доешь его, – сказала мама, – да давай спать.
После того, как тётя Варя доела супчик, она тут же сразу и заснула.
Погостив немного, тётя Варя уехала к себе в Ленинград, а мы с тех пор никак не могли забыть эпизод с недоеденным супчиком. Сами мы в те времена, конечно, так не голодали, как тётя Варя во время блокады, и нам было непонятно, – как можно было после сытного ужина ещё и доедать супчик.