Я знала его всегда. Во всяком случае, я не помню такого времени, когда в моей жизни не было Славки. Самые первые детские воспоминания связаны с ним неразделимо. Мы ели вместе, спали вместе, и даже горшок был у нас один на двоих. Наши родители дружили, вернее, дружили мои мать и отец с его молодыми дедом и бабушкой. Большую часть года мы проводили на даче – надо же детям дышать свежим воздухом! Садоводство было новым, все только строили свои будущие хоромы и обе семьи были рады, что дети занимают друг друга и не пристают ко взрослым. И действительно, насколько я помню, нам никогда никто не был нужен – только мы сами! Мы даже не ссорились, настолько сроднились – нельзя ведь разругаться с самим собой! На ночь нас забирали в разные дома, и это было грустное время. Зато, первый кто просыпался, бежал ко второму - и начинался новый день! Днём нас даже не пытались растащит: кому охота слушать вопли! Проще уложить малявок спать в одну кровать: если было тепло - на улице, за домом, а если холодно, то у нас, в единственной, более или менее отстроенной комнатушке. У Славки была смешная привычка: засыпая, он непременно подкладывал себе под щёку мою ладонь и придерживал её двумя руками, чтобы я, спросонок, не выдернула. Он вообще любил ходить или сидеть, взяв меня за руку. Так ему было комфортнее, что ли? До самого последнего дня, перед нашим внезапным разрывом, он всегда держал меня за руку, если никто не видел.
Мы потихоньку росли, рядом друг с другом. Поначалу, весь мир казался мне одной большой сказкой. У меня было всё, чтобы быть счастливой. Я не помню, чтобы я плакала в детстве. Я даже не падала никогда настолько сильно, чтобы реветь от боли. Мир был полон приключений и безоблачного счастья. Добрый папа, всегда весёлая мама и старшая сестра-фантазёрка! И, конечно же, Славка, мой друг, почти брат! Он был абсолютно и безоговорочно мой, весь-весь, до последней реснички.
Я была самостоятельным и дерзким ребёнком. Мама и папа не в чём не ограничивали меня, уверенные в моём здравом смысле. Лет с семи я беспрепятственно носилась по всему садоводству, заводила полезные и не очень знакомства и была всеобщей любимицей. Я воспринимала это, как должное – если я всех люблю, то, очевидно, что все любят меня! Но было не совсем так. Славкина мама, тётя Маша, терпеть меня не могла, но будучи женщиной светской и воспитанной, умело скрывала это. Я не замечала её неудовольствия, при моём появлении, до поры до времени.
- Нина, боже, какая ты грязная!
- Нина, боже, что у тебя в волосах!
- Ах, мама, ты только взгляни, какую гадость Нина притащила Славочке! Уйди с этой дрянью немедленно! ( Это она о моей ручной жабе, которая жила у нас под крыльцом и преспокойно давалась в руки!)
- Нина, Славочка никуда с тобой не пойдёт, только ты можешь бегать в грязи, под дождём! ( За дверью раздаётся рёв Славки, которого не выпускают погулять.)
- Нина, какой некрасивый у тебя купальник, скажи маме, что тебе нужен новый!
Вот так!
Когда мне исполнилось десять лет, внезапно умер отец. Это была моя первая невосполнимая потеря в жизни. Всё вокруг изменилось, жить стало гораздо труднее. Мы и при папе не относились к обеспеченным людям, а после его смерти, с деньгами стало совсем туго. Мама кое-как сводила концы с концами, брала работу на дом, что-то шила и перешивала. На даче лето пережить было легче – как-никак подножный корм. И вроде жизнь потекла прежним порядком: Славка с утра и до вечера, а больше мне ничего и не надо было!
Но, в первые же выходные, прикатили его родители. Я, по привычке, примчалась через пять минут, после того, как мама позвала меня обедать и увидела на веранде шикарно накрытый стол.
- Слава, - позвала я.
Но, вместо Славы, вышла Мария Александровна:
- Что ты здесь шныряешь и орёшь, - со злостью спросила она, - И разве тебе не говорила твоя мать, что врываться в чужой дом без стука, неприлично!
Из дверей показался Славкин отец.
- Ой, Петечка, а к нам Нина прибежала, наверное, им кушать дома нечего, хочешь, деточка, мы тебе дадим что-нибудь! – голос тёти Маши изменился до неузнаваемости.
Я зеленею - меня выставили нищей попрошайкой!
- Спасибо, мне ничего здесь не нравится – говорю я гордо, но голос звенит от обиды, - Слава пусть приходит, когда поест.
После этого случая, я перестала приходить к Славке в дом в дни приездов его родителей. К нам, он заходил по-прежнему, как к себе, и, если мы обедали, то мама всегда приглашала его за стол, и, хотя он был избалованным капризулей, но «за компанию» ел даже пустые макароны.
Мы подрастали, но для меня ничего не менялось – Славка был Славкой, и этим всё было сказано! Вот только я стала замечать, как часто люди обращают внимание на его внешность. Слова «красивый мальчик» преследовали нас постоянно! Никто, из знакомых или незнакомых людей, не упускал случая похвалить Славкину красоту. Как его только не называли: «маленький принц», «звёздный мальчик», «херувимчик»! Последнее слово, помню, обидело его до слёз, он решил, что его обозвали! Вначале он сердился на взрослых, постоянно говорящих одно и то же, потом перестал. Видимо привык. Про меня никто не говорил ничего подобного. Мне стало интересно, а я красивая?
- Мам, а почему все говорят, что Слава красивый? – задала я маме давно мучивший меня вопрос.
- Потому, что он действительно очень симпатичный, а что? – спокойно ответила мама.
- Мам, - я замялась, - а я красивая?
- Ты славная, но не такая эффектная, как Славик. А почему ты вдруг спросила? – заинтересовалась мама.
- Да все твердят и твердят, что он какой-то там, необыкновенный! Зачем они это говорят! Славка как Славка!
- И ты боишься, что Слава не будет с тобой дружить из-за того, что он красивее тебя? – мама всё понимает.
- Да прям, что он, дурак, что ли! – храбро вру я.
В наших отношениях действительно, ничего не менялось. Мы, по-прежнему, были неразлучны. Иногда с нами гулял Артур - ещё один дачный приятель.
В то, последнее наше лето, нам исполнилось по 12 лет. Славкина мама, при встрече, бросала на меня такие взгляды, что я совсем перестала к ним заходить, тем более что всякий раз приходилось выслушивать всякие обидные речи.
- Какое имя тебе родители дали странное, Ни-на! Неинтересное. Вот мы дали сыну имя Владислав – владеющий славой! Такое имя ко многому обязывает! У Славика большое будущее! А у тебя имя, как две ноты: ми-ля или до-ре! Ни то, ни сё, никакой мелодии!
- Нина такая смуглая, как цыганка, непонятно в кого она такая!
- Как красиво, когда у девочки длинные светлые волосы, правда, Славик? Жаль, что у тебя, Нина, тёмные и тонкие волосики!
- Слава наш такой красивый мальчик, ему трудно будет найти себе достойную девушку, но, надеюсь, он возьмёт за пример своего отца!
Такие вроде обычные, но задевающие мою гордость слова, должны были, очевидно, показать, что я неподходящая компания для красивого и умного Славы. Но, как только Мария Александровна отворачивалась, Славка удирал за калитку и нёсся ко мне. Он, казалось, не обращал на слова матери никакого внимания, но я чувствовала себя всё более неуверенной и ранимой.
Июльским поздним вечером мы качались на качелях у нас во дворе. Сиденье было широким, места было много, но мы сидели, прильнув друг к другу. Славка машинально перебирает мои пальцы на руке, он всегда так делает, когда мы одни.
- Завтра к нам гости приедут, я поздороваюсь и сбегу к тебе, как только смогу, хорошо? – говорит Славка.
Я пожимаю плечами – это же очевидно.
- Слава, иди спать, дед ругается – зовёт Славку из-за забора бабушка.
- Ага! – кричит Славка и поворачивается ко мне, - До завтра!
Он убегает. Всё!
На следующий день я вижу, как мой Славка выгуливает по своему участку высокую нарядную девочку с красивыми белокурыми косами. Увидев меня, он отворачивается, а на её вопрос: «Кто это?», отвечает:
- Да так, никто. Просто приставучая соседка!!!
…
Даже сейчас, хотя прошло уже три года, я чувствую жгучую боль в груди и сажусь на раскладушке, чтобы отдышаться. Страшно вспомнить, что было со мной тогда! А ведь у Славки хватило наглости, через два дня, когда красавица уехала, заявиться ко мне, как ни в чём не бывало! И ведь, что ужасно, я так хотела простить его, так хотела, что прояви он хоть малейшие признаки раскаяния, я бы забыла его гнусное предательство! Но он вёл себя невозмутимо, будто не понимая, чего собственно, я от него хочу?! Он не смотрел мне в глаза и постоянно кривил свои красивые губы в идиотской ухмылке. Я не могла этого вынести! Лучше одним махом отрубить всю руку, чем каждый день кромсать по одному пальцу!
Я нашла других ребят, готовых дружить со мной. Я хотела, чтобы Славка понял, как это больно, когда твой лучший друг уходит от тебя к другим людям! Но ему, похоже, было всё равно! Мой Славка влюбился в эту толстую белокурую фифу. Если я и видела его иногда – он всегда был с нею!
Должно было пройти несколько лет, и пролиться достаточное количество слёз украдкой, чтобы я смогла понять Славку. Он был для меня всем, а я для него – всего лишь одной из многих. Если ты испытываешь к человеку какие-то чувства, он совсем не обязательно должен разделять их – вот что я поняла!