Армия. Карантин. Глава 4

 
На фото:в центре мл.сержант Господаренко,
        в верхнем ряду справа - я (янв.1968г.).


  Глава  4


Курсы молодого бойца в солдатской среде назывались карантином.  Сроки этого  отрезка воинской службы были различны. Зависели они от рода войск, срока службы и варьировались  от одного месяца до трёх.  У нас карантин был всего один месяц. Но этот - всего один   по нагрузке - можно считать за три,  а  то и более. После бани мы пришли в свою казарму, получили по два  белых подворотничка, подшили один к гимнастёрке. Командир нашего взвода, сержант Господаренко, показал нам, как это делается.  Мы постарались в точности воспроизвести показанное  «рукоделие», и  в основном это получилось. Следующим этапом было обучение наматыванию портянок.  Ботинки, берцы появились у следующего призыва, а мы два года отшлёпали в кирзовых сапогах. Кирзачи, как мы их называли. В первых числах января вышел Приказ министра обороны  « Об  изменении сроков службы в СА и ВМФ».   Мой призыв попал под двухлетний срок службы.  А те, кто призывался за полгода до нас, служили два с половиной года. Повезло нам, можно сказать, сразу  в этом плане. Следующий призыв, кстати, и обмундировывался  в новую форму. Вместо парадного ПШ с тугим воротом ( полушерстяной мундир) вводился костюм и рубашка с галстуком.


Койки у нас были двухъярусные. Я предпочитал спать  на верхней койке. Не люблю, когда надо мной что-то. Наверху  больше простора, светлее, но и «ароматы» от портянок, да и непроизвольного "чихания" задним местом  более ощутимы. Однако ко всему привыкаешь. И всего-то одна койка  да полочка в двухместной тумбочке, а всё – таки это твой уголок.  Да, забыл, табуретка   с прорезью в центре, чтобы удобнее её брать, в некоторой степени принадлежала бойцу. В тумбочке мы хранили конверты, подворотнички, иголку, нитки и другую нужную мелочь. Вот, пожалуй, и всё, что имели  мы, новобранцы. Не обременены мы были собственностью, надо признать.


Отбой для нас сержант Господаренко устраивал  раз пять за первый вечер, пока мы не уложились в нормативное время. Уже не помню, сколько секунд (подчеркиваю - секунд) давалось на команду "отбой". Это так, что после команды вы раздеваетесь, аккуратно кладёте своё  х/б  (хлопчатобумажные галифе и гимнастерка) на табурет, обматываете портянки вокруг сапог и  быстренько в койку. Никак мы не успевали первое время. После неудавшегося «отбоя» звучала команда «подъём».  За 45 секунд надо было одеться, обуться и стать в строй. И вот так одна команда за другой, до тех пор, пока не уложимся вовремя. Сержант был из Украины, а «хохлы», так  мы их называли, были службистые ребята, и все стремились получить лычки  ефрейтора или сержанта. Бытовало даже такое выражение в армии: «Хохол без лычки* – что справка без печати». Наш сержант Господаренко был одним из этих службистов. После  нескольких вышеуказанных процедур мы всё-же  улеглись на такие милые  койки и моментально заснули. Наутро начиналась учёба.


Наверное,  я  слишком много уделяю места деталям, но ведь мало сказать про отбой или подъём  без деталей. Надо  познать суть этих команд, а она как раз и заключается в  строгом соблюдении этих нормативов. После карантина  непосредственно в подразделении эти сроки  так строго уже не соблюдались, но мы их знали и могли всё, чему учили в карантине сделать  за определённый промежуток времени. А это не только отбой или подъём.


    В  6:00 прозвучала ненавистная комада: «Взвод -  подъём». И пошло, поехало. Мороз  градусов под двадцать. Мы на физзарядке перед казармой, в нательной рубашке, но в шапках. Казалось бы, прохладновато,  да что вы, от нас пар шёл, как от печной трубы дым. После зарядки  моемся, бреемся и  справляем необходимые надобности.


 О казарме. Довольно большое  одноэтажное строение с двумя крыльями. Левое крыло – непосредственно спальное помещение, бытовая комната, сушилка, каптёрка,**сержантская комната.  Правое крыло - канцелярия, комната командиров взводов, комната командира роты, ленинская комната. На входе в казарму, в центре между крыльями;  небольшой подиум с тумбочкой, где стоит дневальный.***Может, я что-то и упустил, прошло ведь сорок  три года с того времени.


На завтрак и последующие приёмы пищи ходили строем. Через день – два ходили уже с песней.  Запевалой у нас был Виктор Белоусов, родом из Лебедяни. Все тридцать новобранцев  были из Липецкой области. После карантина нас распределили по ротам. В первой роте, где я продолжил службу, земляков было человек пять. А дружил я на протяжении всей службы с Валерием Поповым из четвёртой роты. Родом он из города Грязи, а я и призывался из этого небольшого городка Липецкой области.  Подружился  я с ним ещё в карантине и дружил  с ним до его трагической смерти в 1984 году.Это был настоящий друг, с которым можно идти в разведку.


  По порядку расскажу о структуре воинской части. Самое малое подразделение – это отделение. В нём 10-12 солдат во главе с ефрейтором или мл.сержантом.  Следующим был взвод – 30-35 военнослужащих. Командиром взвода, как правило, были  старший сержант или старшина. Если офицеров был комплект, то во главе взвода были  мл. лейтенанты и лейтенанты. В роте было четыре взвода. Во главе   могли быть офицеры  в звании от лейтенанта до капитана,  но чаще всего - капитаны. Закончу частью. Она  состояла из четырёх рот. В ней было от 400 до 500 военнослужащих. Дальнейшую структуру я описывать не буду, да и не особо  знаком с ней. Во главе воинской части у нас был подполковник Волков Сергей Петрович. Убелённый сединой фронтовик. У него несколько заместителей в звании майора или подполковника. Одним словом, воинская часть -  это самостоятельный живой организм со всеми необходимыми для жизнедеятельности службами: от пекарни и медсанбата до подсобного хозяйства, складов, техники и прочих необходимых служб.


О питании. Кормили нас очень хорошо. Это я говорю сейчас, но  такого  же мнения  был и тогда. Не буду детализировать всю калькуляцию меню, а скажу лишь то, что каждый день было сливочное масло, мясо, рыба. В праздники давали яблоки, мандарины, апельсины и другие вкусности. В карантине мы, правда, никогда не наедались, а  впоследствии   не всё и съедали даже. Многие из нас такого ассортимента блюд до армии и не ели. А уж о фруктах и говорить не приходится. Да кто это видел мандарин или апельсин в шестидесятых годах, да ещё в глубинке? Разве только  в кино…


  О занятиях. После завтрака проводились занятия. Теоретические занятия -  в ленинской комнате, строевые -  на плацу, с оружием -  в  тире и т. д. Для строевых занятий, правда, почти каждый день приходилось очищать от снега плац. Снега в ту зиму было очень много. Чистили лопатами, старыми столами. Переворачивали их  набок и парами двигали столешницу,  как грейдером. Нагрузка за день была такой, что после отбоя все засыпали мгновенно. Сон был  ровно восемь часов. В 22 часа – отбой, в 6:00- подъём. Привыкли быстро.


О дисциплине. В карантине подчинение было беспрекословное. Честь отдавали всем, кто выше по званию. Даже сержантам! А уж своему взводному Господаренко,  как генералу. А  как он был доволен этим чинопочитанием! На носочках поднимался, грудь вздымалась колесом, как у полнотелой доярки перед колхозным зоотехником. Настоящий  « хохол», то есть военачальник! В подразделениях, куда нас распределили после карантина, такого чинопочитания уже не было. Честь мы отдавали только офицерам. Сержантам  - никогда, старшинам приходилось, но не всем, особо принципиальным только. Были и такие службисты. Особенно кладовщики и другие чиновники из хозвзводов. У них же подчинённых по штату не было, а власть почувствовать им хотелось.  Хозяйственный взвод в шутку и называли  «хозсбродом».   Это в основном специалисты среднего звена:  кладовщики, бухгалтера, санинструкторы, механики, инструментальщики и прочий нужный люд.   После карантина я  как раз и попал в это подразделение.


После месяца интенсивных занятий в выходной день было  торжественное принятие присяги. Это был действительно очень  торжественный, незабываемый день. На присяге  присутствовали,  командир части, начальник штаба и другие старшие офицеры. Родителей и других родственников не было. Тогда это было не принято. Гости, правда, были. Это девчата с трикотажной фабрики Москвы. То ли они у нас были шефами, то ли наоборот. Не помню. А вот то, что несколько наших парней женились на девчатах с этой фабрики ещё во время службы – это факт достоверный. Сотрудничество было взаимополезным  для обеих сторон. После присяги  девчата давали концерт, а затем  были танцы, знакомства. Я потанцевал, конечно, но  ни одна ткачиха не оставила заметного следа в моём сердце. Наверное,  ещё  Валя Фролова была в моей памяти, и других я попросту  не замечал.  Приняв  присягу на верность  Отечеству,  я стал полноправным его защитником, солдатом Советской Армии!


 *лычки – галуны по-военному. Это  красные тканевые полосы на погонах повседневной, хлопчатобумажной гимнастёрки или желтые полоски на полушерстяном мундире. Одна полоска – ефрейтор или старший солдат; две полоски – галуна у младшего сержанта; три – у сержанта; одна широкая (сантиметра два) – у старшего сержанта.
**каптёрка – это комната для  хранения личных вещей военнослужащих. В карантине их у нас не было, а в роте почти у каждого был свой чемодан.
***дневальный – это дежурный по казарме.