Он писал и руки его тряслись от бешенства.
- Вот, сейчас, уже скоро, я ей все выскажу, я все ей скажу, все скажу, - приговаривал он, все больше и больше себя «накручивая»…
Раздался щелчок дверного замка…
- Привет, - сказала она мужу.
- Так, ничего не говори! Ничего не говори! – дрожа всем телом он пытался разобрать неровно написанные буквы на своем листке.
- Да что случилось-то, Вань? – непонимающе но понимающе попыталась прояснить ситуацию она.
- Так! Вот! – он справился с дрожью в руках и начал оглашать свой список. - Вот, я написал четыре шага разлуки: первый – у тебя грязно на кухне, - и он сделал шаг ко входной двери, - второй – у твоей собаки опять запор, - и он сделал еще шаг, - третий – у твоего сына опять двойка, - и он сделал третий шаг, - и четвертый – я ухожу от тебя! – прокричал он и начал открывать замки на двери.
- Вань, во первых, - успела проговорить она, - это у нас грязно на кухне, во-вторых, у нашей собаки запор, в-третьих, сын тоже наш, и, в-четвертых, ты уходишь от нас, то есть от меня и себя… От себя-то ты не убежишь… - закончила она.
- Ой, а что же тогда делать? – растерялся Иван.
- А вот, что, – она подошла и, ласково посмотрев на мужа, чмокнула его в щеку.
* * *
- Мань, а ты рассудительная, - сказал он удовлетворенно глядя в потолок.
- А ты такой поэтичный, Вань, четыре шага разлуки, - загадочно произнесла она, - так романтично… - и, игриво хихикнув, юркнула с головой под одеяло…
* * *
А потом они весь вечер мыли посуду – тарелку он - тарелку она, тарелку он – тарелку она…