Родился я в школе. Все человеческие птенцы приходят туда, чтобы научиться разговаривать.Летать они не умеют, а крыльями машут и все время кричат-есть просят, наверное. Нас в семье было пятеро. Я весь удался в папу. Так сказала наша бабушка. Она нас любит,дает есть вкусные семечки, яблочки и называет нас «мои милые деточки». Когда я научился летать, бабушка привела большого человеческого птенца-Мишу..Я Мише очень понравился, ведь я весь ярко- зеленый! И так похож на папу! Миша взял меня к себе жить. Он хотел, чтобы я разговаривал, как он и его мама Люда. А я хотел, чтобы Миша разговаривал так, как я и мои папа с мамой. Каждый день ему объяснял, кричал даже…Но Миша оказался не очень способный. Он понял все не так и принес мне другого попугая. Голубой и белый, злющий. Он орал и кусался, как собака. Я по телеку видел таких зверей. Да еще оказалось, что это девчонка, Муся называется. Эта хулиганка все в клетке перевернула вверх дном, мне есть не давала, клевалась. Яблочко съедала одна, я даже попить не мог спокойно! Миша говорил , что она красивая. Ну, я так не думаю. Все красивые- зеленые, как мой папа. И в Австралии все зеленые, таких, как эта Муся,там сразу бы ястреб съел!
Прошло немного времени, и я начал привыкать к Мусе. Да еще по телеку показывали, зачем девчонки нужны красивым зеленым попугаям. Я и Мусе говорил, чтобы смотрела, развивалась, а то совсем не знает, откуда птенцы берутся. Но она такая тупая оказалась, щелкнула меня клювом по голове и отвернулась от телевизора, а зря. Там Миша такое смотрел… Очень увлекательно, я аж на жердочке завозился. Мы с Мишей эти познавательные передачи частенько смотрели. Он хоть и не зеленый, но тоже очень красивый птенец.
А жизнь шла себе, не торопясь, дальше. Нас с Мусей опять отдали жить бабушке. Как она обрадовалась! Я тоже. И папу увидел, и маму. Их клетка была напротив нашей с Мусей. Там было много наших ребят и девчонок, они такие веселые, играли с зеркальцем, со счетиками, качались на обруче. А один придурок с утра до ночи бил погремушку. Один сидел. Папа сказал, что ему сексуальную энергию надо сбрасывать. Я у Муси спросил про секс, а она обозвала меня извращенцем и посоветовала телепередачи вспомнить, что мы с Мишей смотрели. А сама-то сидела к экрану спиной. Видно в зеркальце все и высмотрела! Прикидывалась Наталочкой из началочки, блин!
Время опять шло. Я уже 2 раза полинял, и Муся тоже. Мама с папой птенцов завели. Я и говорю Мусе, что пора нам повзрослеть, уже бабушка домик поставила в нашу клетку. А Муська отрезала: Чтоб я с таким чмо птенцов завела? Может, мне бабушка другого пацанчика даст, не такого зеленого, а синего или еще лучше фиолетового. У меня аристократический цвет оперения. А ты как был зеленой деревенщиной, так и после линьки лучше не стал!
У меня перья дыбом стали от ее воплей. Самое обидное, что все слышал папа и Гоша из соседней клетки. Папа посоветовал задать Муське трепку, чтоб клюв не задирала. Ч то я и сделал с огромным удоволствием. А Гошка крикнул:»Она у тебя фригидная! Попроси у бабушки другую девчонку! Она добрая, даст». Пришла бабушка, побрызгала нас холодной водой, чтоб не ссорились и не дрались, и сказала задумчиво: «Что-то, Кеша, не клеются у вас с Мусей дела. Посажу-ка я к вам еще парочку мол
оденьких попугайчиков. Будет выбор. Ну, дождалась Муська своего аристократа. Здоровый, как петух, фиолетовый, зоб толстый. Это он накачался пока погремушку бил. А девчушка совсем еще малышка, зелененькая, как я . Тихая. Воспитанная, нагло не лезет к еде и воде. Сидит себе в уголочке, перышки чистит. Очень славная. Петух этот сразу к Муське на спину полез, как поручик Ржевский барышне под юбку. Моя недотрога аж пискнула с перепугу и ко мне. А я что? Я с девчушкой чирикаю, дескать, трали-вали, не пора ли? Покормил ее, она не упрямилась, взяла зернышки, головку мне почесала, села поближе. И тут моя Муся озверела. Как накинулась на малышку! А потом на индюка этого фиолетового. Только перья полетели. Гошка чуть с жердочки не упал от удовольствия. Папа сказал:»Ревнует. Ишь, собака на сене, сама не ам, и другим не дам! А страстная какая! Кеша, с таким темпераментом жена из нее будет куда с добром! Пришла бабушка наша и вздохнула тяжело:»И что мне с вами делать? Все ссоритесь, все что-то делите. Даю вам сроку одну неделю. Не договоритесь- отправлю в магазин. Там будете свой характер показывать. Я испугался. Пусть бы мне малышку эту оставили, я же не против. И она так печально на меня издали смотрела. Нахохлился я, сел в уголок, смотрю на нее и чуть не плачу, как человеческий птенец. Живу без любви, без ласки, головку почесать некому, почирикать и то не с кем. И птенчиков у меня никогда не будет. Запрут в клетку, в теснотищу, и будут трындеть каждый день одно и то же:»Берегите попугая, это птичка дорогая!». Или еще хуже:»Кеша хороший, Кеша хороший». Несчастный я. В самый разгар моих тягостных раздумий кто-то нежно начал теребить перышки у меня на голове. «Кеша хороший»,- прочирикала мне на ухо Муся. И села совсем рядышком, тесно прижавшись своим нежным тельцем. А потом мы пошли смотреть наш новый домик.