Депрессия

Григорий Родственников
               
Я, похоже,  изрядно пьян, пламенеет в стакане вино, кисть моя вплетает узоры в оживающее полотно, на котором аляпистой краской взорвалась моя боль и потери, на которой ещё не возникло то, во что я пока ещё верю. Кисть рассохлась царапает ткань, серый пепел – не белый холст, я безумец, хотел создать не горящий в огне узор. Я хотел его подарить не себе, а немногим людям, тем, кто был со мною вчера и, наверное, завтра будет. Для кого я пишу сейчас, для кого сжигаю листы, белый листик так просто сжечь – сложно только сжигать мосты. Я для этого слишком слаб и зависим от мненья людей, и боюсь пополнить ещё, без того длинный список потерь. Ртутью белой с иголок ресниц пролились покаянные  слёзы, мозг пылает, от жара кипит, а в душе поселились морозы. Я глотаю хмельное вино, уж давно нет к себе уваженья, в монитор я гляжу как в окно – вижу только своё отраженье. Хорошо у меня есть друзья, незнакомые близкие люди, кто, возможно, прочтёт и поймет и ругать меня сильно не будет. Улыбнется Дмитрий Кирьяков, а Макар Бронзо даже похвалит, от немногих, но тёплых слов, лёд в душе потихоньку оттает. Александр Астапенко тоже, мне подарит короткую фразу и я снова покой обрету, обрету, жаль лишь только не сразу… А пока только снежная вьюга, на часах коченеет время и косматая тёмная ночь разлеглась на моей постели. Черный взгляд без души и света томно гладит меня по щеке и вино кровавого цвета в её чёрной костлявой руке. Чёрный снег застилает окно, а в душе только страх и разруха, засмеётся Евстахий Пихто, скажет весело: «Ну, и шизуха!»
Ну, и пусть, мне больней безразличье, я стою на карнизе строфы…..

Я, похоже, изрядно пьян…
И, вообще, Я больной эгоист,
Уж не держит рука стакан,
Заливает вино белый лист….

                16.03.11