Хлопнула входная дверь, и раздался взволнованно-приподнятый голос мужа:
- Слышь? Всё! Снимаю тёплую одежду. Весна пришла.
- Ты что? Марту всего пятнадцать дней, рано ещё.
- Какой рано? Теплынь стоит.
- Не вздумай. Чай, не молод. Забыл, как в прошлом году болел? В наши-то годы простыть легко, а выздоравливать долго.
- Как ты любишь всё сгущать и усложнять, - ворчит муж вполголоса.
Каждый раз он насильно придвигает весну, по-мальчишечьи веря календарю.
***
- Роза, подай-ка кусочек хлеба. Собачка за воротами стоит. Голодная.
- Которая? Лохматая, небось? Да я её только что покормила остатками обеда.
- Да ластится она, кушать просит.
- Не будет она его есть, - ворчу я, подавая хлеб.
В окно вижу, как муж сидит на корточках и уговаривает собаку съесть хотя бы маленький кусочек.
- И когда повзрослеет, - улыбаюсь я.
Восьмой десяток уже, а всё возится с бездомными животными. В округе все собаки
приветствуют его, виляя хвостами. Некоторые позволяют гладить себя, и с удовольствием
слушают его ласково-воспитательные речи.
***
Сижу как-то во дворе. Муж решил сходить в ближайший магазинчик за
понадобившимися срочно батарейками.
Сменив домашнюю одежду, выходит из дома и, странно проводя руками вокруг бёдер и
по штанинам, направляется к калитке. Я тоже невольно обсматриваю его и замечаю, что
на нём мои штаны. Сквозь смех объясняю, что это мои джинсы, но встретив его
возмущённо-гневный взгляд ( всегда виновата жена), с трудом умолкаю. Зато потом, когда переодевшийся благоверный ушёл, я дала волю
безудержному смеху, то и дело вспоминая его обескураженное лицо.