Не прошло и двух лет, как Рекса перенесла самый страшный стресс. Навсегда усвоила, что далеко не все люди добрые и ласковые. Молодая, красивая, приветливая собака, она привыкла, что на нашей улице к ней все относились очень хорошо. Каждый норовил сказать ей что- то приветливое, потрепать по загривку, погладить. Вот эта доверчивость чуть и не сгубила её. В тот зимний день мы всей ребячьей ватагой были на улице. На пустыре катали огромные снежные шары. Строили крепость. Сашкин Пулька и Рекса были с нами. Крутились под ногами, валялись в снегу, бегали в догонялки. В какой- то момент я обнаружил, что сеттер один, а моей собаки нет. Стал звать её, собака не откликалась. Мы звали её, кричали до хрипоты, а сеттер, вытянув морду в сторону дороги, тревожно лаял. Мою собаку украли. Размазывая по щекам слёзы, я помчался домой. Весь оставшийся день до темноты, мама, сестра и я ходили по соседним кварталам, звали Рексу и расспрашивали людей. Всё безрезультатно. Собака пропала. Ох, и наревелся я в эти дни. Приманить её чем- то вкусненьким было нельзя, со щенячьего возраста она не брала угощенья из чужих рук. А вот на ласковое слово могла откликнуться. Могла позволить погладить себя. Вот этим мерзавцы и воспользовались. Все последующие два дня я еле высиживал уроки в школе. Приходил домой, бросал портфель и уходил искать Рексу. Мамины угрозы выпороть, если нахватаю двоек, не действовали.
В то субботнее утро, наспех позавтракав, выскочил на улицу. Подскочили мои дружки. - Опять пойдёшь искать?
- Пойду!- упрямо буркнул я.
Начали советовать на какие улицы ещё надо сходить. Сашка дёрнул меня за плечо, почти развернул.
- Смотри! От дороги, через пустырь, утопая в снегу, взбивая грудью, фонтанчики снега, мчалась собака. Выскочила на наезженную машинами колею. Летела, вытянувшись в струнку. Так могла бегать только моя красавица! С воплем:
- Рекса!- бросился ей навстречу. Вильнув, обогнула меня, перепрыгнула через калитку и к дверям в дом. Я за ней. Распахнул дверь.
- Мама, она вернулась, нашлась! Собака метнулась в комнату и забилась в дальний угол, под мою кровать. Отец стоял на пороге нашей комнаты. Мама, я и сестра, на коленях - перед кроватью, заглядывали в угол.
- Рекса, Рексюнечка, что же они зверюги с тобой сделали!? Она свернулась в клубок. Шерсть была не просто мокрой, она была, как у загнанных лошадей. Есть такое выражение "в пене". Безумные глаза, наполненные болью и страхом. По всему телу и лапам пробегала судорога. Её всю трясло. Она смотрела на нас и, скаля зубы, рычала. Столько в ней было боли и страха! Хлюпнув носом от жалости, я сунулся к ней под кровать. Каким- то чужим, страшным голосом, закричал отец:
- Не смей! Назад, порвёт! Мама успела схватить меня за рубашку, выдернула. Буквально у пальцев вытянутой руки, клацнули клыки:
- Вы что, с ума сошли? Оставьте её в покое, дайте ей прийти в себя! Она сейчас любого порвёт. Уже когда сидели на кухне, отец спросил меня:
- С какой стороны она прибежала? Я объяснил.
- Всё ясно, эти сволочи, со " второго посёлка" её украли.
- У неё на шее петля из проволоки,- добавила мама. Она разглядела, а я нет. Наверное, из-за слёз радости.
- Мужики, видно, решили на бутылку заработать у корейцев. Или сами корейцы украли, но тогда чудо, что ей удалось вырваться.
- Как она позволила им увезти себя?
- А что ты хочешь!? Собака молодая, не опытная. Привыкла, что все с ней сюсюкают, гладят. Вот видно один гладил, а второй петлю накинул. В одиночку- то с ней не справиться. Закинули в фургон и увезли. Мать возмутилась:
- Что же ты в первый день ничего не сказал про "второй посёлок"?
- Ещё чего? Там даже милиция парами не появляется, едут сразу всем отделением.
В нашем городе, этот посёлок имел действительно дурную славу. Полтора десятка щитовых бараков, в которых до пятьдесят шестого года жили пленные немцы, начинавшие строить город. Когда их отправили по домам, бараки разделили на клетушки. Заселились туда в основном бывшие зеки и прочий "весёлый" люд. Жило там и несколько семей корейцев. Посещать это место не рекомендовалось даже в дневное время. Пьянки, драки и поножовщина - это обычное, повседневное явление в том месте.
- У меня есть два работяги оттуда, потом аккуратно поинтересуюсь у них, они там всё обо всех знают. Если Рекса сумела вырваться, значит, она кого- то сильно порвала, вот они мне и расскажут, если она была там. Мама налила в собачью миску остывший суп. Крупно накрошила хлеба. В другую миску я налил воды. Поставили под кровать с противоположной стороны от собаки. Может быть, поест, когда немного успокоится. Голодная ведь. Рекса уже не рычала, но по телу ещё бегала дрожь, а в глазах тоска, боль и обида.
- Попей, попей моя хорошая и поспи немного, всё пройдёт, всё забудется. Вот ироды, чтоб им руки повыворачивало. Били тебя гады проклятые. Поплачь, поплачь моя маленькая, а потом поспи. К еде она не притронулась, а вот воду выпила. Перед тем, как лечь спать, я налил ещё.
Спал я очень плохо, сон сморил, когда в окнах начало синеть. Слышал, как Рекса тяжело вздыхала. Как человек. Забывалась коротким сном. Во сне ей снились все ужасы, что ей довелось пережить. Тихо по щенячьи поскуливала. Начинала рычать и просыпалась. Подползала к миске. Пила воду. И так всю ночь. Утром поменяли ей воду и еду. Все разошлись, взрослые на работу я в школу. Прибежав из школы, первым делом к собаке. Обе миски пусты, умничка! Я не лез к ней, просто сидел за столом, делал уроки и разговаривал с ней. Она слушала меня, иногда тяжело вздыхала. Перед ужином собака выбралась из-под кровати, попросилась на улицу. Сбегала в свой угол и в нерешительности остановилась перед крыльцом. Мама помогла ей с выбором.
- Идём, идём домой Рексонька, сейчас покушаешь, а потом я буду тебя купать. Надо смыть всё это, чужие запахи и грязь. Идём моя хорошая. Собака послушно пошла за мамой в дом.
- Мам, как ты собираешься её мыть, под душем?
- Нет, что ты, сейчас нельзя, может испугаться, хватит с неё страхов. Принеси из кладовки все пустые мешки. Пол в прихожей застелили старыми газетами, сверху мешки из дерюжки. В большой таз налили тёплой воды. Мама намылила старую мочалку. Рекса лежала на своём детском месте у печки, внимательно наблюдала.
- Ну, вставай, идём купаться. Рекса подошла, встала перед хозяйкой. Слегка отжав мочалку начала обтирать бока, спину, грудь, обтёрла её всю вплоть до мордочки. Лет пять тому назад, точно так она мыла и меня, а ещё много раньше мою сестрёнку. Только мы стояли прямо в тазике с тёплой водой.
Но сейчас она не просто мыла собаку. Мать смывала, сдирала, с этого молодого, преданного животного всю человеческую грязь, мерзость и подлость, успевшую налипнуть на собаку. Она как бы просила прощения у неё за всех нас - двуногих, считающих себя высшими созданиями.
На следующий день собака вернулась в будку. И всё вроде было как всегда, но в её поведении изменилось многое. Она уже не выскакивала на улицу, чтобы участвовать в наших играх. Если кто- то по привычке пытался погладить её, тихо рычала и отходила. Гладить себя разрешала только нам. Запах спиртного вызывал у собаки дикую ярость. Шерсть на загривке вставала дыбом, в жёлто-зелёных глазах появлялись кровавые прожилки, обнажались клыки. Запах водки стал сигналом смертельной опасности. Наличие этого запаха она не прощала никому. Не стал исключением и мой отец - её хозяин.
Он даже обижался на Рексу. Называл предательницей. Собака всегда ждала его и встречала с работы. Он только ещё шёл по тротуару или выходил из машины, а она уже соскакивала с веранды. Виляя хвостом и приплясывая на всех лапах, встречала его у калитки. Тёрлась мордой о ноги и провожала до порога дома. Не часто, но бывало, что отец возвращался с работы, пропустив перед этим, как он говорил "грамульку". Реакция собаки была противоположной. Мгновенно учуяв запах спиртного, она начинала ворчать и, поджав хвост, с обиженным видом пряталась за угол дома. Отцу, естественно, тут же попадало от мамы. Отец возмущался:
- Да какой я там выпил, можно сказать понюхал, грамм 50 не больше, и то чёрт - те когда! Это ж надо, такой нюх иметь. У-у, предательница!
В тот вечер отец вернулся с работы позже, чем обычно. Мы с сестрой уже поужинали, а мама ждала отца. Отец сел есть и позвал нас:
- Идите сюда, сейчас расскажу. Я ведь узнал, кто украл нашу Рексу. Начал рассказывать:
- В обеденный перерыв зашёл в подсобку к электрикам, а там под смешки и матюги один мужик рассказывал, как двое работяг - бухариков решили заработать на пару пузырей. Ехали поддатые, знакомый шофёр согласился их подбросить до "второго посёлка". Увидели на пустыре двух собак, одна пёстренькая молодая. Решили украсть и продать за пару бутылок соседям - корейцам. Молодая собака для корейцев это же....
- А ну хватит! Без этих подробностей. Мама резко, даже грубо оборвала рассказ отца. Он осёкся на полуслове, виновато опустил голову, начал шуровать вилкой в тарелке. После паузы продолжил:
- Остановили машину, стали подзывать собак, те глупенькие и подбежали. Пока один гладил, другой набросил проволочную петлю. Слегка придушили собаку и запихали в фургон. Привезли домой. Позвали соседей, показали собаку. Назвали цену - две бутылки водки. Пожилой кореец сказал дорого, но пообещал зайти ещё раз, утром в воскресение. Начали вытаскивать собаку из машины, она упиралась, пыталась грызть проволоку, бросалась на мужиков. Её опять придушили петлёй. Выволокли, бросили в сарай, привязав концом аркана к бревну. Две ночи она лаяла и выла. Полупьяные, матерясь, они несколько раз заходили к ней. Били, чтобы замолчала и не мешала пьянствовать дальше. Она бросалась на них, но петля делала своё дело. Собака задыхалась и впадала в беспамятство.
Утром в воскресенье всем показалось, что она сдалась, смирилась. Она не бросалась на людей. Позволила вывести себя на улицу. К продавцам подошел пожилой кореец с сыном. Парень держал в руке увесистую палку. Сжавшись в комок, собака сидела на задних лапах с проволочным арканом на шее. Старший из покупателей, достал из-за пояса бутылку водки, помахал перед носом алкашей.
- Вот, одну дам и всё!
Понимал сволочь, что этим скотам надо опохмелиться, иначе сдохнут. Молодой кореец ехидно добавил:
- И на том скажите спасибо! Вам и «чекушки» могло хватить, но мой отец сегодня добрый. Корейцы захихикали. Алкаши, что- то замычали, начали размахивать руками. Петля на собачьей шее слегка ослабла. Мощно толкнувшись, собака прыгнула вверх. Развернувшись в полёте, впилась клыками в кисть руки, державшей удавку. Рванула с остервенением. С диким воплем мужик выронил проволоку. Упал в снег. Хлестанула кровь. Молодой кореец попытался среагировать, замахнулся палкой, а ногой пытался прижать конец проволоки к земле. Приземлившись, собака в низком стелющемся броске, опередила его, полоснув клыками по ноге. Выронив палку, охнув от боли, парень завалился в сугроб. Между пальцами руки, зажимающей рану, выступила кровь. Буквально стелясь над землёй, унося на себе смертельную удавку, собака бросилась прочь.
Всех, кто наблюдал эту сцену " торга", поразило одно. Собака, выглядевшая сломленной, безразличной к своей судьбе, атаковала мерзавцев молниеносно и молча. Только звук сомкнувшихся клыков и треск рвущейся плоти. В последующие годы жизни, в самые критические моменты, Рекса атаковала также молча и жестоко. Отец рассказывал дальше:
- Пока бегали за тряпками, перетягивали конечности, вызывали и ждали "скорую", эти два урода чуть кровью не изошли. Икру на ноге корейца собака располосовала пополам до кости. Вроде всё зашили, но до сих пор прыгает на костылях. Алкашу не повезло больше. Прокушенными и порванными оказались не только ткани и вена, но и сухожилие. Два пальца из пяти, теперь не действуют, так и остались согнутыми. Правда, доктор его успокоил:
- Стакан держать сможешь. Выслушав рассказ, мама тихо сказала:
- А зря "скорая помощь" поторопилась. Встала и ушла в комнату.
Давно нет в живых родителей, сестры. Давным-давно нет Рексы. Прошли десятилетия. Тогда в далёком детстве, моя мать резко оборвала рассказ отца. Не позволила ему рассказать о мерзостях, которые творят люди по отношению к собакам.
И вот теперь, буквально год назад я увидел передачу. Ведущий программы спокойно и подробно рассказывал об изысках и особенностях корейской кухни, сделав упор на корейских деликатесах из собачьего мяса. Подробно рассказывал, из каких собак и как готовят эти блюда. Пытался объяснить, оправдать это скотство, ссылаясь на народные традиции и особенности корейского организма. Господи, как нестерпимо захотелось дать ему промеж глаз! Хорошо вовремя спохватился, что передо мной экран телевизора. Услышь я подобный рассказ в детстве - на всю оставшуюся жизнь поставил бы знак равенства между фашистами и корейцами. Мерзость она и есть мерзость. Чем бы её ни пытались оправдать.
Пока были живы родители, мы часто вспоминали нашу собаку. В своей жизни отцу и маме доводилось иметь дело с этими прекрасными животными. Собака сопровождала отца с братом в их скитаниях по югу России в голодные тридцатые годы. Один из его рассказов поразил меня до глубины души. Запомнился на всю жизнь. Заставил задуматься о многом. В его правдивости я не сомневался, имея уже факты из своей жизни. Но к этому рассказу вернусь чуть позже. Сейчас вспомнилось несколько иное.
Отец уже давно и неизлечимо болел и знал об этом. После операции я дежурил у его постели в больнице. Отец тихим голосом завёл неожиданный для меня разговор.
- Вот я прошёл всю войну, насмотрелся смертей - дальше некуда. Не раз доводилось видеть, как скотину гонят на бойню. Видел, как птицу бьют током. Видел, как у последней черты бьются в панике и ужасе кони, свиньи и куры. Видно Бог дал им, что- то такое, чего не дал нам - людям. Дал им способность чувствовать, распознавать чёрную душу человека или зверя. Махнул рукой.
- А, это всё едино. Ведь как было на войне, вот сейчас он смеётся, прикуривает от твоей самокрутки и бац! Прилетела пуля и в голову. Только хруст, как от раздавленного грецкого ореха. Всё, нет человека. Не дано нам это право. Право чувствовать смертельную опасность. А им дано. Собаке достаточно посмотреть на человека, принюхаться к нему. Они сразу понимают, кто перед ними. Какая у человека душа. Кто он, друг, враг или зверь в человечьем обличье. Всегда обращай внимание, как собака реагирует на человека. Все собаки лают, гавкают, отрабатывают свой хлеб, своё назначение при человеке. Но если увидишь, что собака лает, рычит, шерсть дыбом, а сама пятится, шарахается от человека, держись и ты от него подальше - значит душа у него чёрная, если не хуже. Собаку не обманешь, ей это дано от Бога. А мы будем приглядываться, прислушиваться и всё равно ошибёмся, так как нам это не дано. И не понятно, кому это во благо, им собакам или нам людям. Что- то подобное я слышал и много ранее, тоже от пожилого человека - хозяина пса по кличке Верный.
Вернусь назад, к запахам и собачьей памяти. Вспоминая о собаке, мама как- то спросила отца.
- Помнишь, как она тебя цапнула?
- Ну, так уж прямо и цапнула, прихватила - это да! Отец явно хотел приуменьшить, сгладить тот инцидент.
Это было 22 июня - день рождения моей сестры. За семейным обедом отец позволил себе рюмки три водочки, мама пригубила красненького. После обеда отец прилёг на диван, нам показалось, что он уснул. Убрали со стола, накормили Рексу. Вышли на веранду. Сестра что- то читала, сидя на стуле. Мы с мамой сели на крыльцо, ступенькой ниже лежала Рекса. В те годы ей было лет десять, не меньше. Лето, теплынь, благодать. Из дома вышел отец. Решил сесть на крыльцо между мной и мамой. Собака недовольно заворчала.
- Ах, какие мы нежные, чем это мы так недовольны? Рекса начала привставать. Отец протянул руку, хотел шутливо потрепать собаку по загривку. Собака мгновенно повернулась, кивнула головой. Запястье руки хозяина оказалось в её пасти. Всё произошло так стремительно, что мы просто обмерли и онемели. Собачьи клыки до предела впились в тело, ещё чуть-чуть и брызнет кровь. Человек-хозяин и собака, молча смотрели в глаза друг другу. Так прошло несколько мгновений. Разжав челюсти, Рекса спрыгнула с крыльца и, ворча что- то себе под нос, ушла в тенёк под домом и легла там.
- Ты что, сума сошёл? - почему- то шёпотом спросила мать. Ты что, забыл?
За эти несколько мгновений, знакомства с клыками Рексы, хмель с отца слетел мгновенно. Растирая руку, тоже шёпотом, начал оправдываться:
- Столько лет прошло! Я думал, всё уже забылось.
- Думал он. Это у тебя забылось, а у неё нет! Сам же говорил, что собаки ничего не забывают. И через небольшую паузу спросила отца:
- Как думаешь - могла бы укусить.
- Если бы крикнул на неё или дёрнулся, точно цапнула. Я по её глазам понял. А так только предупредила. И правильно сделала - сам виноват. Этот случай совершенно не повлиял на их отношения, Как будто его и не было.