Все началось с рома.
Что-то очень вкусное и цепляющее. Бесцветное и холодное. Страшное и ласковое. К чему я это? К тому, что только выпив я смог принять решение заведшее меня на шоу фриков вместе с Боссом и Дэном.
Абсолютно все агрессивные больные твари в одном месте. Месте с громадными флагами и растяжками МФПА – Московская Фрик-Порн Ассоциация. Как-то так. Эти подростки готовы отдать всю свою студенческую зарплату на то, чтобы окровавленные железные крюки впились в их плоть. Они взлетают под небеса, оставляя за собой шлейфы крови. Никакого алкоголя. Никаких наркотиков. Только сомнительный кайф боли. Что они с ним будут делать? Продадут? Нет. Все проще. Ничего. Они адреналиновые наркоманы. Здесь их сотни. Стройные ряды безумных фриков. В их ушах по десятку сережек и так называемых «туннелей»; тела покрыты татуировками, губы блестят металлом, языки разрезаны напополам, а в висках блестящие дверные ручки, на которые постоянно падают нелепые грязные разноцветные волосы, похожие на канаты. Они – те, кто зависят от пустоты. Те, кто любят нирвану. Но нирвану боли. Нирвану истую и истинную в своем душевном покое. Самую древнейшую из существующих. И если это так, то это не для меня. Я приверженец конфликта. Душевной борьбы. Противоречий. Сумасшествия. Шизофрении. Раздвоения личности. И посему наркомания и алкоголизм куда более предпочтительней. Хотя и не лучше. Безболезненное саморазрушение затянувшееся на годы. Менее кровавое, если без Агдама, но более продолжительное и опасное. Крест многих поколений, а не кратковременное увлечение одного. И этот крест такой естественный, что становится куда страшнее, чем после обширного кровоизлияния.
Что ж. Я смогу убедиться в этом ровно в час ночи. Через 50 минут реального времени, подкрепленного пивом и виски. Бар пока закрыт, и остается только смолить Марльборо, дабы не сойти с катушек.
«-Сегодня Вы увидите первое в мире подобное шоу!» - внезапно заорал какой-то травести со сцены.
«-Вы готовы!?!»
Я закинул ногу на ногу и отвернулся от визжащей толпы.
«Хватит» – подумал я – «Просто не слушай и продолжай писать».
Я был уже давно в курсе грядущих событий. Конечно. Ведь я знал куда шел. И теперь пытался распознать вибрации Великого Магнита. Что я здесь делаю? Может, все зря?
В полуметре от меня сидел сосредоточенный Босс. Он безразлично смотрел на сцену, и крутил в руках АйПод, и, кажется, предавался тем же мыслям что и я.
«-Ой! А что ты пишешь?»
Я повернулся на голос, и как можно вежливей улыбнулся. Правый глаз у меня заслезился от резко выпущенного дыма, и моя улыбка, наверное, стала похожа на оскал шизофреника.
«-Ничего особенного» - я перестал улыбаться и сосредоточенно взглянул на девушку, стоящую передо мной. – «Так. Заметки».
«-Ты журналист?» - не унималась она.
Я пожал плечами.
«-В том числе. Но основной профиль – драматургия. Я - кинодраматург. Меня зовут Боб.»
«-Аня».
«-Замечательно».
Она молчала. Я затушил сигарету и закурил еще одну. Я оглянулся. Босс болтал с девушкой Дэна. Скорее всего опять о жесткой музыке. Хех. Маньяк.
«-А ты…».
Она будто ждала этого вопроса, и даже не дала мне договорить.
«-Я – лингвист».
«-А конкретней?».
Не знаю зачем я это затеял… Надо было молчать и дальше. Она говорила и говорила, а тело ее совершенно не шевелилось, только лицо подергивалось восхищенными выражениями.
«-Ну, мой основной французский, а там и немецкий, английский, латынь».
«-Латынь» - повторил я – «Замечательно. Замечательно. Я знаю лишь пару выражений».
«-Я на самом деле тоже, но и грамматику так немного, то есть разговаривать на нем не могу, но писать, или переводить… это запросто…».
Она говорила еще долго. Я вставлял парочку слов, будто участвуя в разговоре, но на самом деле я вспоминал перевод фразы «Res ipsa loquitor» и сосредоточенно курил. Это было довольно мучительно.
«-Дело говорит само за себя! Да. Вот оно».
«-Что?»
Я прервал ее на полуслове.
«-Просто вспомнил перевод. Res ipsa loquitor – дело говорит само за себя. Скажи-ка мне лучше… ты тоже будешь сегодня подвешиваться?»
Она нелепо и растерянно улыбнулась.
«-Ну, да… Правильно. Я вешалась в прошлый раз. Сегодня не буду.»
Я взял ручку и перелистнул страницу блокнота.
«-Тогда скажи мне. Каково это?»
Она улыбнулась, и я понял, что был прав. Нирвана. Пустота. Полет. И ничего больше. Полная боли чушь. Хотя, с другой стороны, кто я такой, чтобы судить о том, чего даже не видел. Что ж. Еще чуть-чуть. Ведь даже лингвисты вешаются.
Больше мы не заговаривали. И снова Босс рядом тоже сидел молчаливый и хмурый.
«-Док… Слушай… Бар, наверно, уже открыли…».
Я пожал плечами.
«-Да. Давай сходим. Иначе можно свихнуться».
Мы вернулись на места со стаканами виски и пива. Босс, наконец-то, довольно улыбался.
«-Ты как сказал мне, Док, что пиво без виски – деньги зря потратил…»
«-Ага» - кивнул я – «…на ветер. Деньги на ветер».
«-Иди на ***. Неважно. Это охуенно».
«-Согласен, Босс. Определенно охуенно».
Еще полчаса мы слушали обычную идиотскую клубную музыку, придумывали тосты, и любовались на трясущееся белое мясо. Обсуждали наших соседей по столу: вон медсестричка с соблазнительным декольте, а вон то ли готесса, то ли эмо, уже двадцать минут недвижно смотрит невидящим взглядом на пепельницу. Только иногда переводит взгляд на соседку, и исключительно в эти секунды становится ясно, что она не мертва, и не слепа. Слишком много Ягуара или Ред Девила. Другого объяснения нет. Эта порода людей не признает наркотики или качественный алкоголь. Она из той же породы висельников.
А время, между тем, настает. Три. Два. Один. Салют из синих лучей света. Гимн электроники. Поехали! Не забудьте сердце. It`s whisky-time.
И вот крюки впились в тело молодого парня лет двадцати, под невразумительные вопли ведущего.
«-За долбоебизм!» - воскликнул ухмыляющийся Босс.
Мы чокнулись и опрокинули в себя виски с лимоном.
Парень крутился, между тем, в свободном полете на подвижной пластине с крюками, и даже в пяти метрах от сцены я видел слезящиеся глаза юного мазохиста. Его лицо расплывалось в улыбке, а крупные дыры на спине и голенях сочились жиденькой кровью. А он улыбался и хлопал в ладоши, немного с трудом сдвигая вместе руки. А потом под всеобщие вопли и аплодисменты к парню вывели вызвавшуюся на сцену бабу в черном. Он обнял ее, она уцепилась за него ногами, и теперь они вместе летали над толпой рассеивая вибрации боли и опустошенного счастья. О, Иисус!!! Мне некуда деваться, а впереди еще два «более впечатляющих и интересных» повешенья.
Я и Босс вернулись к столу и допили виски. Странно, но в зале стало куда задымленней, чем минуту назад. Теперь играло техно, если я правильно разбираюсь во всей этой ***те. Мы с Боссом методично напивались. У него в наушниках играл Рамштайн, а у меня завывала «Одна затяжка до черты». Я снова осматривал соседей, и думал какими будут эти 20-летние дамы лет через 40. Во что превратятся из обильно татуированные тела? Их растянутые пирсингом лица… А доживают ли вообще такие до шестого десятка? Наверное, их сердца, изнасилованные ягуаром, останавливаются в начале сороковника. Или же они умирают от разорвавшейся в голове пули, или в ванной, полной крови, сочащейся из вен на сгибе локтя.
В любом случае, они сами выбирают свой путь, вылизывая гениталии естественного отбора. Дети боли. Шмерцкинд. Они обречены. Как и мой полупьяный разум.
Почему меня тянет в такие говеные места? Сам Ричард Никсон не выжил бы в этом аду.
Интересно, а на что сейчас похож его ад? Если на что-то подобное, то мне даже жаль это бедного республиканца. Хиппи были не такими ебнутыми. Нет. Он такого не заслужил. Даже он. Сатана вернулся домой, но его земное обличье спит неспокойно в своем роскошном гробу. Что бы он сказал? Здешних вампиров боялся бы даже он.
Но все это пустое. Даже не знаю как меня занесло. Наверное, это все алкоголь и скука.
Вторым номером была полуголая сумасшедшая. Я ничего не имею против полуголых женщин, но эту повесили за грудь. Надо признать, они оперативно рушат свое будущее. Ради одного мгновения боли. Немалая цена? Сомневаюсь. Искаженный Бойцовский клуб. «Оторванные сиськи Джека». Хотя скорее «Джены». Что с ней будет уже через десять лет? Быть может, она уйдет в политику, и станет губернатором какой-нибудь Перми. А, может быть, она окончательно потеряет женский облик, и превратится в Валерию Ильиничну Новодворскую. А может быть заменит бомжиху с Тверской. Во всяком случае, она уже будет неспособна на сто процентов выполнять свои основные функции.
Так-то. Желания упертых грязных неформалов сбываются: она уже никогда не сможет стать полноценной частью Системы, но не сможет и выжить, наплевав на все инстинкты.
Что ж. Кажется, я нашел одно из гнезд асоциальности до конца дней своих. Что из этого следует? Делайте выводы сами. Я не могу объяснять все на свете. Нет ничего лучше собственного мнения. Я не был субъективен. Я рассказывал как это выглядит и примешивал собственное мнение. Но не обращайте на него внимания. Вы всегда можете проанализировать все сами, имея ввиду и мою точку зрения.
А меня уже дважды наебали со сдачей, и я становлюсь чересчур и я становлюсь чересчур нетерпимым, осознавая, что доказать факт обмана невозможно. Остается пить пиво. Нет? Да. Я слишком важен для таких, как господа адвокаты. У них нервная работа.
«Роджер Смит. Притворяющийся психиатр».
И потому я обязан держать себя в руках. Нет, Бубба. Никак нет. Не заморачивайся, и будет тебе счастье.
Вывод? Ах, да. Но, кажется, должен быть еще один – последний – номер. Или нет? Транс мешает думать. Транс? Я имею ввиду музыку. Хотя не удивлюсь если здесь бродит такой. Панки, вампиры, медсестры, трупы, зайцы, ангелы, черти… Почему нет? Веселого Хэллоуина, друзья! Trick or treat. Кажется, это так пишется? Не знаю. Сейчас 4 утра, и я здесь в полубессознательном состоянии уже 5 человеко-часов. Я жду. Либо взрыв, либо вывод. Одно из двух, но с первым второе.
Ошибаюсь ли я?
Может ли быть такое вообще?
Посмотрим. Но под потолком уже болтается мертвая невеста, а свет сводит с ума. Еще немного и я пойду по стопам Рассела Кроу. Хотя сомневаюсь, что он пьет виски с пивом. Или наоборот.
Но разговор не обэтом. Половина пятого и вот он – финальный аккорд. Он случился.
Подвешенный на 7 минут парень, и девушка в позе лотоса с крюками в спине, ногах, и плечах. Цепи от ее крюков идут к пластине с другими цепями, что оканчиваются свободными от плоти крюками. Бррр…
«-Ему порвут колени» - презрительно произнес Босс у меня над левым ухом. Он уже полчаса как не пил, его плеер сел, и он снова был угрюмым и уставшим.
Я кивнул, делая глоток его Джонни Уокера. Я был с ним согласен на все сто, независимо от настроения. Это было безумием. Они собирались присоединить ту внушительную даму на пластине к коленям этого свихнувшегося мазохиста. Я был готов к расчлененке. Но ее не случилось. Босс вернулся за стол, а потом снова появился за мной.
Даму присобачили к коленям парня и подняли на полтора метра над сценой, а парня, соответственно, на 5-6. Мы ждали. Босс матерился себе под нос, и проклинал «недотрах» этих юных идиотов. Но закономерной катастрофы не произошло. Дэн скакал по сцене как заведенный, и запечатлевал все на полупрофессиональный фотоаппарат. Аплодисменты. Задорные крики… Занавес. И еще 40 минут до открытия метро.
Что я могу сказать? Есть подростки, которым скучно живется. Есть страдальцы с вписанным на генном уровне мазохизмом. Говорят, что если себя придушить при оргазме – будут особо острые ощущения. Я, пожалуй, не буду пробовать. Каждому свое. Но если кто-то любит боль, кровь, адреналин, и трезвость… Добро пожаловать. Ведь все мы хотим полетать. Просто каждый летает по-своему. Только нет здесь пресловутой философии саморазрушения. Эта боль пустая. Она не приводит ни к чему. Почему? В этом нет конфликта. Есть боль. Но никакого конфликта. Если же ты просто мазохист, и срал ты на сохранность своего тела от бесполезных увечий – вилькомен. Слушай транс, и целуй потолок жопой с ржавыми крюками с оборками из волос. А я, пожалуй, просто еще выпью, и в ближайшие два часа мне будет хорошо, и я не буду истекать кровью и многозначительно молчать о высоком.