По первому образованию я – астроном. Наши университетская обсерватория располагалась в южном крыле главного корпуса. Издалека можно было видеть круглый белый купол, парящий над деревьями Университетской рощи. Там располагался телескоп, а под телескопом, непосредственно в самом здании, была комнатка плотно забитая книгами и всевозможной аппаратурой, где собственно и велась регистрация результатов работы всего аппаратурного комплекса.
С самого первого курса всех тех, кто был одержим астрономией, обсерватория притягивала к себе как магнит. Бурная жизнедеятельность там не затихала ни днем, ни ночью. Было трудно совмещать учебу днем и ночные наблюдения, но мы выкручивались, как могли. Когда вдруг ночью портилась погода, и наблюдения приходилось приостанавливать, мы разбредались по пустеющим аудиториям и там либо спали, либо готовились к семинарам, коллоквиумам, экзаменам и другим «прелестям» студенческой жизни.
И вот как-то раз, в именно такую ночь сидела я в небольшой аудитории и писала курсовую. Тишина стояла изумительная: толстые стены старинного здания университета не пропускали ни малейшего звука. Где-то далеко в холле первого этажа мирно спала дежурная. Мои коллеги по ночным бдениям, расстелив спальные мешки на крыше университета, уже спали. От такой тишины было даже немного жутковато – мы уже привыкли, что нас по жизни всегда сопровождают звуки: шуршат колеса машин, проезжающих мимо дома, капает вода из крана, слышно, как гудит в подъезде лифт, тикают часы… А тут – просто абсолютная тишина!
И вдруг раздается совершенно жуткий скрежещущий звук: как будто кто-то металлическими челюстями жует металлический лист. Я от неожиданности подпрыгиваю на стуле - звук стихает. Осторожно оглядываю аудиторию – никого нет. Сажусь в угол спиной к стене так, чтобы в поле зрения была вся комната и замираю. Через пару минут мерзкий и громкий скрежет раздается опять, но, как только я вскакиваю на ноги, - затихает. Снимаю ботинки и, оставшись в шерстяных носках, осторожно на цыпочках выхожу в темный коридор - там ни души, ни огонька, ни движения... От осознания того, что я сейчас абсолютно одна в огромном и темном здании, по спине пробегают мурашки страха.
Опять раздается жуткий скрежет, и я понимаю, что источник звука все-таки в аудитории. В памяти всплывают рассказы про жутких крыс, которые прогрызают металлические стенки мусорных контейнеров, бетонные блоки зданий и т.п. Захожу обратно в комнату и тщательно осматриваю старинную колоннообразную печь XIX века, занимающую солидное место в углу. Не обнаружив никаких признаков крысиного присутствия, опять сажусь в свой угол и мучительно соображаю, что же теперь делать?! Бежать на крышу и будить ребят, не разобравшись в ситуации, - глупо… Сидеть вот так вот одной и слышать бьющий по ушам отвратительно громкий металлический скрежет - страшно!
Через пару минут звук раздается опять! Стараясь не скрипеть, наклоняюсь и осматриваю пространство под столами и, особенно тщательно, в том направлении, откуда раздается этот звук. Ничего примечательного – пара сломанных шариковых ручек, пустой стержень, катышки из бумаги, обертка от конфеты и смятая фольга от шоколадки… Стоп! А вот она-то как раз и располагалась максимально близко к тому направлению, откуда шел звук! Осторожно начинаю перемещаться в ту сторону. Звук опять стих. Сажусь на стул рядом с фольгой и замираю, как охотник, выслеживающий дичь… Через 2-3 минуты скрежет раздается вновь и он точно исходит из комка смятой фольги! Осторожно берусь за кончики и разворачиваю этот загадочный комок. И вдруг из фольги выскакивает… самый обычный рыжий и усатый ТАРАКАН! Видимо, он сидел внутри фольги и обгрызал остатки шоколада, а согнутая фольга сыграла роль резонатора – усилила звук от работающих жвал. Плюс невероятно хорошая акустика старинного здания - и в результате потрясающий звуковой эффект! Вот уж точно говорят: «У страха глаза велики».