Это тебе. Коротко, но не ясно.
Ни чёрт, ни дьявол, ни здравствуй, ни прощай.
Если бы не забота разработчиков сайта об авторстве, то так бы и не знал, кто отправитель. Дежурная открытка к 23 февраля из просторов интернета, отправитель стал известным. Но чувство горечи или недоумения остаётся. Если бы не стал чистить почтовый ящик и не обнаружил сообщение, что такой - то сделал запись в вашей гостевой книге, то и не знал бы, что меня поздравляют. Обычно друзья пишут сообщение на моей странице, а тут. Там же точно такое поздравление с Новым годом, не знаю, что и сказать, чем заслужил такое отношение.
Это, оказывается, отправил младший брат старшему, старше его на четырнадцать лет. Бывший военный бывшему военному, но в отличии, от младшего прослужившему в рядах Советской и Российской Армиях четверть века. Да, в конце концов, мужик мужику, правда мент пенсионеру, но всё таки офицер, подполковник.
Что изменилось в этом мире товарно-денежных отношений. Куда подевалась теплота дружественных, родственных отношений, забота старших о младших и наоборот.
Не находится пары минут просто черкнуть по - человечески: «Привет братан! Как поживает твоя старая задница? Я поздравляю тебя и желаю …»
Выходит как-то по - сучьему: «Это тебе». Вроде, как до революции кричали половому: «Эй, ты! Хрен с бугра»!
Туров уже привык ко многому с момента развала Советского Союза и уже ничему не удивляется, но это задело до глубины души.
Он старший в семье и рано из неё ушедший никогда не позволял себе грубости или хамства по отношению к братьям.
Так получилось, что родители Турова разошлись, когда он учился во втором классе. Кто из родителей виноват он никогда не разбирался, но, наверное, мать. Потому, что не дождавшись развода, добилась административной высылки отца в двадцать четыре часа из посёлка.
Дети остались с матерью и потом изрядно помыкались в безденежье после обмена денег в 1961 году. Мать получала крохи, не то, что отец, когда работал на буровой. Туров до сих пор помнит вкус американской тушёнки и консервированной колбасы в банках, что поставляли нам ещё в войну по ленд-лизу, а отец получал в пайке. Мать потом, бралась за любую работу, и Турову приходилось, будучи мальцом, ей помогать.
Отец приезжал, жил у свекрови и привозил подарки, но Туров обиженный на него, а может под влиянием матери на контакт с ним не шёл. Мать отца никогда потом не обвиняла ни в чём, единственное говорила, что утром мог подольше поспать, наверное, был совой.
Через несколько лет мать сошлись с отчимом и Туров знал, что пошла она на это не охотно, но в далёком от города посёлке выбирать было не кого. Так они и прожили с отчимом без особой любви тридцать два года. Родила ещё двоих пацанов, последнего аж в сорок два года. Поскольку мать не была разведена и ещё по каким-то другим причинам, мальчишек записали на фамилию Турова. Через много лет отчим произвёл официальное усыновление своих детей и запись на свою фамилию. Эти документы обнаружили уже после смерти матери. Вот такая прелюдия.
Когда-то этот брат, ему было полтора или два года сидел на высоком стульчике возле стола, делали мастера такие для детей и, перегнувшись через ограждение, полетел со стулом на пол, так Туров в прыжке через кухню, как на воротах в футболе, принял его у самого пола. А машину ему привёз. Таких ни у кого в деревне не было. Возвращаясь из города, увидел в «Детском мире» поступившие в продажу машины «Москвич», отстоял очередь и купил. Тяжёлые, как настоящие. Таскался с ним по городу, а потом на самолёте, но привёз, сделал приятное ребёнку.
Другой брат младше аж на семнадцать лет, родился уже после того, как Туров окончил школу и уехал из дома. Приехав в свой первый армейский отпуск в родной город Туров прямо из-за стола, где изрядно выпили с родными и друзьями, поехал в детскую областную больницу, где после операции лежал самый младший трёхлетний брат. Сунув дежурной медсестре плитку шоколада и узнав номер палаты брата, буквально полетел по коридору, а медсестра едва успела накинуть ему на плечи белый халат.
Брат весь в засохших соплях, с глазёнками чёрными, как смоль сидел на кровати и плакал. Туров схватил его на руки, прижал к себе и ребёнок никогда его не видевший затих, стал разглядывать военную форму, щупать руками звёздочки на погонах, блестящие пуговицы. А потом с нетерпением ждал каждого прихода Турова.
Никто этого уже не помнит. А возвращаясь в Хабаровск из Крыма, где Туров отдыхал в военном санатории, тащил через всю страну ящик, из двадцати четырёх трехсотграммовых бутылок, «Пепси» и «Фанты».Хотел порадовать своих детей, племянниц и младших братьев, разделив всем по -ровну. Ах, какой был напиток вкусный. Сейчас живя в Германии, Туров понимает, что нынешняя «Кола» и «Пепси», это большое дерьмо.
Туров не обругал никогда никого из братьев, не шлёпнул даже по жопе, а зачастую им и следовало бы.
Приезжая в отпуск привозил им подарки – игрушки, вещи. Лет двадцать назад этот брат писал из училища Турову: «Я тебя люблю не за подарки, которые ты нам привозил, возился с нами, а просто за то, что ты есть такой».
Сейчас братья говорят, что они сами выбирали свой путь в жизни и пытаются убедить в этом его, Турова. Мужики переоценивают свои силы и возможности. Без его, Турова, воли, мать бы и пальцем не пошевелила, чтобы их из дома отпустить, а они не были такими крутыми ребятишками.
Через десять лет службы на востоке, Туров перевёлся в свой родной город, поменяв даже род войск. Предпоследний брат жил учился тогда в городе у сестры, не имея никаких планов на будущее. Поэтому Туров и предложил ему пойти в Суворовское училище. Закончишь училище и будет желание быть военным, пойдёшь в военное училище, а нет, то тебе открыты двери любого института. Получили направление военкомата и вперёд.
Суворовское, потом танковое училища. В отпуск брат приезжал всегда с друзьями и, хотя бывали не долго, потом уезжали в деревню, но всех нужно было накормить, спать уложить. Ничего, Туров с женой выкручивались, областной, промышленный город железно сидел много лет на талонах – на человека в месяц кило мяса или 800 грамм колбасы, 200 грамм масла и так далее.
Младший брат стал в каникулы приезжать к Туровым, сестра его не больно жаловала, она дама со странностями, и Туров, конечно, имел на него большое влияние. Чего стоило только отучить брата от стариковской деревенской привычки – наглухо застёгнутый ворот рубашки, но добился. Брат часами мог лежать в ванне, как рыба и испытывать блаженство.
Когда брат подрос, заявил Турову, приехав в гости: «Я, наверное, пойду с нашими пацанами в мореходную школу и выучусь на электрика».
-А почему ты не пойдёшь в институт?
-Да слабоватые знания у меня.
- Стоп. Есть в газетах сообщение, что в Южно-Сахалинске объявлен набор курсантов в мореходное училище на судоводительское отделение без сдачи экзаменов. Уж лучше пойти туда и получить средне образование штурмана-судоводителя. Короче убедил его, но тут мать встала на дыбы:
- Он у нас самый последний и я его никуда не отпущу.
Пришлось Турову мать тоже довольно резко убеждать:
- Хорошо. Пусть живёт здесь. Работа есть? Нет! Рыбалка и пьянка, всё, тупик. Работы нет хорошей, да и плохой, тяжёлой мало. А вот по водке сельпо план всегда перевыполнят. Ему, что с Сашкой Бабушкиным быть в компании. (Кстати о девушках, по приезду в Германию, Туров два раза видел по немецкому телевидению Хужир, Саню Бабушкина и Дыньку, Витю Тыхеева, дающих немцам интервью, но с немецким переводом и подоплекой).
Сдалась мать, но выпросила ещё зиму, чтобы он закончил десятый класс дома, а потом уж пусть едет.
Отучился брат, сдал экзамены за десятый класс, поехал сниматься с военного учёта. В военкомате узнав его желание и имея разнарядки на военные училища, убедили его поступить в военно-морское училище имени Макарова во Владивостоке. Вручили направление, проездные документы.
Туров увёз брата в аэропорт и отправил в жизнь.
Брат, хоть со слабоватыми знаниями, экзамены вступительные сдал, но отсеялся на второй медкомиссии из-за небольшого плоскостопия. Их таких набралось несколько человек, но опять же дело случая.
Во Владивостокском политехе недобор, приезжает покупатель и приглашает абитуриентов с их ними результатами на учёбу:
-У нас есть военная кафедра и после окончания института, вы при желании можете пойти служить в военно-морской флот. Так и получилось, брат получил звание лейтенанта и прошёл практику на эсминцах, но тут развал Советского Союза, стране не до флота и брат оказался в милиции, сейчас уже майор, но дальше просвета нет. Приходящие начальники тащат за собой свою команду, дай Бог удержаться до пенсии.
Что ж, Туров рад за них, но, что-то изменилось видимо в жизни.
Всё ушло в прошлое.
В прошлом году Туров заметил что-то новое в поведении предпоследнего брата. В интернете бывает, с кем-то общается, обменивается мнениями, но брату не пишет. Туров напишет ему, сайт отмечает, что сообщение не просмотрено и их уже накопилось штук тридцать, позвонит ему домой, поговорят. Спросишь причину, чего не пишешь, ответ, что не хватает времени, работа. Ладно, всё понятно, но сайт же отмечает твои появления.
Встретились в родительском доме, Туров привёз дочерей и внуков, пока ещё дом цел и пусть у внуков в памяти останется, родное, хотя и не дворянское гнездо. Раньше никто из братьев не хамил Турову, а тут брат, как с цепи сорвался, что ни слово, то мат и это при всех. Туров тоже не святой и матерится, но всему своё время и место.
Туров ещё матери дал слово, что на дом не претендует, она его хотела записать на младшего, вы, говорила уже крепко стоите на ногах. Но мать неожиданно, не болев умерла, не оставив завещания и сестра заработала локтями устроив делёж наследства, исключая отчима и его Турова.
Нет, он не в обиде, данное однажды обещание, свято выполнил.
Дом поделили на троих, и вот он стоит годами в ожидании лучшей доли. Всё пришло в упадок, двор зарос травой, выпадают в дымоходах кирпичи. Всё осталось почти так же, как при родителях, со всем скарбом. Только вот постельного белья не осталось. У матери его было наглажено на всю деревню, на много лет вперёд, а сестра, бывая там, берёт бельё в стирку и уже не возвращает. Так, что Турову с семейством в последний приезд пришлось вести бельё из города. Легче гостиницу снять на два, три дня, что он и хотел сделать, но брат убедил, что дома места всем хватит.
Брат собирается выйдя в отставку поселится там, а Туров говорит ему, что строй себе свой дом во дворе, стоит ли вкладывать деньги в большой ремонт, если там три доли. Вроде убедил его, то соглашается:
-Ладно, я построю себе дом, в огороде баню. А вы приезжая в отпуск будете жить в старом, в бане моей помоетесь, я же денег с вас не буду брать.
Туров смотрит на него, а в голове недоумение:
-Да, Господи, братан, о чём ты говоришь, какие деньги. Я, что брал с тебя, когда ты приезжал, отправлял тебя к тётке или сестре. Приехал один, с друзьями и всех устраивали. Тебе бы сказать, что для меня у тебя в доме место найдётся всегда, и ты будешь рад, а ты о деньгах заикаешься. Да! Время и нравы. Туров никогда не был в гостях у братьев и уже не будет.
Ничего он брату этого не сказал, каждому своё.
Но, не выдержав открытого хамства брата за столом во время ужина. Человек, который не пьёт ни водку, ни пиво, то есть совершенно трезвый бросает:
-Да ты старый ох..ел!
Ну ладно бичи сидят гужуют и друг к другу со всем таким уважением, а тут младший брат старшему да ещё при всём его потомстве. Туров, едва не подавившись куском мяса, резко оборвал его:
- Ты за базаром – то следи, страх или совесть потерял.
Тот замолчал, но или не понял сути происшедшего, или это было давно в голове.
Все, попав в неловкое положение, свернули ужин и, помыв посуду, пошли пройтись по посёлку.
Туров сам себя материл, хотел же снять гостиницу, хотя и на время, но свой угол. Дочери и зять успокаивали Турова, просили не обращать на выходки внимания, но …, к старости мы становимся сентиментальными и любое хамство больно ранит душу. По неволе думаешь, стоит ли в жизни добро, вкладывать в кого-то или во что-то душу, чтобы иметь потом такой результат.
Туров уехал в город со своим выводком, а брат с женой позже. В городе они ещё встречались, но уже чёрная кошка дорогу в их отношениях перебежала.
Срочно прилетел и младший брат, чтобы встретиться, обиженный, что Туров не сообщил заранее о своём приезде. Да, как тут сообщишь, если сам не знаешь, даст тебе рабовладелец отпуск или нет, хотя билеты уже куплены. Сейчас мы на себе познаём все прелести капитализма. Те, кто нами правит, нас убеждает, что жизнь прекрасна, но это для идиотов. Социализм был единственным противостоянием капитализму и его агрессии. Все завоевания, что имел пролетариат, уже потеряны и никогда не вернутся. Заводы перебираются в страны с дешёвой рабочей силой, а все страны остаются только рынком сбыта.
Провели вместе пару дней в родном городе, жили все в квартире Турова. Квартира хоть и двухкомнатная, но места на полу и за столом хватило всем. Младший брат, живущий в Приморье привёз морских деликатесов, хорошо идущие, как к водке, так и к пиву. Европа Европой, но человек привыкший к русской пище и водке, на всю жизнь остаётся её приверженцем. За девять лет прожитых в Германии, Туров так и не привык к немецкой кухне.
Сколько было разочарований и лишней траты денег. На витрине смотрится красиво, но есть не возможно: кислая колбаса солями, варёная колбаса нарезкой, лишённая малейшего запаха колбасы, огурцы солёные и заправленные винным уксусом и так далее, всё выбрасывалось. Сейчас Туров живёт рядом с тремя русскими магазинами с большим выбором продуктов, так что уже жить стало веселее.
Туров тогда порезвился с морепродуктами, заедая водку красной икрой и копчёным ласосем, крабами. В последний, перед отъездом, вечер собралось много народа: дочери с мужьями и детьми, сват со сватьей, хорошо посидели за обильным застольем, поговорили о многом, изрядно злоупотребив российской водочкой, улеглись спать уже в четвёртом часу ночи. Подъём в шесть утра, а в восемь часов вылет самолёта на Москву. Тяжело тогда пришлось Туров с больной головой. На такси в аэропорт, быстрая регистрация билета и бегом к спасительному киоску с живительным пивом.
Потом трёхчасовое ожидание вылета, сидя в самолёте, полёт в Москву и ночью был уже во Франкфурте на Майне, а потом уже и дома.
С тех пор прошло уже полгода, но Туров не заметил ни малейшего желания младшего брата к общению. Он написал ему поздравление к Новому году, а в ответ тишина, поздравил с Днём защитника Отечества и опять тишина, пока случайно не обнаружил в почте сообщение робота о дежурной записи в гостевой книге. Получаешь то, что заслужил: добро быстро забывается, только зло долго помнится. Желаю счастья братьям в их дальнейшей жизни.
Сергей Кретов,
Баден-Баден, 13 марта 2011 года