Я вышел на балкон, закурил и оглядел с высоты улицы города. Я до сих пор не мог прийти в себя от жуткого кошмара, этого ужасного сна, который я вижу уже четыре года: снова в своей голове я переживаю недолгую жизнь своей сестры Мери. Добро пожаловать в мой сон, меня зовут Алекс, мне 22 года, и эти кошмары – неотъемлемая часть моей жизни. Я попытался вспомнить прекрасные, не поблекшие от увиденного голубые глаза Мери, но это этого сделалось лишь хуже. Сестра умерла в свои счастливые 15, сбросившись с крыши с таблеткой лсд под языком, будучи не в состоянии больше терпеть издевательства судьбы. Отец впервые изнасиловал ее, когда ей было 7, а когда мне исполнилось 12, он сказал, что пора становиться мужчиной, и велел сделать с ней то же самое. Во сне я снова видел, как она бежит вверх по лестнице, в своем белом легком платье, с длинными белокурыми волосами, спутанными и опаленными, босиком, безумно улыбаясь своей предсмертной улыбкой. Я кричу, бегу за ней, но мои прокуренные легкие не позволяют дыханию успевать за ногами; Мери движет сама Смерть, освобождение, и ничто не может остановить ее, осознаю я, но все равно я бегу, я пытаюсь. Я вижу ее стройный светлый силуэт, теряющийся на фоне серого неба, и понимаю: сейчас…
…прекращается мой сон.
В тысячный раз я поднимаюсь со старого дивана, иду на балкон, достаю сигарету и смотрю на город. До меня доносится голос из работающего телевизора…что-то о лекарстве от рака. Смешно. Столько лет напыщенные ученые потратили на исследования, а оказалось, зараженные клетки уничтожаются смесью спирта с соком какого-то растения. Теперь таблетки от рака лежали в кармане каждого курильщика. Людей преследовала более страшная напасть – эпидемия эминомии. Эту новоявленную болезнь боялись все: она поражала клетки головного мозга, вызывая сильнейшие галлюцинации, заставляя верить, что ты живешь другой жизнью. Через пару десятков таких приступов мозг полностью атрофировался и человек умирал. Я иногда завидую Мери, она не застала весь этот кошмар, который я наблюдаю уже четыре года. Но, с другой стороны, у меня осталась жизнь, эта хренова жизнь никчемного немощного организма, подсаженного на дерьмо, и я могу распоряжаться ей, как хочу. Я возвращаюсь в комнату, в душный зал, сажусь в кресло, закатываю рукав и ввожу иглу. Наркотик уже не оказывает того воздействия, что было в начальной стадии зависимости, он лишь успокаивает на несколько минут, но мне этого достаточно. Кошмар, пережитый этой ночью, забывается. Я закрываю глаза и пытаюсь привести мысли в порядок. Я думаю о сестре. Поток воспоминаний нарушает шум за дверью. Наверное, это отец, а значит, следует принять таблеток, чтобы не было так отвратительно терпеть его прикосновения. Меня зовут Мери, и только попробуйте мне сказать, что у вас плохая жизнь. Меня зовут Мери, мне 15 лет, мой отец впервые изнасиловал меня, когда я была еще ребенком. Попробуйте пожить в моем теле, которое ежедневно имеет мой собственный отец, а мать и брат этого в упор не замечают. Меня зовут Мери, и, кажется, я больна эминомией. Я все еще жива, я не прыгала в крыши, я глотаю таблетки. Я все еще жива, и сейчас у меня был приступ, в котором я жила жизнью своего брата. И не смейте мне говорить, что вам плохо живется. Похоже, я сдохну от проклятого вируса через пару месяцев, так и ничего не увидев, кроме грязных лап отца-педофила и равнодушия кровных людей. А раз вы здесь, боюсь, вы тоже больны. Что ж, добро пожаловать в мою жизнь, это мой мир, мой наркотик и мой манифест. Меня зовут Мери, и теперь мой кошмар – это ваш кошмар.