Валерий Берзин.
Дорога давно закончилась, превратившись в чуть заметную тропинку. Траку, вел лошадь на поводу. Конь не человек, ему отдых нужен. Да, и Шварц тоже едва переставлял лапы. Высоко над кронами деревьев неугомонный ветер гнал рваные облака. Огромные разлапистые сосны временами смыкались так плотно, что небо не просматривалось вовсе. Пора бы уже подумать о ночлеге, но коню нужна добрая поляна с высокой сочной травой, а она всё не попадалась. Шварц, сильно хромал, несмотря на повязку из лапы сочилась кровь, значит, ещё кроме поляны нужен чистый ручей, чтобы промыть ему рану. Шварц воин, даром что на четырёх лапах, вчера без его помощи пришлось бы туго. Не загрызи он одного из троих нападавших, Траку сегодня бы уже не топтать зелёный ряст. Пока он рубился с двумя, тот, третий подкрался сзади. Ещё мгновение и лежать бы тогда ему с перерезанным горлом. Шварц спас его, хотя и сам получил нож в правую лапу.
Тропа совсем пропала, но начался уклон, сначала небольшой, а затем всё круче и круче. Траку взял коня под уздцы и осторожно начал спускаться. Все трое чувствовали близкую воду. Вскоре меж деревьев блеснуло озёрная гладь. Место, в самом деле, оказалось как нельзя подходящим. Обширная поляна полого спускалась к самой воде. Высокая трава доходила коню до брюха. Венус, тут же начал хватать её бархатными губами, на его огромной морде появилось некое подобие конской улыбки. У самой воды Траку расседлал его и пустил пастись. Стреноживать не стал, не тот конь, чтобы убегать дальше, чем можно. Стянув с ног разбитые, вконец стоптанные сапоги, Траку сбросил кожаную рубаху и со многими прорехами от ножей и стрел, за ней последовала его гордость, тонкая, серебристая венецианская кольчуга. Местами потемневшая, она не раз уже спасала ему жизнь. Рубаха, когда-то белого холста, полетела в озеро. Траку посмотрел на сразу помутневшую воду и удивился тому, что рыбы ещё не всплыли кверху брюхом. Присев на корточки рядом со Шварцем, он осторожно размотал повязку. Рана, узкая, но глубокая, по-прежнему кровоточила. Достав из перемётной сумы узелок с целебными травами, Траку, старательно разжевал высохшие стебельки и хорошенько промыв рану чистой водой, наложил смешанный со слюной бальзам и затянул чистой тряпицей. Шварц тяжело дышал, далеко высунув ярко-красный мокрый язык. Вот, теперь можно и собой заняться. Оставив своих верных спутников на берегу, Траку вошел в воду, и неспешно поплыл на середину. Прогревшаяся сверху вода в глубине была колюче-холодной, очевидно от бьющих со дна ключей, но Траку это ни чуть не смущало. К чему, к чему, а холодной воде он привык. Он плыл, отдыхая, давая отойти напряженным мышцам. Солнце понемногу клонилось к закату. Траку вернулся на берег. Достал из сумы огниво и, подтащив на свободное место большую сушину, высек огонь. Робкий поначалу огонёк всё смелее и смелее вгрызался в сухое дерево. Вот уже небольшой костерок весело потрескивает на поляне. Траку, разделал небольшого подсвинка, подстреленного сегодня утром. Сочную, кроваво-скользкую печень они съели вместе со Шварцем прямо на месте, теперь пришло время закусить посерьёзнее. Разделав тушку, Траку распял её на рогулине и закрепил над углями. Ароматные капли сока срывались с мяса и с шипением превращались в одуряющее - вкусный думок, что поплыл над озером. Твердый, словно камень, кусок розоватого сыра Траку решил приберечь до худших времён, а вот хлеб беречь не имело смысла, все равно всего лишь четверть лепёшки. Нечего уже беречь.
Шварц, уже разделался с потрохами, и теперь роняя слюни, ожидал сладких костей. Когда подсвинок, наконец, изжарился Траку достал корд и рассёк его на две половины, заднюю, более мясистую часть завернул в лопухи и засунул в суму, а переднюю, обжигаясь и урча, словно зверь, начал есть. Шварц, сидел напротив и с жадностью наблюдал, как кусок за куском исчезают во рту хозяина и друга. Ну вот, наконец-то и о нём вспомнили, Шварц на лету поймал обгрызенную Траку переднюю ногу подсвинка и с хрустом перекусил сладкую молодую кость.
Рубаха уже почти высохла, когда солнце спряталось за близким лесом. Костёр прогорел, осталась только кучка медленно остывающих углей. Венус азартно хрустел сочной травой, а Шварц, вытянувшись во весь свой немаленький рост, не мигая, смотрел на затухающие угли. Траку, пристроив рядом с собой тяжёлый рычажный самострел и корд, лёг на тонкую попону, положив голову на седло.
Солнце ещё не взошло, легкий туман курился над озером, когда Шварц недовольно зарычал. Траку вскинулся в один миг, корд сверкнул в руке. Напряжённый слух уловил далёкий звук. Траку не мог ошибиться, охотничий рог. Далеко, не менее двадцати полётов стрелы. Венус уже нервно прядал ушами. Шварц шумно втягивал воздух, пытаясь уловить малейший запах. Траку, быстро подошел к коню, и легонько потрепав того по холке, набросил на того потник, подседельник, седло, плотно затянул подпругу. Венус, казалось, не обращал внимания на действия хозяина, только чуть качнулся, когда тот набросил на него перемётную суму. Оглядев место ночлега, Траку взлетел в седло, едва коснувшись стремени. Махнул рукой, показав направление Шварцу, и толкнул в бока коня. Тот немедленно пошёл размашистой рысью через полянку, прямиком к темнеющему лесу.
Немного проскакав вдоль опушки, Траку заметив тропу, направив туда коня. Пригнулся под навивающими ветками, снял с крюка самострел. То, что до цели недалеко, ещё не повод расслабляться. Неизвестно кто устроил охоту на этих землях. Стрелу поймать легко, да и охотничья рогатина так же неотвратимо может принести смерть, а так глупо умирать Траку не собирался. Его ждут в замке, и он обязан туда добраться. Не зря же он прошёл столь долгий путь. Далеко позади остались земли Бодричей и Лютичей, топкие болота Мазовии. Теперь, когда до Эридана осталось всего то два или три перехода, нужно было, во что бы то ни стало, добраться. Конунг верил в Траку. Не зря ведь они давно стали побратимами.
Проскакав через болотистую лощину, Траку направил коня вправо, уходя от звуков охотничьего рога. Да, конечно они найдут его следы, и на тропе и у озера, но увлечённые охотой врядли направятся в погоню. Если только у них нет иной цели, как затравить кабана или сохатого. По поросшему травой песчаному косогору Траку поднялся на холм, слева, далеко за лесом поднимались дымки. Очевидно, и замок в той стороне. Следует его обойти. Зачем лезть на рожон? Отвечать на расспросы? Планы конунга, следует хранить в тайне. Лес временами расступался, открывая обширные поляны, да только выходить на них не следовало, там под цветущим разнотравьем таились бездонные трясины. Траку направлял Венуса по самым кромкам леса, медленно, но неотвратимо приближаясь к конечной цели.
Когда солнце уже совсем уже спряталось за лесом, Траку, проведя коня по узкому перешейку между двух озёр, вышел ясно различимый шлях. Эти места он уже знал, не далее чем сорока полётах стрелы на пересечении шляхов, посреди широкого поля стояла корчма. Траку последний раз был в этой корчме зимой, когда уходил в свой опасный квест. В ней останавливались все: и прохожий люд, и воины конунга, и лиходеи. Всех принимал хозяин, сам он установил покон, по которому, возборонялось гостям выяснять отношения в корчме. Конечно, случались тут и драки, и ножи сверкали порой. Но хозяин, сам бывший воин, успокаивал навсегда бузотёров, своей огромной секирой.
Со спокойным сердцем направил Траку коня к корчме. Шварц оживился, учуяв запах жилья и снеди. Венус то же в предвкушении скорого отдыха и полной торбы вкусного овса, зашагал бодрее. Вскоре они вышли на поле. Уже виднелся в сумеречном свете высокий частокол вокруг корчмы, явственно потянуло дымом и жильём. Ворота оказались заперты, но, зная привычки хозяина, Траку спешился и кулаком постучал толстые дубовые доски. Молодой голос отозвался вскоре.
Скрипнули створки, тяжёлая цепь остановила их, и Траку протиснулся в образовавшуюся щель, ведя за собой коня. Шварц, проскочил первым и теперь сторожко озирался, стоя посреди просторного двора. В кузне, гремело железо, у коновязи перетаптывались пяток верховых лошадей. Рослый хлопец принял у Траку повод и повел Венуса по кругу, давая остыть.
Траку, слегка выбив одежду, вместе со Шварцем вошел в корчму, людей в корчме оказалось вдвое больше чем коней, очевидно, остальные лошади уже стояли в конюшне. Запах жареного мяса и доброго пива ударил в нос Траку с такой силой, что едва голова не закружилась. В суме ещё лежала четверть зажаренного подсвинка, но что значит четверть для двух голодных желудков, ещё в полдень Траку разделил еду со Шварцем. И теперь к вечеру животы у обоих основательно подвело. Устроившись в углу, Траку ожидал, когда ему принесут кашу с бараниной. Кувшин с крепким пивом, словно сам собой, очутился перед ним едва он сел. Теперь Траку прихлёбывая вкусное, горьковатое, хмельное пиво исподлобья осматривался по сторонам. Пятеро воинов пировали за одним из столов. Кроме пива перед ними высился и узкогорлый кувшин с вином. Хорошие деньги они оставят сегодня хозяину. Чуть поодаль четверо, судя по одежде, купцов, обстоятельно закусывали поросёнком с гречей. В самом темном углу сутулился одинокий странник, даже плащ дорожный не скинул, только капюшон с головы сбросил и, обхватив рукой глубокую глиняную миску, быстро-быстро работал резной деревянной ложкой. Шварц уселся на глиняном полу, справа от Траку и, высунув язык, капал слюной. Ему уже не терпелось разгрызть кость и добраться до невероятно вкусного сладкого мозга.
Серебряный талер, давно исчез в широкой ладони хозяина. Траку доскрёб из миски остатки ячменной каши и сыто рыгнув, поднялся в отведённую ему комнату. В комнатёнке с трудом разместилось узкое ложе. В маленькое, голову не просунуть, оконце заглядывала полная луна. Шварц тут же рухнул на чисто выскобленный пол и тяжко вздохнул. Траку, борясь со сном при свете лучины, сменил ему повязку и, загасив огонь, вытянулся на лавке. Усталость долгого пути разом навалилась на него.
Грохот в дверь заставил Траку вскочить. С спросонок не понимая, что происходит, он выхватил корд и скользнул к двери. Та буквально прогибалась под ударами. Шварц глухо зарычав замер на миг и неожиданно завилял хвостом.
- Открывай, брат! – донёсся до слуха Траку, голос Рагнара.
Сомнения исчезли в одно мгновение. Голос побратима он узнал бы из тысячи. Отброшенный сильной рукой, отлетел в сторону кованый засов. Дубовая дверь распахнулась и без того тесной комнатёнке стала поистине не развернуться. Конунг Рагнар, высокий, широкоплечий, сжимал в крепких объятиях Траку.
- Наконец ты вернулся брат! Я как раз был на охоте! Мне донесли что в корчме появился воин с чёрным псом. Я решил что это можешь быть ты и примчался! Собирайся Траку, я уже велел седлать коней. Мы свалили могучего тура. Пировать будем всю ночь, а ты расскажешь мне, как прошёл твой квест.
Они ещё постояли, обнявшись, втроём, потому как Шварц, поднявшись на задние лапы, прижался к конунгу. Так же как и Траку, он был рад встрече с Рагнаром.
На обширной лесной поляне полыхал огромный костёр. Толстенные стволы уже прогорали, оставляя груду раскалённых углей. На вертелах потрескивая, истекая сладким соком, жарились два молодых оленя. Трое гридней суетились у костра, изредка поворачивая жарящиеся туши. С Рагнаром на охоте было всего лишь десяток воинов, тех самых побратимов с которыми он и заложил крепость у слияния Виты и Эридана. Старые друзья, надёжные проверенные в боях, их уже не много осталось. Добрая половина уже отправилась в последний поход, в Вальхаллу, вниз по реке на погребальных лодках. Что ж они займут достойное место в дружине Одина. Русоволосые валькирии споют им песнь победы.
Вот только в родной дом на Рюген - Буян они уже не вернутся. Не придут на ежегодный праздник весны в Аркону, священный город жрецов. Там приносили жертвы Хорсу и Яриле, а особый обряд посвящал молодых юношей Одину. Все они прошли через него, как и могучие жрецы, на себе испытали, что значит тяжёлый удар боевого топора. Многие из них были непростыми воинами. В жрецы уходили и ярлы. Те в жилах которых ещё кипела кровь, но годы и раны не позволяли водить дружины.
Рассевшись прямо на земле, воины пустили по кругу братину с хмельным пивом. Всем хотелось услышать не только рассказ Траку о квесте, но об отчем доме, о отцах и матерях оставшихся на далёком острове. Да только нельзя прерывать повествование. Негоже мужчине уподобляться женщине. Придёт время и Траку сам расскажет обо всём.
Много, очень много дружин последнее время покинули Рюген - Буян. Не только те что проходили по Эридану. Рюрик осел в Ладоге. Пришедшие с ним Аскольд и Дин ушли по Данапру, как Борисфен называют местные кривичи, на Киев. Много других отправились в великий Визант. Что вело их? Не объяснить. Если норманны упорно двигались на запад, то русы выбрали другое направление. Здешние народы говорили почти на том же языке, поклонялись тем же богам. Наверное, потому так много охотников и оседало среди бескрайних лесов, постепенно забывая о холодном море, солёном ветре и башнях Арконы.
До самого утра, рассказывал Траку о родине. Уже выпито пиво, съедены олени, суровее стали лица побратимов. Вотан, через своего сына Тиу все чаще созывал сынов Рудого Волка в походы. Теснят они и полабов и лужичан. Уже несколько раз пытались отдельными отрядами вторгнуться на Рюген - Буян. Пока ещё этот натиск сдерживается, но беда в том, что бодричи сцепились в смертельной схватке с лютичами, мазовы теснят и тех и других, а с юга давят германцы. Об одном только до времени не сказал Траку, верно рассудив, что реликвию, подтверждающую конунгство Рагнара, следует передать ему лично, один на один.
В Витень они вернулись лишь спустя два дня. Не успел спрыгнуть с Венуса Траку, как с высокого крыльца к нему на шею уже бросилась Веста. Он подхватил её на лету, как раньше и неожиданно для себя почувствовал, как соскучился по дочери Рагнара. Да вот только дорога звала его дальше. Поздним вечером, Траку рассказал Рагнару о просьбе Бранибора.
Немилосердное, слепящее солнце, казалось, задалось целью испепелить всё живое в этой бескрайней ковыльной степи. Притомившийся конь ступал тяжело, будто само небо, всей непомерной тяжесть лежало на его спине. Траку, смахнул со лба едкий пот и привычно поправил перевязь с огромной секирой. Десять дней назад он вышел в бесконечную степь. Первое время, пока попадались чахлые рощицы, он старался двигаться по ночам, днём отдыхая в редкой тени, но уже три дня он не встречал ни единого деревца. Только унылый ковыль переливался серебром, под лёгким ветерком. Воздух, раскалённый будто в печи, выжигал грудь. Глядя на колышущуюся даль, Траку вспоминал родное холодное море. Что вот так же волнилось под свежим, веселящим душу ветром, временами вскипая солёными колкими брызгами. Но путь его лежал совсем не к родным скалистым берегам. С каждым шагом Траку всё дальше уходил от своей родины. Долг воина и мужчины вёл его в далёкую страну.
К вечеру он, совершенно измождённый, набрел на небольшой родничок в широкой, поросшей высокой сочной травой, балке. Весьма кстати, - запас воды уже давно был на исходе. Наконец и конь наесться вволю сочной травы. Незадолго до заката Траку посчастливилось подстрелить какого-то зверька. Теперь, освежевав тушку, он с восторгом рвал зубами поджаренное мясо и ликовал в душе. За последние дни припасы подошли к концу, и он уже всерьёз задумывался о том, чем будет кормиться. На одних тощих ящерицах далеко не уйдёшь. Хоть и много их шмыгало под копытами коня, но ловить их было весьма хлопотно.
Солнце ещё не поднялось над небокраем, когда Траку оседлал отдохнувшего за ночь коня и тронулся в путь. И снова шаг за шагом, размеренной поступью, они продвигались всё дальше и дальше к полдню. Чуть покачиваясь в седле, Траку дремал, пока чуткие уши не уловили гортанный крик. Вдалеке, справа, к нему во весь опор приближались трое всадников. Судя по блеску стали над их головами, намерения их не оставляли сомнений. Не рискуя испытывать судьбу, Траку натянул тетиву и поудобнее передвинул колчан. Когда чужаки приблизились на расстояние выстрела, он одну за другой послал шесть стрел. Один из степняков взмахнув руками, скатился в траву, второй, приняв в грудь острую сталь, покачнулся и сполз на спину коня. Но третий, с необычайной ловкостью увернулся от стрел и истошно визжа, продолжал приближаться, размахивая над головой кривой саблей. Траку выхватил тяжёлую секиру на длинной, заботливо оплетённой тонкой кожей, рукояти, и, выкрикнув-выдохнув – «Один», направил коня на встречу степняку. Отразив летящий в голову булат, Траку почти без размаха ударил противника поперёк груди. Лёгкий кожаный доспех с редко набитыми бронзовыми пластинами пропустил острое лезвие. Брызги алой крови брызнули в разные стороны, и степняк вылетел из высокого седла как камень из катапульты. Спешившись, Траку собрал богатую добычу. Три коня на смену, да и оружие, пусть не совсем привычное, но весьма подходящее в степи, тоже пригодиться. Десяток золотых монет незнакомой чеканки ощутимо пополнили казну Траку. Но главное, это еда и вода. Теперь он был совершенно уверен, что доберётся до цели…
Тяжёлые, окованные толстыми полосами железа, дубовые ворота были открыты. Траку, не спеша, вёл коня на поводу. Пройдя за городскую стену, он очутился в городе. Расположенный на остро выдающимся в море мысу, город-крепость резко поднимался в гору. Там на самой вершине стояла, открытая всем ветрам высокая башня, а пониже и левее, нависая на городом, высилась неприступная цитадель. Траку направился с жидкой толпой торговцев к рыночной площади. Там ему придётся отыскать торговца Касима. Это единственная ниточка, что может позволить ему найти Югнара. О Касиме, Траку узнал в Киеве. Югнар не мог не миновать Сугдею, здесь единственным толмачом с их языка был именно Касим.
уже стар. Больше всего он опасался не дождаться возвращения сына. Югнар, ещё в юности показал себя великим воином, но излишняя горячность не позволила ему подняться выше походного ярла. Слишком низко для старшего сына конунга. Когда Бранибор попытался поговорить с Югнаром, после возвращения из очередного похода, тот, вспылив, покинул родину и ушёл за море по великому пути. С тех пор минуло пять долгих лет. Старые раны всё больше беспокоили Бранибора. Вот только на беду сын у него родился только один – Югнар, зато дочерей аж пятеро, но им не оставишь трон. Для продолжения рода нужен наследник – тот самый, единственный сын. Конунг потому и обратился за помощью к Траку. Там где не справится могучая дружина, всегда найдётся возможность для ловкача-лазутчика.
Четыре луны назад, Траку отправился на поиски Югнара. Он встречался со многими людьми прошёл много стран и вот, наконец, Траку близок к цели. Как это не удивительно, но довольно короткий путь от Кафы до Сугдеи оказался самым опасным. Несколько раз его пытались ограбить, дважды пробовали захватить в рабство. Тяжёлая секира выручила Траку и здесь.
Не выпуская повод, он шагал по рыночной площади, у каждого торговца спрашивая Касима. От огромного варвара шарахались, далеко не все отвечали, но Траку всё же нашёл того, кого так долго искал. Касим оказался невысоким тучным мужчиной, в пёстром халате. С трудом подбирая слова, за две монеты Касим разъяснил Траку, что Югнара нужно искать в Мангупе. Но попасть туда можно лишь дня через три-черыре, вместе с караваном.
Веста ждала своего принца, пусть даже не принца, титул не главное. Вчерашний воин вполне сегодня мог стать ярлом, а то и конунгом. Кто-то становился и королём. Много каких историй ей рассказывала мама. Да зачем далеко ходить за примером. Её собственный отец, хоть и был сыном ярла, начинал простым воином, только благодаря свому мужеству и уму он сумел стать конунгом. Теперь его земли простираются на пять-шесть конных переходов в любую сторону от могучего замка. Щедра земля, в реках тесно от рыбы, а по дремучим лесам, бродят несметные стада кабанов. Славно живёт конунг Рагнар. Давно, совсем молодым воином, со своими побратимами, под предводительством ярла Сигурда, он пришёл сюда. На высоком мысу заложили они малый замок, простой деревянный, но окружённый глубоким рвом. Сигурд ушёл дальше, на полдень. А Рагнар с побратимами остался, здесь проходил великий шлях, с полночи на полдень, к богатым волшебным странам, что не знали зимы. Рагнар где мечом, где хитростью, где разумным словом, привлёк на свою сторону местных вождей. Собрал людей отовсюду и спустя несколько зим, вокруг малого замка уже стоял большой град. Породнившись с вождём самого могучего племени Сейбором, взял в жёны его красавицу дочь Леду. Она то и родила ему Весту, самую прекрасную деву, во всех окрестных землях. Хоть и страстно желал сына первенца Рагнар, но не мог он нарадоваться на дочь. Умна не по годам, в свои двенадцать вёсен, она уже поражала своей красой. Хотел конунг Рагнар хорошего мужа для Весты. Ещё пройдут две-три весны, и придёт пора созывать гостей на свадебный пир. Найти славного мужа для Весты задача не из лёгких, слишком многим требованиям должен отвечать жених. Одному только человеку можно доверить выбор, да как на беду сгинул Траку, уже две зимы как пропал он в походе, так и не объявился до сей поры. Верный побратим, он никогда не служил ему, Рагнару. Он, с той самой поры, когда пришли они в этот край, был и оставался равным. Даже тот смертельно опасный квест на остров Буян, Траку затеял по собственной воле, чтобы добыть, для него, Рагнара, святую реликвию. А ведь именно она и позволила Рагнару провозгласить себя конунгом. И хоть его уже давно величали этим титулом, но подтверждение могла стать только реликвия. Траку сам принёс её Рагнару. Много ещё добра он сотворил, а две зимы ушёл, как обычно, не сказав никому прощальных слов.
Рагнар накинул на плечи корзно и вышел на высокое крыльцо. Во дворе учились рубиться на топорах молодые воины. Весело рубились, задорно, пусть удары тяжелы, но воин должен быть стойким. Рагнару захотелось самому схватить тяжёлый топор, ведь, по сути, он ещё так молод, всего-то тридцать две весны за плечами. Да нельзя! Он должен силу пробовать только на равных, на воеводах, да десятниках. Эти, ему пока не соперники.
В распахнутые ворота замка влетел всадник. Едва спешившись, он бросил поводья хлопцу и поспешил к Рагнару.
- Княже! Гонец из Киева! От самого Аскольда.
- Где он? – Спросил Рагнар, а про себя подумал стражник из местных, титулует так как ему ближе.
- У полуденных ворот. Воли твоей дожидается.
- Веди его сюда.
Рагнар поднялся тронный зал. Позапрошлой весной, варяги Аскольд и Дир, со своими воинами проходили здесь. Собирались идти в Визант. Да только не дошли. Воспользовались распрями среди полян, да и захватили стол в Киеве. Теперь сидят вдвоём. Что ж только заставило их посылать гонца к Рагнару? Не столь уж он силён, что б войной идти на Киев. На своих землях дать отпор одно дело, а в чужие соваться пока рано. Хотя, сумели же эти двое с малой дружиной стол захватить! Да и сеть на нем, похоже крепко. Дорога то до Киева отсюда прямая, волоками до Борисфена, а там, на дракары и вперёд. Пока ведут гонца нужно всё предусмотреть. На все вопросы найти ответы. Негоже конунгу впросак попадать.
Леда сидела в светёлке и, напевая долгую песнь, вышивала. Веста, заслушавшись, опустила на колени рукоделье и тихонько, стараясь не мешать, подпевала матери. Красивая была песнь. Пелось в ней о том, как могучий воин поставил крепость на острове для своей наречённой. Как отправился в долгий-долгий квест. Как шли годы, а он всё шёл и шёл к своей наречённой, как потерял коня, как дикие звери едва не растерзали его, как замерзал он в утлом челне средь бурного моря. Как пробирался без воды и пищи через жаркие пески. Многого не поняла в песне Веста, да только нельзя мать прерывать, лучше после спросить. Веста слушала и мечтала о могучем воине, что однажды прискачет за ней и увезёт в свой чудесный замок. Вот только грустно будет расставаться навсегда с мамой, отцом, братьями и сёстрами. Незаметно Веста заплакала, слёзы текли по её нежным щекам, капали на рукоделье и расплывались на нем влажными пятнышками. Леда пела песнь любви и даже не замечала светлых дочерних слёз. Она пела и думала о Рагнаре, что привёз её в свой замок, что любил её больше жизни.
Траку остановился на верхней площадке башни-вежи, холодный ветер трепал его плащ. От огромной горы дикого камня, собранного ещё летом, по льду озера тянулась вереница санных повозок. Гора камней на острове росла с каждым днём. До одлиги нужно перетащить весь камень на остров, чтобы с приходом тепла начать возводить стены и башни. Именно сюда Траку решил привезти жену. Отсюда начнётся его род. Давно уже пришла пора взять жену. Но Траку хотел создать своё государство. Много лет назад возвращаясь с Буяна, он наткнулся на это место. Просторный остров посреди широкого озера сам подсказал решение. Жмуть, жившая в этих местах, не отличалась особо дружелюбным нравом, но и Траку был не промах. Его побратим, Рагнар создал своё конунгство тоже ведь почти на пустом месте. Прошло всего-то полтора десятка лет, а слава о нем уже гремит по всей округе. Траку не претендовал тогда на стол. Молод ещё слишком был, но теперь взматерев он решился на такой шаг. Рагнар в ту пору разменял всего лишь девятнадцатую весну, а Траку пятнадцатую. Сейчас ему уже двадцать восемь, Слава Одину, он выжил во многих сражениях, ему нет равных во владении мечом и секирой. Да и полюбовно Траку тоже умел договориться. С местными племенами он сумел заключить своеобразную коммендацию. Два года назад, Траку привёл с Буяна лишь два десятка охотников. Югнар в благодарность отпустил с ним всех кто пожелал.
Наголову разбив дружину местного вождя, они захватили его бург и, поселившись в нем, установили твёрдые, но справедливые отношения с соседями. Люд на работы по большей части пригласили, посулив высокую для здешних мест плату, но не гнушались и силой пригонять всех, кого ловили в лесу. За один год Траку поставил два поверха будущей вежи. За второй ещё два, да натаскали камней люди едва ли не на половину замка. Этот дикий, не нужный никому камень, теперь насмерть сцепленный цемянкой, стал оплотом его, Траку, будущего. Уже сейчас вежа неприступна, а когда вокруг поднимется замок, ни один враг ему будет не страшен. Тогда-то коммендации принесут ему даже самые дальние соседи. Земли его будут расти и умножаться. Отсюда пойдёт расти его род. Подрастает у Рагнара красавица дочь, Траку заприметил её давно, да только согласиться старый побратим, отдать её только в сильные, надёжные руки. Времени у Траку мало, кроме вежи нужно поднять ещё и стены замка. Чтоб было, где разместить дружину, необходимо поставить ещё башни. А там и кузню, и пекарню. Летом на остров враг не нагрянет, озеро не пустит, а зимой замок должен защищать себя сам. Да и бург уже тесен, надо ставить поблизости новый, люд туда поселить и дружину ратную. Только когда он серьёзно станет на этих землях, можно будет ехать к Рагнару, просить руки Весты. О, Локи, как же неумолимо быстро летит время. Ещё одна-две зимы и за руку Весты может начаться настоящая война. Может все же зря, Траку не поговорил с Рагнаром? Но что он мог тогда сказать? Что хочет стать конунгом? Что идёт на это ради его Рагнара дочери? Глупо, крайне глупо. Нужно сначала стать, а уж потом разговаривать.
Обоз растянулся, Траку остановил коня на пригорке и смотрел со стороны, как подводы втягиваются в узкую лощину между холмами. Во главе обоза на гнедом жеребце гарцевал, его давний друг и соратник Витас. Славный воин, надёжный товарищ, во многих схватках они бились плечом к плечу. Вот Витас подлетел к крытому возку, в котором едет Веста, и перегнувшись, о чём-то говорит с ней. Знать бы о чём?
Как же медленно тянется дорога, ещё ехать и ехать. А кругом высокие горы, такие что кажется, дотягиваются до самого неба. Правда Витас говорил, что это и не горы вовсе, а так холмы. Но Веста ещё ни разу не видела выше этих. В той стороне, куда движется их обоз, гор нет, зато, также как и на землях отца, множество озёр. У Траку, интересный прыдомак в имени – Чилим. Так называю необычайно вкусный водяной орех. Вкусный и сладкий он только внутри, зато сверху он такой твёрдой скорлупой, с такими острыми шипами, что добраться до сердцевины ой как не просто. Быть может и Траку такой? Только снаружи твёрдый и неприступный, а внутри нежный и сладкий. Да как только добраться до его сердца? Боже прости за грешные мысли! Вопрос только, каким он мужем для неё станет. Она не вправе сама выбирать, её с детства готовили к тому, что сильные мира женятся и выходят замуж только из политических соображений. Это только среди простолюдинов возможно выходить замуж по любви. Ей, Весте, повезло именно о нём она мечтала много лет и вот, наконец, Траку везёт её в свой замок.
Вечерело, когда Траку распорядился становиться на ночлег. Как не хотелось добраться до постоялого двора, но по его прикидкам до него оставалось ещё вёрст десять – пятнадцать, а в темноте везти обоз очень рискованно. Распрягли лошадей, составили возки в круг, развели в центре костёр. Поставили два шатра. Один для Стефании, другой для его челяди. Небольшая речушка, весело журчала поблизости. Неторопливые летние сумерки опускались на подступивший к поляне лес. Распределив дружинников в дозор, Траку присел у костра. Потрескивали поленья, шипела, выплёскиваясь из котла, кипящая похлёбка. На вертеле истекал соком и жиром, крупный подсвинок. Молодой дружинник неспешно поворачивал его над огнём, следя за тем, чтобы мясо хорошенько прожаривалось. Веста с челядинками ушла к речке. Оттуда доносились их весёлые голоса и радостный смех. Свободные от дозора дружинники укладывались отдыхать, после трапезы они поспят, чтобы в полночь сменить дозорных. Отблески пламени отражались в глазах Траку. Сейчас прислушиваясь к голосам, доносящимся от реки, он представлял Весту. Явственно видел, как она смывает с себя дорожную пыль, играет со струями бегущей воды, как опавший лепесток полевого цветка, словно украшение, запутался в её золотых волосах. Он тряхнул головой, чтобы отогнать видение. От костра тянуло аппетитными запахами, Траку сглотнул слюну и поднялся. Нужно ещё раз объяснить задачу дозорным. Времена не спокойные, всяк старается поживиться как может. В ночи все, что местный вождь, что обычный сброд, может попытаться попробовать на крепость их мечи. Больно уж лакомый кусок, одиночный обоз. А уж еже ли кто проведает о сокровищах, что лежат в возках, то смелости прибавится во стократ.
Прикрыв со всех сторон свою госпожу, девки возвращались в лагерь. В сумраке смутно белели их сарафаны. Вот и ладно, скоро можно будет и поужинать.
Укладываясь в возке, Траку услышал отдалённый, приглушённый расстоянием вой волка. Через некоторое время с другой стороны ему ещё один. Странно в эту пору волки обычно не воют! Нужно было проверить. Он натянул сапоги и, взяв в руку кривую дамасскую саблю, привезённую из Мангупа, выпрыгнул наружу. Тихо было вокруг, только поздние птицы ещё не угомонились, но ухнул филин, и они притихли. Негромко похрапывали лошади, в центре догорал костёр, возле него маячили два силуэта. Очередные в дозор. Сам дозор должен находиться за пределами кольца возов. Стараясь не смотреть на костёр, Траку прополз под одним из возков и шагнул в темноту. И тут его словно, что-то толкнуло. Он резко присел, и вовремя, над головой негромко свистнуло. Стрела сухо ударила в борт повозки.
- К оружию! – Крикнул Траку и перекатившись, укрылся за толстой сосной.
В лагере начался переполох, но его дружинники, бывали в разных переплётах. За возками уже слышался скрип воротов. Там снаряжали арбалеты. Несколько стрел пропело недалеко от Траку. И этот момент он заметил неясный тени скользящие к кольцу повозок. В темноте их было трудно сосчитать, но очень похоже на то, что их оказалось довольно много. Когда рядом с Траку из темноты появился незнакомец, он, не задумываясь, рубанул его саблей. Звонко звякнула сталь, и клинок ушёл в сторону. На противнике оказалась если не кираса, то, по меньшей мере, кольчуга. И тут же из темноты блеснул металл, Траку не лишком удачно отразил удар, и вражеская сабля слегка чиркнула по левому плечу. Не рассуждая, он ушёл чуть в сторону и с плеча рубанул по смутно видневшемуся лицу. Сабля вздрогнула в руке, принимая жизнь врага. А Траку тем временем уже бросился к повозкам. Снова пропела стрела и, прошив насквозь полог, унеслась дальше. Прокатившись между колёсами, он оказался в, освещённом слабым светом затухающего костра, круге. Здесь уже во всю шёл бой. Его дружинники, сбившись в кучу, защищая друг другу спины, дрались неподалёку. На них наседало не меньше десятка разбойников. А отбивало их атаки лишь семеро, один лежал прямо в костре, и пламя уже лизало его пронзённое стрелой тело. Заметив, что сразу двое разбойником бежит к шатрам, Траку бросился им наперерез, в длинном прыжке он настил заднего и обрушил на его сверкающий клинок. С хрустом перерубив позвоночник, он выдернул из бьющегося в агонии тела, саблю и отбил удар второго. Короткая схватка и успокоив ещё одного, Траку оглянулся. Его соратники уже не сдерживали нападавших, а сами наступали, разбившись на пары страшный кровавый танец, кружил по всей площадке окружённой повозками. Из темноты донёсся глухой голос:
- Лучники, к бою!
И через миг из-за возов полетели стрелы. Сразу двое дружинников, рухнули на залитую кровь землю. Заметив радом снаряжённый арбалет, Траку вкинул его и, не целясь, пустил стрелу, под одной из повозок кто-то вскрикнул. Подхватив саблю, он бросился на лучников, краем глаза заметив, что за ним последовали двое его людей уже отправивших в ад своих врагов. Едва оказавшись за кольцом Траку наткнулся на могучего воина в черной велеисе. Тот тут же бросился на него, сверкая стальной кирасой. Чувствуя, что не успевает вскочить на ноги, Траку кувырком покатился навстречу противнику, тот не ожидая ничего подобного, отпрыгнул в сторону и следующий миг их сабли скрестились. Искры брызнули в разные стороны, булат зазвенел, страшные удару сыпались один за другим. Понимая, что противник превосходит его в силе, Траку неожиданно увернувшись от сабли, полоснул своей над коленями врага. Гигант как подкошенный рухнул на землю. Рубанув его по обнажившейся шее, Траку бросился, было, вперёд, но тяжкий удар сзади по голове отправил его в небытиё.
Серая пелена застилала глаза. Траку слышал нескончаемый скрип. Медленный, унылый, мерный, тягостный, сводящий с ума, вытаскивающий из него жилы. Голова моталась из стороны в сторону, а в ней, внутри переливался расплавленный свинец. Ужасно хотелось пить. Дождь, холодный, осенний дождь, почему-то падал только на глаза. Траку попытался поймать хоть каплю воспалёнными губами, но безрезультатно. Почему ничего не видно? Где он? Что-то холодное коснулось его лица, и вдруг серая пелена исчезла. Над ним покачивался полог повозки.
- Госпожа! Он очнулся! – Услышал Траку, звонкий женский голос.
Прямо над ним склонилось лицо Весты. В её ярко - синих глазах застыли слёзы.
- Ну что ж ты витязь? Жив ли ты, муж мой?
Траку попытался ответить, но пересохший язык не поворачивался. Он только слабо пошевелил воспалёнными, потрескавшимися губами.
- Госпожа, позвольте напоить его, он же горит весь, и пить просит.
- Да, конечно, я сама напою его, – сказала Веста.
Траку почувствовал, как его голову поддерживают нежные руки, а губы коснулись кубка. Живительная влага наполнила пересохший рот. С каждым глотком он ощущал как силы возвращаются к нему. Траку даже попробовал сесть, но тут же упал на мягкие шкуры.
- Лежите господин мой, вам нельзя вставать. Отдыхайте. Набирайтесь сил.
- Где мы? – не узнавая собственного голоса, спросил Траку.
- Мы в пути. Почти всех воинов мы потеряли ночью. Только двое в сёдлах, да ещё трое ранены так, что не известно выживут ли. Пятерых похоронили на рассвете. – Негромко сказала Веста.
- Как обоз? – обеспокоено задал вопрос Траку.
- Всё цело, твои дружинники, порубили всёх разбойников. А их было более двух десятков. И вооружены они были серьёзно. Только лучников восемь, а остальные все как один в кольчугах, да панцирях. Тот, кого ты зарубил, оказался вообще в полном доспех. Странные нынче разбойники пошли. Отец говорил мне, что они большей частью с ножами да топорами по лесам шастают. Не в пример этим, напавшим на нас вчера.
- Выходит, они именно нас ждали, и похоже на то, что не разбойный люд, а кто-то из сильных позарился на добро. Да и на тебя Веста. Похить они тебя, выкуп можно было бы требовать не малый.
- Уже не потребуют, ты защитил меня витязь. Не зря тебя Чилимом зовут. Колюч. Ты погоди говорить, отдохни. Витас сказал, к полудню должны добраться до постоялого двора. Там отлежишься.
- Где Витас?
- Обоз ведёт. Двое их осталось конных, Витас и Чеслав. Да раненых трое, не знаю как величать, – ответила Веста.
Траку вскоре опять забылся. В себя он пришёл только когда его, на плаще, доставали из повозки. Осторожно, боясь потревожить раны, его отнесли на второй поверх и устроили в комнатке радом с покоями Стефании. Так она сама распорядилась. А вечером снова завыли девки, умер от ран один из дружинников.
Всю ночь Веста просидела рядом с мужем, который, то приходил в себя, то опять проваливался в беспамятство. Кроме раны на голове, правый бок Траку был рассечён ударом сабли, из открытой раны выглядывали ребра. Кровь начинала сочиться от малейшего движения. О том чтобы продолжить путь не могло быть и речи. Семь дней Траку не позволяли вставать. Семь долгих дней он боролся со смертью. За это время умерли оставшиеся двое раненых. Витас не рискнул отослать Чеся за подмогой. Нельзя было оставлять раненного конунга и обоз пусть и без слабой, но защиты. На восьмой день, когда измученная бессонными ночами Веста уснула сидя, Траку осторожно попробовал встать. Голова кружилась так, что он едва не упал, устоял лишь только потому, что успел опереться о стену. Подождав когда пройдёт головокружение, Траку очень медленно двинулся к двери. Дошёл до лестницы. Передохнул. И нащупывая каждую ступеньку начал спускаться. Перед ним открылась сама корчма. Людей в ней почти не было. За одним из столов сидели перегонщики скота, да за другим ели его побратимы, Витас и Чеслав. Отдохнув на ступеньках, Траку направился к ним. Чесь заметил его первый и, перемахнув через стол, бросился навстречу.
- Конунг ты зачем встал?! Веста не велела тебе даже шевелиться! Дай я тебе помогу!
- Сам. Не красна девица. Сам до стола дойду. Вели принести пива и мяса, – огрызнулся Траку.
Подскочивший к ним Витас не взирая на сопротивление конунга помог ему добраться до стола, да ещё и кресло хозяйское приволок, чтобы Траку не свалился со скамьи.
- Садись князь. Как ты, Веста к тебе даже нас близко не подпускает. Все говорит, что ты спишь. Как ты сам то? Раз до стола дополз, значит жить будешь.
- Буду. Голова только кружится. А так ничего.
- Ты как выбрался? – поинтересовался Чесь, наливая в кружку Януша пенистое пиво.
- Жена моя уснула. Вот я и сбежал, - слабо усмехнулся Траку.
Недолго удалось в этот день Траку посидеть с побратимами. Вскоре на лестнице появилась Веста, и Траку провели в его комнатёнку. Настрого запретив ему вставать, она оставила челядинку и ушла отдыхать. Но с того дня Траку начал быстро выздоравливать. Веста по-прежнему проводила почти всё время рядом с ним. Они подолгу разговаривали, сидя в его полутёмной комнатке. Но думала она совершенно об ином. В её памяти всплывали картины ночного боя, когда Траку с саблей в руке, защищал её. Как затем израненный, метался в бреду на её руках. Она вспоминала его сильное тело со следами старых шрамов. И непонятно почему ей безумно хотелось прикоснуться к ним к этим шрамам губами, попробовать на вкус его твёрдые губы. Ощутить прикосновение его сильных рук на своей груди, что наливались и томительно болели в ожидании его ласк.
Веста, пряла с девушками на втором поверхе жилой башни. Смолистый факел отбрасывал на стены пляшущие тени. За стенами, завывала вьюга, потрескивали поленья в камине. Сквозь неплотные ставни, через окошко бойницу, на пол намело немного снега, тая, он стекал тоненьким ручейком к порогу. Веста, устало опустив на колени руки, отрешённо глядела на этот ручеёк и думала о Траку. Уже на исходе вторая луна, а его всё нет. Ни самого, ни весточки. С малой дружиной он ушёл на полюдье. Уже скоро начнутся одлиги, дороги скроются под талой водой, малые ручьи превратятся в бурные реки. На целую луну каждая весь окажется отрезанной от остального мира. Полюдье очень важно. Нужно платить дружине, нужно торговать с миром. Но сбор полюдья всегда риск и не малый. За лето и осень в дальних весях, в неведомых ей племенах подросли и окрепли молодые сильные воины. Некоторые племенные вожди могут сделать на них ставку и отказаться от дани, тогда придёт пора боевых секир. Нет слов, Траку лучший боец в своих землях, но кто убережёт его от длинного копья или метко пущенной стрелы? Малая дружина – всего два десятка опытных ратников. А если два или три племенных вождя объединятся? Против двух десятков, может встать насколько сотен молодых волчат, что жаждут славы и возможностью похвастаться своей молодой удалью. Выстоит ли малая дружина, не поляжет ли костьми?
Траку раздвинул пределы своих земель уже так, что от края до края по десятку конных переходов. Где он сейчас? Хорошо если укрылись от непогоды в веси, а если вьюга застала их в лесу или того хуже в поле? Веста помнила, каким он возвращался из полюдья в разные зимы. Усталый, порой обмороженный, иногда в посеченных доспехах. Огромный обоз медленно втягивался в ворота замка. Вокруг него сразу же воцарялось радостное оживление. Ещё бы, ведь домой возвращались мужья, сыновья, любимые. На огромных вертелах жарились целые кабаньи туши, выкатывались из подвалов бочки с хмельным пивом. С окружающего замок озера, тащили большущих щук и судаков. Закатывался шумный пир, где ратники малой дружины, рассказывали о том, как проходило полюдье, о смешных и печальных случаях, о том, как погибли их соратники, и о том, как благодаря уму и изворотливости их конунга, удалось предотвратить кровопролитие.
Для Траку и двух его ближних ярлов, ратники освободили самую чистую и просторную землянку. Жившие в ней людишки перебрались куда-то в другое место. Жарко пылающий очаг согрел заледенелую одежду, и теперь вся землянка заполнилась запахами мокрой кожи, пота и отсыревшей ткани.
Грай, молодой весёлый ярл, совсем недавно разменявший свою двадцать вторую весну, уже разогревал на огне, окорок. Баклага с пивом уже пошла по рукам. Траку, пристроив рядом на лежанке шлем, откинулся, к обложенной тонкими жердями, земляной стене. Нужно было снять сапоги, но сил не было, хотелось вот так просто сидеть, вытянув к огню гудящие ноги. Хорошо, что они наткнулись на эту весь, иначе пришлось бы пережидать непогоду прямо в лесу. Дружина разбрелась по землянкам. Сквозь завывание ветра временами слышались вопли девок, которых ратники пользовали для услады. Ничего, лучше племя будет. Не могут мужики защитить своих жёнок, значит грош им цена. Всё одно взять с этой веси нечего, нищета, даже припасов особых нет. Как только тут люд живёт? Леса богатые, бей зверя, бортничай, так нет. Ленивые какие-то. Хотя девки у них аппетитные. Траку ещё раз посмотрел на распростёртую под Владом девицу. После того как Грай приволок её за косу в землянку, она уже больше не визжала истошно. Грай, перегнув её, быстро отпользовал и занялся ужином. Теперь же когда за дело принялся Влад, она лишь тихонько всхлипывала. По старшинству, Грай её сразу же предложил конунгу, но Траку отказался. Уже давно в его сердце поселилась лишь одна женщина. Местные вожди, конечно же, постоянно предлагали ему в жёны своих дочерей. Он не оказывался, но после свадебного пира, как правило, лишь отвозил их в Тракай, да селил в большом бурге на берегу, почти сразу же забывая об их существовании. А девка впрямь хороша, молодая, сочная, с белым, гладким телом. Груди большие, налитые. И на лицо смазлива. Ну да ладно, пусть ярлы позабавятся. Траку увидев, что Влад, смахнув пот со лба, наконец, слез с девки, поманил её пальцем. Та, с растерянным заплаканным лицом, на коленях приблизилась к Траку.
- Сапоги мне сними, девка. – Усталым голосом приказал Траку.
Видя её растерянность, слегка толкнул её в белое гладкое плечо, со следами хищных пальцев Влада.
- Оглохла что ли? Сапоги сними, да ноги мне обмой. И поживее, спать охота.
Пошевеливая раскрасневшимися пальцами ног, Траку с удовольствием рвал крепкими зубами подогретое мясо, запивая пивом из баклаги. За его спиной девка грела лежанку, а вьюга не унималась. До Тракая оставалось всего ничего, три перехода. В этот раз полюдье собрали легко, дружина вернётся без потерь, значит, не будут рыдать вдовы, не станут убиваться матери. Скоро он, наконец, обнимет свою любимую Весту. Подхватит на руки сына, погладит русые волосы дочери. Скоро.