… прежде чем я успел что-либо понять, стены комнаты стали трескаться и раскалываться на
части. Какая-то могучая сила сорвала меня с места и швырнула в ночной океан с кипящей и светящейся водой…
Первые мгновения были безмолвными – мой слух ещё не включился, но в следующий момент я услышал мощный рёв океана. Промелькнула мысль: «Жив». Сильно встряхнуло, и я стал неудержимо падать куда-то в бездну. Волна отхлынула, и я оказался в пенистой воде, а рёв прибоя переместился в сторону.
Я окончательно пришел в себя и начал соображать, что же делать, но тут вновь услышал приближающийся гул. То, что я увидел в тридцати-сорока метрах от себя, поразило меня.
Это была огромнейшая волна с крутым, медленно падающим гребнем. Мне казалось, что она даже чуть-чуть касается неба. Гребень волны был окружён светящимся ореолом, и вся она была залита голубоватым сиянием. Наверное, эта волна была не больше тех волн, которые рождаются с внешней стороны рифов во время крупной океанской зыби. Но я находился у самого её подножья, где вообще редко бывает наблюдатель, и оттуда волна выглядела гигантской. Она двигалась медленно и была фантастически красива. Линия её изгиба была столь совершенной, благодаря идеальным соотношениям высоты волны и гребня, что казалась живой и одушевлённой. Волна как будто стояла на одном месте, сотканная из голубоватого сияния и бесчисленных светящихся брызг. Изгиб её гребня, стройного, как лебединая шея, продолжал сохранять свою совершенную форму. Вода свободно переливалась через него, плавно стекая танцующими языками света. Она немного отставала как раз в том месте, где я находился. Я был так захвачен её созерцанием, что совершенно забыл об опасности.
Внезапно я услышал глухой рокот справа от себя, повернул голову и понял: «Это конец».
Гигантская водяная гора отчётливо высилась метрах в двадцати и медленно двигалась прямо на меня, но так медленно, что в течение нескольких секунд я с ужасом, как завороженный, следил за ней. Однако волна не обрушилась на меня, как я этого ожидал. Какая-то неумолимая сила потащила меня наверх по её пологому склону, прямо к самому подножью падающего гребня. Я инстинктивно успел сделать глубокий вдох. Гребень стал рушиться на меня, а затем меня затянуло под него. Какое-то мгновение я находился прямо под ним, в завитке волны, как в пещере. Потом моё тело оказалось в бушующем потоке воды. Внутренние силы волны извивали меня винтом, переворачивали через голову, крутили во все стороны, пока не ослабли.
Я стал всплывать на поверхность, совершенно не представляя, как глубоко под водой я мог оказаться. Успел лишь отметить про себя, что меня не ударило ни обо что.
Как-то хватило дыхания добраться до поверхности, хотя, по моим ощущениям, я всплывал довольно долго. Я стал жадно глотать свежий воздух и, наконец, понемногу отдышался. И тут же я увидел, как недалеко от меня в ореоле голубоватого сияния поднимается новая волна. И опять меня охватило и восхищение, и ужас перед этой совершенной громадой. «Господи, где же берег, и сколько таких волн я смогу ещё выдержать?» – промелькнула мысль.
Волна приближалась медленно, царственно, торжественно. Я делал несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь накопить как можно больше кислорода в лёгких. На этот раз волна показалась мне гигантской коброй, которая, изогнув шею, готовилась броситься на меня.
В следующее мгновенье я был проглочен ею. В этот раз у меня едва хватило дыхания дотянуть до поверхности. Я дышал уже безо всякой предосторожности, как утопающий. Прошло ещё несколько волн, и я побывал под каждой из них. Увидев, как новая волна приближается из темноты, я вдруг осознал, что она будет для меня последней.
Мысленно я простился с жизнью и в эту минуту вспомнил, как мне удавалось удерживаться на гребнях волн, купаясь в Чёрном море. Правда, то были просто волны-карлики по сравнению с теми, что мне пришлось увидеть сейчас. Так же, как в детстве, я быстро развернулся спиной к волне, и на этот раз она подхватила меня и понесла в падающем гребне с огромной скоростью сначала далеко вперед, а когда отхлынула обратно, назад. Я легко выбрался на поверхность и поплыл, не теряя времени, вместе с движением волн. В душе у меня теплилась надежда, что где-то там, за рифами, должна быть лагуна. Мне казалось, что следующая волна долго не появляется, но потом я её увидел. Это была уже не водяная гора, а уже очень большая водяная гора с падающим гребнем. Я быстро принял горизонтальное положение на её гребне, и она понесла меня далеко вперед, держа почти на поверхности воды, так что мне было довольно легко отдышаться и приготовиться к следующей встрече.
Теперь я всё время плыл по направлению движения волн, они осторожно подхватывали меня на свои шумные гребни и уносили вперед, всё дальше от гигантских волн с внешней стороны рифа. Вдруг я почувствовал под ногами что-то твёрдое. Не успел я понять, что это было, как очередная волна пронесла меня ещё на какое-то расстояние, и я оказался стоящим в воде по пояс. Я сделал несколько неуверенных шагов, отдышался и огляделся. Вокруг меня – безбрежный океан, только беспорядочное движение потоков воды, пены и фосфоресцирующих брызг. Когда новая волна отнесла меня ещё на несколько метров, глубина оказалась чуть выше колена. Очередная волна смыла меня, и мне пришлось плыть. Когда волна отхлынула, я попытался встать на ноги, но дна нащупать не смог. Это означало, что меня вынесло в лагуну, а риф остался где-то позади. Стало непривычно тихо, глухой рокот океана слышался где-то за спиной. Казалось, что я очутился в спокойной бухте. Я решил вернуться на риф и отдохнуть. Я снова огляделся. Кромешная тьма. Кругом – ничего. «В центре лагуны обязательно должен быть остров», – вспомнилось мне из уроков географии. Я поплыл, стараясь держать шум прибоя за спиной, но примерно через полчаса, это стало трудно делать. Шум слышался то справа, то слева, то сразу со всех сторон. Тогда я решил плыть так, чтобы шум прибоя всё время удалялся. Я менял направление много раз, двигаясь просто «на тишину», в сторону предполагаемого острова. Наконец, шум прибоя стал слышен только с одной стороны. Я повернулся к нему спиной и поплыл. Уже больше часа я плыл в лагуне. Было как-то непривычно двигаться среди этой внезапной тишины, по поверхности гладкой, как озеро. Всплески воды при каждом неосторожном движении казались слишком шумными и, как фальшивые аккорды, искажали нежную мелодию тишины. Я, наконец, мог оглядеться.
Внезапно подумалось об акулах. Первым делом я осмотрел все участки своего тела. Боли нигде не чувствовалось, но я знал, что в воде даже глубокая рана не вызывает болезненных ощущений. Свечение планктона позволяло мне отчетливо различать поверхность кожи до тонких волосков на руках и ногах. Слава Богу, крови нигде не было. Я читал, что в лагунах акулы не трогают местных жителей и нападают только на чужих, как это делают деревенские собаки. Мне пришла в голову странно-дикая мысль, что акулы могут просто бояться меня, – я, наверное, представляюсь им непонятным, светящимся чудовищем. Ведь многие глубоководные обитатели моря имеют собственное свечение – ясно, что не от хорошей жизни. Глубина в этом месте была небольшой, и я видел, что дно подо мной излучало массу света. Это были, несомненно, живые коралловые рифы. Я много читал о них, мечтал их увидеть хоть одним глазом, и вот они открылись передо мной во всей своей красе, неожиданно, среди ночи...
Шум прибоя слышался далеко, напоминая раскаты грома. Я продолжал плыть, стараясь удерживать его за спиной. Плыть становилось всё труднее и труднее. Кроме общей усталости, я чувствовал, что моё дыхание стало учащаться. Мне просто не хватало воздуха. Я жадно ловил его ртом и стал хрипеть. Глубина подо мной была уже не больше пяти метров. Вдруг на фоне темного неба я разглядел верхушки пальм. Они были не очень далеко, и я поплыл к ним. Дышать я уже почти не мог и только хрипел. В последний раз я попытался нащупать ногой дно... и вдруг, не веря себе, почувствовал под ногой твердую опору. Я стоял по грудь в воде и не мог поверить, что всё-таки доплыл. Впереди, насколько можно было различить, темнела вода лагуны. Место было мелкое, и мне пришлось долго брести по грудь в воде, плыть снова и опять брести по пояс в воде, прежде чем я ступил на берег.
Пошатываясь, я вышел на песок у подножья высоких пальм. За мной тянулся ручей светящейся воды, а тело моё сверкало, словно бальное платье, усыпанное блестками. Только теперь я почувствовал себя в полной безопасности. Я сел на песок и прислонился к пальмовому стволу. Земля подо мной всё ещё качалась, и мне пришлось крепче прижаться к пальме спиной, чтобы не упасть. Ни единая клеточка во мне не хотела шевелиться. Тихо шелестели листья где-то высоко над головой. Среди редких облаков были видны редкие звезды. Справа и слева вдоль берега тянулись цепочки пальм, их вершины ясно выделялись на фоне ночного неба. Где-то там, по ту сторону лагуны, шумел рокот прибоя. Я закрыл глаза и полностью расслабился.
«Океан любит меня, он вынес меня на берег, как на ладони», – подумал я. Чувство ответной
любви затопило мою душу. Моё тело будто исчезло, растворилось. Последнее, что я помню, был звук обрывающегося рокота прибоя. Моё «Я» внезапно расширилось и стало включать в себя огромное пространство. Я мог смотреть сверху на океан, на остров, я был среди звезд, плыл облаками в ночном небе. Я был каждым деревом, каждым цветком, я проносился ветром по верхушкам пальм, я был отражением звёзд в зеркале лагуны. В меня вошла одушевленная Тишина...
А когда через некоторое время она незаметно исчезла, в душе моей сохранилось чувство бесконечной благодарности, которое оставляет после себе любовь, которая навсегда озаряет душу. Ко мне постепенно возвращались обычные ощущения: я опять чувствовал тело, сознание нужно было направлять, как узкий луч света, по очереди с объекта на объект, с одной мысли на другую.
На берегу было очень тихо. Собрав силы, я встал и прошёлся вдоль берега. Я был один на всём берегу лагуны. Почувствовав неодолимую усталость, я лёг и тут же заснул на песке под пальмами. Спал я недолго. Меня разбудили укусы муравьев и москитов. Моё тело всё ещё продолжало светиться. Стоило мне поднести ладонь к любому мелкому объекту, который я хотел разглядеть, и я мог видеть его достаточно хорошо в своем собственном свечении. Свечение тела затухало медленно. Почувствовав сильный озноб, как при солнечных ожогах, решил пойти вглубь острова, там могло быть теплее. Пальмы росли только на побережье, дальше начинались банановые заросли, и я долго шёл среди них. Потом стали встречаться незнакомые деревья и кустарники, обвитые лианами, приходилось перешагивать через полусгнившие стволы и громадные ветви с крупными листьями. Я с любопытством рассматривал всё вокруг. Так вот какие они, эти таинственные тропические джунгли! На ногах у меня не было ничего, и поэтому идти было трудно. Я часто останавливался и прислушивался. Вокруг раздавались странные, незнакомые звуки. Я различал крики ночных птиц, слабый писк насекомых, звуки, напоминавшие плач ребёнка, глухой вой, лёгкое рычание, а иногда как будто человеческий крик. Часто слышалось шуршание в кустах – наверное, я вспугивал птиц и каких-то мелких животных. Один такой шорох, плавный и долгий, заставил меня насторожиться. На всякий случай я замер на месте и стоял, не шевелясь, пока он не затих. Заросли сомкнулись в непроходимую чащу, под ногами захлюпала вода. Воздух стал густой и тяжёлый. Всё это было прямыми предвестниками болота. Я решил повернуть назад. Через некоторое время в воздухе снова сильно почувствовался запах моря и водорослей, по вершинам деревьев пронёсся ветер, резко и сухо зашуршали банановые листья.
Вышел на берег лагуны уже в другом месте. В теле чувствовалась усталость, и я решил немного отдохнуть. Набросал свежих банановых листьев под пальмой и с удовольствием растянулся на них во весь рост.
Подремать удалось недолго, укусы москитов оказались очень чувствительными. Примерно через час я отправился наугад вдоль берега. Я чувствовал себя новорожденным Адамом, мир стал для меня совершенно новым, неизвестным и прекрасным. Я прошел какой-то психологический барьер этой ночью. Хорошо помню себя до момента, когда услышал внутренний голос и поплыл на шум прибоя. Когда на меня обрушились гигантские волны, мне было не до самоанализа, но каким-то внутренним чутьём я ощущал, что стал совсем другим человеком. Вся моя прежняя жизнь отделилась от меня за то время, что я был в другом мире. Там я будто родился заново. У меня не осталось ни единого неприятного воспоминания, никаких отрицательных эмоций. Все душевные раны – а их было немало – затянулись. На мне больше не висит груз прошлого. Человек, не испытавший этого, даже не подозревает о его тяжести. Наверное, все мы, кроме детей, носим в себе маленький ад и в сознании, и в подсознательном. Когда я вышел на берег, то уже знал для себя, что испытал всё и прошёл через всё. Исполнились все мои мечты. У меня пропала прежняя зависть к знаменитым героям. Я стал тем, кем должен был стать от рождения – человеком. Исчез тайный, мучивший меня комплекс неполноценности. Я ступил через Порог. Первый раз в жизни я наслаждался самим собой. Никакой ностальгии, которой я так боялся, не было и в помине. Не было и страха пред будущем.
Есть мне не хотелось, только пить, но я был далёк от состояния, когда умирают от жажды. Я никак не мог привыкнуть к удовольствию от ощущения земли под ногами. Идти было так приятно. Песок был крупным и чистым, морской бриз ласково освежал кожу. По дороге мне попался круглый предмет величиной с детский мяч. Я догадался, что это кокосовый орех. Разбить его упругую волокнистую кожуру оказалось непросто. Молока внутри не было, я вспомнил, что оно бывает только в зелёных орехах, для этого нужно было лезть на вершину пальмы, и я решил отложить это на завтра. Почему-то я совсем не видел обезьян на деревьях – может быть, они все спали…
Я чувствовал себя Робинзоном Крузо, я уже был влюблен в свой остров. На нём было все, о чём только можно мечтать: высокие горы, зеленые джунгли и вокруг – тёплый океан до самого горизонта. «Придется открывать всё заново, начинать жить с нуля!» – замирало моё сердце от восторга. Самое главное – добыть огонь. Можно высекать искры кремниевыми камнями, а если их не будет – получать его трением. Я сумею развести костер, чтобы обогреться, отпугивать животных и выжигать угли для приготовления еды. Ядовитые насекомые и змеи меня уже не пугали. Из тонких лиан я сплету тетиву для лука, а из обожжённого дерева и каменных наконечников сделаю копье и стрелы. Еды – я был в этом уверен – найду сколько угодно в джунглях и в море, буду ловить рыбу, искать крабов и съедобных моллюсков. Пресную воду можно найти в кокосовых орехах и стеблях растений. А одежда мне просто не нужна – живут же дикари всю жизнь без одежды! Найду укромное место и построю себе хижину – на острове должен быть бамбук, это самый лёгкий строительный материал. На крышу пойдут банановые и пальмовые листья. А потом я начну исследовать весь остров с побережья, каждый километр, каждую гору, каждую бухточку!
Сбылась великая мечта: я был обладателем тропического острова. Что может с этим сравниться? Разве путешествие на другую планету? Я никогда не был так богат!
Я шёл по берегу лагуны среди пальм и чувствовал себя счастливейшим первооткрывателем.
В эту минуту мне ужасно хотелось танцевать. Греческий танец сиртаки!!! Что сильнее может прожечь душу и в счастье, и в горе! Я широко раскинул руки, положив их на плечи двух воображаемых друзей, «услышал» начальные аккорды и сделал первое движение.
Я танцевал сиртаки на песке под пальмами и хохотал от счастья и от радости!!!