Это глава из небольшой сказочнной повести "Поющие драконы", в которой я в лёгкой форме попыталась донести до читателей информацию о силе мысли и возможностях человека, подаренных ему Творцом.
С того памятного дня прошло уже несколько месяцев. Да-да. Совершенно неожиданно Варвара Костылёва застряла на затерянном в океане скалистом островке. О, разумеется, первое время она совершала неуклюжие попытки вернуться домой. Варя очень переживала за маму. В конце концов, она решила, что та уже перестала её искать и оплакивать. Возможно, мысленно, мама давно похоронила свою единственную дочь...
Лин Дин не утешала девочку.
– Завершив свой путь в этом мире, ты мгновенно вернёшься в свой, – сказала она однажды.
Варя лежала на животе, прямо на гладкой пластине вывернутого из земли камня. Холода она не чувствовала. На ней была тёплая кожаная куртка, подбитая серым мехом и толстые непромокаемые брюки. Девочка усмехнулась, вспомнив историю их появления…
Первая ночёвка на острове оказалась отвратительной. Во-первых, было совсем не темно. Серые сумерки всё длились и длились, обволакивая душу тупой безнадёжностью. Во-вторых, девочка совершенно замёрзла. Она немного побегала, помахала руками, растёрла щёки и уши. Однако это не помогло высушить набрякшую от влаги одежду.
Сияющая Песня была невозмутима.
– Ты разве не нуждаешься в отдыхе? – спросила она.
– Я нуждаюсь! Я нуждаюсь в своей тёплой кровати!
– Что же тебе мешает?
Варя с яростью взглянула на Лин. Похоже, над ней издеваются?
– Ты можешь придумать кровать.
– Как это?
Дракон молчал. Внутри Вари булькали и лопались пузырьки злости. Она была переполнена этим мутным варевом до краёв, но не смела выплеснуть своё бешенство на дракона. Хуже всего было то, что Лин Дин об этом знала.
В конце концов, девочке удалось ненадолго уснуть, и в краткий миг пробуждения ей даже померещилось, что она дома, в знакомой уютной пастели. Но едва разлепив веки, она вспомнила, где находится.
– Скоро я умру. От холода и голода, – прошептала Варвара, даже не пытаясь подняться с более-менее сухого пятачка земли, который она нашла перед сном.
– Не умрёшь. На этом острове, рядом со мной, ты можешь жить вечно.
– Тогда заболею. И буду болеть вечно.
– Ну, если тебе так хочется…
– Лин Дин, что тебе надо от меня? – тусклым голосом спросила Варя, глядя куда-то в беспросветную серую кашу облаков.
– Хочу, чтобы ты пела.
Девочка села и уставилась на дракона. Конечно, издевается!
– Подожди, Варвара, – торопливо заговорила Лин, явно волнуясь. – Ты не поняла. Не успела понять, куда же ты попала. Наш мир, наш сияющий мир соткан из песен. Вместе с Серебряным драконом мы давали жизнь всему, что ты видишь. И чего уже не видишь. Когда он оставил меня, я не смогла больше создать ничего нового. Потому что во мне не осталось новых мелодий. Старые тоже стали забываться. Моей силы, моих струн едва хватает, чтобы взрастить эти лысые кустики… Но посмотри, что создал за это время Серебряный!
Лин Дин взмахнула жестяным крылом. Ветер упругим мячиком метнулся в лицо Варе. Та невольно закрыла глаза и увидела… Она увидела необозримые ледяные просторы. Миллиарды алмазных кристалликов громоздились друг на друге, создавая небывалые по красоте формы. Некоторые кристаллические создания двигались. Они были живые! То ли деревья, то ли гигантские цветы сплошь изо льда качались на ветру, изредка роняя вниз хрустальные лепестки. Бесконечное пространство, сотканное из ажурных льдинок и никогда не тающих снежинок. Великолепное и холодное.
– Это… это просто Царство Снежной Королевы! – выдохнула девочка, открыв глаза.
– Это царство Обо Мана, – грустно ответила Лин, – и в нём нет места солнечным лучам, тёплым лужам и пушистым зверькам. Ничему и никому, кроме него самого.
– А причём тут Серебряный Дракон?
– Поющий Свет даёт Обо Ману творящую силу. Серебряный Дракон поёт, Обо Ман навязывает ему свою мелодию и что-то, что заменяет мой Золотой Свет… И вот, пожалуйста. Рождается ледяной мир.
– Понятно. Почти. Зачем тебе я?
– Ты будешь петь. Вместе мы сможем воскресить эту землю.
– Я?! – Варя мгновенно вспомнила своё мурлыкание на кухне и стук в стену рассерженной соседки. С таким то богатым музыкальным опытом просто нелепо тягаться с Серебряным Драконом! Которого создал на заре мира Великий Отец…
– Твоих предков тоже он создал, – вежливо заметила Лин.
– Да ну?! А я пятёрку получила, когда рассказывала, что мы все от обезьян произошли.
– Обезьяны не поют. Ты поёшь. Я буду твоим Светом, ты – мелодией. У нас получится. Давай попробуем? – в голосе Лин жалобно звякнули и оборвались какие-то тонкие струны.
– Я, конечно, не против. Но как?
Сияющая Песня радостно тенькнула своими колокольцами и стала рассказывать. По её словам выходило, что творить очень легко. И весело. Надо просто петь и одновременно представлять себе своё творение. Во всех деталях. Петь надо вдохновенно. Представлять – старательно и очень быстро. Лин подхватит мысль и наполнит её светом. Мысль материализуется. Всё. Очень просто.
– Чего бы тебе сейчас хотелось больше всего? – спросила Лин.
Варя быстро представила себе чай с лимоном. Сладкий, горячий чай. Он наполнит теплом её продрогшее тело… Лимончик приятно пахнет…Во рту тает кислинка…
– Пой, – шепнула Лин Дин.
Варя прикрыла глаза и запела свою «чайную» мелодию:
–Чайник на плитке.
Ля – ля, траля – ля…
И тут же поперхнулась. Во рту у неё был самый натуральный чёрный чай. Еле отдышавшись, Варя рассмеялась, подивившись собственной глупости. Нет, чтобы представить в руке чашку чая! Она его сразу в рот запихнула… Однако во рту представить себе еду оказалось легче. Гораздо легче.
Лин Дин старательно наполняла светом и силой все мысленные образы девочки.
Вот Варя держит в руке чашку. Белую, с цветочком на боку. В чашке дымится чай и плавает кружок лимона. Большой такой. Тут Варя заорала от неожиданности. В руке у неё на самом деле появилась чашка, только без дна. Дно в чашке забыла представить. А творение своё в деталях надо представлять! Весь чай на коленки и вылился.
Варя бросила представлять чай и занялась одеждой. Пора уже переодеться во что-то сухое и тёплое! Промучившись несколько часов с вещами, которые очень походили на одёжки для бумажных кукол, потому что она видела их только с одной стороны. Варя, наконец, вспомнила как следует свои старые, застиранные добела джинсы. Со всех сторон вспомнила! От одной мысли, что сейчас ей станет теплее, Варя повеселела и запела что-то бодрое и маршеобразное. Лин радостно пыхнула золотым светом. И тут Варя обнаружила, что уже не мёрзнет.
Она растерянно замолчала.
– Что это, Лин? Почему мне не холодно? Я же ещё не переоделась?
– А зачем переодеваться? Ты же представила, что тебе тепло, вот мысль твоя и исполнилась.
Варя бросила на землю сухие джинсы, которые она добывала из воздуха уже несколько часов и захохотала. Творить что-то, действительно, было очень весело.
Через недельку Варвара научилась не только создавать удобную одежду, но и «стряпать» разнообразные блюда. Конечно, если бы она не готовила себе еду с детсадовского возраста, это умение далось ей значительно труднее. Но Варя уже давно знала, что блинчик – это не просто дырчатый румяный кружок. Мысленно замесить тесто и спечь блин оказалось гораздо быстрее, чем стоя у плиты.
Лин Дин была весьма довольна успехами своей ученицы. Так прошло несколько месяцев…
И вот наступил новый день. Такой же хмурый, пронизанный сыростью и грибным запахом. День, ничем не отличающийся от предыдущих. Девочка неторопливо поднялась с плоского камня на краю скалы. На нём было очень удобно лежать и смотреть вниз на белое кружево прибоя. Странно было ощущать себя частью этого древнего мира, странно было поверить в свою новую жизнь, которая теперь запросто может обернуться вечностью, если она не захочет покинуть Ло Шань. Так уж устроен этот мир: участвующий в творении не может исчезнуть в никуда.
Он будет длить и длить cвоё существование, создавая новые жизненные формы.
– Кстати, о жизненных формах, – услышала Варя в голове знакомый музыкальный голос.
Да, она уже давно поняла, что просто слышит мысли дракона, однако, сама по привычке открывала рот, чтобы пообщаться с ним.
– Ну не получается у меня! – раздражённо отозвалась девочка, повернувшись в сторону возлежащей неподалёку золотой горы.
– Получится.
– Не получится!
– Так нельзя говорить.
– Наверное, я недостаточно умна и недостаточно талантлива.
– Наверное, ты просто ленива.
Варя почувствовала, что закипает подобно любимому чайнику в белый горох. Вон он. Валяется в кустах. Зачем-то она его сотворила. И зачем только? Газовой плиты на острове-то нет.
– Давай, попробуем ещё раз. Сегодня хороший день. И ты смеялась во сне. Что тебе привиделось?
Варино раздражение погасло, словно уголёк, на который плеснули водой. Правда, что же ей снилось сегодня? Она закрыла глаза и вытянула руки перед собой. Вот так она стояла во сне и чувствовала в пальцах тёплые войлочные треугольнички ушей. Наверняка – рыжие. А потом в ладошку ткнулся мокрый холодный нос. Постепенно перед мысленным взором девочки нарисовался статный красавец пёс. У него была жёсткая густая шерсть, хвост колечком и широкая сильная грудь ездовой собаки. Мечта трёх последних лет её грустной городской жизни – живая лайка. Которая должна была рычать и скалить свои острые зубы на проходимца Богданова.
Варвара почувствовала внутри себя тёплый золотой свет и поняла, что Сияющая Песня подхватила её мысль. Ей оставалось только запеть. И она стала тихонько напевать что-то заунывное. Что-то такое, что тысячу лет назад пели эвенки, разъезжая в своих упряжках по тундре.
В горле стало горячо и щекотно, восторг наполнил её грудь и почти приподнял над землёй… А потом всё пропало. Нет, не всё! Варя открыла глаза и с радостным изумлением обнаружила прямо перед собой пса. Живого и настоящего.
– Я же говорила, что у тебя получится, – выдохнул дракон.
– Да! Да! Иди сюда, лохматик! Иди мой хороший… Я тебя, наконец, поглажу. Родненький мой, золотой… Что же ты будешь кушать здесь?
– А ничего, – отозвалась Лин. – Ты забыла придумать его внутри. У пса нет желудка…
– Боже! Это же кошмар! – Варя с ужасом уставилась на своё творение, которое как ни в чём не бывало, прыгало перед ней на всех четырёх лапах. – Но, он же тогда не сможет жить.
– Не сможет.
По щекам девочки покатились горячие слёзы. Она судорожно обняла тёплую собачью шею, не в силах представить эту жуткую картину: целиковая, словно выточенная из камня собака. Обтянутая пушистой шкуркой.
– Не плачь, Варюша… Пёс не умрёт. Он совершенно нормальный. Я помогла тебе, добавив в твой образ недостающие звенья. Всё-таки я живу дольше… И знаю гораздо больше. Я получила огромную радость, впервые за тысячу лет создав новую жизненную форму. Благодарю тебя.
И Сияющая Песня величественно преклонила перед девочкой голову, согнув свою длинную змеиную шею. Та без сил опустилась на землю, оглушённая пережитыми эмоциями. Пёс радостно носился вокруг, нюхал воздух и вёл себя совершенно как обычная земная собака в самом расцвете сил.
«Сделаю ему для начала блинчик. Со сметаной, – подумала Варя. – А потом придумаю каких-нибудь леммингов. Пусть охотится».