Сейчас уже и не вспомню, как и почему она появилась в моей квартире. По роду деятельности не особо нуждался в подобном предмете, но с незапамятных времён тяготел к таким. Может потому, что в те времена, когда сиживал на учебной скамье, мы подобными не пользовались. Тогда были обычные, на двенадцать, восемнадцать, двадцать четыре, тридцать два и девяносто шесть листов. Тетради стандартного ученического формата. А эта была ОСОБОЙ - вертикального альбомного формата. В крупную, нестандартную клетку. Новая совсем – ни одна страница не тронута. Перекладывалась она в моём холостяцком жилище с места на место. Кочевала из комода на журнальный столик, со столика на кухню, из кухни пряталась в коридорную антерсоль. Листов из неё не дёргал – записок писать дома было некому. Как-то раз или два попробовал её приспособить под каталог своей фонотеки, но неудачно – долго и много писать приходилось. Был сторонником подробного описания своей музыкальной коллекции, но заполнять все сведения о катушках, кассетах, пластинках и только появившихся компакт-дисках было хлопотно – поэтому оставил эту идею «до лучших времён». Так мы и жили, в одном квартирном пространстве, не мешая друг другу. Я и тетрадь.
Но однажды некое происшествие настолько всколыхнуло душевную часть меня, что захотел, записав историю на бумагу, запомнить о ней надолго. Вот тут и пригодилась эта альбомно-форматная крупноклеточная тетрадь. Потом долго упомянутый рассказ хранился на её страницах одиноко. Было даже, забыл о самой тетради, как и о простом умении писать авторучкой, забросив её повыше. На кухонный шкаф,.
Немногочисленные гости дома. Не вечеринка в сегодняшнем понимании – так, посиделки. Такие мероприятия иногда проводились по пятницам. Участвовали в них преимущественно близкие друзья. Выпить-закусить, о жизни поболтать, о работе, творческих планах, идеях потрепаться. Сегодня кроме этой программы ещё и с безумной идеей – смешать водку со сгущённым молоком – получив крем-коктейль. Перемешивать нужно было качественно, поэтому придумал в качестве отсутствующего в хозяйстве миксера использовать ручную дрель с проволочной петлёй на месте сверла. И вот как раз проволочку нужную и полез искать на шкаф – а там бах – ТЕТРАДЬ.
Гости почитали первую «пробу пера», поулыбались в нужных местах, в соответствующих сюжетных моментах посопереживали героям повествования. И вдруг, к моему удивлению, одна из гостей говорит: «… а дай-ка мне, Серёга, этот рассказик – я его в нашей газете опубликую». Думаешь потянет? – поинтересовался я, но не стал зажимать «материал». На вырваных из этой-же тетради листах девушка переписала своей рукой моё изложение, уточняя непонятные, по причине скверного почерка, слова и обороты.
Привычным движением, предъявив пропуск дежурному, прохожу на территорию телекомпании «Премьер» - я тут работаю. Редактором музыкально-развлекательных программ. Ещё по пути на работу, в переполненном троллейбусе, чтобы не раздражаться от давки тел и противостояния характеров, мысленно составляю планы на неделю. Понедельник – задач много. Заходя в холл, не отвлекаясь от своих рабочих мыслей, краем глаза замечаю, что большая часть работников – журналисты, операторы, монтажеры – собрались тут-же, в холле, пьют утренний кофе и встречают меня открытыми улыбками. Саня Кучер, наш координатор службы новостей, делает шаг навстречу, из-за спины достаёт местную газетёнку, во второй руке протягивает «паркер» и, улыбаясь, как-то уж очень искренне и неподдельно говорит: – «Серый! Подпиши…» Я в тихом замешательстве. Беру в руки газету. Так и есть – на развороте, в литературной рубрике, объёмный рассказ, к нему рисуночек, простенький «от руки», и внизу справа мои имя и фамилия. Гостья – журналистка назвала моё творение «Солнышко» - непритязательно, но точно по отношению к самому рассказу. А я к этому времени уже и забыл о двух выдранных из тетради листах. В то утро таких газет у работников «нашлось» ещё штуки три-четыре. Редко выдаются понедельники с таким хорошим настроением.
После этого не «бросился с головой в литературную деятельность». Но тетрадь, альбомно-форматную, в крупную нестандартную клетку, далеко прятать не стал. С того дня она «законно» прижилась на журнальном столике, ожидая своей востребованности. Но так сложилось, что в будущем ещё долго ничего заслуживающего её (тетради) внимания не происходило. Упомянутый выше рассказ так и оставался первой и единственной записью, да ещё неоконченный список компакт-дисков…
Для одиноко живущего, молодого мужчины очень хорошо, когда есть работа, в которую возможно, как по необходимости, так и умышленно, окунуться с головой. Не остаётся времени на одолевающие мысли о вечном. Но как от них не бегай – временами, когда присаживаешься перекурить после скромного домашнего ужина с пятничной выпивкой, мысли эти хитро чувствуют ситуацию и догоняют… На обложке тетради, рекламирующей пиво «Хэйнекен», лежит китайская чернильная ручка с позолоченным пером… Рука быстро и уверенно успевает за догнавшими мыслями заполнять словами, стройно складывающимися в предложения, строки в крупную клетку. Мягкий бас Стинговской гитары и его-же вкрадчивый голос, словно катализатор – обостряют чувства. И уже нет границ однокомнатной квартирки, мирно приютившейся на верхнем этаже хрущёвского дома. Я лечу в безграничном пространстве, словно подсоединился к высшему разуму, который и диктует мысли из своего секретного, доступного далеко не каждому, банка данных. И мысли эти, кажется сто лет, ждали своего часа, чтобы однажды с Божьей помощью и с помощью позолоченного пера материализоваться на древнейшем из носителей информации – листе бумаги. Из невидимых потоков, блуждающих во вселенной превратиться в доступные для любого читающего… В конце дата, время (в основном ночное), и подпись. Потом такие «финалы» стали традиционными. Но тут-же перечитывать изложенное никогда не рисковал. Та-же сила свыше подсказывала – попробуй осмыслить сказанное не читая, пропусти через себя, прочувствуй, и… забудь. И я забывал. На неделю, две.
Главным критерием оценки качества, перечитывая записанное ранее, было услышать звучание тех струн и нот, которые спровоцировали взять ручку и открыть тетрадь. Несколько раз было так, что не понимал, или не слышал, или не чувствовал то, о чём «говорил голос свыше» две недели назад. Такие записи из тетради просто «удалялись». Но чаще было наоборот – снова был слышен тихий и могущественный голос вселенной, сквозь буквы и строки начинали проглядывать звёзды далёких миров, душой овладевали необъяснимые чувства, звучали аккорды партии, двухнедельной давности… Это можно оставить…
Разные времена, эмоции, догадки и утверждения сегодня хранит в себе альбомно-форматная тетрадь, в крупную нестандартную клетку. Хранит в себе тайны в виде мыслей - о любви и предательстве, дружбе и вражде, пьянстве и отчаянии, оптимизме и вере в будущее, о детстве и старости, о Земле и Небесах - да мало-ли о чём ещё. И живёт тетрадь своей жизнью. Иногда подолгу – год, а то и больше не напоминает о себе…
* * *
Сегодня, поздним вечером, на кухонном перекуре, вдруг понадобилось мне зарисовать эскиз какой-то железки. Карандаш уже в руке, и тут, откуда не возьмись в руку сама «запрыгивает» обложка с рекламой пива. Начинаю листать – об эскизе и забыл уже… Снова знакомые и, последнее время так редко слышимые, аккорды заполняют маленькое пространство, вытесняя ненужные в данную секунду, кухонные шкафы, газовую плиту, кастрюли, столы, ложки, мочалки…
Особенно интересно, перечитывая собственные мысли, наблюдать за твёрдостью почерка, сменой цвета чернил, "разрывами" датой, в одной, цельной по сюжету, мысли. Вот тут видно, как дрожала рука, а в этом месте дрожала душа, а эту часть повествования оборвала шестая подряд рюмочка «крепкой» – резво бежавший в начале почерк захромал, проковыляв ещё несколько строк, споткнулся и совсем упал…
Двадцать первый век. Привычка порой записывать свои мысли и эмоции осталась ещё с прошлого тысячелетия. Нельзя сбрасывать со счетов технические достижения человечества. И поэтому большая часть из записанного была «материализована» посредством мерно постукивающей клавиатуры и мерцающего монитора. Некоторые из тетрадных записей тоже перекочевали, перевоплотившись из рукописных в «печатные», в непостижимые уголки памяти компьютера, при этом утратив в некоторых местах стройность, или скорее нестройность почерка. От чего потеряли некую живость и первозданность. Вот и сейчас, подержав в руках, полистав слегка подёрнутые желтизной, тетрадные листы, зазвучав в унисон с их музыкой не за китайскую ручку с позолоченным пером взялся, а присел к монитору… Но ведь, в конце концов, не это главное. Благодарить стоит Бога, или ещё кого-то, за умение пусть реже, но как и прежде чутко слышать те ноты, аккорды, тот тихий, уверенный и вкрадчивый голос, что «диктует мысли из своего секретного, доступного далеко не каждому, банка данных».
Ну а тетрадь, альбомно-форматная, в крупную нестандартную клетку, пусть остаётся – она дорога мне как память. Более того – оказывается, что может быть и источником вдохновения. Наверное, потому, что к компьютеру могут быть подключены проводами только реальные персонажи\люди. Голоса свыше компьютер не слышит, и записывать под его диктовку не умеет. Так ему и надо...
P.S. – Только сейчас заметил: под рекламой пива некрупным шрифтом написано «всё познаётся в сравнении» - вот уж воистину…
16.01.2008