Плагиатор и нимфетка (из воспоминаний следователя)
Расскажу об одном дежурстве, хорошо запомнившемся мне (более 20-ти лет прошло, а не забылось).
День прошёл относительно спокойно. Часов в шесть вечера сыскари привели ко мне воришку, находящегося в розыске и отловленного ими. Допросил его. Ворюга во всём признался, а потом вдруг начал откровенничать.
- Я ведь, гражданин следователь, как на скользкую-то дорожку попал… Случайно, можно сказать. Воспитывался в приличной семье.
- Папа профессор, мама педагог? - спросил я с иронией.
- Вот вам смешно, а мне каково, можете вы понять и хотя бы выслушать заблудшую душу?
- Может, овцу? Ну, ладно, давай, пой песню поэт, происшествий сегодня всё равно не наблюдается, - сказал я, понимая, что вор хочет меня разжалобить и начнёт сейчас нести всяческую дребедень в надежде, что его отпустят до суда на свободу.
- Вы сказали – поэт... А я и в самом деле пишу стихи и даже песни. Эх, нету гитары, а то изобразил бы вам…
- А без инструмента не можешь?
- Да запросто. Послушайте мою последнюю вещь. Она мне особенно дорога. Ведь написана в предчувствии того, что вот-вот окажусь в застенках, - и задержанный громко запел:
"Я сижу в кабинете и вижу с тоской
Во дворе милицейские «Волги».
Вспоминаются годы, что были с тобой,
Только как же те годы недолги".
Ух, ты, подумал: и в самом деле на стихи похоже.
Посмотрел на исполнителя. Из его глаз сочились слёзы. В это время в кабинет зашла следователь Ирина Якимова. Указал ей на задержанного.
- Послушай, какие песни наш контингент сочиняет, - и обратился к «сочинителю»: - продолжай…
Тот, швыркнув носом, запел дальше:
"Так хотелось бы выплакать горькую боль,
Что давно мою душу терзает.
И найти бы забвенье, найти бы покой…"
Тут Ирина захохотала:
- Да он тебе по ушам трёт. Это песня Аркадия Северного. Она у меня на кассете есть.
Я всегда увлекался исполнителями, работающими в стиле, называемом ныне – «русский шансон», и много песен слышал в исполнении подпольного тогда певца Аркадия Северного. Такая песня мне не попадалась. И неудивительно. Через несколько лет, когда песни в исполнении Северного стали издавать легально, я узнал, что их он записал не одну сотню…
Арестованный смутился. Хотел что-то сказать в своё оправдание, но я вызвал конвойного и попросил увести плагиатора в камеру.
Несколько часов меня не тревожили, а когда начало темнеть, оперативный дежурный сообщил: поступило заявление о групповом изнасиловании. Он тут же успокоил меня, сказав, что преступники установлены, и с минуты на минуту их доставят в ОВД.
Изнасиловали несовершеннолетнюю, и заявление нужно было принимать от её родителей. Ко мне вошёл отец пострадавшей. Говорил он с трудом, то и дело хватался за сердце и глотал таблетки. Я быстренько допросил родителя и пошёл за его дочкой, которая ожидала в «предбаннике» райотдела.
- Только умоляю, вы поделикатнее с дочерью. Ведь она такое пережила, - напутствовал меня папаша. - Она ещё совсем ребёнок.
«Малолеток» положено допрашивать в присутствии педагога, но где его найдёшь в такое время? Решил взять пока объяснение с потерпевшей. Так обычно и делалось.
Перед «дежуркой» я увидел ярко раскрашенную девицу в коротенькой полупрозрачной юбочке и чёрных колготках.
- А где жертва насилия? - спросил у начальника смены.
- Вот она, перед тобой стоит. Зайди-ка ко мне.
Я попросил девушку немного подождать, а сам заскочил в дежурную часть.
- Сейчас инспекторы угро беседуют с насильниками, - сказал дежурный. - Те не отрицают факта сношения, но утверждают, что всё свершилось по согласию. Понимаешь, в чём дело, они ведь насиловали девчонку на чердаке пятиэтажного дома, втроём. Подумай, как бы они загнали её туда против воли на виду у людей?
- Да, что-то тут не так, - сказал я и направился к кабинету вместе с размалёванной потерпевшей.
- Входите, - пригласил девушку, - А вы подождите пока в коридоре, - предложил её отцу.
Вдруг и на самом деле никакого изнасилования не было, а разве при папе девочка признается?
Присев на стул, девчонка первым делом лихо забросила ногу на ногу, изрядно оголившись.
Ого, подумал, а она явно не подарок.
- Сейчас без спешки и спокойно поведай мне о происшедшем. Что произошло с тобой сегодня? - обратился к несовершеннолетней.
- Что, что… Оттрахали меня втроём эти шакалы.
Для себя отметил, что девушка ведёт себя более чем странно для зверски изнасилованной недавно группой товарищей.
Таня, так звали пострадавшую, без стеснения рассказала кто, что и как делали с ней на чердаке.
- А каким образом они тебя туда затащили? - спросил я.
- Сама пошла. Думала покурить и выпить.
- Так ты и пила с ними?
- А чего тут такого? Пятнадцать лет, чай, не маленькая.
Мне требовалось установить, жила ли ранее Татьяна половой жизнью, и я спросил её об этом.
- Какой жизнью? - не поняла она.
- Ну, ранее когда-либо ты совершала с кем-нибудь половой акт?
- Это как? - снова не поняла меня девушка.
- Бывала ли ты в подобных ситуациях с мужчинами, как сегодня…
- В смысле траханья, что ли?
- Можешь называть это так.
- Вот вы, какие тут умники… Половой акт… жизнь… Нормально, что ли, спросить не можете? - усмехнулась потерпевшая.
- Может, в матерной форме к тебе обращаться?
- Да ты не стесняйся. Если надо, то можешь и матюгами, - перешла на «ты» девчонка. - Оно ведь так понятней. А то начнёте опять, как недавно эксперты ваши… член, зерекция…
- Эрекция, - поправил я.
- Вот я и говорю, спроси как проще, а то про обычное дело столько слов замысловатых придумали.
После подобных заявлений я ещё более засомневался в преступном характере деяний задержанных подростков. Скорее всего, здесь что-то другое.
- Так жила ты ранее половой жизнью или, чтобы тебе проще было понять, являлась ли ты девочкой до сегодняшнего дня?
- Да какая, блин, девочка… Чего нет, того нет, - вроде даже оскорбилась Татьяна.
- Хорошо, тогда расскажи, когда ты начала жить половой жизнью и с кем?
- А это обязательно?
- Мне положено всё выяснить.
- Ну, спала я с одним парнем год назад. Против моей воли произошло.
Ещё не лучше. Сейчас всплывает изнасилование годичной давности.
Татьяна нехотя рассказала о связи с мужчиной. Я снова спросил:
- А до этого ты жила половой жизнью?
- И ранее случалось… Насиловали тоже.
Я чуть со стула не упал. Мне ведь все факты проверять надо.
- Почему же ты в милицию не заявляла?
- А зачем? Я сама за тем парнем бегала. Он старше меня на десять лет. Мы с ним несколько раз переспали, а потом он бросил меня. Даже травануться хотела тогда с досады…
- Какое же тут изнасилование, если ты сама бегала за человеком?
- Ладно, зачеркни это. Я просто так, по добру, тем мужикам давала. И одному, и другому…
- Так, может быть, ты и сегодня сама… - осторожно начал я.
- Слушай, - прервала меня Татьяна, - а тебе сколько лет?
Я заметил: она явно проявляет ко мне определённый интерес. Если начать с ней ссориться, то правды точно не добиться. Пришлось подыгрывать.
- Двадцать семь.
- Женат?
- Нет. Но давай на эту тему позже поговорим. Сначала расскажи, что сегодня произошло.
Татьяна взяла меня за руку, заглянула в глаза и, заигрывающее улыбнувшись, спросила:
- А точно поговорим?
- Слушай, сейчас сюда зайдёт твой отец, что я ему скажу?
- Да пошёл он на… - и девушка громко выругалась. - Достал уже.
- Так что же сегодня случилось? - продолжил я, осторожно убирая руку девчонки.
- Ладно, расскажу правду. Вывели они меня из себя, козлы… Короче, купили мы бухалова и пошли на чердак. Там вмазали. Насчёт траханья договорились заранее… Они берут вино, сигареты с фильтром, а я – типа своей доли с каждым по очереди, как там, по-вашему, в половой акт вступаю. Ну, вот… А потом ко мне Вовка подошёл, когда я с Серёгой лежала… И предложил мне орательным методом. Я отказалась. Ну, неудобно ведь из такой позиции, прикинь… Тогда он меня по башке ударил. Вот я и решила им, гадам, отомстить.
- Ударил один, а мстить всем…
- Никто же не заступился… Нет, так тоже не делается. Ну, захотелось тебе чего-то необычного… Ты попроси по-человечески, приласкай хоть немного… А он сразу в лоб бьет, скотина!
- Получается, Таня, – изнасилования не произошло, а вот за причинение тебе телесных повреждений Вовика можно и привлечь. За твою башку, так сказать. Понятно выражаюсь?
- Да зачем? Они, поди, и так там, в «обезьяннике», со страху пересс…лись, - расхохоталась «потерпевшая», звонко хлопнув себя ладонями по бёдрам.
Показания опытной малолетки я внёс в бланк объяснения. Потом побеседовал с «насильниками». Всё сходилось.
Утром ко мне пришли матери уже отпущенных на волю пацанов. Женщины плакали. Одна сказала:
- Мы же их до сих пор детьми считаем, а они, выходит, мужиками стали…
Я успокоил родительниц и порекомендовал им чаще интересоваться, как проводят свободное время их отпрыски. Ведь чуть на нары не загремели.
У этой истории печальный конец. Через некоторое время после чердачных приключений та же троица ребят, проведших когда-то ночь в ОВД, в ночное время направилась за город пить коньяк, похищенный откуда-то накануне. Парни шагали по шоссе, и на них налетел легковой автомобиль.
Двое подростков погибли. Третьего обнаружили лишь на следующий день в зарослях у дороги. Так далеко его отбросило. Этот последний, доставлявший больше всего хлопот милиции, выжил.
А я после того дежурства, на котором фактически подвергся сексуальным домогательствам, улетел в длительную командировку.
Когда вернулся, то сосед по кабинету Анатолий Балаян рассказал, что после отъезда меня разыскивала «та самая Татьяна». Явилась в ОВД, да ещё с подружкой. Сильно расстроилась, узнав, что я выехал. Толя спросил, зачем я ей нужен, когда с делом уже всё решено.
- Значит, нужен, если пришла.
- Влюбилась, что ли? - с улыбкой поинтересовался Анатолий.
- Да, влюбилась! - с вызовом ответила нимфетка. Или нимфоманка?
…Месяца через три я встретил Татьяну на улице. Она шла мне навстречу и, не доходя метров трёх, скромно улыбнулась и пролепетала: «Приветик». Шедший передо мной мужчина средних лет остановился и с изумлением ответил Тане: «Здрасте…» Он посчитал, что девчонка поздоровалась с ним и, похоже, страшно обрадовался. Я же, воспользовавшись заминкой, прибавил шагу, а девушка прикрикнула на прохожего: «Ну, чего шары вылупил, чудила? С тобой, что ли, здороваются, придурок недоделанный?» В голосе её слышалась обида…