коллаж: Ольга Васильева
Прежде чем упрекнуть меня в
жестокости, посмотрите в зеркало...
Саймон Роуз
Солнечные блики играли на лобовом стекле её флаера. Это была достаточно дорогая машина, способная развивать огромную скорость, и Элайзе на ней уже не раз удавалось пересечь Рейвенхолмское плато менее чем за час. Она любила простор, любила мчаться на бешеной скорости, любила наблюдать, как окружающее пространство сливается в один сплошной серый поток, любила чувстовать как её нервы сворачиваются в тугой узел, а сама она будто срастается в единое целое со своим быстроходным флаером. И каменистая равнина за городом, более всего подходила для её маленького хобби.
Элайза с нетерпением взглянула на мигающий огонёк уровня подзарядки плутонием и повёрнутый горизонтально предохранительный ключ — её флаер снабжался максимально возможным количеством предохранителей от несанкционированного пуска, что объяснялось его стоимостью и опасностью, которую представляли подобные, сверхскоростные машины, не только для Элайзы лично, но и для всего Рейвенхолма.
Предохранительный ключик выдавался вместе с допуском на приобретение флаера. Без него флаер невозможно ни запустить, ни зарядить. Точнее можно, но без ключа флаер бы проехал ровно столько, сколько требовалось автоматике на уничтожение машины. Это делалось в целях безопасности Рейвенхольма и установка подобной системы безопасности стала обычной практикой после знаменитой ужасной Мьялской катастрофы. Повёрнутый горизонтально ключ — допускал подзарядку или движение на обычной скорости, повёрнутый вертикально — резкий разгон и переход на джапмскоростной режим.
В боковое окошко кто то негромко, но настойчиво постучал. Элайза повернулась и не успев узнать стучащего и заблокировать дверь, очутилась нос к носу с тяжело упавшей на сидение Марго.
- Не бегай за мной. Сколько тебе уже можно говорить? - Элайза зло посмотрела на ввалившуюся в салон женщину, - Всё кончено, неужели ты не понимаешь?
- Элайза, послушай, нам нужно поговорить... - женщина была взволнованна, и говорила быстро, запинаясь и проглатывая слова, - я так больше не могу, я всё потеряла, это ты, ты забрала у меня всё.
- Марго, я тебе своё решение уже озвучила. - Элайза улыбнулась холодной улыбкой, нехотя растянувшей плотно сжатые губы, - Это моё решение. Ты не получишь ни единого кредита.
- Но как, как же я теперь буду жить?
- Меня это не интересует. Ты говорила что любишь меня, а сама спуталась с этим Киасом. Ты думала я ничего не узнаю? Я не позволю пасть чёрной тени на мою репутацию, и продолжать и далее общаться с тобой — женщиной что запятнала себя отношениями с мужчиной. - Элайза выплёвывала слова, словно раскалённые угольки , они резко, отрывисто слетали с её уст. - Не стыдно тебе, Марго, снюхаться с первым залётным торгашом из каких то диких, неведомых миров, где всё ещё остался варварский обычай создавать семью с мужчиной, не стыдно? Не стыдно поверить его речам, не стыдно отдаться ему? И предать меня....
- Элайза...
- Не проси меня ни о чём, я лишаю тебя места в компании, а твои активы переходят ко мне. Я, как главный координатор имею на это право, и я им воспользуюсь.
- Но Элайза! Я погибну, ты же знаешь!!! Ты понимаешь, что ты меня убиваешь этим! В Рейвенхольме я не смогу существовать, ты пустила слухи обо мне...
- Я не пускала слухи. Я просто записала в твоём резюме причину твоего увольнения.
- Но теперь меня сторонятся как чумы... это отракизм! Я просто умру от голода, Рейвенхольм не такой большой, у нас всего три компании, и ни в одну из них мне теперь не попасть, зачем, зачем ты сделала это? Я же любила тебя...
- Что поделать, ты сама этого хотела. - Элайза нажала клавишу на приборной панели и дверь со стороны Марго плавно поднялась. - Выметайся.
- Элайза, пожалуйста... Элайза....
- Выметайся я тебе сказала! - координатор бросила взгляд на датчик подзарядки, и увидев, что она завершена, удовлетворённо повернула предохранительный ключ в вертикальное положение. - Мне пора, я хотела сегодня немного прокатится. Прочь!
Женщина буквально выпихнула упирающуюся Марго из машины, и, захлопнув за ней дверь, со злостью надавила на педаль ускорителя.
Взрыв был беззвучен, и оттого ещё более ужасен. Флаер словно в немом кино смялся внутрь себя, застыв посреди полосы разгона грудой покорёженного металла, а кровь Элайзы брызнула в разные стороны сквозь разбитые стёкла, будто сок сжатого кулаком лимона, и упав на серый бетон, окропила его густыми красными каплями.
Бледная как полотно Марго, с трудом разжала сведённые судорогой пальцы и блестящий ключик со звоном упал на мостовую...
- Ну что там ещё? - инспектор Айнаалла поправила кобуру и, одёрнув китель, вышла вслед за позвавшей её дежурной третьего полицейского участка колонии Рейвенхольм.
- Чокнутая одна вытянула предохранительный ключ из замка флаера своей бывшей начальницы, по совместительству экс-любовницы. Та уволила её незадолго до этого, приревновав к залётному торговцу.
- Мужчине что ли? - инспектор нахмурилась, принимая из рук дежурной по участку тонкую пока ещё папку с делом Марго.
- Да, мужчине... Там запутанная история. Разбирайся сама. - дежурная подмигнула Айнаалле и, оставив её перед дверью дознавательной комнаты, ушла.
Инспектор вошла, и устало присела напротив прикованной к креслу подозреваемой. Одновременно с этим, сканер, распознав в вошедшем дознавателя, включил записывающую аппаратуру.
Подозреваемой Марго была лишь на бумаге. Фактически участь её решится через пару часов, когда придёт ответ от Суда Рейвенхольма. А о том, что за ответ это будет гадать не приходилось. Камера стартовой платформы записала момент совершения преступления, записала как Элайза выталкивала Марго из флаера, записала, как Марго вытаскивала ключ из замка...
Айнаалле было даже несколько жаль бедную женщину. Она не принадлежала к радикалам, ратующим за полное ограждение Рейвенхольма от особей мужского пола и требующим создания промежуточного космопорта на орбите, за пределами колонии, с тем, чтобы корабли торговцев приземлялись лишь там. Инспектор по долгу службы часто бывала в космопорту, и хоть конечно она не была извращенкой и сальные взгляды торговцев-мужчин её не возбуждали, в отличие от некоторых отщепенок, к коим, по всей видимости, принадлежала и сидящая перед ней Марго, всё же отвращения к ним она тоже не чувствовала. Даже более, хоть она и гнала прочь эти мысли, но всё же иногда замечала за собой то, что временами с интересом разглядывает собеседников мужского пола.
Но так или иначе, строительство промежуточного орбитального космопорта пока что не начиналось лишь по соображениям экономики, так как радикалов было подавляющее большинство.
Айнаалла тряхнула головой отгоняя непрошенные мысли. У неё была работа, у неё были обязанности.
- Запишите в отчёте что я признаюсь в убийстве. - голос Марго был настолько сух и безжизнен, а слова прозвучали так неожиданно резко, что Айнаалла слегка вздрогнула.
- Это уже не имеет никакого значения. Скорее всего ты всё равно будешь приговорена к высшей мере.
- Смерти...
- Да.
- Она меня убила раньше вас.
- К вашему сожалению закон это не учитывает.
- А что учитывает закон?
- Факты.
- Почему закон не учитывает другие факты?
- Факт в том, что ты, Марго, убийца.
- Но вы ведь тоже убьёте меня. Фактически. - Марго улыбнулась мёртвой, неестественной улыбкой. - И тоже станете убийцами. Фактически.
- Это будет сделано по приговору суда.
- А кто суд? Кто даёт право одним судить других? Кто вправе решать судьбу человека? Кто вправе сказать что это хорошо, а это плохо? Кто вправе сказать, что любить женщин естественно, а любить мужчин — нет? Кто вправе сказать, что лишить человека средств к существованию это нормально, это в рамках закона, а убить человека сделавшего это — преступление? Кто? У кого есть право определить, что есть жестокость?
Айнаалла сидела, уставившись невидящим взглядом в мигающий на стене огонёк записывающего диктофона. И молчала... То, что она должна была сказать по долгу службы, ей почему то не хотелось говорить, а от того, что ей, быть может, хотелось бы ответить Марго, Айнааллу предостерегал весёлый зелёный мигающий огонёк.
Саймон Роуз потянулся, разминая затёкшую спину, и, отложив в сторону мыслетранслирующее перо, поднялся из за голографической печатной машинки, с голографическим же листом только что оконченного рассказа. Достав из пачки сигарету, чиркнул старенькой затёртой зажигалкой, и с наслаждением втянул ароматный дым.
Он подошёл к окну, и усмехнулся, глядя на раскинувшийся перед ним мегаполис. Он был удовлетворён, он был доволен своим текстом. Хотя... Обязательно найдётся тот, кто скажет, что текст насыщен жестокостью, болью и злобой. Спросит, неужели ему, Саймону, доставляет удовольствие писать подобное. Неужели нет иных тем, и иных способов их отображения...
Саймон обернулся к стоящему в углу телепроэктору, и, щёлкнув пальцами, включил его. Сейчас, девять вечера. Время новостей.
Напомаженный диктор, с деланным сочувствием на, казавшимся пластиковым от наложенной на него косметики, лице, вещал о очередной забастовке на рудниках Мейдлссуна. Сотрудникам отказывались платить. Люди, с измождёнными лицами, пикетировали здание управления корпорации, а один из главных управляющих, чей фас не помещался на сорокадюймовом экране Саймонова телепроэктора, говорил о тяжёлой обстановке в компании и отсутствии средств, о необходимости потуже затянуть пояса.
Человек, с отвращением переключил канал и попал на одну из лживо-сочувствующих передач, где ведущий во всех подробностях обсасывал самоубийство какой то девочки. А зрители печально качали головами, потому что так надо было, но не потому что им.
Саймон обернулся к своему столу, где в воздухе всё ещё плавали голографические листы его, только что написанного рассказа. Почему он не должен показывать всего этого? Почему? Лучше закрыть глаза?
Он опять улыбнулся. Да, он жесток наверное... В каком то смысле. И всё же.
Пусть им. Он верит в то, что делает. И это — главное.
Рука, чуть помедлив, вывела эпиграф к его творению.
«Прежде чем упрекнуть меня в жестокости, посмотрите в зеркало...»
(с) Rain Bringerhate 14.03.2011