Хозяйка тайги

         Хозяйка тайги.               
  Журчание речки было слышно издали, а всё потому, что в русле её было много камней. Встречались камни и в лесу, но большую их часть земля втянула в себя или покрыла толстым слоем мха, поэтому при беглом осмотре их трудно было заметить. Речка же омыла каждый камешек и уложила на песчаное ложе, чтобы с утра до утра ласкать своими прохладными струями.
     Люди назвали нашу речку Каменной. Как же иначе, ведь течёт она среди камней. Она же мыслила совсем по иному и потому ощущала себя Ворожеей. Она знала, что заворожит любого, кто сядет на спину её любимого плоского валуна, наполовину выступающего из воды, чтобы просто отдохнуть или полюбоваться открывающимся видом. Как только посмотрит человек в воду и увидит на золотом песке разноцветные камни да рыбёшек полупрозрачных с маленькими усиками, так, считай, и пропал. Час будет сидеть красотой любоваться, два…А потом станет приходить сюда постоянно, чтобы отдаваться магии воды и песне, которую речка поёт неустанно с незапамятных времён.
     Именно так хотелось речке слышать про себя, но она жила слишком далеко от людей, чтобы встречать их и завораживать. Она не знала, как это хорошо – жить вдали от людей, потому что судила по одной только девочке, дочке лесника, которая приходила к ней, садилась на камень и нежным тоненьким голоском напевала песенки, которые сама же и сочиняла. Иногда девочка строила из камней подводные замки, в которые заплывали непуганые рыбы, и она тихонько смеялась и хлопала в ладоши, потому что это очень интересно, когда в твой замок заплывают рыбы.  Когда она долго задерживалась, за ней приходил отец, высокий неулыбчивый мужчина, и девочка, помахав речке рукой, уходила с ним. Её светлые волнистые волосы летели по ветру, так как заплетать их в косы малышка не любила. 
     Речка знала, что её маленькая подруга придёт и завтра, и послезавтра, что их встречи вообще продлятся до снега, поэтому расставалась легко и журчала, завораживая прибрежные ивы и дикие ирисы, растущие недалеко от воды.
    
     Дом у лесника был просторный и удобный для житья. Большая печь стояла в самом центре его, и потому зимой во всех комнатах было одинаково тепло. Летом печь пустовала, зато с осени до ранней весны была любимым местом для маленькой Даши и её матери, которая последовала за мужем на новое место работы. В свои пять лет девочка неплохо читала, знала счёт, а уж про птиц, зверушек и растения могла рассказать намного больше, чем её сверстники.
     Супруги раскопали около дома землю, и у девочки была своя грядка, где она выращивала всё, что ей хотелось. Иногда это были растения, которые понравились ей в лесу, иногда морковка разных сортов – для сравнения, а в прошлом году Даша решила вырастить обычный арахис. Орешки на удивление быстро проросли кудрявыми ростками, которые затем распушились и выбросили мелкие жёлтые цветы с приятным запахом. А в один из дней стебли наклонились, и цветы зарылись в землю. Девочка была потрясена увиденным. Она влетела в дом с широко открытыми глазами и закричала:
     - Мама, папа, пойдёмте скорее со мной, там цветы спрятались в землю!
      - Пойдём, Андрей, посмотрим, я слышала что-то такое про арахис, но видеть не видела,- поднялась навстречу дочери женщина.
     Целых полчаса семья рассматривала растение, и девочка была счастлива, что мама и папа удивились вместе с ней. Она уже решила, какой сюрприз приготовит для них в следующий раз, – она вырастит семечки, которые сорвёт с нового веника.
    
     Помимо огорода держали супруги пару коз, мерина по кличке Леший, десяток куриц, лайку Кедрика да кота Мурыча. Хозяйство небольшое, но всё равно хлопотное, поэтому работы хватало всем. Мурыч был закреплён за Дашей вот уже целый год, поэтому если она утром долго не просыпалась, садился около её лица и щекотал лапкой щёку. Девочка открывала глаза, прижимала кота к себе и минут пять дремала с ним, затем спрыгивала с кровати и неслась на кухню, чтобы налить любимцу молока, которое он очень любил.
     Вокруг дома и огорода пришлось ставить крепкий частокол из можжевельника, так как зимой запах животных притягивал волков, летом же одолевали зайцы, которым страшно нравились капуста и морковка, но так было даже интереснее – создавалось ощущение какой-то завершённости и надёжности.

     Летом и осенью на кордон к леснику захаживали охотники. Настоящих лесник любил – эти урону природе не нанесут и лишней дичи не настреляют. Им зачастую только бы в засаде посидеть да на токующих глухарей полюбоваться… Порой и выстрела ни одного не сделают – рука  не поднимается на ослеплённую любовью птицу. Таких приглашал лесник на ночку в гостевой домик, чтобы вечерком посидеть за стаканчиком настойки и отвести душу в мужском разговоре про житьё-бытьё. Жена Катя участия в этих разговорах не принимала, она даже не показывалась гостям, не пускала к ним и Дашу. Ни к чему девочке мужское общество, тем более что народ попадался разный – не каждого сразу разглядишь.
     У девочки же чутьё на людей было поразительное.
     - Посмотри, мама,- заявила она однажды,- какая чёрная корона на голове у того вон дяди. Он плохой, мама. Почему папа позвал его к нам? Наверное, из-за друга, он весь светится, как радуга. Мне его очень жалко, мама, тот чёрный его кушает.
     - Что ты такое говоришь, Дашенька?- заволновалась мать,- разве может кто-то кого-то кушать?
     - Может, мамочка, может. Ты разве не видишь?
     Глядя на дочь, Катерина вспомнила свою мать – та тоже любого человека насквозь видела. Надо же, через поколение передалось…Не зря судьба увела их в лес, с таким чутьём девочке трудно было бы жить среди людей. Народ нынче совсем пропащий стал. Что ждёт впереди её девочку, она не могла знать, поэтому старалась жить одним днём, а там, как бог даст.
    
     Однажды Андрей привёл с собой женщину лет пятидесяти с приятной внешностью и удивительными серо-зелёными глазами, взгляд которых, казалось, проникал прямо в душу, в самые потаённые её уголки, но был при этом мягким и приятным. Поверх чёрных брюк и чёрного же свитера на ней была накидка с широкими рукавами из тёмно-зелёной сетки, на голове светлый платок, повязанный назад, из-под которого выбивались длинные пряди волос, за плечами холщёвая сумка, набитая травами.
     - Отбилась от группы и потерялась. Завтра выведу на тропу. Сегодня пусть заночует у нас.- Сказал и ушёл по своим делам.
     Пока Катерина размышляла, Даша выбежала навстречу женщине, взяла её за руку и повела в дом.
     - Мама, это хорошая тётя, не бойся. Мы поставим ей раскладушку в моей комнате…Тётя, а вас как зовут?
     Женщина улыбнулась девочке и ответила:
     - Называй меня Марией, без тёти, я не люблю лишних слов. И вы, хозяюшка, кличьте так же, - повернулась она к Кате.- Я не обижу ваш дом, тем более что в нём живёт такая светлая душа. Вы знаете об её даре?
     - Догадываюсь. У моей мамы было нечто подобное, сама же я ничем не владею.
     - Каждый из нас чем-то владеет. У тебя доброе любящее сердце, но ты ещё не нашла себя…Найдёшь, поверь моему слову.
     Все вошли в дом. Катерина предложила гостье шаньги с молоком, та с удовольствием съела одну и поблагодарила за угощение.
     - Мария,- обратилась вдруг к женщине девочка,- хочешь, я познакомлю тебя с моей речкой? Она сразу за частоколом, мы быстро дойдём, всего за минуточку. Мама, и ты с нами, а то волноваться будешь, что меня с незнакомой тётей отпустила. На речке есть такой камешек, ты сядешь на него и успокоишься. Правда-правда, мамочка, только нужно попросить у речки, чтобы она печаль-тоску унесла…
     Женщины переглянулись – что, мол, с неё взять, и пошли к речке.

     А речка знала, что сегодня у неё будет очень важная встреча, и потому журчала сильнее, чем обычно. Ей очень хотелось, чтобы кто-то увидел её такой, какой она сама себя видит. Одна только девочка догадывалась о чём-то, но пока речка не могла показать ей свою силу, она могла только петь и слушать песенки девочки о себе.
     - Речка, я пришла!- закричала Даша.- У тебя сегодня гости! Ты радуешься?
     - Она радуется,- в тон девочке сказала Мария и присела около воды. Она долго смотрела на речку широко открытыми искрящимися глазами, а затем погладила поверхность воды и прошептала:
     - Во-ро-же-я-а-а…Вот твоё имя…
     Речка заволновалась, пошла бурунами, но, заметив, что напугала этим девочку, снова потекла ровно и спокойно.
     - Катерина,- позвала Мария,-  завтра приди одна, разденься, ляг в воду лицом вверх и просто поговори с Ворожеей…И всё, что тревожит тебя понапрасну, утечёт вместе с водой, останется только то, о чём на самом деле стоит подумать.
     - Но это речка Каменная…
     - Это Ворожея, и об этом знаем только мы трое.
     - Она очень красивая – моя речка,- Даша подошла к камню, села на него и пошлёпала по воде ножками. Речка пошла кругами, брызги образовали радугу, и все весело засмеялись.

     А вечером после ужина Мария показывала девочке травы.
     - Вот эта травка с жёлтыми цветочками называется володушкой золотистой, посмотри, какая тонкая да звонкая она, но лечит печень, только обращаться с ней нужно очень осторожно.  А вот это душица. Её многие знают из-за приятного запаха и думают, что больше ни на что она не годится. Только душица травка не простая, если к ней с любовью да вниманием подойти, от многих хворей исцелить может… Это вот неприглядное на вид растение с длинными листьями называется желтушником…
     - А это я знаю,- Даша вытащила связку с длинными жёлтыми соцветиями-метёлками,- это зверобой, мама делала из него настой для полоскания рта, когда у папы болел зуб.
     - Зверобой в народе называют средством от девяноста девяти болезней, но зверобоев много видов, и их надо уметь отличать друг от друга, чтобы не перепутать. Вот этот, например, называют продырявленным.
     - А ещё какие есть?
     - Пятнистый, шершавый и изящный.
     - Как же я узнаю, где какой?
     - Я пришлю тебе специальную книгу о растениях – с рисунками и фотографиями, и ты начнёшь с ней знакомиться. А потом как-нибудь я к тебе приеду, и мы пойдём в лес…
     - А ты не обманешь меня, Мария?- сведя брови, серьёзно спросила девочка.
     - Как же я могу тебя обмануть, моя милая, ведь я травница. А травницам обманывать не положено…
    
     Лесник увёз Марию рано утром, по росе. Она сама так захотела. Когда Дашенька проснулась, мама хлопотала у плиты, чтобы к возвращению мужа успеть испечь хлеб. Он всегда получался у неё ноздреватым и очень вкусным. Особенно если есть его с холодной сметаной. Девочка накладывала её в мисочку, брала кусок горячего ещё хлеба и выходила на крыльцо. Там садилась на верхнюю ступеньку и, отщипывая небольшие кусочки, макала хлеб в сметану и ела. Кот всегда знал, что и ему перепадёт лакомый кусочек, поэтому садился рядом и ждал, когда хозяйка выдаст ему его порцию. Так вдвоём они и ели, и ничто не казалось им таким вкусным, как сметана с хлебом.
     Вот и сегодня девочка прошлёпала босыми ногами на кухню, чтобы спросить у мамы, достала ли она сметану из ямы, как вдруг вспомнила про гостью.
     - Мама, а где Мария?
     - Она уехала. Мы же говорили тебе, что утром папа отвезёт её до тропы. Что с тобой, девочка моя?
     - Я хотела с ней попрощаться.
     - Ты так сладко спала, что мы не стали тебя будить. Мария поцеловала тебя в щёчку, перекрестила и сказала, что не забудет о своём обещании.
     - Правда? Ну, тогда всё хорошо. Хлебушек скоро испечётся?
     - Скоро. Иди пока умойся и заправь постель.
     Девочка убежала, и через минуту уже слышно было её пение. Вот она шлёпает ножками по тротуару, проложенному к баньке, чтобы умыться, потому что там можно вволю побрызгаться и не бояться залить половики и вязаные круглые коврики, которыми был устелен весь дом.
     Вернулся отец, и вся семья села за стол.
     - Сегодня я еду в посёлок за продуктами,- сообщил он.- Тебе, Дашута, что-то привезти?
     - Купи мне альбом и краски, я нарисую мою речку, папа. И ещё я буду рисовать растения, которые растут по её берегам, чтобы зимой всё про них узнать. Мария обещала мне книгу…
     - Да, Мария – занятная особа. Я понаблюдал за ней, когда она пошла по тропе. Она разговаривает с деревьями и птицами…И мне показалось, что вовсе она не заблудилась, такая заблудиться не может, похоже, она знала, что попадёт к нам.
     - Конечно, знала,- спокойно заявила Даша,- это речка её ко мне привела. Она всегда знает, что мне надо.
     Родители молча переглянулись и решили не заострять внимания на замечании дочери. Подруг у неё нет, вот и чудит с речкой…

     Как бы там ни было, на речку Катерина всё же пошла. Стоял июль. День был жаркий, так что грех было не окунуться в прохладную воду. Она скинула халатик и осталась в купальнике – не могла преодолеть себя, чтобы искупнуться голышом, хотя на несколько вёрст вокруг не было ни души, и вошла в воду. Прохлада приятно коснулась ног и разлилась по телу. Катерина дошла до середины и легла на песчаное дно, положив голову на камень. Ничего не поделаешь, речушка не была глубокой, зато вода в ней чистая и невероятно прозрачная. Прохладные струи побежали по телу, приятно щекоча его, и женщина закрыла глаза… В сознании возникла картинка: она, Катерина, вовсе не она, а длинная водоросль, с которой играет течение. Она плавно изгибается, как сотни таких же, как она, подружек, и ничто не тревожит её… Нет времени, нет пространства, есть незнакомое ощущение новой реальности…
     Рядом что-то булькнуло. Катерина с усилием открыла глаза. На травинке, торчащей из воды, сидела большая стрекоза. Трепет её крылышек привлекал мелкую рыбёшку, но решился на прыжок довольно крупный и потому наглый окунёк. Он-то и плюхнулся в воду, вернув женщину к реальности. Она вновь видела речку, ивы, уронившие свои плети в воду, слышала стрекотанье кузнечиков на берегу, но почему-то подумала вдруг, что вот так, как сейчас, она ничего этого не видела. А ведь это речка сотворила с ней это чудо! Мысль пришла и осталась. Катерина села и погладила воду, как Мария.
     - Спасибо, Ворожея.

     Придя домой, женщина не знала, за что взяться, хотя спланировала день с утра. Всё валилось из рук, хотелось только одного – сесть где-нибудь в уголочек, закрыть глаза и вновь ощутить то, что ощутила совсем недавно. Хорошо ещё, что муж вернётся сегодня поздно, а то и накормить его было бы нечем. Дашка вон хлеба со сметаной наелась и спать улеглась, а она, Катерина, жизнь свою наново вдруг пересматривать начала. Как она живёт? Бессознательно, как заводная кукла. Стирает, готовит, копает землю, ухаживает за козами – и всё это бес-соз-нательно. Второй год в лесу, а в лесу не бывала. Андрей сначала звал её с собой, чтобы показать любимые места и тропы заповедные, а потом перестал, замкнулся, стал молчаливым, с дочкой только и разговаривает. С собой её стал брать, к жизни в лесу готовить. А она и рада-радёшенька, щебечет, как птичка, удивляется всему, а отец душой тает. Видела это Катерина, но до сознания не допускала, но когда муж замолчал, заболело её сердечко, заныло. Спасла её речка: омыла тело, душу разбудила, и увидела она, что руками своими сотворила. Нет, менять всё надо! И она знает, что делать…

     Пришли холодные осенние дожди. Деревья уронили листву, трава пожухла, в доме лесника топилась печь. Даша сидела у окна и сквозь плачущие стёкла смотрела во двор, где под навесом отец чистил Лешего. Он всегда так делал, когда возвращался из дальней поездки. Конь громко фыркал, задирал голову и нетерпеливо перебирал ногами, зная, что в кормушке полно вкусного сена, а в корытце любимая порция овса. Андрей покрикивал на него, но в конце концов подтолкнул в тёплое стойло. Леший рванул с места, легонько ударил задними копытами в дверной косяк, затем ткнулся к козам, получив встречный тык от козла Яшки, и успокоился. Через минуту, как самое смирное животное в мире, хрумкал овёс, косясь на пёстрого петуха, который взорвался вдруг потоком красноречия, будоража кур и накручивая самого себя. Ещё через минуту все стихли, и лесник закрыл дверь конюшни. Кедрик уже умял миску каши, а теперь лежал в конуре и выдирал из лап прицепившиеся репьи, звучно клацая зубами и чмокая. Сегодня он устал.
     - Мама, папка идёт!- закричала девочка,- доставай его любимые шанежки, а я молока налью.
     Мужчина вошёл в дом, широко улыбнулся и с порога объявил:
     - Завтра едем за рыжиками. Наткнулся на полянку, где их полным-полно. Дождя, судя по всему, не будет, так что надо успеть.
     - Ура-а-а!- закричала Дашка,- целую телегу грибов привезём!  Мам, ты как?
     - Я? Конечно, за. Надо ещё наломать лапника, чтобы на зиму закрыть розовые кусты. И ещё насобирать шишек, чтобы зимой мастерить разные поделки. И…
     - Всё-всё-всё!- засмеялся Андрей,- самое главное – мы должны проводить осень и полюбоваться природой. Когда ещё получится у меня отдохнуть вместе с вами в лесу? Так что завтра долой всю работу, да здравствует отдых! А лапника я и так привезу.
     Из молчаливого и неулыбчивого он вновь превратился в прежнего романтика Андрюху Чернова, по которому сохли все девчонки факультета, а он выбрал её, Катерину. Увидел однажды после душа у знакомой, куда пришёл за конспектами, и сон потерял. Волосы у Катерины были чуть ли не до колен, а после мытья пушились, как облако, и глаза – голубые и на поллица…Она смотрела на мужа и понимала, что любит его. А ведь чуть не потеряла.

     Речка знала, что как только кончатся дожди и на небе появится солнце, девочка придёт к ней попрощаться до весны. Ещё не ушла в глубокие места рыба, не вся трава у берегов пожухла да и вода на солнце всё такая же прозрачная, как летом, только холодная и неласковая, но это ничего, речке ещё есть что показать. Она поёт, как прежде, и завораживает, как прежде, но приближающаяся зима сильнее её, и речка это знала. Одна только живая душа девочки способна была понять её и пожалеть, а это так много значило…
     И девочка пришла. Даже не пришла, а прибежала, шумная и радостная:
     - Здравствуй, Ворожея! Что я тебе расскажу: Мария…помнишь Марию? Так вот, она прислала мне книгу о растениях. А ты помнишь, я же все твои травки в альбоме нарисовала и к весне всё про них узнаю и тебе расскажу…Ты меня не слушаешь? Бедная моя речка, ты замерзаешь, а я тебе про своё…Ты прости, что ничем не могу тебе помочь. Давай я тебя погрею…
     Дашенька присела и положила ладошки на воду. Вода пошла волной, прогнулась, как кошка, и девочка услышала тихий-тихий шелест:
     - Спасибо, Да-а-ше-е-нька-а-а-а…
     - Прощай, речка, до весны. Я буду сильно-сильно по тебе скучать, но я тебя нарисовала и рисунок повесила у кровати, поэтому каждое утро буду с тобой здороваться. А ты спи и обо мне не печалься, хорошо? И ещё, речка,  спасибо тебе за маму.
     Девочка помахала Ворожее рукой и побежала к дому. А речка смотрела ей вслед и тихонько плакала. Нет, не от горя, а от тихой печали, которая осенью подстерегает каждого, у кого в груди бьётся чуткое сердце.

     Зима была снежной. В такую зиму хорошо быть ребёнком, у которого есть мама, папа и тёплый дом. А ещё лошадка, собачка и котик, козочка, которая даёт молоко, и курочки, которые несут яйца. А вот для чего нужен вредный козёл Яшка – совсем не понятно.  Так думала Дашенька. Она видела, как утром отец с трудом открывал двери их дома, затем разгребал дорожки к бане, конюшне, дровеннику и колодцу, иногда приходилось откапывать и Кедрика, конуру которого, пока он спал, напрочь засыпало снегом. Девочке очень нравилось наблюдать, как пёс вылетал из снежного плена навстречу хозяину, и они валились в сугроб и барахтались там, как дети. А потом на прогулку выпускали Лешего, и он врезался в мягкий снег со всей своей застоявшейся силой и таранил его, пока хватало сил. Конь всегда бежал по одному и тому же маршруту, поэтому дорожка была натоптанной, а справиться со свежим снегом ему было несложно. Следом за ним с громким лаем бежал Кедрик, однако пёс был опытный и потому близко к коню не приближался, зная, что можно запросто получить копытом в зубы. А Леший, как жеребёнок, взбрыкивал, мотал головой и тихонько ржал – белый пушистый снег, чистый морозный воздух и пёс сзади возбуждали его, и он бежал, наслаждаясь силой , круг, два, три…Первым сдавался Кедрик, а Леший, оставшись один, замедлял бег, справлял нужду и шёл в стойло к сену и теплу. И снова в лесу становилось тихо, только вездесущие сороки стрекотали иногда, сообщая миру обо всём, что происходило вокруг. Мышка ли пробежала, лиса ли на охоту вышла, старое ли дерево разворчалось на морозе – сорока тут как тут. Такая вот продажная птица.
     По делам лесник теперь уходил на лыжах. В такую зиму приходилось подкармливать лосей, смотреть, всё ли законно на вырубках, не озоруют ли браконьеры – да мало ли дел у человека, фанатично любящего свою работу и лес. Андрей умудрялся объединять егерьскую работу с работой лесничего – кордон дальний, охотников таскаться в такую даль не находилось, потому и пошли ему навстречу. Однако слова «егерь» и «лесничий» чем-то ему не нравились, поэтому он называл себя лесником – сторожем леса.
      Мать с дочерью оставались дома одни и без дела тоже не сидели. Катерина любила порядок в доме. Ей нравилось, когда Андрей носил связанные ею тёплые носки и свитера, когда хвалил её стряпню и уважительно относился к чистоте в доме. Она с удовольствием вела все его «бумажные» дела, радуясь возможности применения своих знаний. Что поделаешь? Лес как таковой оказался не её стихией, хотя жить вдали от людей ей нравилось. Иногда, правда, с тревогой наблюдала за дочерью – а вдруг та затоскует в глуши, начнёт чахнуть или ещё какая напасть случится, но всякий раз сердце её успокаивалось, так как девочка росла весёлой и здоровенькой. Дашка всюду находила друзей. У неё была речка, любимые деревья в лесу за домом, с которыми она разговаривала и, казалось, получала ответы на свои бесконечные вопросы. Её не боялись белочки, даже Леший затихал, когда она подходила к нему и журила за «плохое поведение». Даша была вторым человеком после Андрея, кого своенравный конь признавал. От него в своё время с удовольствием избавились в лесничестве, где и получил он свою кличку, но Леший  оказался смелым и верным конём, не впадавшим в панику, когда слышал волчий вой, и ни разу не подводившим хозяина в лесу. И ещё он хорошо знал дорогу к дому, что всегда успокаивало Катерину: что бы ни случилось с мужем, Леший привезёт его к ней.

     В эту зиму ходить на лыжах было трудно. Только Андрей проложит лыжню для своих женщин, как новый снегопад сведёт на нет все его труды. Тогда решено было построить для Дашки домик из снега с ходами-тоннелями, с башней, чтобы на свежем воздухе ей было чем заняться. Внутри Андрей смастерил из чурочек стол и стулья, бросил «на пол» две волчьих шкуры, которые поначалу не понравились Кедрику, но пришлось смириться, так как играть с девочкой «в домик» псу понравилось. Ещё бы! Девочка  баловала его то вкусной корочкой хлеба, то сладкой парёнкой из моркови, то косточкой. Она причёсывала пса, укладывала спать или шла с ним гулять, и он с восторгом бегал за своей любимой палкой, которую сначала приносил, а затем ни за что не хотел отдавать. Мурыч домик не любил. На печи зимой было лучше, он и на улицу-то ходил по крайней нужде, осторожно ступая в снег и брезгливо отряхивая лапки, если рядом не было лайки. Когда пёс был где-то рядом, кот пулей летел к конюшне, где и делал все свои дела, заодно сея панику среди мышиного племени на сеновале.
     Даша всерьёз увлеклась новой книжкой. Она сравнивала свои зарисовки с картинками в книжке и радовалась, когда находила знакомое растение.  «Вот кто пойдёт в лес и станет там своим человеком, не то, что я»,- думала Катерина, глядя на дочку. А та бежала к ней и сообщала об очередном своём открытии:
     - Мама, мама, смотри, вот эта травка таволгой называется, она летом так пахнет сильно, только нюхать её надо издали, потому что может голова заболеть. Правда, она красиво называется? Вот бы меня вы так назвали – Таволга…
     - Тебе не нравится твоё имя, девочка моя?- растерялась Катерина.- Дарья, Дарьюшка, Дашенька…
     - Наверное, это красиво, но это не моё имя. Вот ведь Каменная считает себя Ворожеей, и она права. У таволги тоже два имени – её называют ещё и лабазником, только вот я не понимаю, почему второе имя, как у дяденьки...
     - Просто одну и ту же траву в разных местах назвали по- разному, названия сошлись да так и остались.
     - Мама, ты не будешь против, если у меня появится ещё одно имя? Я посоветуюсь с речкой и скажу тебе. Когда я буду просто девочка, я буду Дашей, а когда не просто, то  кем-то другим. Хорошо?
     - Хорошо, но как мы отличим, когда ты не Даша?
     - Мама, ты такая интересная, ты же всё увидишь…
     Согласившись с дочерью, не думала Катерина, что придётся вернуться к разговору вновь, но девочка его не забыла и ждала, когда речка переживёт весеннее половодье и вновь станет прозрачной…Ещё она ждала Марию, но сказать об этом матери не решилась, чувствуя, что может обидеть её. Не знала пока Даша, как сделать так, чтобы мама полюбила эту женщину и позволила быть с ней рядом. Мария и Катерина стали для неё одинаково родными…

     Весна выдалась дружной. Каменная вышла из берегов и бушевала, радуясь свободе. Она была опасной в хмельной своей радости – шумела и крушила всё вокруг, унося вниз по течению одни камни и притаскивая на их место другие. Не тронула она один только валун, который так любила девочка, но даже она не смогла бы утихомирить речку в момент её пробуждения и потому терпеливо ждала, когда та успокоится.
     Только к середине мая речка пришла в себя. Она вновь стала тихой лесной певуньей, умеющей нежно журчать на перекатах и поить чистой водой всё живое. Пока же она изучала своё дно, с интересом омывая новые камни и коряги, принесённые большой водой. И ещё она ждала девочку, чтобы извиниться за своё буйство, хотя, если уж совсем честно рассудить, большой вины за собой не чувствовала – весенняя вольница была неплохой компенсацией за зимнюю спячку.

     - Здравствуй, Ворожея!- раздался звонкий голос девочки, и речка вздрогнула от неожиданности.- Ты меня ждала? А я приходила к тебе и зимой, когда ты спала, и весной, когда бушевала, только вот ты меня не видела. Но я не сержусь, я всё понимаю, я ведь уже совсем большая…Я хочу спросить у тебя, речка… Вот у тебя два имени. Одно тебе придумали люди, а другое ты придумала сама, и оно тебе больше нравится. Я тоже хочу второе имя, чтобы оно было моё настоящее, а не то, которое дали мне мама и папа. Я их, конечно, люблю, но ведь они совсем меня не знают. Имя сам человек выбирать себе должен, ведь правда?
     Речка молчала.
     - Ты думаешь? Или не хочешь мне отвечать?- вглядываясь в воду, торопила Дашенька. И вдруг услышала тихий шёпот:
     - Ра-а-а-но-о-о-о…
     - Но почему? Почему рано?
     - Мария-а-а-а…- пронеслось по воде.
     Девочка встрепенулась:
     - Мария всё объяснит? Значит, она приедет? Спасибо тебе, речка, я скоро приду, ты не скучай без меня.

     Даша прибежала домой и с порога заявила:
     - Мама, папа, скоро Мария приедет, мне речка сказала.
     - Разве речка умеет говорить?- Андрей посмотрел на жену, а потом присел около дочери.
     - Конечно, умеет. Ты, папа, просто никогда не разговариваешь с ней. Ты же с Кедриком разговариваешь, а он тоже говорить не умеет.
     - Ну, Кедрик – другое дело, живая душа. Я просто с ним говорю, но это не значит, что жду от него ответа. Я и с Лешим говорю.
     - Какие вы странные, взрослые. Ведь травинки и те говорить могут, только язык у них другой. И птицы тоже. Мне они всегда говорят, когда в лес можно идти, а когда нельзя. Я не ухожу далеко, не беспокойся, я знаю, что нельзя ещё, но птицы всё равно за меня переживают.
     - И давно ты с ними разговариваешь?
     - Всегда. Папа, а ты что, нет? Как ты по лесу тогда ходишь?
     - Просто ориентируюсь и всё. Чутьё у меня.
     - И у Лешего чутьё?
     - И у Лешего.
     Девочка весело засмеялась и обхватила отца за шею. Тот не удержался, и они свалились на пол.
     - Осторожнее, Даша, ты так отца покалечишь!- засмеялась и Катерина.- Вставайте уже!
     Андрей, продолжая лежать, раскинул руки и, серьёзно глядя на дочь, спросил:
     - Ты почему засмеялась, Дашута?
     Девочка села около отца и с некоторой долей неуверенности спросила:
     - Так ты, папа, на самом деле ничего не знаешь? Тогда скажи мне, почему звери в лесу никогда не заблужаются? И Леший всегда дорогу домой знает, и Кедрик…
     - Ну, потому что они звери…
     - А вот и нет! Они слушать умеют, и всё в лесу говорит с ними. Помнишь, ты сказал, что Мария в лесу не заблудится? А почему ты так сказал?
     - Не знаю, просто сказал и всё.
     -  Ты услышал Марию и сказал, не думая. Ты и лес слышишь, папочка, только объясняешь всё, как взрослый. Лес любит тебя, потому и помогает, а кого не любит, тот в лесу, как слепой.
     - Ну, всё, хватит на полу лежать, вставайте! Андрей!- затормошила их Катерина.- Любит-не любит, сколько уже обсуждать можно? За стол садитесь, стынет всё уже…

     Вечером супруги долго не могли заснуть. Случайный разговор с дочерью разбудил в душе каждого некие струны, которые при незначительном к ним прикосновении зазвучали вдруг волнующей сердце мелодией. Только мелодии эти были разные. В душе Катерины ожила старая боль, которая мучила её многие годы. Она поняла вдруг, что причинила матери своей много душевных страданий. В юности ей так хотелось быть загадочной…Нет, даже не загадочной, ей хотелось выглядеть этакой колдуньей с магическим взглядом, от одного взгляда которой все парни падали бы на колени и молили её о прощении. Она не знала, за что надо было прощать их, но чтоб обязательно парни были виноватыми, а она чтоб была повелительницей. И чтоб так было с каждым в момент её присутствия. Зачем? Она не думала об этом, просто так ей хотелось. Но все её колдовские взгляды вызывали у парней сначала недоумение, затем её посчитали доступной и начали напрямую делать непристойные предложения, а то и лапать в школьных коридорах и подъездах. Катерина отчаянно дралась, и парни отстали от неё, так и не поняв, чего она от них хотела…
     У матери же всё было просто – любой хулиган затихал в её присутствии, а она говорила с ним о простых вещах и смотрела тихим и всё понимающим взглядом. Женщины бегали к ней за травяными отварами, чтобы полечиться самим или полечить своих родных, а вот приворотами «тётя Тамара» не занималась и гнала всякого, кто приходил к ней за чёрным делом. С людьми добрыми и не корыстными она долго разговаривала, иногда поглаживая человеку руку и внимательно вглядываясь в него. Потом человек уходил и вскоре забывал про свою болячку. Была и нет, ну, и слава богу, что о ней вспоминать…
     Замужем Тамара была недолго, ушёл от  неё Вася ровно через год, когда ей, Катерине, было всего два месяца. Объяснил всё просто: «Не могу я с рентгеном жить. Прости, Тома». Больше мать замуж не выходила, а когда однажды Катерина заявила, что вот она такая всезнающая, а родила такую бестолковую и ни на что не годную дочь, мать ответила, как всегда, спокойно:
     -Да ты радуйся, моя хорошая, что нет у тебя этого дара, чтобы с ним жить, нужно большое терпение иметь. Один неосторожный шаг, и люди, которые тебя ещё вчера любили, возненавидят и исторгнут из своих рядов. Они не любят тех, кто всё про них знает. Вот и отец твой ушёл от нас, потому что не мог жить рядом с женщиной, которая видела его насквозь. Он до сих пор любит меня, и тебя тоже, помогает нам, но жить рядом…Любого человека, как и тебя, моя девочка, постоянно одолевают самые разные мысли, иногда такие грязные, что страшно становится. К счастью, это скрыто от других, это только наше, внутреннее, и редко кто находит в себе силы публично всё это выставлять. Да и ни к чему… Это моё счастье, что люди не понимают до конца, что я вижу в них. Вижу и не помогаю, чтобы не нажить себе врагов, хотя порой могла бы. Вот и ты, я вижу,  маешься, но прости меня, ты сама должна разобраться в себе. Не в нашей воле рождаться теми, кем нам хотелось бы, каждый приходит со своим крестом и свой крест тащить должен, потому не стоит завидовать кому-то, считая, что уж ему-то намного легче живётся. Я вижу людей и поверь, каждый страдает, но не каждый жалуется. Ты ещё молодая, многого не понимаешь, и это не вина твоя, это просто отсутствие опыта, но и в тебе есть то, чему другие завидуют. Посмотри, какая ты красавица и умница, какие у тебя чудесные волосы и фигурка какая славная. Жизнь твоя, Катюша, хорошо сложится: и муж у тебя будет добрый, и дочку родишь, и жить будешь в достатке. Только я этого уже не увижу…
     Не обратила она тогда внимания на последние слова – сказанное ранее перетряхнуло душу. Она поняла вдруг, какая была глупая, эгоистичная, матери своей позавидовала…А если б у неё был такой дар, она с ним справилась бы? Катерина вспомнила историю с парнями, и краска стыда залила её лицо…Столько лет прошло, а вот поди ж ты. Как сегодня не хватало ей умения матери слушать, её рук, снимающих боли душевные и телесные, её глаз, таких добрых и любящих. А ведь сегодня она вновь наступила на те же самые грабли – она позавидовала дочери. Что же она такая необучаемая-то? И, сама того не желая, вдруг заплакала.
     Андрей повернул её к себе, убрал с лица волосы:
     - Ну, что ты? Что ты? Что случилось вдруг? Давай рассказывай, легче будет.
     Катерина уткнулась мужу в плечо и, всхлипывая, рассказала всё, о чём думала. Он долго молчал, а потом спокойно сказал:
     - Я рад, что мы поговорили. Ты молодец, Катя, что рассмотрела в себе эту занозу, я видел, но не знал, как тебе об этом сказать. А сейчас груз с сердца упал. Спи, моя родная, о дочке поговорим завтра.
     И Катерина, как в детстве, свернулась калачиком и сладко уснула.

      К концу мая, закончив все работы с огородом, Андрей решил съездить в посёлок. Даша засобиралась с ним с вечера и была так решительно настроена, что супруги немного растерялись. Дорога не близкая, в лесхозе накопилось много дел, возможно, возвращаться придётся затемно…Но как бы они не уговаривали, девочка упёрлась и стояла на своём, что случалось с ней нечасто.
     - Папа, всё будет в порядке. В посёлке ты завезёшь меня к Марии, а сам займёшься своими делами. А в дороге я потерплю. Ты привяжи к телеге плетёный короб, в котором снег зимой вывозил, брось туда сена, и я когда устану, спать в нём буду.
     - Но, Дашута, Марии может не оказаться дома.
     - Она дома и почувствует, что я еду. А птички дом её покажут.
     - Что ты такое говоришь, доченька?- вмешалась в разговор Катерина.- Ну, какие такие птички?
     - Мамочка, папа потом тебе всё-всё расскажет, вы же договорились попробовать слушать меня…
     - А кто тебе про это…Хорошо, давайте попробуем. А теперь спать.
     Когда Даша заснула, Катерина, расчёсывая перед сном волосы и смотрясь в зеркало, тихонько сказала:
     - От судьбы не уйдёшь. Была бы жива мама, может, и Мария не появилась бы, а так кому-то Дашку учить надо. Я в своё время так ни о чём маму и не спросила, а она, наверное, хотела бы чему-то меня научить. Так и ушла непонятой и глубоко несчастной. Судьба даёт мне второй шанс – понять нашу странную дочь и помочь ей выжить.
     - Она не странная, Катя, странные мы, потому что глухие. А она живёт в гармонии с природой, как и должно быть. Я вот думаю, трудно нам с тобой придётся, ведь мысли-то наши теперь для неё не тайна.
     - Да уж. Придётся жить по-другому, а как это, я даже не представляю.
     - Ничего, приноровимся. Ложись спать, завтра вставать рано.

     Рано утром около дома затрещала сорока, за ней другая, третья. Даша выскочила на крыльцо и, увидев отца, который запрягал Лешего, радостно сообщила:
     - Папа, птицы говорят, что можно ехать!
     - Раз говорят, то поедем. Ты уже готова?
     - Да!- крикнула девочка и унеслась домой одеваться. Минут через пять появилась полностью экипированная и с морковкой в зубах.
     Катерина вынесла корзину с провизией, затем застелила сено покрывалом, сверху бросила старый тёплый плед.
     - Ну, Дашута, поедешь, как королева,- засмеялся Андрей.- Он был доволен, что дочка едет с ним, хотя доля беспокойства всё же присутствовала. Так далеко он её ещё не брал.
    
     Телега по лесной дороге шла мягко. Дашка сначала пела песенки, затем рассказывала отцу про свою речку, но примерно через час объявила, что хочет спать, залезла в короб и очень быстро заснула. Отец на ходу укрыл её пледом, в сотый раз проверил короб на прочность и привычно остался один на один со своими мыслями. Он любил лес, любил эту дорогу и в посёлке бывал охотно, присматривая на всякий случай домик, в котором хотелось бы жить, если вдруг придётся возвратиться к людям. Но понравившиеся домики были заняты, и он успокаивался – не судьба пока. Андрей верил в судьбу, отслеживая её знаки и по-своему их толкуя, и чаще всего попадал в точку. Об этом не говорил ни с кем, даже с Катериной, хотя и любил её по-прежнему.

     Сороки растрещались, когда до посёлка оставалось с полчаса езды. Дашка проснулась, протёрла кулачками глаза и сказала:
     - Спасибо, белобокие.- Затем выбралась из короба и села рядом с отцом.
     - Мы так быстро доехали, правда, папа? Я только уснула и уже проснулась.
     Отец приобнял её и засмеялся:
     - Да, всего четыре часа прошло. Ладно, посмотрим сейчас, как твои птицы нам дом Марии покажут.
     - Покажут-покажут, ты не волнуйся, папочка.
     Вскоре появились первые редкие домики. Около одного из них – с резными ставнями на пяти больших окнах и резными же воротами на палисаднике балансировали две сороки. Они ещё не издали ни одного звука, как показалась Мария. Она что-то сказала птицам, и они улетели, а женщина вышла на дорогу встретить дорогих гостей. На ней было простое тёмно-синее платье в мелкий цветочек,  украшенное кружевным воротничком кремового цвета, на плечах – белая пушистая шаль. Женщина улыбалась.
     - Что это, думаю, сороки сегодня с утра гостей мне обещают, а гости-то уж прямо у ворот, да какие! Здравствуйте, мои дорогие,- она подошла к телеге.
     - Здравствуй, Мария,- немного смущаясь, ответил ей Андрей.- Дашута вот постановила, что погостить у тебя хочет до вечера, и мы никак не могли её отговорить.
     - Ну, правильно и постановила, значит, время пришло нам с ней повстречаться. Ты поезжай, Андрей, делай свои дела, о дочке не беспокойся, а потом заедешь хлеба-соли отведать…Давай, Дария, вылезай из короба и в дом пошли…О, да ты с гостинцами!
     - Мама орешков кедровых прислала и кланяться велела,- совсем по-взрослому ответила ей девочка. Затем она попрощалась с отцом и пошла в сторону дома, спокойная, уверенная и чуточку чужая. Сердце Андрея ёкнуло, но он взял себя в руки, решив, что это от того, что никогда ещё не оставлял дочь у чужих людей.

     В доме у Марии было светло. Яркое утреннее солнце беспрепятственно проникало в дом и наполняло его радостью. Нарядные выкладные половики, вязаные скатерти и салфетки, вышитые картины и белоснежные строчёные шторы на окнах довершали общую картину.
     - Как у тебя красиво, Мария!- восхитилась Даша и побежала смотреть дом. Если бы она знала слово «планировка», то сказала бы, что планировка эта была очень интересная. Хотя печь и стояла посередине, кругового прохода, как у них, не было. Пять небольших комнат расположились вокруг печи, причём, три из них были непроходные. В каждой было оборудовано спальное место, стояли столики, в остальном же друг на друга комнаты ничем не были похожи. Даше больше понравилась угловая комнатка с двумя выходами: одна дверь через узенький коридорчик с окном вела в кухню, другая – в баню и сад. Из предбанника можно было выйти и на просторную застеклённую веранду, где Мария выращивала рассаду и сушила травы. Веранда закрывала восточную часть дома, куда выходило окно кухни, и северную, которая разделялась сенями и входом в дом.
     Пока девочка с интересом рассматривала дом, а потом и веранду, Мария хлопотала на кухне и вскоре позвала Дашку обедать. Сегодня у неё был куриный суп с подбойкой и томлёная в печи пшённая каша.
      Уплетая кашу, Даша спросила:
     - Скажи, Мария, почему ты сегодня назвала меня Дарией? Ведь я Дарья. Ты считаешь, что Дария – моё настоящее имя?
     - А ты сама как считаешь?
     - Я чувствую, что мне нужно для чего-то настоящее моя имя, и вот сегодня, когда ты назвала меня Дарией, у меня внутри что-то щёлкнуло и словно свет зажёгся. Наверное, это оно и есть.
     - Ну, если щёлкнуло…Твоя мама чуть-чуть ошиблась, когда выбирала имя, но она шла правильным путём, скажи ей за это спасибо. Пришла она к общепринятой форме, а нам нужна магическая.
     - Магическая?
     - Ну да. Дария – от слов «дар» и «я». С этим именем ты хозяйкой будешь приходить в лес, и каждая живая тварь будет узнавать тебя. Тебе откроется любая травка, но её секрет ты обязана хранить в строжайшей тайне, иначе беда. Простые люди не готовы принимать тайные знания, они просто погубят травы, вырвав их с корнем. Нарвут в порыве да и бросят, потому что ленивы. Им бы кто-то всё приготовил да в рот влил, вот и ходят в аптеку, покупают таблетки и едят их горстями, хвастаясь друг перед другом, кто съел больше. А отвары и настои суеты не терпят, они терпения требуют и времени, и слова заветного, в довесок ко всему сказанного. Это большая ответственность – настоящее имя. Но в полную силу ты войдёшь в день восемнадцатилетия. А пока надо учиться.
     - Ты про школу говоришь?
     - Нет, не про школу. Надо учиться слушать тишину, а в ней голос трав, деревьев и птиц. И сами травы надо изучить, Дашенька, пока это твоя главная задача.
     - А моё второе имя…как с ним жить?
     - С ним нельзя играть. Дария не может шутить, смеяться, она не может позволить себе порывов злости или жадности, в противном случае от наделённой даром можно опуститься до обычной ведьмы. Грани так хрупки…Поэтому не спеши называть себя так. Только в исключительных случаях. Пока ты ребёнок, будь Дашенькой, играй и веселись, совершай ошибки и исправляй их. И просто учись в школе.
     - Я не пойду пока в школу, там у меня знания только проверять будут, может, класса с пятого и пойду, а пока мама с папой займутся моим обучением.
     - А ты сама как хочешь?
     - Я с ними согласна, потому что без моей речки я пока не могу. И без леса, и без птичек, и…
     - Ну, хорошо, Дашенька, давай-ка проверим, как ты первый урок усвоила. Пойдём на веранду, там у меня травы висят…

     Свой первый экзамен Марии девочка сдала на отлично. Полетели годы обучения. Даша спокойно вела себя с учителями, отвечая на их вопросы, иногда спрашивала сама, и учителям нравился её нестандартный подход к делу. В результате за два года девочка освоила программу четырёх лет обучения.  Частым гостем на кордоне стала Мария. Катерина поняла, что та не собирается делить с ними девочку, она просто помогает ей справиться с тем, чем наделила её природа. Одинокая по жизни, Мария привязалась сначала к Дашке, а затем и к Андрею с Катериной и стала частью их семьи. Сначала она переехала к ним жить, а когда девочке пошёл девятый год, они переехали к ней. Дом был большой, места хватало всем. Андрей часто оставался на кордоне один, зная, что с его девочками всё в порядке, Катерина устроилась бухгалтером в лесничество, а Даша пошла в школу, сразу в пятый класс. Она быстро нашла контакт с одноклассниками, но после школы спокойно уходила домой – она  была младше, и потому девочки в дела амурные и в свои тайны её не посвящали. Знали бы они, как рада была этому Дашка, ведь ей не надо было лишний раз притворяться и разыгрывать удивление тому, что она давно уже знала. Некая печать странности к девочке всё-таки прилипла, возможно, ещё и потому, что жили они у Марии, а Мария, во-первых, была приезжей, как и они, а во-вторых, хотя и была женщиной одинокой и тихой, никого не боялась. Местные ходоки поначалу пробовали было наведываться к ней, но очень быстро поняли, что женщина она не простая, на раз такую не возьмёшь. В дом пустит, чаем напоит, про житьё-бытьё спросит, а сама внимательно так смотрит. Мужик и забудет, зачем приходил. Просто приходил и всё. Находились и заезжие ухари, которые заключали с местными пари, но и эти молча уходили от неё, не держа обиды или зла. Не увидев в заезжей «крале» соперницы, потянулись к Марии и женщины, но она так вела с ними разговор, что просто посплетничать с ней не получалось, а вот получить дельный совет по части здоровья можно было всегда. Когда же узнали, что основную часть своей жизни она провела в армейских полевых госпиталях, в  том числе и в Чечне, её перестали проверять, но и набиваться в подружки тоже перестали. Ей простили и необщительность – «натерпелась баба», и то, что никогда и никому не рассказывала о жизни своей – «точно подписку дала о неразглашении», хотя узнать её тайну мечтал каждый. Так уж человек устроен.
     Лучше других понимала Марию Катерина – перед ней вновь развернулось жизненное полотно её матери. То же одиночество среди людей, та же печать молчания. Отсюда и полевые госпиталя, и жизнь в лесной глуши. Всё это, возможно, ждёт и её девочку. От одной только мысли об этом у Катерины заходилось сердце, и она благодарила бога за то, что он послал им Марию – вместе с ней они обязательно научат Дашку жить среди людей.
    Каникулы девочка проводила на кордоне. Вместе с ней сюда приезжала и Мария, и Катерина – в отпуск. Андрей уговаривал жену бросить работу и вернуться на кордон, но она заявила, что хочет быть рядом с дочерью, тем более что теперь он приезжал в посёлок довольно часто. Мария видела, что творится в душе мужчины, но предпочла молчание. А Катерина вновь рушила семью, сама того не желая…

     К четырнадцати годам Даша вытянулась, из худой нескладной девчушки превратилась в красивую девушку с большими голубыми глазами и вьющимися длинными волосами, какие были когда-то у матери. Не раз она порывалась обстричь их, но Мария и отец останавливали  её: «В них твоя сила, сила Дарии»,- говорила ей Мария. Отец не объяснял ничего, но девушка чувствовала, что для него это очень важно, и связано с Катериной. По-прежнему она не любила кос, поэтому обычно собирала волосы в хвост, а на кордоне просто распускала их, надевая на голову сплетённый из бересты хайратник. На кордоне она становилась совсем другой, и отец понял это, когда увидел среди поселковых сверстников. Там она вместе со всеми играла гаммы, хотя давно и в совершенстве владела многими инструментами…


     Речка любила играть с волосами девушки. Когда та приходила к своему камню и ложилась на него, волосы опускались в воду, и речка подхватывала их, стараясь выпрямить, но чем больше старалась, тем более упругими и тяжёлыми становились пряди. Они змеились по воде и какое-то время принадлежали речке, и она была благодарна своей подруге за доверие. Минуты этого тихого общения были дороги и Даше, и она наслаждалась ими, становясь самой собой и отдыхая от бесконечных и пустых разговоров её одноклассников. Как она была благодарна родителям за лес и речку, как любила их, любила и искренне жалела, потому что вновь видела одиночество отца и слепоту матери, которой понравилось вдруг наряжаться, быть на виду  и обсуждать с женщинами сельские сплетни. Около Катерины крутились мужчины, и она млела от их банальных комплиментов, в праздники стала выпивать и допоздна задерживаться на вечеринках, а когда однажды встретила осуждающий взгляд дочери, в запале прокричала:
     - Что смотришь? Мысли мои не нравятся? А ты думаешь легко жить, когда вынужден крутиться, как белка в колесе, и во всём зависеть от мужа? Да ещё доченька, как прокурор, в душе твоей копается! Всё! Устала! От вас устала, от Марии вашей, от леса вашего грёбаного устала, пожить хочу, как люди. Скажи отцу, что жить буду отдельно – лесничество  квартирку выделило, пусть не тревожит меня. Может, когда-нибудь ты меня поймёшь…
     Даша понимала, как умела. Тяжелее было отцу, она видела это, спасибо Марии – она, как мать, поддержала его и ослабила разрушительный удар, нанесённый женой, в момент его отчаяния сохранив хозяйство,  и потихоньку Андрей пришёл в себя…
     Даша села, прибрала волосы и хотела было вставать, как вдруг заметила, что на берегу стоит ухмыляющийся верзила. Откуда он здесь взялся? Присмотревшись, она узнала шофёра лесовоза, который не раз пытался заговорить с ней в посёлке, но всякий раз она проходила мимо, не удостоив парня и взглядом. И вот он пробрался на кордон. Девушка потянула к себе платье…
     - Не спеши, красотка,- проговорил тот,- в купальничке ты клёво смотришься. И волосы у тебя… распусти обратно, произведи впечатление…Ничего не скажешь, хороша сучёнка… Как насчёт поиграть?- И начал расстёгивать рубашку.
     Почувствовав угрозу, Даша встала, вновь распустила волосы и, глядя прямо в глаза парню, тихо, но внятно сказала:
     - Я – Дария!
     - А по мне так…- начал было он, но осекся и вдруг побледнел – с речки, потемневшей в один миг, медленно поднималось странное облачко, сотканное из мелких капелек. Облачко поблёскивало на солнце и казалось живым и опасным. Парень понял вдруг, что как только оно приблизится к нему, живым ему не бывать. Он засуетился, пытаясь убежать, но ноги подкосились, верзила рухнул на колени и закричал:
     - Прости меня! Прости меня! Я навсегда забуду тебя и не посмотрю в твою сторону ни разу. Прости, Дария!
     Облачко остановилось, затем медленно, словно раздумывая, начало опускаться в воду. И вдруг волна вздыбилась грозной девой в серебряной чешуе, встав позади Дарии, и парень услышал тихий голос:
     - У-хо-ди-и-и, уходи из леса и большой воды бойся. Волею своею открываю тебе душу твою, чтобы увидел всё зло, что сотворил. С этим и жить будешь. Сумеешь отмыться – твоё счастье, не сумеешь – душу совсем загубишь. Уходи…
     И всё исчезло. Тихо журчала речка, стрекозы порхали над водой, на камне сидела красивая девушка с пышными волосами, но всё это казалось парню картинкой из чужого мира. Его мир сконцентрировался вдруг где-то внутри его самого, казалось, он попал в огромную воронку, и не было сил противостоять. Парень встал с колен и, не подняв головы, медленно побрёл прочь. Вряд ли он сейчас что-нибудь вообще понимал и видел, это был человек, оглушённый страхом, перед которым открылась бездна.
      К речке подходила Мария.
     - Я всё видела, девочка моя,- тихонько сказала она,- ты была Дарией.
     - Меня защитила Ворожея, сама я…
     - Сама ты ещё только входишь в силу, но защитников у тебя много. Пришла пора познакомиться с Ворожеей по-настоящему. Завтра мы идём вниз по течению, чтобы ты увидела речку, а через неё себя. Ночевать будем в лесу. Пойдём домой, тебе надо отдохнуть и всё осмыслить.

     Утром, как обычно, все встали рано. Андрей ушёл кормить животных, Даша и Мария хлопотали на кухне. Выходить решили сразу, как только трава просохнет от росы.
     - Может, я с вами?- беспокоился Андрей,- не усну, зная, что вы в лесу одни ночью.
     - Ничего с нами не случится, в лесу мы с Дашей свои люди, ты это и сам знаешь,- успокоила его Мария.- Накомарники мы взяли, еду тоже. Ты найдёшь нас завтра в нижнем течении Каменной, а где конкретно – птицы покажут. Главное, смотри внимательно и слушай. У тебя получится.
     Ворожея встретила их тихим журчанием воды – сегодня она была счастлива, но беспокоилась, справятся ли женщины с дорогой, ведь её берега не везде такие, как около камня Дарии. Здесь песок и мелкий галечник, крупных камней мало, а ниже по течению камней станет больше и течение сильнее, а всё потому, что с ней соединится маленькая, но капризная речка Кружилиха. Ворожея не любила её за скверный характер и мутную воду, но ничего поделать не могла и потому терпела, потихоньку привораживая и приноравливая к себе.
     - Хорошее место для дома выбрал твой отец: высокое, светлое, речка под боком, лес вокруг. Для жизни ничего больше и не надо,- говорила Мария, шагая по берегу.- Я слышала, заповедник здесь хотят организовать, сейчас всё находится на стадии оформления документации. А леспромхоз расформируют – всё, что можно, они уже вырубили, если не больше. Один карьер останется, так что, возможно, некоторые специалисты из села уедут…
     - Ты маму мою в виду имеешь?- подала голос Даша.
     - Её. Уедет она, Дашенька, в свой родной город, хотя и тяжело ей оставлять вас. Не препятствуйте, переболеть ей надо. Когда душа бунтует, человеку воля нужна, чтоб себя на излом проверил. Покидает жизнь, поломает, глядишь, и поймёт истинную цену того, что жизнь на блюдечке преподносила. Катерина не злая, а бунтарства в крови много. Да и понять её можно, ведь жизнь между двумя такими огнями, как бабушка твоя и ты,  испытание серьёзное. А тут ещё я появилась…
     - Да я понимаю, мне ведь тоже нелегко. Скажи, Мария, а тот парень…Что с ним будет?
    - Или человеком станет, или погибнет, третьего не дано. Если со дна поднимется, крепче его не будет, и кто знает, может, судьба ещё и приведёт его к тебе…
     - Почему ко мне?
     - А к кому? Обновлённым показаться захочет, если поднимется, чтоб прощения попросить.
   
     Идти становилось всё труднее. Течение реки задерживали камни, их было так много, что она ревела и пенилась, забывая обо всём на свете. По берегам между камней, вцепившись корнями в землю, росли тоненькие деревца, которые опутал хмель, а ярко-зелёная трава забилась во все щели на больших валунах, и они были похожи то на смешного лешего с копной торчащих во все стороны волос, то на странную взъерошенную рыбу, которая только что проснулась.
      Наконец они дошли до каскада небольших водопадов, где берег был сравнительно ровным и образовывал небольшую открытую поляну, хорошо продуваемую ветром. Вид открывался просто изумительный. Речка мягко падала с террасы на террасу, отдыхая от заполошного бега меж камней, и Мария предложила сделать привал.
     Даша упала в траву и закрыла глаза. Пахло травой, мятой, которая росла где-то неподалеку, и детством.
     - Как хорошо, Мария. На душе тихо и спокойно, словно я только что родилась.
     - Просто ты дома.
     - Ты права, я дома. Ты знаешь, я поняла, зачем ты повела меня вдоль речки. Я увидела её разной. В некоторых местах она не Ворожея, она – Каменная, потому что приходится затрачивать много сил на преодоление препятствий. А вот здесь она снова Ворожея, она сохранила себя, как бы тяжело ей не пришлось.
     - Я рада, что ты поняла. Так и человек живёт, приноравливаясь к обстоятельствам, и только трудности высвечивают его характер, причём, не только для окружающих, но и для него самого.
     - Ты хочешь сказать, что впереди меня ждут трудности?
     - Трудности ждут всех нас: и тебя, и родителей твоих, и меня.
     - Мне нужно сменить берега?
     - Да, моя хорошая. Тебе надо поучиться, чтобы работать в заповеднике, а для этого следующие твои четыре года должны пройти в областном центре, там есть техникум, который готовит таких специалистов.
     - Но, Мария…А как же папа? Он с ума сойдёт.
     - Он поймёт и потерпит, потому что вы будете работать вместе, когда ты вернёшься.
     - Ты думаешь, мама…
     - Пока не знаю, Дашенька, время покажет…Ну, что, идём дальше? Или заночуем здесь?

     Впервые девушка ночевала в лесу. Она не боялась его, но чтоб ночевать… Мария выбрала место под большой раскидистой елью, опустившей свои колючие лапы до самой земли. Лучшего шалаша и придумать было нельзя. Остатки дня они собирали и сортировали травы, разговаривали и купались на террасах, а с наступлением темноты начали готовить спальники.
     - Ты должна сказать лесу, кто ты, чтобы он хранил тебя,- Мария внимательно посмотрела на Дашу.- Спать безмятежно может только Дария.
      Даша вышла в центр поляны и громко сказала:
     - Я – Дария!
     Зашелестели деревья, где-то рядом ухнул филин, а из чащи раздался протяжный волчий вой.
     - Ну, всё в порядке. Мы под защитой. Давай спать. Тебя приняла речка, принял лес, животные и птицы.

     Ночью девушка не раз просыпалась, нет, не от волнения, а от необычности обстановки, и всякий раз поражалась необычной звенящей тишине, царившей вокруг. Только вода убаюкивающе шумела, и Даша засыпала и видела цветные сны…

     Один только волк не принял новой хозяйки леса. Он давно хотел стать грозой всего живого, ненавидя вожака стаи и разводя склоки. Его изгнали, и он жил один, пытаясь увести волчицу хоть из какого-нибудь клана, однако все его попытки завершались хорошей трёпкой. Он знал, что ночью волки стояли на страже, а днём они уйдут, и вот тогда…
     Даша проснулась, когда лучики солнца пробрались даже под ель. Мария плескалась в речке, и девушка пошла было к ней, но застрекотала сорока, и она обернулась – перед ней стоял волк. Он грозно щерился и в упор смотрел в глаза человека. Даша встретила этот взгляд спокойно, отметив для себя, что ярость, оказывается, имеет жёлтый оттенок, и вдруг, совершенно не осознавая, что делает, шагнула вперёд. Ей показалось, что из неё выдвинулась некая сущность такой ужасающей силы, что никто не выдержал бы, в том числе и она сама. Страх заковал волка, и он попятился, потом заскулил, поджал хвост и бросился прочь. Но убежал недалеко – замертво упал на тропе…
     И девушка словно очнулась, всё успокоилось в ней, и она испугалась.
     - Мария, что это было?
     Подбежавшая женщина прижала её к себе и сказала:
     - В тебе проснулась древняя сила, которой когда-то владели все люди, но жадность и злость загнали её так глубоко, что она перестала проявляться. Твоя душа чиста и мысли ясны, и сила проснулась. Ты истинная Дария, девочка моя, я в тебе не ошиблась. Силой этой нельзя управлять, она проявляется в минуты крайней опасности, и никто не скажет тебе, какое из твоих «я» проявилось в тебе сегодня. Скорее всего, самое древнее, первобытное даже, которое не знает пощады.
     - Да, это был кто-то лобастый с глубоко посаженными глазами.
     - Ну, всё, давай успокоимся. Я понимаю, что тебе сейчас хочется остаться одной, всё переосмыслить, перечувствовать, но возьми себя в руки. Отец где-то рядом, слышишь, сороки ведут его. Иди умойся и приведи себя в порядок. Он не должен ничего знать, ни к чему это. Андрей хороший человек, не стоит его беспокоить. Достаточно того, что лес его принял и никогда не обидит.
     Минут через тридцать из леса раздался голос:
     - Девочки, вы где?
     - Папа, мы здесь!- отозвалась Даша и побежала навстречу. Из кустов сначала показалась голова Лешего, затем появился и Андрей, пригнувшийся к гриве коня, чтобы не оцарапать лицо ветками.- Вы недалеко ушли, вроде, подальше собирались. Сил не хватило или…
     - Папка, ты посмотри, как здесь красиво!- Дашка подняла руки вверх и закружилась.- Вот мы и не захотели уходить отсюда. Ты нам что-то привёз? Я вижу сумку…
     Андрей слез с коня.
     - Сегодня я впервые испёк хлеб, он ещё горячий, и захватил сметану.
     - Папка, какой ты у меня молодец!- девушка бросилась ему на шею и громко чмокнула в колючую щёку.- Сегодня у нас пир и отдых на природе. Купаемся, загораем…ты удочку захватил?
     - Обижаешь…

     Пришла осень, и Даша уехала в областной центр учиться. Андрей пригласил Марию к себе на кордон, и она согласилась. Свой дом в селе временно сдала молодой учительнице, славной и тихой девушке, а сама уехала в лес. Она давно относилась к Андрею, как к сыну, так его и стала называть, и он ей был за это благодарен. Его родители из жизни ушли рано, Катерина сбежала, дочь уехала на учёбу, он оставался в этой жизни один. Надежду подарила Мария, сказав, что всё ещё вернётся, надо потерпеть. И он поверил, потому что хотел этого, и ждал. Дашка писала, что всё у неё хорошо, сессии сдаёт досрочно, поступила на курсы медсестёр, чтобы с пользой проводить свободное время. Много читает. Отношения с сокурсниками ровные, но никто из них в друзьях не ходит, так как она не жалует ни дискотеки, ни праздное шатание с полупьяными парнями.
     Мария читала эти письма и вспоминала себя. Вот и она, когда училась в мединституте, всё время посвящала учёбе, а летом подрабатывала в больнице в процедурном кабинете, где делала перевязки, чтобы привыкнуть к стонам и крови. Её с удовольствием брали, во-первых, потому что летом всем хочется в отпуск, а, во-вторых, она была неленивой и толковой. К тому же быстро заметили, что больные у неё практически не стонут и всегда терпеливо ждут, когда она освободится, чтобы попасть на перевязку именно к ней. Поначалу другие медсёстры недовольно косились на неё, но, увидев, как она работает, оставили в покое. Странная и есть странная, хочет пахать, пусть пашет, а больных и на их век хватит. С пятого курса Машу стали брать операционной медсестрой, увидев в ней редкое умение работать с оперирующим хирургом в паре, а когда однажды врач на минуту растерялся, она уловила это и быстро направила его действия в нужном направлении.
     - Мысли читаешь?- спросил он её после операции.
     - Иногда,- слукавила она.
     Вскоре заметила, что на неё вновь косятся и даже стараются избегать, поэтому хотела уйти с привычного места, но один не молодой уже хирург предложил работать в паре с ним.
     - У нас не любят нестандартных, считают их опасными, а уж мысли свои обнажать никому не хочется,- сказал он ей.- Я тоже в некотором роде странный – не пью, не курю, жене не изменяю, потому мыслей грязных не имею, а и проскочит какая, так не страшно, я ведь живой и не бог. Трудно тебе придётся, девочка, ох, как трудно…
     После окончания учёбы он взял её к себе, но поработать вместе долго не удалось – из-за травмы позвоночника доктор ушёл на пенсию, а ей дал совет принять присягу и стать полевым хирургом. Пока раскусят, что какая-то она не такая, а она уже в другом госпитале, тем более что сама подала рапорт о переводе в горячую точку…
     Ох, и помотала её жизнь. Где только она не была, скольких ребят с того света достала, скольких без рук и ног домой отправила. А замуж так и не вышла – не судьба…Но не жаловалась Мария на судьбу, на людей не сердилась, вышла на пенсию в расцвете сил и уехала в лесной посёлок. Деньги у неё были, поэтому купила большой дом на окраине, который словно её только и ждал, и ни разу больше не прикоснулась к скальпелю. Уходя, уходи. И вот она в лесу, где не надо ломать себя, где её принимают такой, какая она есть, и скоро вернётся та, что талантливее её и сильнее, и жить рядом с которой так легко и просто…

     Первой на кордон вернулась Катерина. Она появилась к полудню, когда Мария накрывала на стол. Сегодня она задержала Андрея дома, чтобы тот заменил пол в клетке у коз, тем более что доски давно уже были приготовлены. Когда радостно заскулил Кедрик, мужчина выглянул из конюшни, и глаза его встретились с глазами Катерины. От неожиданности он выронил из рук молоток и шагнул навстречу жене.
     - Вот я и приехала,- робко проговорила она.- Примешь меня или мне возвращаться?
     - Что ты, Катя, мы ждём тебя.
     - Мы?
     - Мы с Марией. Без неё я бы пропал. Ты проходи, я заберу твои вещи и отпущу человека.
     Андрей побежал к лошади, о чём-то поговорил с возницей и, подхватив два больших чемодана, один из которых был таким тяжёлым, что мужчина охнул, пошёл в сторону дома. Катерина сидела на крыльце и со слезами на глазах смотрела на двор, на сохранённые клумбы, на лес…
     - Как я могла бросить всё это? Как я могла?
     На крыльцо вышла Мария. Она понимала состояние женщины, чувствовала её неловкость и потому села рядом и обняла за плечи:
     - С возвращением тебя, доченька. Твой дом ждёт тебя и Андрей тоже. Мы ничего не меняли в доме, знали, что ты вернёшься, и сама что-то изменишь, если захочешь.
     Андрей подошёл к крыльцу, поставил чемоданы и, улыбаясь, спросил:
     - Что там у тебя? Один такой тяжёлый…
     - А это книги для Даши,- торопливо и виновато заговорила Катерина.- Я купила всё, что нашла, про растения и ещё кое-какую литературу по эзотерике, может, и она пригодится. Мне сказали, что это серьёзные вещи. Я пробовала читать, но не всё понимаю…Ещё про заповедники мира купила кое-что…
     Мария поднялась и пошла в дом:
     - Давайте мойте руки, обедать будем. А потом, сынок, заседлай мне Лешего, в посёлок я съезжу, проверю, как там дом мой поживает, там и заночую, а завтра вернусь. Сегодня поговорить вам надо и одним побыть. Ты, Катя, ничего мне не объясняй, я вижу, что никто не гонит меня, но так будет лучше.

     Проводив Марию, Андрей вернулся в дом. Катерина сидела у окна и теребила клеёнку на столе. Она похудела, в глазах поселилась печаль и ещё что-то новое, чего раньше Андрей не замечал.
     - Я многое поняла вдали от вас и от многого в себе освободилась. Мне казалось, что моя красота так и погибнет в лесу, никем не оценённая…Не перебивай меня, выслушай…А в посёлке и в городе мне делали комплименты, за мной красиво ухаживали, дарили цветы. Это вскружило мне голову,  и я захотела стать свободной от всех. Весёлые пирушки, кавалеры, в душу никто не заглядывает…Но однажды мне приснилась наша речка. Будто бы лежу я в воде, а она моет меня, моет, а с меня грязь всё течёт и течёт, и вот уже вся вода около меня стала лужей с жидкой грязью, а я тону в этой луже…Проснулась в поту, сердце из груди выскакивает…К зеркалу подошла и глаза свои пустые увидела, лицо помятое. В тот же день собрала вещи и поменяла квартиру, чтоб от друзей своих скрыться, а потом и с работы ушла, потому как знали меня там не с лучшей стороны. Устроилась бухгалтером в одну небольшую фирму, за деньгами не гналась, читать начала, чтобы вечера дома как-то коротать, и пристрастилась к чтению. Потихоньку глаза мои открываться начали, а в один из дней я поняла, от какого счастья отказалась. И до того страшно мне стало, что не простите вы меня, что заболела я. Вроде, не болит ничего, а я таю. Докторица одна глянула на меня и говорит: «Медицина тебе не поможет, подруга, тоска тебя гложет, а переступить через что-то не можешь. Разберись с собой, и болезнь твоя пройдёт». И вот я здесь. Тебе решать судьбу мою, Андрей. И Дашке.
     - Да что ты, Катя, мы ждали тебя все эти годы. Никто мне больше не нужен, кроме тебя, а ошибиться всякий может. Ты сама себя строже всех осудила, в глазах вон боль какая плещется. Ничего, Мария тебя травками отпоит, на речку сходишь, в лес, сердце-то, глядишь, и отойдёт. А там и дочка приедет, всего год остался…Иди ко мне, я так по тебе скучал…

       Последние перед возвращением Даши осень и зима на кордоне прошли быстро. Всё шло, как всегда, увеличилось только козье поголовье – Мария настояла, появилась парочка овец, чтобы не покупать шерсть, а прясть её самим и вязать носки из своей шерсти. А весной Мария объявила, что намерена перевезти на кордон свой дом, нужно только выхлопотать разрешение у властей. Андрею пошли навстречу, тем более что возвращалась взрослая дочь, которая тоже будет работать в заповеднике.
     Мария наняла бригаду мужиков, за неделю они дом разобрали и привезли на новое место. Вместо фундамента Андрей установил толстые лиственничные чурбаки, и сборка началась. Ещё через две недели в  доме затопили печь, и женщины приступили к внутренней отделке. Решено было всё оставить по-прежнему, не меняя расположения комнат, поменялись только обои. Восстановили и веранду. Сейчас частокол объединял два дома, между которыми расположились хозяйственные постройки и баня, чуть поодаль стоял гостевой домик – для начальства, которое при любом раскладе будет наведываться в заповедник, чтобы «контролировать» ситуацию, проще говоря, хлестать коньяк, париться в бане и горланить песни, распугивая всё живое. Но по этому поводу Андрей не заморачивался – Мария утихомирит любого не в меру развеселившегося «туза». А вот площадь для выгула животных пришлось расширять, и частокол немного углубился в лес. Около нового дома женщины посадили цветы, принесли из леса два саженца рябины – всё было готово для жизни.
     Супруги решили, что дом Мария перевезла для себя, не желая жить с ними, но когда она и пальцем не пошевелила, чтобы переехать, несколько растерялись. Для чего тогда ей надо было столько работы разводить и денег тратить? Опять что-то предчувствует? И однажды вечером Катерина решилась спросить, чего им ожидать? Мария расхохоталась и сквозь смех сказала:
     - Какие вы оба нетерпеливые, как дети, право. Вот приедет Дашенька, надо же ей где-то жить.
     - А у нас ей чем плохо?- с обидой в голосе спросила Катерина.
     - У нас ей хорошо, да гость скоро будет у нас нежданный-негаданный, разговор долгий, а там уж как Дашенька решит. Ни дня, ни часа не назову – не знаю, но вот что дом понадобится, чувствую. И больше про это говорить не будем.

     Даша приехала в июле. Андрей встретил её в посёлке и, чтобы она не увидела вместо дома Марии пустого места, повёз её другой дорогой.
     - Ты куда-то сегодня не туда поехал, а, пап?- Дашка глазела по сторонам и радовалась, что едет домой.
     - По пути посмотрим один участочек, говорят, местные там балуют…
     - Ты, пап, странный какой-то сегодня, если б я тебя не знала, решила бы, что обманываешь. Как живёте-то?
     - Да ничего живём, Дашута, мы же тебе про всё писали. Скучать некогда. Дело начали новое, ни опыта, ни рук лишних. Ты едешь – хорошо, только вот ещё бы одни мужские руки добавились, совсем хорошо бы было. Мария намекает на что-то, только мы в  толк взять не можем, на что, или на кого, может быть…
     - Мария никогда не намекает просто так. Она предприняла уже какие-то шаги в связи со своими намёками?
     - Не шаги – шажищи,  приедешь, сама всё увидишь.
     - Понятно, что-то связано с домом Марии, раз ты меня другой дорогой повёз. С домом всё в порядке?
     - Да всё с ним в порядке, лучше прежнего стал.
      Остаток дороги дочь и отец молчали. Нет ничего лучше, чем ехать по лесу и молчать рядом с близким человеком. Вроде, молчишь, но в то же время разговариваешь, и так хорошо становится на душе, что слёзы выступают от любви к тому, кто рядом. Даша размышляла над тем, что сказал ей отец. Мария кого-то ждёт, а ведь она тоже ждёт, и не кого-то, а самого близкого и дорогого человека, который станет её продолжением и её началом. Но кто может встретиться в лесу? Местных всех она знала, разве что в заповедник кто приедет…Между тем перед глазами давно уже стояло лицо будущего её избранника. Ржаного цвета волосы до плеч, короткая борода – такая густая, что кажется продолжением лица, большие серо-голубые глаза, которые на смуглом лице кажутся прозрачными, и мягкая улыбка. Она никогда не встречала этого человека, и всё же кого-то он ей напоминал. Сначала Даша пыталась это понять, но при любой попытке сделать это лицо отодвигалось и рассыпалось на мелкие детали, и всякий раз она недоумевала, как из этих деталей можно собрать то, что она только что видела. Видимо, она видит будущее того, в кого так внимательно всматривается. Придя к такому объяснению, она перестала ломать голову – всё равно, пока событие не сформировалось, ему не быть. А вот Мария…Мария, похоже, всё знает, но опережать события точно не станет…
     Они подъезжали. Вот знакомый частокол, за которым привычно журчит речка, вот накатанная дорога, ведущая к дому, – всё так,  но что-то  не так… Дом Марии, он здесь, но как? Даша хлопала глазами. Заметив крайнее удивление на лице дочери, Андрей довольно засмеялся:
     - Ну, что, удивил я тебя? А, дочура?
     - Я предполагала что-то, но чтоб такое…Ну, вы и конспираторы, папка. Всей моей прозорливости не хватило, чтобы это увидеть.
     Навстречу вышли Катерина и Мария, обе улыбались совершенно одинаково – они были счастливы. Счастлива была и Дашка – она вернулась домой.

     Первую после приезда неделю девушка жила с родителями, а потом вдруг объявила, что если все согласны, она и Мария станут жить в новом доме. Для Катерины это был шок, но девушка шутя заметила, что пришла пора отпустить дочь в самостоятельное плавание, сколько можно жить около мамкиной юбки? Видя, что мать в ступоре, резонно разложила всё по полочкам. Во-первых, дом пустовать не может – это факт, дома вообще без людей очень быстро умирают. Во-вторых, она привыкла уже жить самостоятельно, в-третьих, они с Марией продолжат обучение, в-четвёртых, мама с папой поживут, наконец, спокойно, наслаждаясь друг другом, в-пятых, они будут ходить друг к другу в гости, что разнообразит их размеренную жизнь.
     Выслушав дочь, Андрей подвёл итоги:
     - Ну, что, Катя, дочь у нас выросла и научилась принимать решения – это хорошо и это во-первых. Во-вторых, мне понравилась идея ходить в гости, давненько мы с тобой этим не занимались, а, в-третьих, Катя, они переедут по ту сторону конюшни, а не в тридевятое царство. И я думаю, что мы сделаем небольшой пристройчик с их стороны конюшни и переведём туда овец и кур, а то нашим козочкам тесновато зимой. Тебе облегчение, им развлечение, а дальше посмотрим.
     Это соломоново решение всеми было принято, и Дашка с Марией перебрались в новый дом. Они завершили отделку веранды, выкрасив её в яркий жёлтый цвет с некоторым добавлением синего – для чистоты линий, и веранда зажила новой жизнью. Новая жизнь началась и у всех членов семьи.

     Стоял август. В этом году он был на удивление жарким, и речка нежилась под солнцем, наслаждаясь покоем и радуясь тому, что вернулась её подруга. Даша приходила к ней чуть ли не каждый день, и они молча разговаривали, даря друг другу тепло и ласку.
     - Скоро мне восемнадцать, речка, и я почему-то волнуюсь. Внутри что-то происходит, а я не могу уловить ни одной мысли, которая навела бы меня на верный след. Может, так и должно быть в этом возрасте, ты не знаешь? Ты не знаешь, ты же речка, а не человек. Ещё мне хочется увидеть того парня, который стоит перед глазами уже давно. Мне кажется, я его где-то видела, но где…
     На берегу что-то щёлкнуло, девушка повернула голову и замерла: на какое-то мгновение перед ней появился тот верзила, который напугал её четыре года назад. Она моргнула, и видение исчезло…
     - Нет, речка, нет! Этого не может быть! Скажи, что ты пошутила…Ты не умеешь шутить…Но почему? Почему? Прости меня, я пойду.
     Даша прибежала домой. Увидев её, Мария поняла, что что-то произошло, но не спешила с разговором.
     - Мария, речка показала мне его…
     - Не понравился?
     - Разве такой может понравиться?
     - Не спеши, девочка моя. Люди, пережившие шок и выжившие, меняются порой так, что их трудно узнать. Ты ведь знаешь, что многие святые поднялись со дна, да с такого, что и поверить трудно. Нам не дано судить человека, и ты не суди. Чтобы стать Дарией, нужно научиться прощать, прощать искренне, а не просто, играя словами, иначе не познать любви – той, что человека делает богом. Дария – не карающий меч, а мудрая хранительница, сердцу которой ведомы  не только многие тайны природы, но и тайны души человеческой ей должны быть понятны. Когда всё легко и просто, когда всё укладывается в рамки прописных истин, жизнь становится пресной и её развитие прекращается. Посмотри, как мудр твой отец, как велика его любовь к Катерине. Её поступок можно было рассмотреть как предательство, а он увидел его ошибкой, которую они вместе и исправили. А в результате два человека на этой земле смогли стать счастливыми, да и мы с тобой согрелись в лучах этого счастья. Жизнь не терпит суеты, и если хочешь, чтобы она заиграла всеми своими гранями, научись не принимать решения в тот момент, когда в голове бушуют эмоции, особенно если у тебя есть время на раздумья. А у тебя оно есть и тебе, в отличии от других девушек, повезло – у тебя дар, и своего избранника ты видишь уже состоявшимся. Но ты и простой человек, потому, встретив его в начале пути, поступила в мыслях своих, как человек обычный, решив, что от этого парня уже нечего ждать. Жизнь намного мудрее нас, она всегда даёт человеку шанс, и если он им воспользуется, то сможет и подняться. Многие девушки воротят носы от своих сверстников, которые, на их взгляд, не дотягивают до звания  «перспективный жених», а потом встречают вдруг этих самых неперспективных и локти кусают – парень-то и рост набрал, и дело своё имеет, и денег у него достаточно для жизни, и человек он порядочный. А может, ты не видишь его?
     - Вижу, но ведь это просто лицо...
     - А глаза? Ты в них не смотрела?
     - Лицо распадается, когда я пытаюсь разглядеть его…
     - А всё потому, что ты не доверяешь до конца тому, что тебе дано природой. Твой разум мешает тебе, а это последствия жизни в большом городе. Придётся ситуацию выправлять.
     - Но как?
     - Три дня ты должна выжить в лесу одна. Будут проблемы с родителями, но мы их уговорим. Ты сама готова к испытанию?
     Даша растерялась. Мысли заметались в голове, по ногам потекла слабость…И вдруг откуда-то пошла новая волна, мощная, волнующая. Тело налилось силой, мысли прояснились. И заветные слова сорвались с уст:
     - Я – Дария!
     - Молодец, Дария!- тихонько проговорила Мария.- У тебя всё получится.

     После недолгих уговоров Андрей и Катерина отпустили дочь в лес одну – в конце концов, это её профессия, и ей всё равно рано или поздно придётся начинать делать это. Погода стояла устойчивая, дождей в ближайшую неделю не ожидалось, а тёплый спальник поможет скоротать ночи. Катерина храбрилась, делая вид, что спокойно отпускает свою девочку на какие-то её испытания, на самом деле вся душа её плакала, а сердце, казалось, замерло и не бьётся. Она немного сердилась на Марию, зная, что та почувствует это, но ничего с собой поделать не могла – так уж устроено материнское сердце. А Дашка была спокойна. Она уложила в рюкзак буханку хлеба, с десяток картофелин и немного малосольных огурцов, отцовский ножичек и кое-какие мелочи для ухода за телом, сверху закрепила спальник и утром вышла в свой поход.
     Вступив в лес, произнесла:
     - Я – Дария!
     В этот раз она решила уйти как можно глубже в лес, зная, что где-то там есть вязовая роща. Когда-то отец возил её туда, но насладиться вволю солнечным лесом она не успела. Вооружённая знаниями и наделенная чутьём, она не боялась заблудиться, тем более что сейчас это её лес, её жизнь и её работа. Одно дело – рассказы отца, другое – её собственные наблюдения, а роща эта давно манила к себе своей необычностью. Ещё она хотела посмотреть на озеро Круглое и найти там лодку, которую отец припрятал под кучей сушняка, чтобы добраться до середины и ощутить то, о чём он рассказывал. У Дашки было много планов на эти три дня, потому шла она бодро, отмечая для себя муравейники, больные деревья, еле заметные тропки, пытаясь определить, какой зверь недавно по ним прошёл. Всё-таки не ошиблась она в выборе работы – в лесу ей комфортнее всего.
     К вечеру она добралась до рощи, но ночевать решила всё-таки в ельнике – меньше продувает и спать на мягкой постели из еловых лап намного лучше, чем на голой земле. Она нашла густую старую ель и устроилась на ночлег, уставшая и счастливая. Уснула быстро, но ночью проснулась и сквозь густую сетку еловых лап увидела звёзды. Конечно, она видела их и раньше, так как любила смотреть на ночное небо, но эти звёзды были другие. Эти казались Дашке вольными, так как мерцали над диким лесом, и никакие правильные очертания, присущие человеческому жилью, не нарушали всеобщей гармонии. Лес звенел тишиной, и девушка отметила вдруг, что слушает эту тишину не только она, Дашка Чернова, но и та первобытная сущность в ней, которая пробудилась к жизни и наливалась силой. Эта сущность защитила её от волка, но проявилась она тогда слишком неожиданно, а сегодня девушка ощущала её пробуждение, и это наполняло новыми незнакомыми ощущениями. Тишина для Дашки – просто тишина, втягивающая в себя, как мощная воронка, тишина для сущности – безопасность. Звёзды для Дашки – красивые и загадочные планеты, звёзды для сущности – чёткое разграничение сторон света и что-то ещё, чего девушка ещё не восприняла. Этот двойной взгляд на окружающий мир без всяких учебников наполнял необходимыми знаниями, и стало понятно, почему животные так хорошо знают мир, в котором живут. Каждого из них защищает эта древняя сила, но самая мощная она у человека. Волею чьей-то прихоти человек отказался от неё, доверившись разуму, и сила заснула, в трудные минуты жизни всё же наделяя человека всполохами интуиции. Но как меняют его даже эти всполохи! Человек сразу же спешит наделить себя редкими способностями и возносится над остальными, стараясь извлечь из этого какую-то выгоду. Как же человечество запуталось…
     Девушка и не заметила, как прошла ночь. Утренний ветерок зашелестел в кожистых листьях осинки, растущей напротив, где-то застрекотала сорока, за ней другая, сообщая лесу, что кто-то проснулся, но было прохладно, и Дашка не спешила выбираться из тёплого спальника. Мало того, она заснула с первыми лучами солнца и проспала до десяти часов, несказанно тому удивившись, ведь даже в своей уютной постели просыпалась с петухом…
    
     Между тем дома произошли некие события, точнее, событие, потянувшее за собой цепочку других. На кордоне появился молодой мужчина. Высокий, голубоглазый, с волосами до плеч и густой, аккуратно подстриженной бородой. Представился Степаном и сообщил, что определён помощником к смотрителю заповедника. Жить согласен в гостевом домике, о котором ему сообщили в лесничестве. Андрей обрадовался такому повороту событий, так как сильные молодые руки в лесу были нужны, но парень сказал, что ещё он ищет Дашу, чтобы попросить у неё прощения за дела дней минувших, и что только от её решения будет зависеть, останется он здесь или вынужден будет искать работу в другой части заповедника. Это несколько насторожило Андрея и Катерину, которая тоже вышла навстречу гостю, но Мария их успокоила:
     - Повода для беспокойства нет, не волнуйтесь, а ты, Стёпа, проходи в дом, перекуси с дороги, осмотрись, а потом и с жильём определитесь.
     Мужчина поставил на крыльцо свой чемодан, скинул объёмный плащ с капюшоном, оставшись в клетчатой рубашке, заправленной в джинсы.
     - А Даши дома нет,- сообщила Катерина, - она в лесу, характер испытывает. Дня через два вернётся, так что придётся подождать. Проходи, сегодня у нас блины, так что милости просим. Со сметаной, а может, с вареньем или мёдом? Правда, сметана у нас козья, привычка нужна, но коза хорошая, молоко не пахнет.
      -Да вы не хлопочите так,- застеснялся Степан,- я не привередливый, жизнь меня не баловала, потому ем всё. С чем вы ели, с тем и я стану.
     Катерина достала из печи блины, положила в блюдце сметаны и придвинула к парню, а сама села было напротив, чтобы спросить, кто он и откуда, но передумала, заметив смущение гостя, и вышла на крыльцо, где её ждала Мария. Андрей ушёл в конюшню, чтобы запрячь  Лешего, – он собирался сегодня установить зимние кормушки для кабанов, и сейчас покрикивал на коня, не любившего хомут. Ничего не поделаешь, нужно было везти кормушки, которые Андрей давно уже приготовил, а в лесу набрать лапника для женщин, чтобы укрыть розы, которых с появлением Марии стало ещё больше.
     Выйдя на крыльцо, Степан поблагодарил хозяйку за блины и направился к Андрею.
     - Меня с собой возьмёте? Работы, вижу, много будет, помогу.
     - Так ты же ещё не устроился!- воскликнул довольный Андрей.- А помощь нужна, конечно. Осенний день короток, вдвоём за день всё сделаем. Ты одень что попроще. Я бы своё предложил, но объёмы у нас разные.
     Степан взял свои вещи и ушёл в гостевой домик переодеться. Минут через пять вышел, одетый в защитного цвета костюм и высокие воинские ботинки, голову перетягивала неширокая тиснёная лента. «Хорош!»- подумал Андрей, а вслух сказал:
     - На телеге-то езживал?
     - Случалось пару раз, больше мне знакомы лесовозы, но и на них четыре года не ездил. Жизнь так распорядилась.
     - Ну, что ж, привыкай в таком случае к новому транспортному средству. Тебе, кстати, коня не обещали дать, а то одного Лешего на троих явно маловато…
     - Да был разговор, обещали выбракованного с конезавода, но не раньше, чем весной.
     - Уже что-то, весной напомним о себе, а пока поехали. Давай, Леший, шевелись, но-о-о-о… Зимой всё равно коня не надо,- продолжил он,-  на лыжах бегать придётся.
     - У меня снегоход в посёлке стоит у знакомого. Раньше на машину копил, потому и в лес подался, а как всё произошло, мозги на место встали. Я лестех закончил, вот и решил по специальности идти работать, а тут про заповедник услышал…Сколько я этого леса вывез – не сосчитать, и левые ходки были…Мне теперь лесу долги отдавать надо. И не только лесу.- Степан замолчал, глядя куда-то вдаль, а потом продолжил: - Машина в лесу не нужна, а вот без снегохода зимой – труба…
      - Снегоход – это хорошо,- согласился Андрей,- но ведь бензин жрёт, зараза.
     - Завезём бочку, только и всего. Думаю, начальство навстречу пойдёт – дело-то государственное.
    - Так получается, а как на деле будет, увидим.
     Мужчины замолчали, любуясь красотой осеннего леса. Андрей понимал, что Степан хочет выговориться, но не торопил его, ожидая подходящего момента…

     Разговор состоялся на обратном пути, когда все дела были сделаны. Солнце зависло над кромкой дальнего леса, как большой огненный шар. Воздух стал прохладным, запахло упавшей листвой. Леший бодро бежал домой, не требуя понуканий, и Андрей, глядя на дорогу, с тоской в голосе проговорил:
     - Где там наша Дашута? Одна в лесу, ночи холодные. Вот ведь характер! Я мужик, но особого комфорта от ночёвки в лесу не испытываю. А вдруг с ней что-то случилось? Вот где её искать?
     - Ваша Даша девушка непростая,- осторожно начал Степан.- Особенная она. Таких нет больше, по крайней мере, я таких не встречал. Жаль, что не сразу рассмотрел её. Когда мозгов-то не было, думал, как это она на меня такого крутого и смотреть не желает? Другие девчонки сами знакомиться лезли, а эта и глазом не ведёт. Заело меня. Выпью для храбрости, подойду к ней, а она посмотрит только, у меня и руки опустятся, и язык ватным станет. Юная была совсем, а сила внутри скрывалась непонятная. Когда уехала из посёлка, я голову совсем потерял. Ну, думаю, всё равно найду, добром ли худом ли, а моей станет. Вы меня простите, таким я был когда-то, пока…На речке я её нашёл. На камне загорала. Ну, и заиграло во мне нутро моё поганое, недоброе задумал. Только шаг и сделал к ней, как позади неё речка на дыбы девой встала, и облако смертоносное за мной отправила…Я не знаю, как я выжил, почему с ума не сошёл после того, как открылось мне видение самого себя. Старушка одна приютила меня, она же и совет дала в монастырь поехать и пожить при нём, чтобы душа от грязи очистилась. Приехал я, рассказал всё про себя и остался. Хватался за самую тяжёлую и грязную работу, чтобы времени не было себя слышать, на службах стоял, молитвы выучил, с батюшкой разговаривал. И потихоньку отпускать меня стало, тишина внутренняя наступила. Три с лишним года прошли, как один день. К матери поехал, повинился, что не был долго у неё и не писал, про Дашу рассказал. Она у меня женщина мудрая, всё поняла и отпустила. Слово дал, что к себе заберу, как только на ноги встану. Перед Дашей я повиниться должен. В её руках теперь судьба моя. Люблю её больше жизни. Если не она, то никто, один жить стану. Теперь вы понимаете, насколько важна для меня встреча с ней.
     - Да, парень, наломал ты дров. Я даже не знаю, что тебе и сказать. Ты с Марией поговори, она у нас тоже женщина непростая, мысли твои насквозь увидит. Я не удивлюсь, если она вообще уже всё про вас знает. Они с Дашкой из одного теста сделаны.А с Катериной про дела твои прошлые разговору вести не будем, не надо женщину тревожить. Нам с ней жизнь тоже испытание подкидывала, но ведь пережили ж всё, и вы переживёте.

     Вязовая роща от макушек до корней была напоена солнцем. Часть листвы уже опала, и потому в роще было светло и чисто, словно это была горница в большом и гостеприимном доме. Где-то за рощей слышно было тихое журчание речки, и Даша, вволю насладившись пряной энергией вязов, направилась к ней. Это была Ворожея, но совсем другая, потому девушка подошла к ней несколько настороженно, внимательно вглядываясь в её воды и прислушиваясь к настроению.
     - Здравствуй, Ворожея.
     Речка какое-то время не отвечала, а потом вдруг около одного из камней  закрутила небольшой воронкой воду, и девушка увидела на дне что-то блестящее. Воронка исчезла, Даша добралась до камня и достала блестящий предмет. Это был практически круглый плоский камень чёрного цвета с узорами из кошачьего золота. Круг был разделён на восемь равных частей, в каждой из которых сиял гребень волны
     - Но это же ладинец! Ворожея, это символ любви и семейного счастья! 
     Речка весело журчала, а потом закрутила две воронки рядом.
     - Это свадебный подарок? Речка, милая, что ты такое говоришь? Ты хочешь сказать, что он приехал и ищет меня…Ну да, я согласна, до того случая он нравился мне, но его образ жизни смущал и отталкивал. Я видела, что в общем-то он хороший, но видела и тёмные стороны его души, и тёмного становилось всё больше и больше…Что я могла поделать? Человек сам строит свою жизнь. Но если он стал таким, каким вижу его я, моё сердце для него открыто. Спасибо, речка, что дала ему шанс.
    Даша похлопала воду ладошкой, поцеловала подарок Ворожеи и поскакала по камешкам на другой её берег, чтобы к вечеру добраться до озера Круглого. 

     Утром следующего дня Степан пошёл к речке. Вся душа его замирала от страха, но он понимал, что без благословения речки их жизнь с Дашей не сложится.
     - Я пришёл.
     Речка потемнела, пошла мелкой рябью, словно сморщилась, а потом неторопливой волной подкатилась к ногам Ивана и лизнула его ботинок.
Иван замер, но не отступил. Волна откатилась, и речка стала прежней. И вдруг парень ощутил, что лёгкий ветерок словно подталкивает его к воде. Он подошёл. И снова лёгкое давление сзади – ему предлагали наклониться к воде. Степан наклонился и понял вдруг, что речка хочет, чтобы он умылся в водах её. Она простила его и благословила. Он плескал себе в лицо воду и плакал – впервые за много лет. Вместе со слезами унесла речка все страхи его и печаль, подарив надежду и веру в себя.

     Про озеро отец рассказывал Даше ещё в детстве. Повзрослев, она поняла, что многое он просто выдумал, а всё для того, чтобы рассказы походили на сказку, которые она любила. Но ведь во всякой сказке есть доля правды, думала девушка, и она должна узнать, что же это за правда.
     Подобраться к озеру было не так-то просто: берега илистые и поросли ивняком, потому она шла в некотором отдалении от воды, надеясь найти место, где отец спускал в озеро лодку. Солнце уже начало клониться к закату, когда девушка увидела еле заметную тропинку, ведущую к воде. Она пошла по ней и вскоре увидела недалеко от воды лодку, привязанную к колышку верёвкой. Отец даже не спрятал её. Да и от кого прятать, если у озера дурная слава. Местные свято верили в созданную кем-то легенду, что в озере живёт огромная рыба, которая утащит любого, кто рискнёт появиться в её владениях. Люди вообще склонны верить во всякие легенды, наверное, это как-то разнообразит их жизнь и придаёт ей некую загадочность. Одни верят в легенды, другие их сочиняют, третьи ни во что не верят и ничего не сочиняют, но на всякий случай придерживаются общей точки зрения – не рисковать там, где присутствует тайна. Так и с этим озером. Обычное лесное озеро, окружённое густой непроходимой стеной ивняка и потому кажущееся чёрным, попало в легенду и потому сохранилось в первозданном своём виде.
     Дашка отвязала лодку, осмотрела её – всё было в порядке. В основательности отца можно было не сомневаться, потому она приняла решение эту ночь провести в центре озера. Наскоро перекусила и, положив рюкзак под кучу хвороста, забралась в лодку и оттолкнула её от берега. Лодка качнулась и мягко пошла вперёд. Остановившись в запланированном месте, девушка на случай, если подует ветерок, выбросила за борт якорь – камень на верёвке и, встав прямо, громко сказала:
     - Я – Дария!
     На секунду ей показалось, что озеро отозвалось, но было тихо, только под ивняком плеснула хвостом крупная щука – девушка заметила её длинное пятнистое тело. Даша осторожно влезла в спальный мешок, удобно уселась – растянуться в полный рост не получалось – и отдалась созерцанию. Мало кто может похвастаться, что смотрел на звёзды, находясь в полном одиночестве в центре лесного озера. Казалось, купол неба слился с водной гладью, образовав единое звёздное пространство. В какой-то миг девушка ощутила себя парящей в воздухе, потеряв ощущение верха и низа. Она понимала, что это иллюзия, но решила целиком отдаться её власти. В конце концов что такое иллюзия? Только ли обман чувств? Может, это прорыв в параллельное пространство или прикосновение, пусть самое поверхностное, к той самой несбыточной мечте, которая будоражит сознание? А прикосновение – это реальность, ощутимая и приносящая удовлетворение. Ну и что, что реальность иная, всё равно реальность. Мир от этого становится только прекраснее…
     Каждой клеточкой своего тела Даша ощущала глубину озера и то, что где-то у самого дна раскручивает кольца выходящая из оцепенения огромная рыба. Вот она подняла верхний плавник, открыла глаза и начала выползать из чёрного слежавшегося ила, как змея из старой шкуры. Рыба кругами поднималась к поверхности, и с каждым кругом её сила увеличивалась…Вот она проплыла под лодкой, слегка качнув её, вот остановилась неподалеку и замерла, разглядывая непрошенную гостью, объявившую себя хранительницей воды и леса. Даша ощутила силу рыбы, и тело её затрепетало, наливаясь новой незнакомой энергией, способной испепелить любого, кто посмеет угрожать ей. Это происходило вне её сознания, и она впервые поняла, чем Дария отличается от Даши. Сейчас во весь рост вставала Дария. Вставала легко, выползая из спальника, как в своё время рыба из ила, не потревожив равновесия лодки и не сделав ни одного лишнего движения. Всё её тело мерцало лёгким синеватым светом. Рыба знала свою силу, но та, что засияла перед ней, была неприкосновенной и внушала полное доверие, ибо аура её была лишена зла.
     Длинное серебристое тело кольцом сомкнулось около лодки, и Дария приняла это как знак признания. Она села на корму и погладила рыбу, о которой люди давно уже сложили легенду. Сейчас можно спокойно спать, под такой защитой Дашу никто не тронет…
     Девушка проснулась от того, что немного продрогла, и в первую секунду не поняла, где находится, – вокруг было бело, словно она находилась среди облаков. Плотный туман лёг на воду, закрыв всё, что напоминало о мире. «Вот ещё одна реальность,- подумала она,- и никуда прорываться не надо. Лежи себе в лодке и представляй, где он тот самый берег, реальнее которого и быть не может. Реальнее и желаннее». Она приподнялась, затем села и опустила в воду руку – рыбы не было. «Может, это всё мне приснилось?- подумала Дашка,- может, и не было ничего»? Она подняла мокрую руку, чтобы освежить лицо, и заметила, что на запястье что-то слегка блеснуло. Оказалось, что к коже пристала серебристая чешуйка размером и формой напоминающая ноготь человека. Девушка приблизила руку поближе к глазам и попробовала эту чешуйку снять, чтобы взять на память, но не тут-то было. Знак рыбы припечатался прочно. Значит, рыба была, и она также реальна, как этот подарок на руке…
     «Пора на берег»,- решила девушка и, подняв камень, направила лодку к нужному месту. Туман потихоньку рассеивался, обещая хороший день. Она привязала лодку, упаковала спальник, затем подошла к воде и громко сказала:
     - Спасибо, чудо-рыба, за подарок. Оставайся с миром. Может быть, я к тебе ещё приду.
     Озеро молчало, но опять под кустами ударила хвостом щука…

     За те два дня, что Степан провёл на кордоне, он успел привязаться ко всем его обитателям. Ему понравилось просыпаться с петухом, затем, ёжась, выскакивать на крыльцо и бежать к летнему умывальнику, чтобы, поплескавшись около него, спешить обратно и уже в тепле неспешно одеваться и идти в дом к Андрею на завтрак. Годы жизни в монастыре не прошли для него даром: он возмужал, окреп телом и душой, освободился от житейской суеты и многих привычек, которые загоняют человека в угол, постоянно диктуя, что и как ему делать. В его душе поселился покой, потому жизнь в городе стала просто невыносимой. А здесь, в лесу, всё отвечало его внутреннему состоянию, к тому же здесь была та, без которой вся его жизнь теряла смысл.
     Обитателям кордона Степан тоже пришёлся по душе, и сейчас все ждали возвращения Даши, надеясь, что она не отвергнет такого славного молодого человека, тем более что Мария намекнула Катерине о том, что он, похоже, и есть будущий избранник её дочери. Это предположение было встречено с восторгом, но держались все спокойно, не выказывая гостю какого-то особого расположения. Да он и не принял бы этого, так как церемонии смущали его. Он быстро сошёлся с Кедриком, хотя назвать его ласковым ни одному постороннему человеку и в голову бы не пришло. Повинуясь внутреннему чутью, к Лешему Степан не подходил – это был не его конь, потому не стоило волновать ни коня, ни хозяина.

     Мария, разглядев гостя, поняла, что его встреча с Дашей должна произойти без посторонних глаз, а на кордоне Катерина и Андрей только и ждали того момента, когда дочь войдёт в калитку, увидит парня и… Вот это «и» Мария и не хотела превратить в спектакль. Она решила поговорить с родителями своей любимицы. Как и следовало ожидать,  «запылила» Катерина, Андрей выслушал доводы Марии спокойно и согласился с ней, убедив в конце концов и жену, что не следует превращать встречу, от которой зависит будущее их дочери, в дешёвый спектакль, как бы им ни хотелось увидеть его. Сейчас надо было подготовить Степана, но оказалось, что он сам давно решил, что пойдёт искать Дашу, просто хотел сделать это без предупреждения, надеясь на понимание. «Что-то мы не то делаем,- подумала Мария,- перед нами состоявшийся мужчина, а мы пытаемся поучать его, как мальца неразумного. Найдёт девчонку, честь ему и хвала, а нет… Всё в руках провидения, но, судя по уверенному взгляду, он знает, что делает.
     В лес Степан ушёл ещё затемно в утро четвёртого дня.

     На обратном пути Даша спешила к своей речке, чтобы показать ей чешуйку. Ночевать она решила под той же елью, что и в первую ночь, потому шла спокойно, наслаждаясь красотой и запахами леса. Всё же осень – удивительное время года, не зря поэты – каждый на свой лад – спешат рассказать о нём тем, кто не умеет складно излагать свои мысли. Это хорошо, но по-настоящему воспринимается только тогда, когда читающий сам бывал в осеннем лесу и ощущал что-то этакое, но выразить словами не мог.  И вдруг прочитал про особую прозрачность воздуха и трепет багровых листьев, про пряный запах увядающих трав и про печаль, которой напоено всё вокруг. И сделал открытие – да! И про воздух всё правильно, и про печаль… Вроде, солнечно, красиво, ярко, а всё равно печаль…
     По дороге часто попадались небольшие лужицы, и девушка с удовольствием вглядывалась в хрупкую прозрачность воды, сквозь которую виднелась зелёная ещё трава и бурые с разводами листья, намокшие и опустившиеся под своей тяжестью на дно. Ещё в детстве она любила опускать в воду сухие листья и камешки, и они, такие невзрачные, вдруг расцвечивались и становились нарядными. У каждого камешка и листика свой неповторимый узор, свои линии жизни. Так и лужицы: у каждой свой узор, своя тайна… Природа вообще великая выдумщица, и как хорошо, что есть у неё пусть единственный, но зритель – человек.
     Речка привычно журчала, отражая в своих водах осеннее солнце, а оно рассыпалось в ней тысячами зайчиков и дарило последнее перед приближающимися холодами тепло. Так повторялось каждый год, но речка знала, что Даша обязательно заметит, что в эту осень она особенно красива из-за обилия солнечных дней. И не ошиблась. Как только девушка подошла к ней, сразу же и воскликнула:
     - Речка! Какая ты сегодня красивая! У меня в глазах рябит от твоего сияния! А я тебе показать что-то хочу. Смотри, что подарил мне хозяин того круглого озера, к которому я ходила. У меня теперь два подарка: твой и его.
     Даша присела около берега, подняла рукав, и чешуйка блеснула под солнцем радужным светом. Речка замерла на какое-то мгновение, затем подкатилась волной к девушке, и та поняла, что Ворожея хочет рассмотреть подарок. Даша выбрала большой плоский валун, села на него и опустила руку в воду. И сразу же возле запястья образовался браслет из воздушных пузырьков, напоминающий очертания рыбы. Девушка невольно залюбовалась этим невиданным зрелищем: если бы это было украшением, то ничего более прекрасного не создал бы ни один мастер. А речка покачала волнами и отпустила руку.
     - Ну, что, Ворожея? Что скажешь?
     И услышала тихий шёпот:
     - Никто не должен знать, откуда у тебя эта чешуйка, иначе погибнет озеро. Только Мария поймёт правду, остальные с ней не справятся. Не беспокой их. Чешуйка не бросается в глаза, если специально не привлекать к ней внимания, но в ней заключена большая сила, дарующая здоровье и долголетие. Но ты очень рисковала. Будь осторожна. Даже Дария должна быть благоразумной. В тебе проснулась древняя сила, но и у хозяина озера она есть. Просто он любит твоего отца за его чистую душу…
     - Мой отец знает про рыбу?- удивилась девушка.
     - Нет, но на озере ему хорошо, так как рыба того хочет. На озере для Андрея открываются древние каналы мудрости, и он берёт столько, сколько может взять. На всех остальных озеро давит страхом, там не ловится рыба, хотя её много. Зато диким уткам и лебедям в тех водах раздолье.- Речка помолчала, а потом вдруг добавила: - Ты можешь искупаться, завтра у тебя встреча.
     - Холодно же, я не готова…
     - С чешуйкой ты не замёрзнешь и в проруби. Попробуй.
     Дашка с готовностью разделась, выбрала место поглубже и опустилась в воду. В тот же миг её тело покрыли воздушные пузырьки, и вода стала тёплой и ласковой.
     - Речка! Как здорово!- закричала девушка, разбрызгивая вокруг себя фонтаны брызг.- Спасибо, чудо-рыба!
     Она плескалась в воде долго, пока не устала, затем выбралась, достала из рюкзака небольшое полотенце и тщательно растёрлась. Осень показалась ей серединой лета. Одевшись, погладила чешуйку:
     - Вот ты какая, спасибо тебе.- Перед глазами вспыхнула картинка: огромная рыба уходит в глубину, и сквозь толщу воды на её теле мерцают тысячи чешуек, от чего рыба кажется закованной в броню…

     Приближалась третья последняя ночь Дашкиного паломничества. Если честно, ей очень хотелось домой, но впереди была встреча, от которой, возможно, зависела вся её последующая жизнь. Интересно, найдёт ли её в лесу тот, кого видит она уже давно? Если он такой, каким она его видит, то найдёт. Она дошла до ели, под которой ночевала, и поняла, что её гнёздышко кто-то уже облюбовал. Судя по шерстинкам, здесь ночевала лиса. Ну, что ж, надо искать другое место, тем более что время позволяет это сделать. И она вспомнила старое костровище на слиянии двух речек. Каменная там течёт широко и шумно, между лесом и речкой хорошая поляна, так что лучшего места для костра и не придумать. Андрей в своё время это понял, недалеко от реки снял под костёр дёрн, а оголившуюся землю обложил камнями. Затем притащил из леса пару старых осин, поваленных ветром месяца три назад, отпилил лишнее – получились места для сидения. Вот туда девушка и направилась. Насобирала в лесу хвороста, развела костёр, поджарила на палочке кусочек хлеба и последнюю картофелину, запила водой из речки и начала готовить спальное место. К одной осине подкатила другую, подпёрла её камнями – получилось довольно-таки широкое место для отдыха с углублением посередине. Очень даже ничего! Особенно, если дождя не будет. Так под треск костерка и уснула…
     Проснулась от стрекотания сорок.
     - Доброе утро, стрекотуньи. Человек идёт? Спасибо.
     Даша старалась быть спокойной и неторопливой, но сердце слушалось плохо, и она решила сначала искупаться, а уже потом собираться домой – время до встречи у неё было…

     Выйдя на поиски Даши, Степан был уверен, что найдёт её, но, углубившись в лес, вдруг понял, что не знает, куда идти. На какое-то время растерялся, а потом вспомнил разговор с одним монахом. Тот говорил, что всё живое несёт человеку информацию, если человек готов её принять. Даже трава может говорить, просто нужно научиться слушать. Мужчина сел на поваленное дерево, закрыл глаза и успокоился. Минут десять слушал шум леса, держа перед собой образ девушки, и вдруг ощутил, что общий шум распался на отдельные шумы – каждое дерево было слышно и каждое имело свой неповторимый голос. Фантастика! Непостижимым каким-то образом парень понял, что идти нужно к речке. Он, удивившись самому себе, поблагодарил деревья и пошёл к Каменной. В низинах ещё лежал туман, трава была мокрая, и он думал, как такая нежная девушка решилась на тройную ночёвку в лесу осенью, когда остывает земля и вода. Ему, мужчине, просто идти по утреннему лесу и то зябко…
     Лес – удивительное место. Именно здесь начинают просыпаться древние инстинкты человека, без которых он просто погиб бы в том мире, где каждый каждому еда. В лесу обостряются зрение и слух, причём, слышать и видеть начинает всё тело. Оно переходит в режим иной вибрации, и мир вокруг приобретает иные краски. Увы, происходит это далеко не со всеми, потому и блуждают люди в лесу, и боятся его. Лес тоже таких не любит. Степану повезло: лес не только простил его, но и принял – он был из тех, кто здесь свой.
     Послышался шум речки. Степан подошёл к воде, поклонился Каменной и спросил, где искать Дашу. Сонная речка покрутила около его ног веточку и отправила её вниз по течению, но, проснувшись, решила пошалить: около самого берега выбросилась из воды, а затем смачно плюхнулась обратно какая-то довольно крупная рыба, окатив Степана холодными брызгами. Он отскочил, засмеялся и, махнув речке рукой, пошёл по берегу.

     Искупавшись, Даша поспешила одеться – вне воды было холодновато. Она собрала спальник, раскатила брёвнышки и собралась, было, в дорогу, как совсем близко вновь затрещали сороки. Сердце ухнуло в груди девушки, но она взяла себя в руки – не может Дария показать свою слабость. К тому же Дария увидит то, чего не увидит Даша.
     Из леса вышел молодой мужчина. Знакомое и в то же время незнакомое лицо: чистый открытый взгляд голубых глаз, на губах еле заметная улыбка. Это он! Его видела она перед собой. Но что делать дальше, как вести себя? К Дарии он не подойдёт…
     - Здравствуй, Даша,- услышала девушка голос, и таким он ей показался родным, что вмиг исчезла магическая неприкосновенность, а на губах расцвела радостная улыбка.
     - Здравствуй, Стёпа.
     Он подошёл, опустил на землю рюкзак и взял девушку за руки:
     - Как долго я к тебе шёл…
     - Как долго я тебя ждала,- ответила она и прижалась к его плечу.
     Руки и всё тело Степана мелко дрожали.
    - Ты замёрз?- удивилась девушка.
     - Нет, это другая дрожь, слишком долго я к тебе шёл. И сейчас моя судьба в твоих руках.
     - А моя в твоих. Мы вместе должны решить нашу судьбу, но ты не должен забывать, что я не просто девушка с кордона, иногда я бываю Дарией, и тогда нет ко мне доступа никому и нет надо мной ничьей воли. Если ты готов принять такое положение вещей, тогда быть нам вместе.
     - Я научился терпению и понял, что если мужчину и женщину объединяет любовь, они всё переживут и во всём найдут согласие. Любишь ли ты меня?
     - Давно люблю и никого, кроме тебя, не вижу рядом.
     - Тогда пошли домой, там нас ждут.

     Из леса они вышли, взявшись за руки. На кордоне всё было готово для встречи молодых – так за глаза называли Дашу и Степана его обитатели. Женщины напекли пирогов, в печи приготовили зайца, овощей нарезали, Катерина достала по случаю заветную бутыль малиновой настойки.
     - Ну, вот и сороки затрещали,- проговорила Мария,- идут наши голубки. В доме останемся или на крыльцо выйдем?
     - Андрей, ты как?- заволновалась Катерина.
     - Давайте выйдем, словно мы на крыльце просто так сидим. Да не пыли ты, Катя, всё ведь хорошо, неужели не слышишь? Иди ко мне…
     Когда Даша со Степаном вошли в калитку, всё семейство, включая старого Мурыча, сидело на крыльце. И такой пронзительной любовью к ним ко всем пыхнуло вдруг Дашкино сердце, что у неё покатилась слеза. Она быстро смахнула её и побежала навстречу Катерине, сорвавшейся с крыльца, как птица с ветки.
     - Мама, как я по всем соскучилась!
     - Девочка моя, я три ночи спать не могла, зная, что ты где-то в лесу одна, ты не делай так больше, хорошо?- говорила женщина, смахивая слёзы и целуя лицо своей девочки.
     - Хорошо, мама, хорошо, но со мной всё в порядке, я жива-здорова. И вернулась, как видишь, не одна.
     Немного успокоившаяся Катерина перевела взгляд на спутника дочери. Он подошёл, встал рядом с Дашей. Глядя то на одного, то на другого, Катерина осторожно проговорила:
     - Да мы ждём вас. Вы вместе или врозь?
     - Мы вместе, мама.
      Женщина подошла к смутившемуся Степану, пригнула его голову и поцеловала в лоб:
     - Здравствуй, родной, нашёл-таки девочку нашу. Судьба, знать, вместе быть.
     - Вот и ладно,- подвёл итоги Андрей, обнимая дочку и будущего зятя,- вот и ладно, а теперь пошли в дом.
     - А где Мария?- заволновалась девушка.
     - Да где ей быть? В дом убежала, у стола хлопочет. Мать-то, видишь, совсем расклеилась. Всё, Катя, всё, дома твоя девочка. Ты сейчас-то чего плачешь?
     - От счастья я плачу, Андрюша, смотри, как ладно всё складывается.
     А в доме пахло пирогами, и сияющая Мария встречала самых дорогих для неё людей.

     Свадьбу решили сыграть через месяц после дня рождения Дашки. Сам день рождения для девушки был очень важен, ибо вступала в полную силу Дария. Значимость события в полную меру понимали только Мария и сама Дашка, остальные, доверяя им, просто не вмешивались в их дела. Появление Степана заставило Марию задуматься, так как что-то внутри подсказывало, что он не может быть сторонним наблюдателем, ему в этом жизненном спектакле отведена какая-то очень важная роль, но какая? И Мария в один из дней сентября, как раз за неделю до дня рождения, ушла в лес, сказав, что захотела рыжиков. Погода, мол, стоит замечательная, авось, и повезёт. Андрей не успел и слова молвить, как она исчезла.
     Марии нужно было подумать, послушать себя, лес… Она пришла к своей любимой старой сосне, прижалась к ней и замерла. И вот уже нет Марии, сосна поглотила её, и жизненные соки дерева маленькими ручейками потекли вверх по стволу и через тело женщины. Когда такое происходит в первый раз, многим становится страшно: а вдруг так и останешься в дереве и станешь его частью? С другой стороны, тело наполняет блаженство и новизна ощущений, словно в тебя вливается новая свежая кровь. Для Марии это было привычным делом, но всё равно в очередной раз показалось, что прошла вечность. Когда  дерево отпустило её, она открыла глаза, потихоньку пришла в себя и  поклонилась сосне. Она знала, что делать.
     - Деревья и травы, землю хранящие, воды речные и воды озёрные, землю поящие, твари земные и птицы небесные, явите мне мудрость вашу,- зазвучал голос Марии,- одна ли должна быть Дария или по руку правую мудрый и сильный хранитель её стоять должен из рода человеческого? Дайте ответ…
     Всё затихло вокруг. Марии показалось, что она слышит биение собственного сердца, – такой тишины она никогда не слышала. И сквозь эту тишину услышала вдруг лёгкое шуршание около самых ног – это две ящерки выползли на небольшой камешек и, глядя на женщину, сплелись хвостами. Одна была крупная, с толстым животиком, а вторая поменьше, вся словно точёная. «Красивая парочка»,- подумала Мария и тут же негромко воскликнула:
     - Да это же ответ! Спасибо! – и она поклонилась на все четыре стороны света.- Вы принимаете двоих, но какова роль мужчины в этом союзе?
     Рядом застрекотала сорока. Увидев, что женщина услышала её, сорока перелетела на соседнее дерево и застрекотала там. Она звала за собой, и Мария пошла. Вскоре они оказались около речки.
     - Здравствуй, Ворожея, с тобой мой разговор?
     Речка выгнала волну к ногам женщины, и на песке остался почти что квадратный камешек, на котором хорошо просматривался белый узор. Взяв камень, Мария всмотрелась в изображение: левосторонняя свастика словно бы вписывалась в квадрат, но ни начала, ни конца у линий не было. Перед ней был один из многочисленных свастичных символов древних, но вот так, навскидку, вспомнить его значение женщина не могла. Нужно было смотреть книгу. Она поблагодарила речку и пошла домой, между делом насобирав полную корзину рыжиков.

     Рыжики на кордоне любили. Их жарили, в бочках солили на зиму и ели потом с картошечкой и сметаной. В почёте были грузди и опята, но рыжики…Катерина забрала у Марии корзину и отправила её отдыхать, а вечером обещала устроить званый ужин для всех обитателей кордона. Мария же поспешила домой, чтобы определиться с узором на камне. Вот он! Это молвинец, оберег, умножающий силу руководящего слова и усиливающий действие приказов. Всё правильно, Степан станет связующим звеном между начальством и командой кордона. Андрей не умеет этого делать, он скромен, не умеет просить, предпочитает не связываться с чиновниками, и потому Леший – его единственное транспортное средство. Заповедник требует усиленной защиты, потому и требуется человек, одно слово которого будет равняться пуле. Силу же Дарии должен знать только лес, люди не готовы относиться к такому дару с пониманием. Ну что ж, всё складывается как нельзя лучше…

     В день рождения Даша, Мария и Степан ушли к речке с первыми лучами солнца, ушли на ту поляну, где они были с Марией летом. Моросил холодный дождик, но в лесу всё равно было красиво. На всех были длинные дождевики с большими капюшонами, высокие сапоги. Шли молча – у каждого был повод подумать о том, что ждёт впереди. Когда пришли к речке, Мария попросила Дашу раздеться и остаться в купальнике. Мужчина попытался воспротивиться, но понял, что лучше этого не делать и хотел отойти в сторонку, но Мария остановила его:
     - Ты должен видеть всё, так как вас двое. Смотри на неё, как на Дарию, и никак иначе – пока она не твоя женщина. Не бойся, Даша не замёрзнет, у неё есть защита всюду, где есть вода.
     Даша неспешно сняла дождевик, аккуратно сложив его на камень, под дождевик легли сапоги, носки, джинсы, свитер…Девушка распустила волосы и тихонько вошла в воду. Дойдя до середины, остановилась. Около её ног начала закручиваться воронка. Вода крутилась всё быстрее и быстрее, поднимаясь около тела девушки, и вот Даши уже не видно – водяной столб скрыл её и, истончаясь, продолжал движение вверх. В какой-то миг движение прекратилось, и вода с шумом упала, открыв девушку. Тут же начала закручиваться новая воронка, и перед Дашей встала дева в серебряной чешуе. Её тело и лицо были прекрасны и текучи. Дева подняла руки, с которых шлейфом стекала вода, то же самое сделала и девушка.
     - Ты – Дария!- услышал каждый.
     - Я – Дария!- ответила Даша. Её глаза сверкали, лицо стало суровым и неприступным.
     Дева повернулась к Степану, и сердце его дрогнуло.
     - Понимаешь ли ты, кого берёшь в жёны?- услышал он голос внутри.
     - Понимаю. В жёны я беру Дашу, её и защищать стану, и любить.
     - Не боишься ли соблазна полюбить Дарию?
     - Пока Даша будет любить меня, для меня она всегда будет только Дашей. Моей Дашей.
     - А ну-ка подойди к ней и вынеси из воды,- развеселилась дева.
     Степан шагнул в воду и пошёл к Дарии. И она стала вдруг обыкновенной Дашкой, милой и простой. Мужчина подхватил её на руки и вынес на берег.
     - Так тому и быть, Степан,- услышал он тихий голос.- Помни, что сказал. Пока она будет любить тебя…
     И вновь стало тихо. Нежно журчала речка, дождик мелким бисером бился о дождевики и о листья, ковром лежащие на земле. По всему было видно, что зарядил он надолго. В такую погоду лучше сидеть дома около тёплой печки и вести неспешную беседу, потягивая запашистый чай из любимой кружки…

     Дома ушедших в лес ждали. Была натоплена баня, настряпаны пироги с грибами  и с капустой, созрело домашнее пиво, тягучее, пахнущее хмелем и смородиновым листом. Катерина суетилась около стола, поглядывая в окно, и когда увидела дорогих сердцу людей, выскочила на крыльцо, накинув на плечи шаль.  Она беспокоилась за свою девочку, потому особенно внимательно всматривалась в неё, но ничего, что обеспокоило бы или привлекло внимание, не увидела. Дашка была такой же, как всегда, разве что сегодня она выглядела совсем взрослой. Одно слово – невеста.
     За столом решали вопрос со свадьбой. Собственно и решать-то было нечего – расписаться в посёлковом загсе и дождаться приезда матери Степана. Гостей решили не звать, так как друзей не было, а хороших знакомых – половина посёлка, а при таком раскладе надо или всех звать, или не звать никого. Решили также, что жить молодые будут в доме Марии. Сама Мария переберётся к Андрею с Катериной, а мать Степана, если решится на переезд, станет жить с сыном и снохой. Всё складывалось хорошо, осталось дождаться Веру Петровну, чтобы и она сказала своё слово.

     Через четыре дня Степан поехал в посёлок встречать мать, Даша собралась с ним, чтобы заодно подать и заявление в загс. Они надеялись уговорить заведующую, чтобы их расписали побыстрее, пока погода стоит более-менее тёплая. И в этом им повезло: полушутя-полусерьёзно им намекнули, чтобы часа через два подъезжали с ящиком шампанского, конфетами и фруктами. Оставив паспорта в загсе, слегка ошарашенные молодые поехали на автостанцию. По времени автобус уже должен был придти.
     Увидев на скамеечке полную миловидную женщину лет шестидесяти, Степан направил Лешего к ней, но Даша остановила его:
     - Так ты испугаешь маму, Стёпа, да и Леший может фортель выкинуть, всё же не каждый день мимо него автобусы ходят. Беги к ней, а мы здесь подождём.
     Степан побежал и минут через десять подошёл к телеге с матерью.
     - Мама, это моя Даша. Даша, это моя мама Вера Петровна.
     Женщина внимательно всмотрелась в девушку, слегка наклонив голову вправо, улыбнулась и тихонечко сказала:
     - Тебе повезло, сынок, не каждому мужчине выпадает счастье строить жизнь с такой женщиной. Ты не смущайся, доченька, я от всего сердца говорю. Стёпка мой в жизни многое попробовал, да…
     - Мам, не вороши…
     - Один раз только и скажу. Ты, Дашенька, знай, что добрый он в душе, но не мямля, уж коли что решит, так тому и быть. Через тебя на жизнь по-новому смотреть начал, а это значит, что вернее и надёжнее его не будет.
     - Спасибо на добром слове, Вера Петровна, всё это про Степана я знаю. Вы располагайтесь поудобнее, нам ещё в магазины заскочить надо.
     - Мам, самое-то главное не сказали: нас сегодня же и расписать согласились в загсе, так что ты нас там и поздравишь.- Степан приобнял мать и помог ей забраться на телегу.- Я как чувствовал, деньги с собой прихватил, и на шампанское хватит, и на кольца, правда, не на самые дорогие.
     - Самые дорогие и не надо, Стёпа, суета это,- спокойно ответила Даша,- не это главное…
     - И то правда.- Степан с обожанием посмотрел на будущую жену и понукнул Лешего.
     Судя по всему, Вера Петровна сидела на телеге первый раз в жизни: она всё пыталась найти хоть что-то, за что бы можно было ухватиться, оглядывалась по сторонам и испытывала большое неудобство ещё и от того, что проходившие мимо люди с интересом на них смотрели. Степан, заметив это, хохотнул:
     - Мам, это только поначалу неловкость чувствуешь, а потом попривыкнешь. Надо же когда-то начинать новую жизнь.
     Вера Петровна поёрзала, изобразила плечами и губами некую фигуру, не поддающуюся описанию, и в тон сыну ответила:
     - Не знаю, как вы, а я намного удобнее чувствовала бы себя сейчас в кабине авто. Может быть, в лесу на телеге и комфортно, но в посёлке, где все на тебя смотрят, мне не совсем уютно.
     - Просто ты здесь новый человек, вот тебя и рассматривают.
     - Спасибо, сынок, успокоил. – Женщина помолчала, а затем продолжила:
     - Я вот что думаю: если мне у вас понравится и если ты не передумал забирать меня к себе, на деньги от продажи квартиры я куплю вам хороший внедорожник.
     - Мамуль, вопрос о твоём переезде давно уже решён на семейном совете, осталось только твоё согласие. И жить ты будешь с нами.
     - Да вы не переживайте, Вера Петровна, - подала голос Даша,- вам у нас понравится. Не может не понравиться. Лес, речка, тишина, семья дружная, хозяйство…И дом у нас большой – заблудиться  можно в комнатах, и банька хорошая, и двое сильных мужчин рядом. Что ещё женщине надо?
     - А внуки пойдут, мам, ещё лучше будет,- приговорился сын.
     Вера Петровна разволновалась и вдруг спросила:
     - А кладбище у вас где?
     - Мам, да ты что?
     - В моём возрасте, Стёпа, об этом тоже думать надо. Не знаю, что там после смерти будет, только живому человеку хочется после смерти лежать в хорошем месте.
     - Кладбище у нас поселковое,- ответила Даша,- прямо в лес уходит. Местные содержат его в порядке. Всегда тихо, соловьи только поют…
     - Ну, всё, подъезжаем к загсу, давайте, девочки, менять тему разговора.- Степан соскочил с телеги, привязал Лешего к ближайшему дереву и поспешил к матери. Затем подхватил ящик с шампанским, Даша взяла фрукты и конфеты, и они, перекинувшись взглядами, пошли навстречу своей судьбе…

     Правильно говорят: если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Свадьба свалилась на кордон, как кирпич с крыши. Сначала был женский переполох, затем общий смех, закончилось всё весёлым застольем. Уже ночью ушли молодые в свой дом, а Вера Петровна и Мария остались в доме у Андрея и Катерины, чтобы влюблённые в свою первую ночь были только вдвоём.

     В то утро Каменная волновалась, как никогда. Прошедшие в её верховьях дожди напоили её перед длинной зимой, и она шумела, мутная и холодная. Она не знала, что с ней происходит, но после некоторых раздумий вдруг поняла, что просто ревнует Дашку и боится её потерять. А вдруг она не придёт к ней перед долгой зимой? Но Дашка пришла.
     - Здравствуй, Ворожея, я пришла. Ты знаешь, я такая счастливая, и ты помогла мне найти это счастье. Спасибо тебе. Скоро зима, ты заснёшь, и я буду по тебе скучать, но ведь весна придёт, правда, моя речка. И мы снова встретимся… Я поняла тебя, я буду приходить одна…Нет, я совсем на тебя не обижаюсь, и Степан нас поймёт. Он хороший, речка, очень хороший. Ну, я побежала, ты не скучай, я буду к тебе приходить…
     Дашка убежала, а Каменная поняла, что она тоже самая счастливая речка в мире…
                Май, 2100г.