ЗАЯВЛЕНИЕ.
Заслуженный жилец нашего дома, пензианер А.С.Фердыщенко, сего числа, в 5 утра, совсем потерял совесть и опорожнился, то есть насрал (подчёркнуто два раза) под окнами девственницы (подчёркнуто три раза) А.П.Приходько, то есть под моими окнами, чем нанёс непоправимый моральный и физический ущерб моему здоровью, а также многочисленным прохожим и всем жильцам нашего дома, а также многочисленным детям, видевшим это непотребство и ставшими после этого заиками на всю, заметьте, жизнь!
Прошу дать законный ход моему заявлению и наказать преступника по всей строгости закона, а также возместить мне моральный и физический ущерб в полном объёме.
А.П.Приходько. (подпись)
Участковый, который недавно ржал, как резаный над разразившейся под окнами шекспировской драмой, ну, никак не ожидал такого продолжения, в смысле - такой гадости в отношении Фердыщенко, с которым частенько выпивал во дворе и знал уже сто лет, как хорошего мужика. Семёныч понял, что Колобродько не может говорить, а то бы уже разбудила всех соседей, хотя она их и так уже разбудила своим сольным концертом в пять утра и попытался изъясняться с ней знаками. На что та здравомысляще показала на ухо - мол, я всё слышу и не придуривайся! Семёныч был мужик с юмором, хоть и "мент поганый", как его частенько обзывала Старшая По Дому в ответ на его хамство, по её мнению.
Он с серьёзным видом покрутил указательным пальцем у виска и намеренно громко спросил - Может, Вы всё таки подумаете, прежде чем дадите ход заявлению? Выходило, как бы он помогает себе знаками изъясняться с немой истицей. Она в ответ постучала, громко так, по своей бОшке и ткнула жирным пальцем в заявление, что, видимо, означало - я хорошо подумала, иначе бы не написала заявление!
Семёныч был ушлый мент и знал своё дело на зубок. Он предложил ей представить свидетельские показания или, как минимум, собрать под заявлением подписи свидетелей происшествия, а также заявления родителей пострадавших детей и их медицинские освидетельствования на предмет заикания и ещё раз, многозначительно покрутив пальцем у виска, попросил подумать о Фердыщенко, как никак, а заслуженный человек, воевал и вообще... Колобродько, вырвав у участкового заявление, показала ему нехилый кулак, что означало, видимо, я тебе покажу дармоед проклятый, не успеешь и побриться, а я тебе представлю подписи всех жильцов-свидетелей, правда, про детей заик она была уже не совсем уверена и в конце просто махнула рукой.
Позвонив в соседнюю квартиру на этой же площадке, Старшая По Дому, в полной уверенности в правоте своего дела и таких заманчивых 100 пензиях Фердыщенко, справедливо ей причитающихся, как девственнице, молча сунула заявление открывшему дверь сонному соседу. Семёныч широко улыбнулся ему за спиной Колобродько, покрутил пальцем у виска, постучал для верности по бОшке, лихо подмигнул и закатив глаза скрылся за дверью и только там дико заржал, что вышло очень дипломатично, по его мнению.
Сосед, а всуе Михалыч, наотрез отказался подписывать заявление, объяснив, что ничего не видел и не слышал, чем поверг Колобродько в шок - и это член правления дома, можно сказать, её вторая левая рука!!! Дальше пошло ещё хуже - двери просто не открывали, хотя она слышала там явные шорохи и предательские перешёптывания. Великое изобретение человечества - телефон. Причиной не подписывания была, конечно, не великая любовь к Фердыщенко и не чувство солидарности с ним, а неприятие Колобродько, да и фигурировать в таком деле в качестве свидетеля...
Только представить себе свидетельские показания на суде:
я такой то, такой то был свидетелем, что пензианер Фердыщенко навалил огромную кучу дерьма собственного производства под окном девственницы Колобродько, тьфуй, Приходько, с целью унизить её девственное человеческое достоинство! Но Колобродько была тоже не пальцем деланная и отлавливала свидетелей у подъездов - люди шли на работу. И опять никто не подписал, потому как не видели, но все обещали придти на суд и поддержать её морально в борьбе за правое дело, в смысле - поржать в очередной раз.
Тогда Старшая По Дому решилась на отчаянный шаг - сделать главным свидетелем участкового.
Она, вызвонив несчастного Семёныча, схватила его за рукав и грозно размахивая у него перед носом кулаком, что означало, видимо, я вам всем покажу, сволочам, как срать под окнами Старшей По Дому, тем более девственницы, потащила его под свои окна показать, раз не видел, великое произведение искусства известного всему микрорайону автора Фердыщенко, под названием "На зорьке..."
Поняв, что сопротивление бесполезно, участковый, всё время пытаясь бесполезно освободиться от мёртвой хватки, поплёлся с Колобродько на место преступления, пока следы оного не затоптали неосторожные прохожие и не разнесли по окрестностям любимого Питера. Ему и самому интересно было взглянуть вблизи на чудесные размеры кучи, хоть это было и несколько неприятно, но долг обязывал и вообще.
Колобродько шла впереди и тащила за собой тщетно трепыхавшегося Семёныча, всё время то воздевая кулак к небу, то поднося его к носу участкового, пару раз даже слегка болезненно приложившись. Вдруг она остолбенела и выпустила из рук этого "поганого мента". Семёныч сходу налетел на неё и тоже удивился - кучи не было, не было даже следов или каких то намёков на пребывание здесь дерьма. Участковый даже хотел проверить рукой, но вовремя вспомнив, что здесь возлежало, одумался.
К Колобродьке неожиданно вернулся дар речи, так бывает при сильных потрясениях - терять СТО Фердыщенских пензий, ой, как не хотелось и она заорала на весь микрорайон - Лю-юди, Фердыщенко украл следы преступления! Ах ты, старый г*ндон, а ну верни всё взад!!!
Семёныч откровенно заржал, подивившись расторопности пенсионера и с облегчением заметил, что на нет, мол, и суда нет, и показав незаметно, то есть в кармане, Колобродьке фигу, предусмотрительно свалил, оставив истицу сходить с ума в полном одиночестве.
Продолжение следует.