… Из-за тебя я не позволяю ночи
Заполнить мое небо, омрачить мой взгляд на жизнь,
Из-за тебя я склоняюсь к свету,
Из-за тебя у меня есть что терять...
- Лаури, проследи, чтобы Юлиус все съел и уложи его поспать! - Паула вихрем носится по квартире, кидая в сумочку какие – то нужные, с ее точки зрения, вещи. Я ее понимаю – не каждый день звонят с киностудии, приглашая на пробы. Тем более не на роль второго плана, как прошлый раз, а на главную роль. У нее получится, я уверен. К тому же новый опыт никогда не помешает. Да и последний альбом РММР продавался не так хорошо, как Паула ожидала.
Вдобавок мы решили переселиться за город, купили шикарный участок на побережье нашего северного холодного моря. В своих мечтах мы каждый день просыпались в уютном двухэтажном доме под крики чаек и плеск волн, катались на небольшом катере, удили рыбу ( уж мы с Юлиусом – точно!), а вечерами, сидя на крыльце и обнявшись, смотрели, как янтарное солнце погружается в прохладные воды…
Но мечта так пока и осталась мечтой – продажа старого нашего дома затормозилась, все забуксовало на неопределенный срок. То одно, то другое… Мне вдруг ударило в голову (это Паула так выразилась!) записать соло – альбом – самому, без ребят. Ну не подходили песни, последнее время крутящиеся у меня в голове, под надрывающий душу рок! Это было странное ощущение… но хотелось чего – то другого… простого? электронного? я и сам не мог себе сказать, чего именно…просто такой музыки, которую недолго думая, можно было бы поставить на звонок будильника. И с чего бы это?.. Ребята вежливо согласились взять тайм – аут; Паула же проела мне все мозги до такой степени, что я был уверен в полном провале своей затеи. «После стольких рок – альбомов – и вдруг попса! Ты понимаешь, что это не твой стиль? Ты понимаешь, что попусту теряешь время?»… Я клятвенно пообещал всем приняться за запись следующего альбома нашей группы в июле… а если провалюсь – то и раньше… Похоже, моя блестящая карьера рок – звезды скоро завершится…Что я еще умею делать в этой жизни, как только бренчать на гитаре? Ну, еще на пианино…ну, на ударниках…Кому я буду нужен? Ребята найдут нового солиста… Паула – другого парня… Юлиус… Так, хватит, стоп! Хорош впадать в депрессию, еще ничего не случилось, а я уже накрутил себя до чертей собачьих…Надо накормить Юлиуса и уложить его поспать.
Юлиус сидел за столом и хлопал ложкой по тарелке с супом так, что брызги летели во все стороны. Правильно, я бы тоже не стал это есть…
- Паула, он не хочет это есть!
- Господи, Лаури, что за проблема – накормить ребенка? Ложка за маму, ложка за папу… Где мой телефон? А, вот он…надеюсь,я им все – таки подойду на эту роль!.. Суп очень вкусный! Там фасоль, морковь и брокколи – все очень полезное!.. Лаури, а ты почему не ешь?
- Я?.. э … я потом… сначала накормлю Юлиуса…
- Лаури Илонен! Не вздумай вылить мой суп в унитаз! – Паула, поспешно застегивающая сапоги, выпрямилась и уперла руки в бока. « Она такая хорошенькая» - мелькнуло у меня в голове. Светлые волосы растрепались; запыхавшаяся и раскрасневшаяся…
- Вот кого бы я съел! – я хищно протягиваю к ней руки.
- Сейчас! После того позора в магазине? Думаешь, я уже забыла?
Я обиженно надуваю губы. Ну и подумаешь… А что такого? Ну, пошутил… Вчера Паула затащила меня в ювелирный магазин и ткнула пальцем в витрину: «Лаури, тебе не стыдно? Я уже год хожу в одних и тех же сережках!». А я… ну, а я ей ответил : « Бэби, тебе показать мои носки?», за что и огреб по голове. Паула психанула и треснула меня сумочкой…
- Ну, а просто поцеловать? – я все еще не потерял надежду захапать ее в объятия и потискать. Сколько можно дуться? Но Паула только фыркнула, крутанулась на каблуках, схватила ключи от машины и выскочила за дверь.
- Счастливо, детка! – крикнул я ей вслед и повернулся к Юлиусу. Тот, довольный, что никто не заставляет его есть, ложкой и рукой повылавливал все овощи и разложил их по краям тарелки.
- Ну и что это?
- Папа… папочка, я не хочу…
- Вот и останешься маленьким, если не будешь есть.
Юлиус скривил свою пухлую мордашку. По ее выражению было понятно, что лучше уж он останется маленьким, чем будет есть мамин «шедевр». Я вздохнул и протянул к нему руки :
- Ну ладно… иди ко мне, чудовище ты мелкое…
- Почему я чудовище?
- Потому что ты весь в супе, вот почему…тебя всего отмывать надо.
- Я хочу мороженое!
- Мама не разрешает нам есть мороженое, - ухватив Юлиуса, я стал отмывать ему лицо и руки под краном.
- А я хочу!
- И я тоже хочу.
- Давай съедим!
- Мама нас убьет. И тебя, и меня.
- Не-е-ет… мама хорошая… - Юлиус обхватывает меня мокрыми руками за шею и заглядывает своими большими зелеными глазенками мне в лицо. Нос пуговкой,пухлые щечки,светлые брови и волосы… и такой знакомый взгляд… я как будто смотрюсь в зеркало. Мой сын…сердце у меня в который раз замирает от нежности. Я чмокаю его в нос.
- Ладно, баловник! Сначала спать, а потом пойдем в кафе лопать мороженое. Только маме – ни слова!
Юлиус довольно вздыхает, улыбается и прижимается ко мне головой. Я укладываю его на диван.
- Почитать, почитать!
- А что будем читать?
- Мумми – троллей!
Укрываю Юлиуса пледом, достаю из – под подушки книжку и тут вспоминаю кое – что…
- Подожди, Ю – Ю…
Выливаю остатки супа из тарелки Юлиуса обратно в кастрюлю, а содержимое самой кастрюли – в унитаз. Лучше умереть с голоду, чем есть Паулинкину стряпню. Сходим с Юлиусом в кафе и там поедим.
«… А я думаю сейчас о северном сиянии. Неизвестно, есть оно на самом деле или это одна видимость. Все очень неопределенно, и это – то меня и успокаивает…». Глаза у меня самого тоже начинают закрываться… вот снотворная книга! Юлиус уже давно спит. И мне поспать немножко, что ли?..
- Ля – ля… ля – ля – ля… папа… па - па – па… - слышу сквозь сон какие – то напевы. – Папа – птичка… ля - ля – чувствую прикосновение маленьких рук к своим волосам.
- Юлиус, давай еще поспим, - я переворачиваюсь с бока на живот. Но не тут - то было – сын, увидев, что я проснулся, запрыгнул мне на спину и начал скакать, как на лошадке.
- Ой – ее – ей!.. – притворно хнычу я.
- Папа! Папа! Пойдем есть мороженое! – Юлиус подпрыгивает и кричит мне прямо в ухо: – Я уже тебя собрал!
Интересно, что он этим хочет сказать?.. И тут мне в нос ударяет какой – то едкий запах. Открываю глаза и вижу на подушке открытый тюбик «супер» -клея.
- Что… ты где это взял? Зачем взял клей? Нельзя без спросу брать взрослые вещи! Вот папа тебе по рукам надает! – все остатки сна улетучиваются без следа. И где он его только нашел?
- Давай умываться и пойдем гулять в парк!
В ванной комнате умываю Юлиуса, плещу водой себе в лицо, смотрюсь в зеркало…и немею. Боже мой…Открываю рот и не могу выдавить ни звука. Вот черт! Полная голова вороньих перьев! Пытаюсь убрать их – бесполезно! Они намертво приклеены к прядям волос « супер»-клеем!
- Юлиус!!!
Топот маленьких ножек…
- Что это такое?! Зачем ты папе перья приклеил?
- Папа, ты ведь птичка…
- Какая птичка?!
- Дядя Аки сказал, ты – Линту ( птица)… и здесь у тебя перышки…. – он показывает на висящий на стене старый плакат In The Shadows, где у меня в голове точит пара перьев.
- О–о–о! - я хватаюсь за голову. Что делать – то? Еще раз дергаю за перья - одно отвалилось с клоком волос. Придется ножницами…
- Юлиус, тебя нужно отлупить… хорошенько…и поставить в угол…чтобы не брал то, что нельзя брать без спросу… и не делал то, что делают плохие дети… - бормочу я себе под нос, щелкая ножницами и глядя в зеркало. М–да. Уве меня убьет… На днях собирались начать снимать клип к моей новой песне. А на голове теперь что?!
- Папа… - Юлиус тихонько жмется к двери.
- Что?! – ору я.
- Ты сердишься?
Я перевожу взгляд от своей головы, больше похожей на воронье гнездо, на сына. Глазки грустные, полные слез, взгляд перепуганный. Я отшвыриваю ножницы и остриженные лохмы с перьями, и присаживаюсь перед ним на корточки. Юлиус хочет зареветь, но мужественно закусывает нижнюю губу… моя давняя привычка… только слезинки все равно предательски скатываются по щекам. Я вздыхаю, прижимаю его к себе. Эх ты, малявка…
- Папа… - шепчет он мне на ухо. – Ты все равно птичка… даже без перышек…
Чувствую, как колотится в груди его маленькое сердечко…
- Ну, не надо… не плачь… - целую его зареванное личико. – Папа теперь – общипанная ворона…
В парке мы вместе катаемся с горок на санках – ледянках, барахтаемся в снегу и кидаемся снежками. Я замечаю рядом с нами на сосне совсем невысоко сидящую белку. Она нас совсем не боится. Нашариваю в кармане куртки несколько орехов, оставшихся от прошлой прогулки.
- Юлиус, смотри – белка!
Кладу орех на ладонь и протягиваю зверьку. Но тот почему – то осторожничает и не спешит схватить угощение, хотя и спустился еще ниже, любопытно вытягивая шею и поблескивая глазами – бусинками.
- Папа, дай, дай мне!
Беру Ю – Ю на руки и кладу орешек на его маленькую вспотевшую ладошку.
- Белка, на! – Юлиус протягивает руку к зверьку. И, на удивление, белка шустро сбегает вниз по стволу, хватает орех коготками и уносится наверх. Юлиус визжит от восторга и радостно смеется.
- Папа! Ты видел? Она взяла у меня орех!
Я чувствую себя Господом Богом, сотворившим этот мир и показывающим его своему детищу Адаму. Этот морозный зимний день, и радость от прогулки, и эта белка на сосне – все для тебя, мой сын…Я как будто снова стал маленьким…и опять в своей жизни все открываю заново. Сколько еще всего интересного предстоит тебе узнать… и пусть хорошего будет больше, чем плохого… Я задумался. Только ребенок может любить тебя бескорыстно, просто так – за то, что ты есть в его жизни. Ни за твои деньги, ни за известность и славу, а просто потому, что ты – его папа… человек, который постарается всегда быть рядом. Я научу тебя всему, что умею сам…помогу и утешу в трудную минуту… просто потому, что ты – мой сын…
- Папа! – Юлиус бежит ко мне. Я подхватываю его на руки, обнимаю, кружу и он утыкается холодным носом мне в щеку.
- Нос какой холодный… ты замерз?
-Я хочу пи – пи…
- Вон кафе, пойдем туда, заодно и чаю горячего попьем.
- Я сейчас пи – пи хочу!
- Если прямо сейчас, то ты свою пи - пи точно отморозишь, а нам, мужчинам, это совсем ни к чему…пойдем!
В маленьком кафе на окраине парка, больше похожем на сельский домик, мы стаскиваем промокшую от снега одежду, заказываем сырную пиццу и шоколадное мороженое и посещаем мужскую комнату. Уже допивая кофе, начинаю замечать заинтересованные взгляды посетителей кафе. И официантка о чем – то шепчется с толстяком – хозяином, поглядывая в нашу сторону. Тот изумленным басом говорит: « Да не может быть!» и идет к нам. Я невольно напрягаюсь…
- Простите, вы – Расмус?
- Вообще – то меня зовут Лаури…
- Да, да, Лаури Илонен, простите! Просто я растерялся… это такая честь для моего кафе. Моя дочка от вас без ума – вся ее комната заклеена плакатами. Целыми днями только и слышу – Расмус, Расмус! Ой, простите! Можно взять у вас автограф для нее?
Я улыбаюсь:
- Конечно! Есть бумага?
Толстяк оглядывается по сторонам:
- Да вот, хотя бы на салфетке… или на меню! Ох, как она будет рада! И как расстроится, что вас не увидела – она частенько мне здесь помогает.
- Мы переехали в этот район, так что еще не раз к вам заглянем – пицца и мороженое у вас отличные!.. Как зовут вашу дочь?
- Элика.
Я удивленно поднимаю брови:
- Какое необычное имя… – и пишу: « Элика, мы еще обязательно встретимся! Лаури», и рисую сердечко вместо подписи.
Другие посетители кафе тоже начинают подтягиваться к нашему столику и просить автограф. Я чувствую, что пора сматываться.
- Это вам! От поклонников вашего таланта! - хозяин водружает на стол огромную коробку с пиццей и большое ведерко мороженого.
- О!.. – я теряюсь. – Право, не стоит…
- Пожалуйста, пожалуйста, мне будет очень приятно – сам Расмус похвалил нашу пиццу! Заглядывайте почаще к нам!
Юлиус с довольным лицом обнимает ведерко с мороженым.
- Папа! Сколько мороженого! Я все съем!
- Ты лопнешь, если все съешь! И я лопну…придется нести домой… Ну что, мы с тобой прокололись – теперь мама все узнает…
…Открываю тихонько дверь ключом, стараясь не шуметь - уже за полночь. Вымоталась на этих съемках – оператор брал разные ракурсы, просил то так встать, то так повернуться; то одной, то с другими актерами прочитать текст роли. Но режиссер остался доволен – сказал, что скорее всего на главную роль возьмут меня. Это хорошо…
Мои мысли прерываются – я спотыкаюсь о какую–то обувь, валяющуюся на пороге. Включаю настенное бра – и вижу гору мокрых сапог, курток и шапок. Вот черт, Лаури, неужели трудно было все повесить просушить?.. Бросили все прямо у двери… В кухонной мойке вижу гору посуды и засохшую кастрюлю. Не могли же они вдвоем съесть полкастрюли супа? Значит, опять вылили! Я начинаю тихо звереть… Видимо, все таки надо взять домработницу…мне некогда справляться с этим бардаком.
Открываю холодильник, чтобы положить туда купленные в круглосуточном супермаркете творожные сырки и фрукты и вижу коробку с пиццей. А рядом – большое ведерко с мороженым! Шоколадным! Завтра Юлиус будет весь покрыт диатезной сыпью от шоколада, а у Лаури будет болеть от холодного горло! Первый раз, что ли…А ведь через пару недель ЭММА ГААЛА… « О Боже мой! – бормочу я. – У меня два ребенка - один маленький и один большой…» Ну неужели неясно – нельзя - значит, нельзя!..
В ванной обнаруживаю какие – то ошметки волос с перьями, воняющие клеем, ножницы и зубную пасту, размазанную по всей раковине. Ну, паста – ясное дело, Юлиус чистил зубы перед сном, а что за остриженные лохмы? Теряюсь в догадках… Ладно, утром выясним… так устала… Выпить чаю, что ли?..
Включаю на кухне лампу, стоящую в углу, ставлю чайник на огонь.На столе замечаю какую – то коробочку и рисунок. На листе бумаги нетвердой детской рукой нарисован маленький цветочек на длинной кривой ножке и написано: « Маме!». Я улыбаюсь. Юлиус… Открываю коробочку – там лежат те самые сережки, из – за которых я так разозлилась на Лаури.
Рядом записка: «А сегодня годовщина нашей встречи!» и нарисовано сердечко. Ничего подобного – я прекрасно помню тот жаркий, словно летний, весенний вечер, когда на одном из фестов Мира толкнула меня в бок:« Смотри, да он глаз с тебя не спускает!», и показала глазами на Лаури, выглядывающего из – за декораций у сцены. Лицо мне было знакомо – кто же не знает знаменитый « The Rasmus»! «Ну и что?» - фыркнула я. Я тогда встречалась с классным, на мой взгляд, парнем – спортсменом – хоккеистом, высоким блондином –красавцем, бывшем душой любой компании. «Зачем мне этот мрачного вида парень, весь в черном, да еще и с дурацкими перьями в волосах?». Но мы сталкивались все чаще и чаще, а однажды я застала своего Юркки прямо в моей гримерке трахающего какую – то длинноногую брюнетку. Я вылила на них воду из вазы с цветами…сейчас даже смешно вспоминать…
Но в тот вечер мои слезы и сопли вытирал именно Лаури… и я предложила ему напиться вдвоем… А потом мы проснулись в одной кровати. Лаури вцепился в меня мертвой хваткой - цветы, подарки, предложения жить вместе. Вскоре я узнала, что жду ребенка…Я растерялась – а как же моя карьера певицы? Какие дети? Я еще так молода для детей!.. Но Лаури тихо сказал мне: « Я - с тобой. Сейчас и всегда» - и мое сердце дрогнуло…Ну да, это было в его стиле…
Я спрашивала себя, люблю ли я его? До сих пор не знаю ответа…Но я хочу прожить с ним всю свою жизнь… Родить ему еще детей… Вместе встретить старость… Может, это тихое счастье взаимопонимания и есть любовь?..
На цыпочках пробираюсь в спальню – так и есть, Лаури спит в обнимку с Юлиусом – закутал его в одеяло и обнял обеими руками. Рядом с кроватью валяется гитара, какие –то листки бумаги, книжка про мумми-троллей. Я поднимаю листки – какие – то отрывистые записи нот, слов… «Из – за тебя я не позволяю ночи заполнить мое небо…» Интересно… опять что – то сочинял…Замечаю на щеке у Юлиуса след от фломастера. Он улыбается во сне…
Тихонько, стараясь не разбудить, ложусь с краю рядом с Лаурии, обнимаю его. Он что – то пробормотал неразборчивое….Странно… Волосы у него как – то пахнут… Что это – ацетон? Клей? Чем же они все – таки занимались? Завтра все узнаю… и с этими мыслями я засыпаю…
А Юлиус… Юлиусу снятся бабочки… Разноцветные красивые бабочки – желтые, розовые, голубые… С трепещущими крылышками, похожие на взлетевшие цветочки…Их много, они кружатся хороводом вокруг него. Юлиус чувствует, что и у него за спиной тоже есть крылышки. Он радостно смеется… Он умеет летать! Как папа! Папа – птичка, а он – бабочка…
Юлиус взмахивает руками – крыльями, поднимается в воздух и летит, летит...
Детские сны… пусть они всегда-всегда будут безмятежными…
P/S Особая благодарность Анне Мариновой – твой перевод Because Of You вдохновил меня на написание этого рассказа…