Наполеон безумно любил себя. Гитлер пылал к самому себе сумасшедшей любовной страстью. Они отправляли людей убивать других людей. Так сложились обстоятельства. А укладчик этих обстоятельств – безудержное бесовское самолюбие. Наполеон и Гитлер что-то имели. И показалось им (бесовское самолюбие нашептало), что имеют недостаточно. То есть мало. Захотелось большего. Появилось большое, захотелось максимум. Появился максимум, самолюбие потребовало мегамаксимума. И так далее. Имели они что-то неплохое. Даже хорошее. Захотелось лучшего! Лучшего!!! Корыто. Избу. Титул. И люди шли убивать других людей. Бесовское самолюбие заразно.
Тут критик воскликнет: «Давайте разберемся в терминах! Эгоизм. Самолюбие. Чрезмерное самолюбие. Психическое расстройство. Разведем понятия. Отчего избран глагол «любить». Может быть, они себя не любили, а себе нравились. Или ухаживали за собой. Испытывали теплые чувства к себе. Не трогайте грязными руками девственно чистый глагол «любить». Не пачкайте, чего не умеете. Не научились, так молчите. Не уверен, не обгоняй».
Пока гипотетический критик переводит дух и подбирает нужные слова, я неуверенно продолжу. Мне кажется, мотивом бессмысленных войн, в которых гибнут люди, является именно себялюбие полководцев.
Каких мы знаем выдающихся злодеев в мировой культуре и истории? Царь Ирод или Карабас-Барабас. Мне кажется, все они чрезмерно любили себя, и в этой чрезмерности – корень их злодейства.
Любовь одна. Но векторы у нее разные. Внутрь и вовне. И действия полярные. Когда птица летит вертикально вверх, например белый голубь. Это поэзия и красота. Когда птица летит вертикально вниз, например коршун. Это смерть и гибель. Меняется только вектор. А гравитация сохраняется.
Теперь будет конструкция из трех предложений, которые последовательно худеют на одно слово, и из начальной логичной толстушки получается абсурдная и скандальная худышка.
Чрезмерная любовь к себе породила зло.
Любовь к себе породила зло.
Любовь породила зло.