Играем в слова

Александр Багримов
   Где-то - точно уже и не помню, где - наткнулся на выражение неизвестным своих впечатлений от прогулки в утреннем лесу: "Было сильно накурено все еще не разошедшимся туманом". Разгул творческой фантазии, от которой я нервно икнул. "Накурено туманом" - бесспорно, сказано сильно. "Накурено все еще не разошедшимся туманом" - вдумайтесь в это! - просто прорыв в развитии русского литературного языка. Сколь сильны переживания автора по поводу утренней непогоды! Хотя, если по Фрейду, может, ему всего лишь хотелось покурить, отсюда - такие странные ассоциации? Или автор уже  хорошо покурил и до самого утра его, беднягу, "не отпустило"? Зато читателю досталось нагромождение слов и образов, обратившееся очевидной нелепицей, в которой поди докопайся хоть до какого-нибудь смысла. Играем в слова...
    Старомодные классики выражались куда проще, взять того же Тургенева: "Утро туманное, утро седое"... Все о том же, только за простыми словами стоит человеческое чувство горечи, печали от несбывшихся надежд. Или у Чехова в записной книжке: "Море было большое". И все. Да и что тут добавить? Слово классической литературы, какой бы скучной она не казалась нам на школьной скамье, есть сокровище. Сокровище же всегда "сокровенно", слово выводило сокровенные, сокрытые чувства, образы, мысли  в свет нашего восприятия. Заставляло если не задуматься, то почувствовать нечто очень важное, но невыразимое в обыденном суматошном говоре. Слово заставляло прислушаться, да ни к чему иному, как к тишине внутри самого себя. Тишине, в которой рождаются самые могучие и невидимые трагедии.  Но и слово стало игрой, дурацкой забавой, чем-то напоминающим детские кубики, из которых авторы выстраивают целые романы. С витиеватыми фразами и незамысловатыми сюжетами, которые читатель механически проглатывает, ненадолго оставляя в памяти. Но иногда, иногда все-таки попадется какая-нибудь вещь в неряшливой обложке, а в ней - что-то, что как следует зацепит за душу, вывернет ее наизнанку. И потом долго не можешь заснуть, соображая: что же это все-таки было? Но слово крепко хранит свои тайны...