8
Вероника заглянула в следующий коридор. Он был длиннее прежнего и освещался только двумя канделябрами, установленными по обеим сторонам. Света явно не хватало. Причудливые тени от выступов на каменных стенах китайскими орнаментами ложились вокруг. Было сыро, Вероника слышала, как где-то в темноте мерно падают капли, ударяясь о каменную поверхность пола. Иногда возле ног пробегали крысы, задевая голые лодыжки своими длинными хвостами. Поначалу девушка вздрагивала всякий раз, как только чувствовала прикосновения их скользких, мокрых хвостов, но потом привыкла и уже не обращала никакого внимания. Только если крысы слишком досаждали, брезгливо отпихивала их носком туфли.
Она уже решила, что коридор пустой, как вдруг заметила движение в самом его конце. Она всмотрелась в темноту. Длинная черная тень вновь мелькнула в глубине и пропала. «Это он», - подумала Вероника.
Князь Тьмы передвигался по потолку, распластавшись всем длинным телом. Его тонкие пальцы цеплялись за малейшие выступы, длинные ногти едва слышно поскрипывали, но не ломались. Он протягивал вперед одну руку, находил точку опоры, цеплялся за нее и подтягивался всем телом, как если бы поднимался по отвесной скале. Делал он это так быстро и так ловко, что за несколько секунд преодолел расстояние в десять метров и оказался в полосе света, где Вероника могла рассмотреть его.
Он был очень высокого роста. В таком положении, в котором находился вампир, определить длину его тела было сложно, но, тем не менее, Вероника видела, что он намного превосходит ее в высоту. Одежда на нем носила следы ветхости. Местами протерлась, изменила расцветку. Фасон платья напоминал одежды прошлых столетий. Вероника смутно помнила, что такие нарды носили румынские аристократы в средние века, но точно сказать, что было надето на вампира, она не смогла бы.
К тому же, не одежда, пусть и такая причудливая, приковывала взгляд. Будь он даже в клоунском колпаке, Вероника не обратила бы на это внимание. Его лицо как будто всасывало в себя всю темноту и пустоту узкого коридора, не оставляя больше места ни для чего другого.
Очень белая, мертвая кожа, которую вряд ли когда-нибудь касались лучи солнца. Лицо вытянутое с крупным острым носом, ноздри хищно раздулись. Черные густые брови срослись на переносице. Глазницы впали. Из их глубины на Веронику уставились огромные, чуть навыкате черные глаза. Зрачки отливались красным цветом, то ли от света канделябр, то ли, потому что были такими по природе. Вампир улыбался. В его улыбке не было радости, не было приветствия. Такой оскал напоминал улыбку мертвеца, когда плоть уже сошла с черепа.
Вероника застыла на месте и не могла пошевелиться. Она понимала, что вампир ее заметил и теперь стремительно приближался. Но сдвинуться с места не было сил. Ноги как будто приросли к полу. Она не могла оторвать взгляда от глаз вампира. Словно под глубоким гипнозом она заглядывала в самую глубину его красных зрачков, и ужас постепенно охватывал ее.
Их отделяло не больше метра, когда вампир, наконец, прекратил свое движение и завис прямо над девушкой. Он ничего не говорил. Вероника тоже не издавала ни звука. Она почувствовала, как тьма застилает глаза, и через секунду провалилась в глубокий обморок.