Сушкова сообщила, что выставила в интернете новую картинку. У нее всегда картинка – с легким налетом иронии и как-то по-домашнему, не по-музейному. Называлась очередная работа «Уроки немецкого». На ней изображены две девушки, одна из них сидит на диване, расположенном посередине; еще тут разместились столик, на нем красный чайник, кувшин, цветочек, пара лимонов… Все премудрости изобразительного ремесла (композиция, цвет, линия и т.д.) здесь в норме. Только вот яркий полосатый диван показался мне претенциозным, вызывающим на себя чересчур много внимания.
Уже два года я внимательно слежу за Олиным творчеством. Она художник из Казани. Мы регулярно общаемся. Она все время в работе. Много пишет, много разъезжает, выставляется – как в России, так и за границей. На днях она едет в Германию, на сей раз ее выставка состоится в Берлине. Ежегодно она участвует в 8-10 выставках. Не знаю, много это или мало, на мой взгляд, вполне достаточно, чтоб судить о серьезности ее уровня и намерений. Ее работы находятся в частных коллекциях не только в России, но и за рубежом. Одна из них висит у меня дома, другая - поменьше - в кабинете.
Однажды Оля обронила такую мысль: мир везде одинаков, главное суметь создать свой мир вокруг себя. Слова эти прозвучали прямо в унисон моим собственным воззрениям. В одной фразе ей удалось выразить то, что я сам вынашивал в мыслях, но не мог ясно сформулировать.
Ее творчество – тоже как попытка сотворения собственного мира. Мира, в котором нет места неискренности, коварству, обману. Героини ее не обязательно писаные красавицы, но выражение лиц у них такое, какое бывает у человека, застигнутого в минуту задумчивости – чуточку неземное. Да что там героини! Даже обыденные предметы на ее картинах – устаревшая мебель, кофемолка, посуда - кажутся у нее преисполненными некоей духовности. Смотришь и понимаешь: мир ее надуман, нарисован (почему-то художники избегают слова рисовать), сотворен - под воздействием душевного состояния, вдохновения. Но, попав в этот мир, хочется задержаться, побродить, полюбоваться. Ее картины заставляют мечтать…
О своем творчестве сама она написала однажды так:
«Я пишу то, что само выходит из-под рук, из глубин детской памяти и при ассоциативном взгляде на то, что окружает меня. Просто вещи и явления, не имеющие смысла на первый взгляд, пока не присмотришься к ним повнимательнее, трогают меня до глубины души. Я пишу простые моменты и мгновения простой жизни человека, я пытаюсь творить для людей, и когда мое творчество задевает какие-то струнки - это высшая награда».
Часто провоцирую ее на диалог. Беседовать с ней сплошное удовольствие. А если точнее: не беседовать, а переписываться, поскольку общаемся мы по интернету. У нее самобытные взгляды на живопись, искусство, литературу, на человеческие отношения, на жизнь вообще. И речь ее мне нравится – складная и ясная.
На сей раз не преминул поделиться тем, что диван у нее получился кричащим, как бы претендующим на главную роль.
-Может быть, - ответила коротко Сушкова, - но пусть так останется.
Когда она немногословна, это означает, что она в работе. Ей не до дискуссии. Я давно понял, что у нее два способа проведения времени: или она пишет, или не пишет. Когда не пишет, она обдумывает новую картину.
-А не бывает так, что после замечаний, ты вносишь изменения в свои работы? – полюбопытствовал я.
-Редко, если я сама согласна с замечаниями и если делающий замечания для меня авторитет – тогда да.
-Мой вопрос был с подвохом, - признался я после паузы, - мне хотелось таким путем выяснить собственную квалификацию.
Она ответила на это так:
-Я поняла это, но если я скажу честно, думаю, ты не обидишься, и в любом случае будет лучше: после твоих замечаний я не исправляю.
Честно сказать, поначалу слова ее обескуражили… Я и сам знаю, что не авторитет для нее, я знаю себе цену. Но Оля интересуется моим мнением, делится планами, сообщает о каждой своей новой картине, чтоб я посмотрел и высказался… И несмотря на это, она так ловко меня задвинула, что я растерялся и не нашел, что ответить. Я надеялся, что в наших беседах присутствует дух олимпизма: главное участвовать - не победить. Но меня одним махом положили на лопатки.
Пришлось отправить такую решительную реплику:
-Не обижусь. Но я не согласен!
-Почему? – последовал вопрос.
Действительно, я не обижался. Слишком уважал я ее мнение, чтоб обидеться. Но и глотать горькую пилюлю со смиренным видом мне не хотелось. Согласитесь, когда твое мнение имеет для собеседника вес, гораздо приятнее, чем когда оно невесомо. Весь вечер я силился и не мог сообразить, в чем же причина моего несогласия. Не хотелось думать, что это могло быть реакцией уязвленного самолюбия.
Разгадка осенила поздно ночью, я еще не заснул, но голова уже покоилась на подушке.
Вот почему я не был согласен с ней: нельзя отнимать у человека надежду на то, что он что-то смыслит в том, в чем, быть может, ничего не смыслит!
А мудрость это или вздор — об этом пусть Сушкова сама судит.