Великое приключение поварихи Зойки
Вокзал небольшого заштатного городка был пуст. Все поезда давно ушли по пунктам назначения, приехавшие пассажиры и праздношатающаяся публика, обожающая местный буфет, разбрелась по домам, а в зале ожидания пахло свежевымытыми полами. Привокзальный кот Боцман, любимец поварихи Зойки, толстый, с подмороженными в пору бездомной юности ушами и отрешённо-возвышенным выражением морды, привычно обходил свои владения, держа курс на зал ожидания. Он любил, когда в нём никого не было, – это означало, что можно было вольготно расположиться на любимом сиденье около батареи отопления. Сиденье всегда было тёплым, и кот вытягивал лапы и мирно дремал до утра, пока первый утренний пассажир-неврастеник не нарушал его покоя. Кот не любил таких пассажиров – до поезда ещё целых два часа, а эти заполошные прибегают или приезжают на вокзал и торопятся к тёплым сиденьям, создавая около себя некий звуковой коктейль из охов, ахов, а то и обычного раздражённого брюзжания. На улице всего-навсего осень, а они уже замёрзли! Кот ворчал и направлялся к столовой, по пути совершая необходимый для всех приличных котов моцион закрепления установленных границ, чтобы ни одна вражья душа не покусилась на его владения. У двери столовой он ждал Зойку, чтобы первым прошмыгнуть на камбуз – так повариха называла кухню, затем сесть на табурет в углу и поднять на кормилицу пронзительно-медовый взгляд…
Сегодня всё пошло наперекосяк. Напротив его места сидела худенькая девушка в объёмной кожаной куртке, видавших виды тёмных джинсах и кожаных же башмаках на толстой рифлёной подошве, напоминающих воинские ботинки. Эти ботинки кот хорошо знал, потому напрягся и продолжал разглядывать непрошенную гостью, но лицо её не было злым, скорее, оно было несчастным, а короткие, взлохмаченные по последней моде, волосы придавали ему особое очарование. Последнее обстоятельство кота не взволновало, а вот то, что у девушки не было при себе дорожной сумки, несколько разочаровало – поканючить угощения не удастся. Кот запрыгнул на любимое сиденье, но для гарантии решил понаблюдать за объектом, а чтобы всё выглядело естественно, начал умываться так активно, словно не делал этого по крайней мере неделю. Девушка подняла на него глаза, чуть заметно улыбнулась, что-то хотела сказать, но не смогла – у неё просто не было сил. Кот понял это и забеспокоился. Конечно, он не был изнурён образованием, но кое-что в человеческой жизни понимал, не случайно жил на вокзале и слыл среди местных котов философом. Прекратив никому не нужное умывание, он перепрыгнул на соседнее с незнакомкой сиденье и, чуть помедлив, начал лизать её руку, или, как выражалась в таких случаях повариха, приступил к наждачно-лизательным упражнениям с неизвестной науке целью.
Девушка открыла глаза.
- Котик… Ты чей? – еле слышно проговорила она.- Я так устала, котик, ты даже не представляешь себе, как я устала,- и она прикрыла глаза. Через какое-то время вновь их открыла и, погладив Боцмана по голове, прошептала:
- Тебе тоже одиноко? А мне одиноко, очень одиноко, котик. Я здесь одна, никого не знаю, а главное – я очень устала. Ты ложись рядом, мне это будет очень приятно…И девушка заснула, свернувшись на сиденье клубочком. Кот повозился-повозился и тоже уснул.
Разбудил его до боли знакомый и вкусный голос:
- Боцман! Ты где? Боцман! Боцман! Негодный кот! – сердилась и в тоже время тревожилась повариха.- Где тебя черти носят сегодня?
Кот неспеша поднялся и выгнулся дугой. Он знал, что можно не спешить, так как Зойка всё равно его найдёт, как не раз уже бывало, и утащит на кухню, где ей требовался его кошачий дух и рот, – дух не любили мыши, а рот поглощал мясные отходы, которые оставались после вечно спешащих едоков, чтобы повариху не давила жаба. «Такую вкуснотень выбрасывать на помойку,- ворчала она,- да меня жаба задавит! Толсторожему дворнику отдавать с его противной свиньёй тоже не греет, меня вообще две жабы задавят при таком пасьянсе, лучше уж ты стрескай мяско-то, Боцман. С дворника хватит рожек да пюре. Мне, конечно, для него и рожек жалко – наглый больно да жадный… Понятно, родственничек начальника вокзала, попробуй тут не дать. Ну, ничё, ещё вкуснее готовить буду, чтоб этому гаду одна моя сладкая улыбка доставалась. А ты не волнуйся, морда толстая, уж тебе-то мяса я всё равно сэкономлю»…Эти речи кот знал наизусть, потому чувствовал себя уверенно и никогда не воровал, за что, собственно, Зойка его и полюбила.
- А, вот ты где, распутник!- вскричала повариха,- проспал нето или двери открыть не смог? Ба, да ты нынче не один! И кто это с тобой такой лохматый да худющий?
Повариха подошла к девушке, упёрла руки в бока и, наклонив голову вправо, прицелилась в неё глазами. Точно также она рассматривала привозимых в буфет мороженых куриц, когда получала их по накладной. Девушка села и спокойно встретила взгляд бесцеремонной тётки. Она была похожа на лисичку: небольшой острый носик, тёмные раскосые глаза, на исхудавшем личике кажущиеся большими, ещё бы рыжие волосы и хвост, и всё было бы в порядке, но волосы были светлыми, почти белыми, а наличие джинсов указывало и на отсутствие хвоста.
-М-да,- проговорила Зойка,- девица в ситуации, кот в прострации, а мне, как всегда, больше всех надо. Кто ж это тебя до изголодания-то довёл, лисичка-сестричка?
- Я не лисичка,- девушка встала,- я… я… я не помню, кто я.
- Манькой будешь. Пошли, горемычная, жуть как не люблю голодных. И Боцмана бери, а то пассажиры вон попёрли, задавят ненароком. Пошли-пошли, не бойся, я с виду гроза морей, а в душе тётка добрая, потому что толстая. Навидалась вашего брата на вокзале-то. Ты хоть и похожа на крутую, а не крутая и, по всему видать, порядочная. А переделки на то и даны, чтобы из них выходить.
Девушка подхватила кота и пошла следом за женщиной. В подсобке Зойка посадила новоиспечённую Маньку за небольшой столик, застеленный клеёнчатой скатертью, поставила перед ней стакан свежезаваренного чая и тарелочку с двумя пирожками с повидлом.
- Ешь! Больше пока ничего нет. На мясо не смотри, это объедки Боцману. Этот гурман утром, днём и вечером предпочитает только мясо. Сама избаловала, но могут же быть у сильной женщины слабости.
- У нас не едят мясо,- неожиданно для себя вымолвила девушка.
- У вас – это у кого?
- Я не знаю.- Девушка смутилась и опустила глаза.
- Ладно, разберёмся,- Зойка вывалила коту его завтрак, потрепала по загривку, затем, уперев руки в бока, выдала девушке своё соломоново решение:
- Сиди здесь, а чтобы не было скучно, гречку мне перебери, добрую-то сюда не везут, дешёвой норовят обойтись, а того не ведают, что работы с ней… Обедом тебя накормлю, не переживай, а вечером ко мне пойдёшь ночевать. Посидим, поговорим, а потом решим, что дальше делать будем. Согласна?
- Да,- радостно закивала девушка.
- Да и куда тебе деваться?- покачала головой повариха.- Ты того, на Маньку-то отзывайся. Племянницей будешь.
- Племянница – это кто?
- Племянница-то?- прокричала Зойка, гремя кастрюлями,- племянница – это практически родня. Вечером поговорим, сейчас некогда…
Под вечер нарисовался дворник. В объёмном воинском обмундировании, купленном по случаю у заезжего прощелыги, он казался огромным. В руке у него был большой бидон.
- Ну, что, Зоя Петровна, где там баланда для моей Зинки?- пробасил он.- Много нынче отходов-то?
Не услышав ответа и не умея держать паузу, продолжил:
- Что-то всё меньше и меньше становится их у тебя. Опять кого-то кормишь? А могла бы и мне оставить. Я вот…
- Что «я вот»?- запылила Зойка.- Ты вообще на моей территории никто, приходит сюда с «подайте Христа ради» да ещё и гудки подаёт. Паровоз хренов. Да мне только рот стоит приоткрыть про твои делишки, так тебя по самые помидоры Палыч закопает, не посмотрит, что ты которое-то там колесо в его телеге. Ты что думаешь, форму ворованную надел, так уже генерал? Не забывай, здесь я командую! Такую-то повариху да за такую зарплату днём с огнём не найдёшь, так что и не пытайся копать под меня траншею, себя закопаешь! Я всё сказала!
- Да ты что, Зоенька,- пошёл на мировую дворник,- я ведь ничего плохого сказать тебе не хотел. Я просто…
- А я не просто. Давай бидон!
Дворник отдал бидон и молча ожидал, пока повариха его наполнит. Речь Зойки его проняла, но толстая морда кота наводила на сумеречные мысли, а тут ещё эта девица с немигающим взглядом. Явно не здешняя и… опасная. Откуда взялось это чувство, дворник не знал, но, получив бидон обратно, с удовольствием убрался восвояси.
- Испугалась?- засмеялась Зойка, гладя на девушку.- Ничё, Маня, пробьёмся.
- Я не испугалась. Он испугался.
- Ишь ты, какая непугливая,- прищурив глаза, проговорила Зойка,- да ты не так проста, девонька, как я погляжу. Может, и помощь моя не нужна?
- Нужна, очень нужна. Я ведь совсем не знаю вашего мира, не знаю пока, откуда я и как сюда попала, что-то произошло, наверное, со мной, но здесь всё мне чужое, непонятное, я не знаю пока, как себя проявлять. Ты мне не веришь, но я на самом деле из другого мира…
- Этот другой мир не дурдомом называется?
- Нет, не так. А дурдом – это что? Ты мне покажешь?
- Если ты не оттуда, то лучше этого места не знать,- подвела итоги разговора Зойка.- Всё, пошли домой.
- А кот?
- Кот на вокзале ночует. На кухне мне без него труба. Вот если увольняться надумаю, тогда заберу с собой, а пока пусть на свободе живёт.
Из глаз девушки покатились крупные слёзы. По размеру это были натуральные горошины, которые падали на куртку, затем на асфальт и только там разбивались на мелкие бисеринки и исчезали. Зойка проследила за горошинами, округлив глаза и чертыхнувшись в душе, но комментировать увиденное не стала, так как начала понимать, что девица на самом деле какая-то не такая, и по поводу кота переживала вполне искренне.
- Я не могу оставить его, он первый, кто пожалел и приласкал меня здесь, это значит, что он мой брат,- с катящимися из глаз слезами-шариками и страданием в голосе говорила девушка.- Не запрещай мне позвать его с нами, иначе моё сердце перестанет биться в спокойном ритме и я не смогу воспринимать мир адекватно.
Повариха вновь округлила глаза и задала встречный вопрос:
- А если я пожалела тебя второй?
- Это значит, что ты моя сестра. Я уже люблю тебя. Так я позову кота?
- Зови, - ухмыльнулась Зойка,- интересно посмотреть. Не было печали, да вдруг родственники объявились, и один из них братец-кот. Дурдом! А если тебя ещё кто-то пожалеет, его что, тоже в родственники запишем?
- Нет, важны первый, особенно первый, и второй, все остальные будут просто друзьями.
Она повернулась в сторону вокзала, взгляд её застыл, а сама она напряглась, как струнка. В тот же миг из вокзальных дверей вылетел Боцман, создалось ощущение, что за ним кто-то гнался, но никого не было, а кот подбежал к девушке и потёрся об её ноги. Она положила руку на плечо, и кот запрыгнул на него, сначала немного потоптался, затем улёгся и вцепился когтями в куртку, давая понять, что готов ехать куда угодно.
- Чудеса!- только и вымолвила удивлённая Зойка.- Кому рассказать – не поверят…
Повариха жила в небольшом домике на четыре окна в двадцати минутах ходьбы от места работы. Это её устраивало – не надо было трястись в автобусных давках, а уж виду из окон мог позавидовать любой городской житель – речка, лес, поля, весной ярко-зелёные, летом жёлтые, а осенью в чёрную полоску с разбросанными там и тут копнами соломы. Иногда солому сжигали, и дым долетал до Зойкиного дома, и она вдыхала запах этого дыма и вспоминала своё деревенское детство. Перед домом был разбит большой цветник, правда, сейчас от него остались одни камни и остовы многолетних цветов, но кусты можжевельника и небольшие ёлочки освежали пейзаж. Вот падёт снег, и всё вновь изменится. Зойка любила перемены, поэтому даже мебель в её доме постоянно ездила с места на место, не говоря уже об обоях – их повариха переклеивала через каждые два года. Вот и встречу со странной девушкой она уже считала новой страницей в своей довольно-таки скучной жизни.
- Ну, проходите, родственники,- широко распахнула Зойка дверь своего жилища,- проходите, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что в гостях. Ты, Маня, снимай своё обмундирование, в доме тепло, можешь халатик надеть – у меня имеется и твоего размера на всякий случай, вон в шифоньере висит, красненький такой, в цветочек, и Боцмана отпусти уже, а то он поймался за твою куртку, как вошь за гасник.
- Вошь за гасник – это что, Зоя?
- Долго объяснять, крепко, одним словом. А ты чё стоишь-то? У тебя куртка к телу что ли приклеена? Я, может, чего не понимаю?
Девушка помялась, а потом чуть-чуть улыбнулась и ответила:
- Просто я трудно понимаю твою речь. У тебя столько оборотов…Мой внутренний переводчик не успевает, он постоянно сбивается…Ты извини, Зоя.
Зойка села на стул, немного помолчала, собралась с мыслями:
- Кто там у тебя внутри?
- Переводчик. А у вас что, нет переводчиков?
- Да мы как-то всё сами упираемся, языки, кому приспичит, выучивают кто за пять лет, кто за два, если поумнее будет. Я вот только один и знаю и то через пень-колоду, плохо то есть, будь ты неладна… Слышь, ты меня запутала совсем. Это если ещё и думать, что говоришь, с ума сойдёшь, гораздо удобнее сначала сказать, а потом, если понадобится, и подумать…
Зойка снова замолчала, неожиданно осознав, что вообще никогда не задумывалась по поводу того, что говорила, язык сам всегда справлялся со своей задачей: надо ругаться – он ругается, надо просто поболтать о жизни – он болтает, а тут какой-то безграмотный переводчик сбивается, видите ли.
- Ну, ты меня и умыла, мать твою,- чуть ли не восторженно проговорила повариха.- Слышь, а переводчик-то опять того, опять ни хрена не понял.- И она захохотала так заливисто, что девушка села и впервые улыбнулась по-настоящему, обнажив нежно-голубые зубы. Это было так неожиданно, что Зойка резко оборвала смех, но ничего не сказала по поводу зубов, хотя язык уже придумал заковыристое предложение, она просто встала, улыбнулась и пошла на кухню. Вскоре оттуда раздался её голос:
- Ты, Маня, привыкай к новой обстановке. Привыкнуть к людям тебе вряд ли удастся, так как нет на Земле двух одинаковых, даже близнецы и те по характеру разные. Каждого надо учиться слышать, если хочешь жить спокойно, и вести себя с каждым надо по-разному, чтобы по физиономии, то есть по лицу, не получить. Вот я почему на дворника нашего так ругалась сегодня? Да потому что трус он, хоть и большой мужик, он ещё и жадный – за ради этих отходов готов терпеть от меня унижение. Другой послал бы меня или, что хуже, припугнул бы – и я совсем по-другому заговорила бы. Видишь, как получается: если бы все думали, что говорят, то и дела со словами не расходились бы, и жизнь по-другому бы пошла, а у нас языки без тормозов и такие порой поганые, что слушать тошно, а уж дела со словами сплошь и рядом расходятся. Я вот, можно сказать, впервые за свою жизнь на эту тему рассуждаю. Тебе спасибо и переводчику твоему. Ох, и намается он здесь, если надолго у нас задержишься, хотя, с другой стороны, закалённый будет и шутить научится, а этому, Маня, только в России научиться можно… Ты там как, переоделась?- выглянула Зойка из-за занавески. Увиденное потрясло её до глубины души. Девушка без куртки была такой тоненькой, что у Зойки ёкнуло сердце. Руки и ноги длинные, худые, хотя и неожиданно красивые, возможно, из-за бледной кожи и красивых линий, груди не видно…
- Да что ж ты худющая-то такая, Маня?- застонала Зойка,- вас там не кормят что ли?
- Мы мало едим, в нашем мире много не нужно, так как питателен сам воздух, но не все такие худые, как я. Я много потеряла при переходе, ваш воздух тяжёл для меня, для его переработки требуется много энергии, но я привыкну, мой организм привык справляться с перегрузками… мне кажется. Вчера я была совсем без сил, а сегодня чувствую себя намного лучше, это даёт мне надежду.
- Понятно. У нас ведь тоже не все такие толстые, как я, есть и худые, и нормальные тоже есть. У вас, поди, толстых-то и нет вовсе?
- Нет. Мы почистили свои гены, поэтому все люди здоровы.
- Счастливые. Ну, ладно, соловья баснями не кормят, я в том смысле, что поужинать бы надо. Ты как? Что у вас едят на ужин?
- Мы пьём овощные коктейли.
- И всё?- удивилась Зойка.- Мне б так жить. А я думала котлеточку с пюре умять… А, ты же мясо не ешь… Проблема, однако.
- Проблемы нет. Хочешь, я отобью у тебя аппетит?
- Внушать что ли будешь, как коту?
- Немного, но ты не беспокойся, на твою психику это не повлияет.
Зойка ненадолго задумалась: она хотела перемен – перемены пришли к ней сами, она давно мечтала похудеть – случай представился, так о чём она рассуждает вообще? Она махнула рукой:
- А давай, Маня, попробуем. Мне всего-то сорок с небольшим, может, ещё и судьбу свою найду.
Девушка перестала моргать, тело её слегка завибрировало, и Зойка ощутила в себе необыкновенную лёгкость. Вот только что она хотела есть, и вдруг не хочет. Не хочет ничего тяжёлого, не хочет мяса – впервые в жизни, она хочет немного пить и всё…
- Слышь, Маня, пить хочу. Где-то у меня миксер был, давай морковку с яблоком выжмем. Ты как?- и Зойка полетела в кладовку искать миксер, который подарили ей год назад, а она к нему даже не притронулась…
На следующий день повариха взяла три отгула, которые накопила для поездки в деревню. Деревня подождёт, решила она, а вот девочка ждать не может Прежде всего, её надо приодеть, затем помыть в баньке, а уж потом определяться, что делать дальше. Все пункты, выдвинутые Зойкой, девушку удивили. Она заявила, что для того, чтобы одеться, не обязательно куда-то идти. Зойка заморгала глазами, а Маня порылась в одном из карманов своей куртки и достала оттуда небольшой баллончик с несколькими утопленными внутрь кнопочками.
- Что из одежды ты бы хотела иметь, Зоя?
Зойка растерялась и бухнула первое, что пришло в голову:
- Шубу норковую!
Девушка посмотрела на неё, несколько погрустнев, и ответила:
- Мы не убиваем животных, но я сделаю тебе шубу, от норки не отличишь. Вставай вот здесь.
Зойка вытянулась по стойке «смирно», смеясь глазами и не веря в результат, а Маня поработала с кнопками, затем направила носик баллончика на повариху и нажала красную кнопку. Из баллончика раздалось шипение, и на Зойку полилась объёмная пена тёмно-коричневого цвета. Она охнула, но девушка попросила не шевелиться и ничего не бояться. Постепенно пена обволокла всё тело поварихи, а затем вдруг словно присела – и вот она шуба, самая что ни на есть настоящая! Зойка ощупала себя, затем побежала к зеркалу и замерла в немом восторге – шуба из баллончика была просто великолепна. Онемевшая от восторга женщина оглянулась на гостью:
- Ну ты даёшь, Маня… Но ты, наверное, израсходовала всю пену на меня, сама-то на себя оставила?
- Не волнуйся, Зоя, - девушка улыбалась, видя, какой восторг подарила своей спасительнице,- этот баллончик рассчитан на сто видов различной одежды, так что нам с тобой надолго хватит. К тому же шуба эта будет изменяться вместе с тобой – похудеешь ты, похудеет и она. При желании можно изменить её цвет, сбрызнув из этого же баллончика.
Зойка только сейчас по-настоящему поняла, что девушка пришла из другого мира, пришла именно к ней, простой поварихе. Наверное, это не просто так, наверное, ей, Зойке, выпала какая-то важная роль, которую она должна сыграть во благо чего-то такого, о чём она и подумать не умела. Она подошла к девушке и прижала её к себе:
- Девонька ты моя, да чем же я заслужила такое к себе внимание? Ведь я простая тётка, можно сказать, безграмотная, ничего-то я не понимаю ни в науке, ни тем более в тайнах иных миров. Я даже компьютером не владею, так, в картишки сыграть разве…А ты такая современная, умная…- Она слегка отстранилась и неожиданно для себя тихонько заплакала. Маня во все глаза смотрела на неё, затем потрогала руками следы от слёз и удивилась тому, что слезинки совсем не похожи на шарики, как у неё.
- У вас другие слёзы, это интересно,- проговорила она, о чём-то размышляя,- наверное, у них другой состав. Я много знаю про ваш мир, а вот про слёзы нам не говорили. А про баню говорили, но всё это только чистая теория.
- А что говорили вам про баню?- заинтересовалась Зойка, снимая шубу и аккуратно укладывая её на диван.
- Баня – это место, где земляне моются. Там много воды и жара, так много, что земляне кричат. А ещё вы истязаете себя берёзовыми букетами…
- Букеты называются вениками. Ничего вы не знаете про баню, хотя слова, вроде, правильные говорите. В баню сначала сходить надо, чтобы шкурой её ощутить, чтобы от жара мурашки по телу побежали... Мы ведь там не только тело моем, мы душу свою в ангельское состояние приводим, вот ведь в чём загвоздка. Истоплю я тебе сегодня баньку, ох, истоплю, расскажешь потом своим, как в раю побывала.- Зойка по инерции пошла на кухню, сразу же вернулась и, моргая глазами, тихонько возопила:
- Маня! Мы с тобой про еду даже не вспомнили, скоро обед, а мы не завтракали. Делать-то что надо?
- Ничего и не надо делать. Мы снова выпьем коктейль, только смешаем яблоко, грушу и банан. А в обед, если захочется есть, сварим кашу – любую. У вас другие продукты, но я попробую сделать их набор правильным. Ты будешь мало есть, Зоя, но голодной не будешь.
- Слышь, Маня, а как же я на работе блюда пробовать буду? Там же мясо…
- А ты не будешь пробовать. Я приоткрою один из отделов твоего мозга, и ты будешь чётко знать, что тебе делать.
- Ты полезешь в мозги? Мань, ты что? Ты из меня дуру сделаешь… Я не согласна.
- Какая ты смешная, Зоя. Да в мозге землян столько невостребованных резервов, что даже обидно за вас. Вы все в состоянии владеть обширнейшей информацией, какой владеют, например, ваши самые выдающиеся учёные, а вы упираетесь.
Зойка села за стол, взяла в руки журнал и начала его листать, хотя вряд ли видела, о чём там написано. Помолчав, заговорила:
- Ты знаешь, девонька, у нас здесь всё не так просто. Ты думаешь, у нас умным-то легко живётся? Как бы не так! У нас придуркам проще в жизни устроиться, вот ведь какая петрушка. Вот я повариха, значит, и соответствовать этому должна, а я на работу приду и пробовать не буду то, что готовлю, а вчера пробовала. Меня спросят, что это я не пробую? А я скажу, что и так знаю, какой вкус у блюда. Ага, что-то со мной не так. А потом я вдруг сообщу, где шубу взяла, а потом скажу, что есть перестала… Понимаешь, Мань, всё надо сделать как-то аккуратно, чтобы в глаза не бросалось. Я молчать умею, а вот тебе такой открытой, какая ты со мной, быть нельзя. Тебе и одеться надо как-то не так, и причёску поменять, чтобы в глаза не бросалась, и зубы, Мань, зубы не надо показывать. Они красивые, но не по-нашему, у нас здесь, в нашем городке каждый виден.
Девушка слушала повариху внимательно, а потом постаралась успокоить:
- Не волнуйся, всё сложится благополучно. Мои сенсоры чувствуют любую опасность, исходящую от людей и от окружающего мира, поэтому я всегда успею защититься. Всему научить тебя я не смогу, ваш организм по-другому устроен, но если ты доверишься мне, ты по-другому увидишь свой мир. В ваших генах много страха и болезней, если хочешь, я почищу тебя, и поверь, жизнь без страха намного интереснее. Это сейчас ты боишься пойти против течения, завтра ты сможешь стать другой. Ты начнёшь читать, освоишь компьютер, ты станешь меняться и поднимешься очень высоко в духовном плане. Всё в твоих руках, Зоя. Ещё я могу сделать так, что для людей с плохим набором нравственных ценностей ты будешь казаться опасной, как я. Твой дворник это почувствовал, но желания связываться со мной у него не возникло, он просто будет обходить меня стороной и никому обо мне не скажет. Я ничего не введу в тебя искусственного, я расширю твои же возможности, но мы должны спешить – как только я вспомню своё имя и свои позывные, меня найдут, и я уйду в свой мир.
Надо ли говорить, что всё в голове у Зойки перевернулось? Она была не робкого десятка, по крайней мере, за словом в карман не лезла; природа одарила её приличной дозой житейской мудрости, а если говорить о внешности, то в молодости была очень симпатичной, пока излишняя полнота не испортила её точёных форм, но жаловаться, по её мнению, всё равно было не на что: нишу свою она нашла, поесть-попить у неё есть, здоровье пока сильно не подводило, а звёзд с неба ей было не надо. И вдруг какая-то странная девчонка предлагает ей всё старое забыть и окунуться в абсолютно новую жизнь. Сделать шубу – это одно, а вот в мозгах поковыряться – это другое. С другой стороны, обязывает даже новая шуба. Куда она в ней пойдёт? В затрапезную столовую? Повесит её в подсобке, чтобы она провоняла борщами и кашами? Нет, в такой шубе лучше ходить в кино, к друзьям, может, в театр съездить… А почему нет? А можно и в библиотеке появиться, она там последний раз была, когда экзамены в техникуме кулинарном сдавала… Зайдёт и попросит что-нибудь этакое, от чего у библиотекаря очки с носа спадут…И Зойка решилась.
- Ладно, Маня, вот в баню сходим, душу залечим, и я в твоей власти. Кстати, ты Боцмана не видела?
- Спит на кресле, как подкошенный.
- Как убитый, говорят. Он, бедолага, кресел-то мягких и не видал, поди, в жизни, а тут дорвался. Покормить бы его надо, где-то рыба была, разморожу по-быстрому в микроволновке.- И она ушла на кухню, а девушка присела рядом с котом и погладила его. Тот растянулся под её рукой, широко зевнул, обнажив два ряда острых зубов, и открыл глаза. В доме было тепло, из кухни вкусно пахло рыбой, его, ещё сонного, нежно гладили и чесали за ушком – что ещё надо для жизни? Боцман встал, потёрся в знак благодарности о руку новой знакомой и поскакал на кухню – любовь любовью, а обед всё же по расписанию…
Баньку Зойка топила, что называется, от души. Когда прогорели последние поленья, запарила пару берёзовых веников, сделала настой ромашки с мятой для вздавания, чтобы дух травяной щекотал ноздри, когда париться станут, из шкафа взяла большие пушистые полотенца, дорогой шампунь, которым мылась только в дни парадных выходов, достала из ямки квас, настоенный на смородиновом листе и шишках хмеля… Девица с интересом наблюдала за всей этой суетой, искренне не понимая, чему Зойка так радуется, но потихоньку втянулась и радостно выполняла все поручения, которые женщина ей давала. И вот наступил долгожданный момент. Если честно, Зойка немного смущалась своей полноты, но преодолевать это чувство она умела, больше её смущала нагота девицы: а вдруг она увидит нечто такое, что повергнет её в ужас…
- Мань,- насмелилась Зойка,- ты мне скажи, на твоём теле я ничего такого не увижу, чего у нас нет? Я, конечно, не пугливая, но когда предупреждён, получается, что вооружён.
Девушка заморгала глазами:
- Ты собираешься в бане воевать со мной?
Зойка ойкнула и захохотала:
- Да ты что, Манька, сбрендила что ли? Говоря по вашему, с ума сошла? А вообще, почему по-вашему? Это конкретно по-нашему. Севастьян не узнал своих крестьян. Короче, ты меня неточно поняла: когда человек знает, чего ему ожидать, он ведёт себя спокойно. Понятно?
- Понятно. А Сева…
- Всё, про Севастьяна молчи, он с нами мыться не будет. Давай по делу.
- Давай по делу. Ничего такого, что могло бы напугать, на моём теле нет, а если что, то я тебя предупрежу. Я не знаю пока, как поведёт себя моё тело в вашей бане. У нас бань нет, наше тело чистится само во время сна, поэтому проблем с грязью и запахами у нас нет.
- Ну и скучно же вы живёте, я погляжу. У нас целая индустрия работает на чистоту, а толку всё равно нет – мы пахнем и порой весьма дурно. Зато в баню сходишь – и вот она минута счастья! Погоди, Маня, так ты в баню идёшь чистая уже?- огорчилась Зойка.
- А ты всё равно научишь меня мыться по-вашему. Ты не огорчайся, Зоя, я буду очень стараться.
- Ну, ладно,- смягчилась повариха,- я тебя попарю. Скидавай халат, пошли! Фу ты, господи, беда с твоим переводчиком, снимай халат и пошли.
На фоне большой и по-земному красивой Зойки девушка казалась хрупким одуванчиком, которого не то что парить, но и просто задевать опасно. Повариха была в некотором смущении, но девица успокоила её:
- Не пугайся моей худобы, я сильная, сильнее, чем можно предположить, наблюдая меня. С чего мы начнём парить меня?
- Забирайся на полок, для начала мы, то есть я, помоемся. Если хочешь, я тебе спинку мочалкой потру, а всё остальное ты сама. Смотри на меня и повторяй.
Женщины налили в тазы воду, окатились, намылили мочалки и начали растирать ими тела, но если тело поварихи зарозовело, тело гостьи стало нежно-голубым, как зубы.
- Мать моя женщина!- воскликнула Зойка.- У вас кровь-то голубая что ли?
- Голубая. А у вас розовая?
- Красная у нас, красная. Ну, Маня, от тебя одни сюрпризы. Ну, ничё, не робей, я привыкаю уже. Давай спинку-то потру. Там у тебя, надеюсь, без сюрпризов?
Девица слегка отвела глаза, пожала плечами, а потом робко сказала:
- Мой позвоночник имеет некоторые особенности – под воздействием воды поднимается небольшой плавник, как у ваших рыб. Мы уверенно чувствуем себя под водой, так как помимо лёгких у нас есть жабры, но их не видно.
- Да уж,- пропела Зойка,- ну, давай свой плавник… Ничё, симпатично даже… Каковы ощущения от нашего мытья?
- Интересно, и пена красивая.
- Интересно, и пена красивая,- передразнила повариха глухим голосом,- ну, что с тебя взять, с чистой? Давай обкатимся и в предбаннике посидим, потом париться пойдём,- говорила Зойка, выливая на себя остатки воды из тазика.- Слышь, Маня, ты часом не из синтетики сделана, а то я поддам, а ты возьмёшь и расплавишься…
Смех девушки зазвенел колокольчиком и был таким заразительным, что повариха тоже от души хохотнула, испытав небывалое удовольствие, – с неё словно бы скатилась гора, которая давила на неё своей тяжестью и мешала свободно дышать. Она с благодарностью посмотрела на Маньку, а та, отсмеявшись, ответила:
- Я не из синтетики и способна выдерживать очень большие тепловые перегрузки, иначе я не смогла бы совершить переход.
- Тогда ты удовольствия не почувствуешь и от банного жара,- погрустнела повариха,- а я-то хотела погреть тебя по-нашему.
- Не грусти, Зоя, я почувствую, понравилось же мне натираться вашим мылом с мочалкой, получается занимательный массаж.
Зойка хитро посмотрела на девушку и буквально пропела:
- Ну, тогда я тебе нехилый массажик веничками сделаю, точно понравится. Пошли! Тебе шапочку надо? Понятно, а мне надо…
Поддала Зойка от всей души – плеснула на камни полный ковшик травяного настоя, рискуя собственной кожей, сама бы она сказала «шкурой», но раз уж назвалась груздем, надо было лезть в корзину. Печка дыхнула жаром, и баня мгновенно наполнилась запахом трав и лёгким парком. Повариха затаила дыхание, прикрыла руками соски, боясь пошевелиться, но через минуту тихонько сползла с полка, пригнулась и выскочила в предбанник. Уже оттуда крикнула:
- Если тебе горячо, выходи! А если нет, бери веник и начинай себя хлестать, только осторожно начинай, потихоньку, а я пока здесь посижу – переборщила. С ног начинай, потом на спину переходи, я сейчас…
Из бани донёсся звук робких шлепков. Зойкино сердце не выдержало, и она вновь ввалилась в баню.
- Ну, кто так парится, Маня? Энергично надо, с азартом, чтоб жгло, чтоб душа заходилась! Ложись на живот, попарю тебя с двух рук… Проверю заодно на термоустойчивость… только ты того… плавник-то захлопни,- говорила повариха, с наслаждением обихаживая гостью запашистыми вениками.
Распаренные женщины отдыхали в предбаннике, и Зойка была рада, что никто не видел её нежно-голубой подруги, у которой помимо всего прочего после бани ничуть не изменилась причёска, а то вопросов было бы, как в следственном изоляторе. Девушка лежала на скамеечке с закрытыми глазами и слегка улыбалась.
- Я поняла, Зоя, я поняла. Я не знала, что у меня есть душа, а она есть, она такая маленькая, такой сгусточек, и в то же время большая – она заполнила меня всю. Мой мозг впервые отдыхает, но сейчас я уязвима…
- Да не волнуйся ты по пустякам, на вот лучше кваску испей, такого-то у вас точно не делают,- пропела довольная повариха, подавая Мане кружку с квасом и с нетерпением ожидая её ответа.- Ну, как?
Девушка оторвалась от напитка и с улыбкой проговорила:
- Такого у нас на самом деле не делают, у нас нет ингредиентов. Очень вкусно, Зоя, вкуснее чая…
- Да ты ещё настоящего-то чая и не пила, заварю завтра. Слышь, Мань, а как это у тебя с причёской так вышло, что она не развалилась после мытья? Ты ж волосы мыла, и они разваливались, а потом сами собой собрались в прежнее растрёпанное гнездо. Нет-нет, гнездо стильное, у нас тоже такие делают, только лака туда идёт воз и тележка… Много идёт лака, говорю. Это я для переводчика твоего уточняю, он, поди, упарился и соображает ещё хуже, чем раньше.
Девушка рассмеялась:
- С переводчиком всё в порядке, а причёска…Наши волосы устроены несколько иначе, чем ваши, а причёска делается с помощью…примерно такого же баллончика, который создаёт одежду по заданной ему программе. Приборчик для причёсок выглядит немного иначе, но работает по тому же принципу. У себя дома мы не моем волосы, но мы плаваем под водой, поэтому программа учитывает и восстановление причёски после водных процедур.
- Очень удобно, а наши женщины, особенно у которых волосёшки так себе, столько сил и времени тратят на укладку. Хорошо вот, что у меня проблем нет с волосами: расчесал, косу заплёл и закрутил, а они вьются себе на лбу и висках. Шампуня вот только много уходит, а так ничего…
За дверью раздалось шуршание, затем кто-то начал когтить доски, лежащие около бани, а немного погодя и саму дверь. Удивлённая Зойка встала, открыла дверь и возопила:
- Ай-я, какие у нас гости. Ну, заходи, мужик, в наше бабье царство, у нас тут таких ещё не бывало – хвостатых.
Боцман, дёргая хвостом, вошёл в предбанник и начал изучать новое помещение, а девушка, приложив руки к лицу и наморщив лоб, повторяла:
- Айя…айя…айя… что-то мне это напоминает. Зоя, что ты хотела сказать этим «ай-я»?
- Сама не знаю, просто удивилась. У нас ещё «ой-ё» говорят в таких случаях, но как-то это по-деревенски звучит, вот я и…
-Зоя! Это моё имя! Я Айя! Спасибо тебе!- девушка засмеялась и закружилась на месте. – Я начинаю вспоминать, Зоя, это просто великолепно, но что с тобой? Ты не рада?
А Зойка на самом деле вдруг растерялась: как же так? Вот только что они начали узнавать друг друга, планы наметили…И вдруг её Маня имя настоящее вспомнила, вспомнит какой-то там код и всё, улетит или просто исчезнет, и опять она, Зойка-повариха, останется одна среди домашней, пусть и уютной, тишины, среди кастрюль, половину которых давно надо выбросить на свалку, останется со скучными разговорами про погоду и про еду, с людьми, которые вечно спешат за столом и редко говорят «спасибо» за вкусный обед… Зойка удивилась своим мыслям – она ни с того ни с чего посмотрела на свою жизнь со стороны! День назад она и не задумывалась о том, как живёт, и вдруг…
- Зоя, у тебя всё в порядке?- тормошила её Айя, заглядывая в глаза и пытаясь понять, почему её названная сестра не порадовалась вместе с ней.
- Да всё хорошо, Маня, ой, Айя, просто я растерялась, представила, что ты вдруг исчезнешь, и я одна опять…
- Я не исчезну, Зоя, неожиданно для тебя, даже если я всё вспомню, мне дадут время побыть с тобой и Боцманом, ведь вы мои брат и сестра. Вы второй раз помогли мне, я не могу быть неблагодарной, но и остаться навсегда здесь я тоже не могу, ты же понимаешь это. У меня там родители, жених, там мой народ, моё измерение Зета-586-б… Я опять вспомнила!
Зойка надула губы, как ребёнок:
- Вспомнила она… Жених-то такой же худой, как ты?
- Угу.
- Жили бы у меня, откормила бы, на людей бы походили, а так гремите костями…
- Да ладно тебе, Зоя, пойдём домой. У нас с тобой столько дел впереди. Боцман, вперёд!
Кот, задрав хвост, полетел по тротуарчику, проложенному от бани до дома, и через минуту уже сидел у двери и смотрел, как вслед за ним несётся во всю прыть Айя, а за ней важно вышагивает Зойка, не решившаяся на пробежку из эстетических соображений…
Живя одиноко, Зойка любила сумерничать, впрочем, это занятие, если уж говорить честно, по душе многим женщинам. Сядут этак вечерком две подружки у окошка, когда свет с темнотой встречаются, и давай тихонько судачить о том, об этом, так, без злобы или осуждения, просто судачить и всё. Дом в сумерках всегда кажется уютным, а если ещё и вода в кастрюле на печке поёт свою песню да часы монотонно отбивают уходящее время, то и разговор идёт спокойнее, и общение даёт незабываемое чувство единения. Что интересно, сумерничают вместе чаще всего люди, хорошо знающие друг друга, и потому объектом разговора становится кто-то из общих знакомых, о ком можно поговорить спокойно, не влезая однако глубоко в смысл происходящих в его жизни событий. Сумерничание не предполагает эмоционального подъёма и потому, наверное, считается отдыхом и для души, и для тела. Когда Зойка была маленькой, сумерничали её мама и бабушка. Завершив дела по хозяйству, они садились в большой комнате за стол, который стоял в узком простенке между окнами, и, глядя на сумеречную с редкими прохожими улицу, тихонько о чём-то говорили. Комнату Зойки от большой отделяла тоненькая заборка, поэтому можно было слышать всё, но ей, ребёнку, гораздо интереснее было посмотреть какую-нибудь книжку с картинками или порисовать, а то и просто поиграть в кукол. Но эта атмосфера вечернего покоя впиталась в неё, и вот уже она сама сидит вечерами у окна, охваченная ностальгией и в то же время умиротворённая. Иногда к ней забегала подруга Танька, и они сидели с ней, пили чай и разговаривали, но Танька была замужем, потому домашние дела отпускали её редко. И вот сегодня, Зойка и не поняла, как так получилось, они сумерничали с Айей. Они тоже сидели за столом и смотрели на заходящее солнце, Айя с удовольствием грызла морковку, а сытый Боцман лежал на широком подоконнике и выводил свои кошачьи рулады.
- У нас не бывает таких закатов и восходов,- говорила Айя, глядя на небо и потягивая чаёк,- хотя, возможно, нечто подобное всё же есть, должно быть, но наши люди абсолютно не сентиментальны и потому то, чем мы сейчас занимаемся, назвали бы вредным и опасным для организма ничегонеделанием. У нас все дни расписаны по минутам, и любой сбой воспринимается как катастрофа. Возможно, потому, что у нас время течёт по-иному – очень быстро, если сравнивать с вашим. Нам многое надо успеть.
- А у нас наоборот говорят, что работа не волк, в лес не убежит. Хотя, если присмотреться, в больших городах народ тоже бежит: из дома бежит, по улицам бежит, на работе бегом, домой бегом, а домой прискакал, бутерброд в рот сунул, сраной пепси-колой запил и типа готов спать. Это не жизнь, я считаю. Жить со смаком душевным надо, а гоняться за кем-то или чем-то – увольте. Я, конечно, за прогресс, понимаю, что на сверхскоростном самолёте, если приспичит и если в кармане монета звенит, слетать куда-то можно по-быстрому, но душа моя поёт, когда еду я на лошади на покос. На телеге сено душистое, а дорога по лесу идёт среди берёзок да осинок, елей да сосен, а я лежу, и небо надо мной бездонное… У нас здесь время вообще непонятно как себя ведёт – по-разному течёт для каждого, даже для одного и того же человека оно меняет свою скорость в зависимости от возраста. В детстве времени этого было навалом, а теперь вот не успеваю ничего. Как дальше будет, не знаю пока. Ты вот про свой мир говоришь, а я телевизор смотрю который раз и диву даюсь – мне же параллельный мир показывают, когда про жизнь наших богатеев речи ведут. Ты глянь, как у них кухни оборудованы, какие ванные комнаты наворочены, не говоря уж о прочем. Я себя порой динозавром ощущаю вместе со своими кастрюлями и туалетом, который, как дикий конь, на воле пасётся. Ты вот ладно, на самом деле из другого мира, у тебя всё по-другому быть должно, а у нас здесь в одном, как ты говоришь, измерении столько миров… У богатых один, у зэков другой, у бомжей третий, у работяг четвёртый… И ведь что интересно, у каждого свои законы, хотя имеется вроде бы и общий для всех. У вас с этим как?
- Нам рассказывали о вашем мире, он очень несовершенен, хотя за последнее десятилетие ваши учёные многого добились в разных областях. Увы, их открытия используются для очень узкого круга. У нас этого давно нет, наше общество равнозначно и все пользуются одинаковыми благами. Каждый из нас работает над созданием новых технологий, не тратя времени на поиск одежды, приготовление пищи или уборку жилища – всё это делают или роботы, или приспособления типа баллончика, который ты видела. Мы даже воздух научились очищать, сделав его питательным. Наше измерение казалось мне идеальным, но здесь, рядом с тобой, я поняла, что мы потеряли. Моя проснувшаяся душа волнует меня, и я не знаю, что с ней делать, когда вернусь домой.
- Получается, я виновата в том, что душу твою разбудила,- с сожалением произнесла Зойка.- Что теперь делать?
- Ни в чём ты не виновата, Зоя, ты живёшь по законам твоего мира, а я просто глупая девчонка, которой интересно всё запретное. Я ведь знала, что нельзя возвращаться в прошлое, мы живём только с мыслями о будущем, но я нарушила запрет и вернулась к корням. Моё измерение, Зоя, не где-то на другой планете, оно здесь, на Земле, как тысячи других, о которых вы не знаете, но все знают вас. В разные времена открывались разные порталы, втягивая интересующих их людей и формируя новые миры, вот почему у вас до сих пор пропадают люди. Некоторые возвращаются, не сумев приноровиться к новому мироощущению, хотя их интеллектуальные показатели вызывали определённый интерес, но у вас их рассказам никто не верит – таковы законы вашего измерения.
- То есть ты хочешь сказать, что этот самый портал находится где-то около вокзала?- удивилась повариха.
- Получается, что так, но я пока не знаю, где он. Портал не всегда открыт, есть определённое время, когда он приходит в действие, вот от этого времени и зависит моё возвращение домой.
- Ну вот, начали за здравие, а кончили за упокой. Я в том смысле, что опять мы вернулись к предстоящему расставанию. Всё-всё, я молчу, я всё понимаю, хотя лучше бы не понимала. Когда всё-то понимаешь, душа на части рвётся. Дураки почему не переживают ни о чём? Потому что не о чём, особенно если пузо сытое. Мы сегодня спать будем?
- Сегодня вторая моя ночь здесь. Будем! Только я немного с тобой поработаю, если ты не против. Или ты уже передумала?
Зойка, если честно, сильно сомневалась в том, что надо меняться. Как примут её, изменившуюся, люди? Не станет ли это чем-то таким, что выжмет её с привычной работы, с привычного места жительства, не придётся ли ей из своего мирка перемещаться в другой, менее знакомый и потому враждебный? Это ведь сказать просто, а решиться на перемены – такие глобальные не каждому по плечу. Хватит того, что похудеет она, – это нормально, нынче на диетах все поголовно помешались, хватит того, что в шубе новой покажется, – накопить денег, работая только на себя, тоже можно, но вот мозги новые заполучить – это уже слишком. Была бы она учёным, тогда другое дело, а она просто повариха… Становиться опасной тоже не с руки – работы можно лишиться и вообще потом никуда не устроиться, да ещё ведьмой прослывёшь…
- Ты, Айя, прости меня, только ни к чему мне перемены.
Девушка внимательно всмотрелась в повариху, а потом сказала:
- Хорошо, я понимаю, но разреши мне почистить твои гены. Разве не хочешь ты быть здоровой?
- Здоровой – хочу! Что нужно делать?
- Крепко уснуть…
Третье утро было невероятно солнечным. Зойка открыла глаза и поняла, что ей хорошо. Просто хорошо и всё. Захотелось соскочить с кровати и пробежаться по ближайшему от дома леску, шурша опавшей и пряно пахнувшей листвой, а затем, вернувшись, перекопать все три сотки своего огорода, о чём давно думалось, но не хватало сил и времени. А впрочем, при чём тут время?
Айя уже проснулась и с интересом смотрела на неё:
- Говори, чего хочешь, Зоенька!
- Спортивный костюм! Тебе и мне! И в лес!
- Слушаюсь, мой капитан!
Девушка пощёлкала кнопками, и вот уже обе они одеты в тёплые спортивные костюмы, каких повариха не видела ни на одном из спортсменов, но это обстоятельство её, как ни странно, не смутило – желание пробежки по осеннему лесу было намного сильнее, чем какие-то условности в одежде.
В лесу было тихо, только редкие синички тенькали порой да возмущенные сороки выражали негодование по поводу появления на своей территории чужаков. Айя бежала лёгкой трусцой, а Зойка шла крупным шагом, иногда перемежающимся с бегом – бежать постоянно мешали груди, гирями болтающиеся со стороны на сторону. Это обстоятельство напрягало, но настроение всё равно было хорошим.
- Всё! Худею!- заявила вслух повариха,- если ещё вчера я чуточку сомневалась в этом, с сегодняшнего дня жрать перестаю совсем.
- Совсем не есть нельзя, Зоя,- на ходу и абсолютно без одышки среагировала девушка, бегущая рядом.- Вот уже третий день ты питаешься правильно, твои органы здоровы, поэтому они сами наведут порядок, твоя задача не мешать им. Ешь всё, но понемногу, в том числе и мясо. Вам здесь нельзя без этого, к сожалению. Работая с тобой, я поставила программу, которая не позволит приобретать плохие продукты, по крайней мере, ты всегда будешь знать об их качестве…
Зойка остановилась, хлопая глазами.
- Ну, ты даёшь! Ты даже не представляешь, девочка, в какую авантюру меня втянула. У нас найти хороший продукт всё равно, что иголку в стоге сена, а в столовую нашу привокзальную вообще везут всё что ни попадя, сколько я ни ругаюсь. Так это я только предполагала, полагаясь на чутьё, а если ещё и знать буду…
- Ничего, Зоя, это не страшно,- Айя кругами бегала около поварихи, и глаза её озорно сияли,- ты будешь так убедительна, что вскоре твоя небольшая столовая станет притягивать столько посетителей, что или её придётся расширять, или тебя переводить в другую, большую и светлую…
- В ресторан что ли?- полушёпотом спросила женщина.- Ты что? Там такая мафия, Мне с моим рылом…
- Зо-я!- по слогам произнесла имя поварихи Айя,- почему ты так боишься будущего? Оно у тебя будет хорошим, я специалист в этом, уж поверь, вместо того, чтобы сопротивляться, готовься лучше.
Зойка продолжила движение, сосредоточенно о чём-то размышляя, затем опять остановилась:
- Слышь, Айя, а ты того… что ты там про убедительность-то говорила? Ты меня всё же опасной сделала, что ли?
- Да ты что?- сейчас остановилась и девушка,- я не нарушаю данного слова. Просто ты будешь так говорить, что никто не сможешь противостоять тебе, когда дело будет касаться работы, а твоё честное сердце не позволить использовать эту способность во зло. Вот и всё. Не переживай зря, Зоенька, а пока я побегаю одна, если ты не против…
И девушка так рванула, что Зойка остановилась и открыла рот.
- Чтоб я так жила и бегала!- и она, подхватив груди руками, побежала…
После пробежки настроение было великолепным, одно было плохо – слегка заголубевшую Айю увидела соседка, а это значило, что вечером припрётся за подробностями. Зойка тётку эту недолюбливала и отношений с ней старалась не поддерживать. Продуманная была тётка, надо сказать, всё в дом свой тянула, а из дома ничего не выпускала, и всё несчастной прикидывалась, пожалейте, мол, меня, люди, приголубьте, а сама руку жалеющую и укусить могла. Зойка поначалу, как и остальные, жалела её, пока не поняла, что она-то сама намного скромнее живёт и болезней у неё не меньше, и проблем житейских, поняв, отваживать стала – щедрость свою под контроль поставила, но тётка нет-нет да и просачивалась в её дом под разными предлогами.
Айя, заметив в Зойке некоторую смену настроения, поспешила выяснить, в чём дело, и когда повариха завершила свой рассказ, предложила свою помощь. Зойка хитро на не посмотрела, прищурив оба глаза, и изрекла:
- Это у вас, Айюшка, всё напрямую делается, а у нас, чаще всего, через… в объезд то есть, да так, чтобы кайф поиметь. Творческие мы люди, понимаешь ли, и творчество наше неиссякаемо. А помощь твоя мне нужна: сотвори-ка мне баночку ярко- голубого крема, чтобы лицу от него вреда не было, однако.
- Зачем?
- Надо, Айюшка, надо,- с некоторым злорадством произнесла повариха.- Можешь ты это сделать?
- Конечно, могу, с пищевым красителем, например.
Она пощёлкала кнопочками, затем выдавила на стол шарик из голубой пены – и на столе образовалась баночка. Зойка взяла её, открыла и засмеялась:
- Ну, спасибо, девочка, спасибо, дорогая, развлечёмся вечерком, только соседку надо не проворонить.
- Об этом не беспокойся, мои сенсоры сообщат мне об её приближении. Хочешь такие себе?
Зойка посмотрела на девушку, улыбнулась слегка устало и покачала головой:
- Не стоит, Айя, в нашем мире всегда нужно быть в спортивной форме, и чем чаще приходится через дебри пробираться, тем крепче становишься, так и характер вырабатывается. У нас без характера нельзя. Ты не обижайся.
- Я понимаю тебя, Зоя, но сегодня наш последний день вместе, и я хотела бы ещё что-то для тебя сделать.
Зойка вздрогнула, но удержалась от эмоций.
- Я чувствовала это. Я понимаю. Когда ты уйдёшь?
- Ровно в полночь откроется портал. Это как раз то место, где любит спать Боцман. Скамейка на вокзале… Ты проводишь меня?
- Ну что ты спрашиваешь? Кстати, ты кота не видела, запропастился куда-то…
Айя вытянулась, взгляд её застыл…
- Он около вокзала в привычной для него обстановке, закрепляет границы. Позвать?
- Не надо, он взрослый кот и у него свои понятия о комфорте. Пусть живёт вольной волей, накормлю завтра до отвала. Я-то для тебя что могу сделать?
- Истопи мне баньку, ещё раз хочу душу ощутить…
Из бани они пришли уже под вечер, хотя назвать вечером семнадцать ноль-ноль летом никому бы и в голову не пришло, но осенью темнело рано, и ночь растягивалась на целые пятнадцать часов. Зойка достала из подполья разного варенья, засахаренную бруснику, поставила на стол мёд, купленный у знакомого пчеловода, чтобы гостья ощутила вкус лета, заварила настоящего цейлонского чая, подаренного хорошим знакомым, любившим у неё столоваться, для полноты картины достала и творог, который всегда делала сама, покупая молоко у дальней родственницы. Стол получился очень красивым. Айя всплеснула руками от этого изобилия, всё попробовала и выделила бруснику, но вдруг выпрямилась и сказала:
- Идёт тётка.
Зойка вскочила, схватила баночку с кремом и начала намазывать им лицо, шею и руки.
- Айя, он хоть смоется?
Девушка засмеялась:
- Он просто сотрётся полотенцем, затем высохнет и сам отвалится. Мне тоже мазаться?
- Конечно.
Через минуту обе сидели, ожидая появления гостьи, и никогда ещё Зойка так её не ждала.
Тётка, постучав, вошла в дом, заготовив привычное стенание по поводу плохой погоды, повышенного давления и частого сердцебиения, но, увидев перед собой два голубых лица с весёлыми моргающими глазами и голубые руки, держащие чайные блюдца, остолбенела:
- Господи Иисусе… Зоя, это что это с тобой?
- Да вот, Манефа Ивановна, медку испробовали, помнишь, которого ты у меня в долг брала для встречи племянника, да не вернула. Племяшка-то Манька утрецом его поела ещё, бедненько живут, вот и добралась…
- То я смотрю, что-то девочка-то у тебя синенькая с утра была,- тихонько проговорила тётка.- Так доктора-то не вызывали?
- Да был уже, аллергия, говорит, какая-то редкая, пройдёт к утру, осложнений бы вот только не было. Я-то крепкая, а вот Манька у нас болезная… Поедет завтра домой, а там видно будет… Ты проходи нето, Манефа, можа, чё и испробуешь.
Соседка замахала руками:
- Да я ведь на минутку, узнать только, что с девочкой-то… Побегу.
И она хлопнула дверью. Зойка захохотала, держась руками за грудь, залилась колокольчиком Айя, и две души притянулись друг к другу ещё крепче.
- Зоя,- отсмеявшись, проговорила девушка,- а если племянник мёд ел…
- Да не ел его никто, и племянника у неё отродясь не было. Повод нашла выпросить да поставила в укромное место, ушлая, зараза.
- Я поняла. Мой переводчик тоже понял твою фразу «ты меня умыла», получается, ты только что « умыла» тётку, правильно?
- Молоток твой переводчик, хотя и тормоз. Вот пусть на досуге и разбирается, что я только что про него сказала. Лады?
- Лады.- Айя помолчала, внимательно глядя на повариху, а затем тихонько промолвила:
- Можно, Зоя, я тебе ещё подарок сделаю?
- Какой ещё подарок, Айюшка, ты сама для меня подарок.
- Пожалуйста. У вас холодные зимы, и я хочу, чтобы и твои ноги были в тепле. Я сделаю тебе сапожки, в которых всегда тепло и которые никогда не износятся. Ты в них не будешь скользить и портить свою походку, ноги не будут потеть… Разреши, Зоя, для меня это пустяк, но я буду знать, что ты не мёрзнешь.
- Ну, хорошо, будь по-твоему, хорошие сапоги у нас купить трудно.- И Зойка вытянула перед девушкой ноги…
Сапоги с виду походили на наши дорогие, но когда повариха надела их, сразу поняла, что у нас таких сапог и быть не может. Ноги ощутили непривычное приятное тепло и в то же время дышали, говорить про колодку не было смысла – она была невероятно удобной и красивой.
- Спасибо, Айюшка,- обняла девушку Зойка.- Скажи, мы с тобой никогда больше не встретимся?
- Скорее всего, нет, Зоя, но мой переводчик иногда будет выходить с тобой на связь – ты услышишь в голове металлический голос. Я буду знать про тебя, ты про меня. В назначенные дни будешь садиться на ту скамейку, где нашла меня, и когда портал откроется, мы сможем пусть издали, но увидеть друг друга. Я постараюсь быть очень осторожной, потому что у нас не приветствуются отношения с иноизмеренцами, тем более такие тёплые, как у нас с тобой. А сейчас я должна подготовиться, мне нужно повысить свою температуру до точки кипения…
Айя ушла на улицу, а Зойка села за стол, опустила голову и изо всех сил пыталась удержать слёзы, которые душили её, рвали душу на части. Она смогла с собой совладать, хотя глаза стали всё же влажными. Вернувшаяся девушка влезла в свою одежду, она была сосредоточенной, молчаливой, и повариха не лезла с вопросами и эмоциями, она тоже оделась, и они пошли на вокзал.
Боцман был на своём месте. Он замурлыкал, когда подошли его хозяйки, но что-то почувствовал и перепрыгнул на соседнюю скамейку. Айя подошла к любимому месту кота, напряглась. У Боцмана шерсть встала дыбом, но он не убежал, а прижался к сиденью, словно готовился к прыжку… Вдруг воздух перед девушкой задрожал, и часть сидений словно бы исчезла, вместо них видны были какие-то строения и белый песок… Айя оглянулась на Зойку, что-то произнесла и шагнула на песок. В тот же миг Боцман сделал мощный прыжок и исчез из вида.
- Прощай, Зоя,- услышала повариха металлический голос в ушах,- ты классная тётка. Я тебе благодарен.
Зойка села на скамейку, не имея сил стоять на ногах, в тот же миг из пространства вылетел кот со слегка подпаленной шерстью.
- М-мяк!- сказал он, приземлившись на все четыре лапы, как и полагается настоящему коту.
Собиравшаяся заплакать повариха прыснула, затем тихонько засмеялась, и хотя из глаз её сами по себе текли слёзы, на душе было светло.
- Ну вот, Боцман, и закончилось великое приключение поварихи Зойки, впереди у нас хорошее будущее. Ты как, не возражаешь, изменщик?- говорила она, перебирая жестковатую шерсть кота.- Не нужны мы там, Боцман, со своим говном, там другая жизнь. Да и мы с тобой раз здесь родились, здесь и пригождаться должны… Пойду я, завтра вставать рано, а ты оставайся, если хочешь…
Кот остался, а Зойка пошла домой, заново перебирая ощущения и события последних трёх дней её жизни…