ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Почему так слабо светит лампочка, думал я, причесываясь после душа и пытаясь разглядеть глаза получше. Вчера показалось, что у меня пожелтели белки. В зеркале было видно, как открылась дверь и оттуда просунулась голова в кольцах химической завивки.
- Уже искупался? Какой чистенький! Послушай, ты не брал мой пояс?
- У меня нет привычки брать чужие вещи, тем более женские.
- Извини, я хотела сказать, ты не видел мой пояс?
- Белый лаковый? Нет, не видел, - ответил я, наклоняясь вправо и пряча шрам на подбородке.
- Постарайся вспомнить, - упрямо настаивала она.
Хорошо, что в руках у меня не было бритвы. Насточертело. Дня не проходит без дешевых скандалов по поводу исчезновения какой-нибудь ерунды, которую она сама через пять минут найдет.
- Никогда не замечала у тебя этого шрамчика. - Она заглядывала сзади, в зеркале наши лица сошлись, как на фотографии, и попыталась взять меня за подбородок, но я успел отстраниться. - Глупенький, шрамы украшают мужчину.
- Только не такие. - Я поежился. С меня всегда слезает кожа, когда заводят подобные разговоры.
- Куда же ты его все-таки задевал? Я опаздываю.
- Шура, не обижайся, ладно? Я вчера его отдал за бутылку красненького.
- Какой кошмар! - Она аж замерла. - Мой любимый пояс. Как ты посмел! Мне его из Вильнюса привезли. Я его специально заказывала.
- Откуда я знал. Вчера приходил слесарь-сантехник, он под раковиной нашел его и попросил продать. Я подумал, что он тебе не нужен, раз там валяется. Парнишка предлагал деньги, ну я и согласился поменяться. Он говорил, что собирается сделать подарок невесте. Позвони скорее в домоуправление, может, еще успеешь перехватить.
- Кто тебе дал право распоряжаться в чужой квартире! - В ванной резонанс необыкновенный.
- Клади вещи на место, а не разбрасывай, где попало. -Кажется, Шура сейчас задохнется. Понятное дело, я перегнул палку. Теперь придется ее целый час успокаивать. - Прости, виноват. Завтра же съезжу, куда прикажешь, и привезу тебе десяток поясов на выбор.
- Ждали тебя там.
Я начал одеваться, снял с крючка рубашку.
- Вот он! - закричала она радостно. Все это время предмет ее поисков висел под рубашкой. - Дурачок, так меня напугал. Сознайся, ты его нарочно спрятал?
- Да нет, случайно получилось.
Она чмокнула меня в щеку, мгновенно забыв про обиду.
- Я опаздываю, помчалась. Обед на плите.
Тогда, стоя на мосту, отделавшись от бывшей подружки Кита, я принял, на мой взгляд, единственно правильное решение: на время исчезнуть, раствориться в большом городе, например, в порту пяти морей. Ежедневно туда направляются сотни людей, чтобы перевернуть страницу и начать с чистого листа. Такси везло в аэропорт, но очень скоро я изменил маршрут. В аэропорту необходимо предъявлять паспорт, а этого делать нельзя, на железнодорожный вокзал соваться тоже опасно. Лучше поехать в какой-нибудь соседний городок, а уж оттуда рвануть в столицу. Извинившись за оплошность я попросил водителя завернуть на автовокзал, там сразу же купил билет на проходящий рейс, сел в автобус и быстро заснул, скрючившись в неудобном кресле. Сердобольные пассажиры разбудили меня на конечной станции уже утром. Я вышел на площадь, разминая затекшие ноги, и направился в туалет, меня интересовало содержимое портфеля. Закрывшись в кабинке, я рыжим ключиком открыл замки и заглянул под крышку. И тут же захлопнул ее. Мысли с бешеной скоростью закружились в голове. Вот оно, почему расстроился Пеликан. Кто бы ожидал, что он продолжает таскать с собой дипломат, набитый деньгами. Это удачно. Кстати, теперь можно вернуть долги, анонимно по почте переслать необходимую сумму и пусть с опозданием, но реабилитировать себя и Кита, ведь даже после этого денег с лихвой останется. Я осмелел и снова приподнял крышку. Непослушные пальцы разорвали ленту на одной, второй, на третьей пачке. “Сволочь”, - вырвалось из груди. Пеликан остался Пеликаном. Это были куклы. Одну из них он подсунул мне в беседке. Верхние и нижние банкноты прикрывали стопки нарезанной газеты. Но кое-что все же набралось. И еще приятный сюрприз: в портфеле лежала известная коробка с уникальным лекарством и стерилизатор со шприцами. Свой капитал я рассовал по карманам, обертки побросал в портфель, чтобы уничтожить в безопасном месте (оставь их здесь, обязательно найдется какой-нибудь любознательный умник, который, чего доброго, сядет на хвост), а кипу ненужных листков стопкой сложил на бачке, может кому пригодится вместо туалетной бумаги.
Обстоятельства круто изменились. Зачем торопиться? На перекладных я доберусь до Черного моря, сниму в тихом месте комнатку и спокойно отдохну. Согласно расписанию нужный автобус отходил в четыре часа. Я зашел в привокзальное кафе, чтобы перекусить. Попросил бутылку лимонада и еще что-то, а расплачиваясь, выдернул наугад хрустящую бумажку. Кудрявый полупидор осторожно взял ее, глянул на меня сквозь водяные знаки и сказал, что у него не наберется сдачи, но покормить в кредит он может. На всякий случай я отобрал купюру, а что если деньги фальшивые? Сомнения рассеялись, когда я рассчитался ею за обед в ресторане. Сговорчивый официант накрыл столик по первому разряду. Правда, пить со мной он отказался наотрез, зато продал новенькую японскую куртку на подстежке. У Кита была похожая. В ней одинаково хорошо чувствуешь себя в любую погоду.
Автобус - не самый плохой вид транспорта. Важно, чтобы не воняло выхлопными газами и блевотиной. Я кочевал из одного населенного пункта в другой, обычно выбирая ночные рейсы, чтоб хоть немного поспать в дороге. На мне была темно-коричневая рубаха, брюки с крепкими стрелками, а черный дипломат превращал меня в обычного командировочного, которых так много странствует по белу свету.
Уверен, за неделю я докатился бы до побережья, не сойди на вокзале в Зареченске. Это я позже узнал, что попал в Зареченск, а тогда просто прогуливался по неровным тротуарам незнакомого города. Но почему незнакомого? Да, жителей его я не знал, остальное было давно известно: центральная улица с набором административных зданий, кинотеатром, рестораном, который в дневное время превращается в столовую, аптекой, баней, почтой - все, как полагается. Бродил с безразличным видом, стараясь избегать встречных взглядов. Ничто так не отпечатывается в памяти, как прямой взгляд. Чтобы убить время, поплелся в кино. Худая кассирша со стальными зубами сказала, что сеанс отменяется, зал пустой. Я обрадовался, сбылась мечта посмотреть фильм в одиночестве, такое дано разве что президенту или диктатору. Но старая мегера не соблазнилась на деньги, ей были нужны живые зрители, не меньше десяти человек. Я выглянул на улицу, надеясь найти тройку-другую почитателей портвейна или школьников для культпохода, не хотелось сразу сдавать позиции. Покрутившись, я увидел неплохо одетую женщину с признаками былой привлекательности. Я одарил ее лучезарной улыбкой, она ответила мне тем же. Потом сказал ей, что мы вроде бы знакомы. Она попыталась припомнить случай в аэропорту, когда я помог купить ей билет. Давненько мне не приходилось летать на самолетах, но ломать разговор не имело смысла. При более внимательном рассмотрении стало ясно, что она еще старается скрывать свой возраст. Я пустился в разговоры о хорошей работе, приличной зарплате, плюс больших премиальных, неудачной женитьбе, отпуске. В Сочи прекрасный климат, но суетно и шумно. А здесь тихо, подходящее место, чтобы успокоить нервы. И добавил: была бы у меня гитара, навсегда бы поселился в этом городе. Она, не раздумывая, согласилась купить ее мне. Я высказал вслух мысль, что неплохо обмыть будущий подарок. Не припомню, чтобы кто-нибудь раньше так быстро решился пригласить меня в гости.
Я остался у нее, поселился в меньшей комнате из двух. Вариант вполне приемлемый. Безусловно, не просто жить с незнакомым человеком, но ко всему привыкаешь. Она любила покушать под рюмочку, почему-то обязательно в моем присутствии, причем всегда заставляла дегустировать результаты своих кулинарных опытов. К сожалению, я частенько огорчал ее, отказывался от обеда, а если она не унималась и продолжала настаивать, уходил к себе, не забыв поплотнее прикрыть дверь. Иногда, сидя у телевизора, придумывал разные небылицы про дикторов и актеров. Удивительная женщина, всему верила, лишь бы сделать физиономию посерьезней.
Почему я застрял в Зареченске и не уехал, когда мой мнимый отпуск должен был кончиться? Точно не помню, кажется, погода испортилась. Шура меня не часто донимала, видимо, догадываясь, что совокупляться с ней мне трудновато. Но и на этот случай имелся выход, не даром же у меня было лекарство под названием диарфин. А с диарфином ничего не страшно.
Я выбежал из подъезда, на ходу дырявя рукава куртки, напрямик по лужам пересек двор и остановился на улице. Тяжелое серое небо опрокинулось дождем. Из подворотни короткими порывами налетал ветер, с ожесточением сдирая с асфальта мокрые листья. Проходивший мимо мужчина спросил меня о чем-то, но, не дождавшись ответа, махнул рукой и удалился. Рядом был телефон. Я сунул в щель монету и, не обращая внимания на то, что вода льется за воротник, стал крутить срывающийся диск, пока не вспомнил, что не знаю в Зареченске ни одного номера.
Мне было очень плохо, я утратил контроль над собой, потерял чувство времени и не знал, у кого просить помощи. Мне нужен был диарфин. Что бы я отдал только за две, да пусть за одну капсулу! Эх, знать бы, где он есть, я бы купил его, отнял, украл. Но откуда он возьмется тут, в захолустье. Посмотрите на здешних людей. Не то, что по выражению лица, по походке можно угадать, кто пробовал эту штучку.
Как я докатился до такой жизни? Восстановить последовательность событий не сложно, а вот как осмыслить их подспудную взаимосвязь, проникнуть в их скрытую логику? Пеликан оказался абсолютно прав: “Ты еще пожалеешь”.
Все началось в период моих странствий по дорогам. Наблюдать за мелькающими городами и поселками - удовольствие ниже среднего. Встречаются любители завязать беседу в пути, но это развлечение не для меня. Если какой-нибудь потный толстяк намеревался излить свою душу, я сразу делал сонное лицо, зевал и прикрывал глаза. Отчасти от скуки, а может, из любопытства пришло желание принять диарфин. Раньше он мне не попадался, но кое-что похожее я пробовал, ведь не даром окончил десятилетку и в институте успел немного подучиться. Другие ребята быстро втягивались, а с меня, как с гуся вода. Я даже курил, когда хотел, а когда не хотел, делал перерывы по месяцу.
Первую капсулу я проглотил, на всякий случай, не разжевывая, хотя известно, что это - не лучший способ транспортировки лекарства в организм. Тогда я ехидно улыбнулся, слишком верил в свою непобедимость. Откровенно говоря, не так полагалось знакомиться с диарфином. Остаться один на один, спокойно приготовить его, сделать все по правилам, прилечь на диванчик, чтобы никакая собака не вздумала помешать. Пять, десять минут прошло, но ничего не менялось. Потом появилась тоскливая тяжесть в плечах, руках, ногах, что-то неслышно перевернулось в животе. И вдруг во мне разорвался стеклянный сосуд, разметав по клеткам мельчайшие осколки, озарив изнутри белоголубым пламенем. Меня подбросило вверх, и я остался парить наверху. Мысли текли необыкновенно легко, распускались цветами и, как в калейдоскопе, превращались в новые. Появилось столько силы, что при желании можно было одной рукой смять в комок весь автобус.
Все прошло. Монетка виднелась в прорези. Черт с ней, здесь мне звонить некому. Вымокший до нитки, я повернул назад.
Судорога любит подстеречь и укусить исподтишка. Свалившись с мятой постели, в липком поту я катался по полу, пытаясь влажными пальцами размять окаменевшие икры. Меня трясло, голова раскалывалась на части от пульсирующей боли, густой комок перекрыл горло и мешал дышать.
Постепенно боль отпустила, готовая вернуться в любой момент. Я доковылял до кухни, закурил, но после двух затяжек с отвращением затушил сигарету в раковине. Ломать начало на четвертый день после того, как кончился диарфин. Днем еще можно было кое-как держаться, а ночью я замирал от страха в ожидании новой убийственной волны. Испытанное средство от всех невзгод - алкоголь - не брал, целая бутылка водки ничего не изменила, лишь вызвала отупение. Попытка заснуть хоть на часок не удалась.
Судорога обрушилась с новой силой, но на мгновение. И исчезла. Я стиснул зубы, боясь, что Шура проснется от громкого стона.
Поначалу одна капсула тащила два дня, когда же действие лекарства ослабевало, сохранялась легкая прозрачная дымка, а стоило выпить стакан воды или чуточку перекусить, веки сами опускались и вновь накатывалась сладкая истома. Живя у Шуры, я получил возможность не переводить диарфин зря и, устроившись на кровати, углублялся в себя, иногда возвращаясь из-за того, что сигарета обжигала пальцы. Мне незачем было следить за временем. И на притязания Шуры было плевать. А если бы меня стали избивать, это значило бы не больше, чем землетрясение на Мадагаскаре. Но скоро лекарство перестало действовать, как в первые разы. На долю секунды возникала вибрация, под ложечкой что-то хлопало, но в далеком далеке. Постепенно доза выросла до пяти капсул, их хватало ровно на сутки. И мне было хорошо. Единственное, что пугало, капсул становилось все меньше и меньше. Да и Шура здорово раздражала, вечно путалась под ногами. Конечно, я прятался от нее и, если она была дома в неподходящий момент, старался спровадить ее хоть на пятнадцать минут, посылал в магазина за молоком, которое никогда не пил, или за газетами, только бы успеть уколоться и вернуться в состояние покоя. Ну, а потом мне было безразлично, рядом она или ее вовсе нет. Я лишился памяти, реальность смешалась со сновидениями, забывал про вчерашние события и порой нес такую чушь, что Шура вздрагивала и пристально смотрела на меня. Она о чем-то догадывалась, неоднократно спрашивала о причине моей грусти, и я почти не лгал, когда говорил, что скучаю по родине.
Чтобы пропихнуть застрявший в горле комок, я сделал несколько глотков воды из-под крана, но через полминуты горько пожалел об этом, меня начало выворачивать наизнанку с такой силой, что я чуть было не расстался с собственными внутренностями. Правда, рвота принесла некоторое облегчение. Старая боль исчезла, словно ее и не было. Но она может вернуться в любой момент. Надо поторапливаться. Пальцы осторожно потянули ящик посудного шкафа. От толчка легким звоном откликнулось стекло. Нужная вещь попалась сразу: деревянная с клепками рукоятка, длинное, искривленное от многократных подточек лезвие. Кухонный нож. Не все ли равно, что им резать.
Обессилев, я присел на корточки. Безмолвные блики просачивались через окно. Сжатый кулак белел перед глазами, лезвие пряталось в темноте, его не было видно. Но оно есть, и оно должно сослужить свою службу.
Я в жизни никому не желал плохого, хотел заняться стоящим делом, встречать красивых женщин, нравиться им, любить их, иногда лгать, но только в шутку. Но что доставалось взамен? Приказы, насмешки, упреки, фальшивые друзья. А в качестве главной награды брошенные женщины, восемнадцатилетние девицы с лицами соседок, для которых секс стал чем-то вроде спорта. И плата за все - одиночество, не имеющее предела. Кто бы знал, как мне надоело быть игрушкой в руках собственных слабостей, в руках серой зависти, в чужих руках.
Во дворе долгим лаем залилась собака. Я конченый человек, но у меня остался последний шанс, мой личный шанс решить проблему. Надо дождаться, когда вернется боль, ее первый толчок, чтобы успеть рассчитаться с ней, и со всем остальным.
Кто знает, откуда взялась смерть, почему ее боятся люди? Просто им неведомо, что будет после нее. Никто не возвращался оттуда, никто не расскажет, что там есть на самом деле. Зажмурься покрепче, пересеки последний барьер, и ты не успеешь познать даже капли страдания. Сделай это сию же минуту, чтоб не делать потом, чтобы никто и ничто не смогло сделать это с тобой позже. Не ты ли себе хозяин? А если нет, кто же твой хозяин? Немедленно, чтобы в дальнейшем не причинять зла другим. Разве мало, никому не причинять зла?
Свет вспыхнул неожиданно. Шура стояла у двери. Нож выпал из разжавшихся пальцев. Она тут же очутилась возле меня.
- Что с тобой? Ты болен? Посмотри мне в глаза.
Я глупо улыбался.
- Немедленно иди спать. - Она подняла нож и спрятала его за спину, но видя, что я продолжаю сидеть, сказала:- Пойдем, не бойся.
Она проводила меня в свою комнату, уложила в постель, накрыла толстым одеялом и принесла стакан горькой жидкости, которую заставила выпить до дна.
- Ты что-то натворил?
- Я-то нет. Делали другие, а отвечать приходится мне.
- Не можешь не фантазировать, - она растянула губы в улыбке. - Ладно, поговорим завтра.
Она вышла и было слышно, как в ванной лилась вода, как скрипел пол под ее ногами.
Мне стало намного теплей, верно, начало действовать лекарство, которое я выпил. Когда она легла рядом, от ее голого тела пахло свежим запахом туалетного мыла. Она прижала меня к себе и держала в объятиях до тех пор, пока не унялась дрожь. Женщины знают много секретов. Никогда бы не поверил, что после происшедшего был на что-то годен. Но она получила то, чего добивалась. И через полчаса я уснул мертвецким сном.
Я проспал до двенадцати дня и, безусловно, спал бы еще, не разбуди меня Шура.
- Поднимайся, соня, - сказала она, - пойдем погуляем. Или сначала позавтракаешь?
Есть мне не хотелось, гулять тоже. Можно было отказаться, но я по инерции подчинился. Вещи лежали аккуратно сложенными на стуле в нужной последовательности. Я начал одеваться под одеялом и продолжал, прыгая посреди комнаты. А тем временем Шура, ничуть не стесняясь, вылезла из своего застиранного платья и осталась в лифчике и трусах. При дневном свете ее полноватое, местами дряблое тело не вызывало восторга. Я натянул брюки с поспешностью рядового первого года срочной службы, догадываясь, на какую прогулку получил приглашение. Мне явно не хотелось повторения событий минувшей ночи.
- Не бойся, дурачок, я не съем тебя, - засмеялась Шура. Она стояла в очень красивом костюме, которого раньше никогда не носила и который в сочетании с повеселевшим лицом сделал ее лет на десять моложе. - Ну, как я тебе в таком виде нравлюсь?
Зима обошла Зареченск стороной, здесь был бесконечный праздник дождя, но сегодня он взял перерыв. Я плелся рядом с Шурой, поминутно прижимаясь к заборам, потому что боялся, как бы меня не забрызгали проезжавшие машины. Она тарахтела о чем-то пустом и неинтересном, называла чьи-то имена, проявляя поразительную способность говорить о незнакомых людях, будто они твои ближайшие родственники. Я пропускал бесконечный поток слов мимо ушей. Как мало надо сорокалетней женщине, чтобы чувствовать себя счастливой.
- И долго мы еще будем ходить?
- Да нет, мы уже почти пришли, - ответила она, останавливаясь у подъезда пятиэтажного дома.
- Куда пришли? - не понял я.
- Ты только не волнуйся. Выслушай меня, пожалуйста. Со мной работает Марина, хорошая женщина, вспомни, я о ней тебе много рассказывала. У нее сын, очень хороший мальчик, но он попал в дурную компанию, так часто бывает, когда ребенок растет без отца. Не знаю, чем они там занимались, только он совершенно отбился от рук, стал красть у нее деньги, потом вещи. А недавно пытался повеситься в туалете. Представляешь? Какой кошмар. Его успели вынуть из петли. Марина вся извелась, не знала, что делать. Но Павлик записался в группу здоровья, кто-то ему посоветовал. Она говорит, что он ходит туда всего две недели, но его словно подменили. И со старой компанией он порвал. Я попросила у нее адрес тренера. Сначала она ни в какую не соглашалась, а потом дала. Сходи к нему, прошу тебя.
- Ты и про меня ей все разболтала?
- Да ты что. О таких вещах не рассказывают. Не дай бог, еще подумает, что это я довела тебя до такой жизни.
- Никуда я не пойду. - По сравнению со вчерашним днем мне было немного лучше. А группа здоровья - это сборище старых импотентов.
- Знал бы ты, чего мне стоило ее упросить.
- Тетя Шура, кажется, я тебе не сын, - со злобой бросил я, чувствуя превосходство. - По-моему, мое настоящее положение не соответствует родственным отношениям.
Это был удар ниже пояса. Ничего, переживет. Не будет больше лезть в постель.
Лицо ее сморщилось, как шарик, из которого выпустили воздух. Я пожалел о сказанном. Я поступил нечестно. Теперь придется замаливать грехи. Всегда так получается, кто-то заварит кашу, а расхлебывать ее мне.
- Ладно, давай адрес.
Она протянула мне пополам сложенный листок.
- Я подожду тебя.
Нужная квартира была на четвертом этаже. Немного поразмыслив, я надавил на черную кнопку. За дверью тонко пискнул звонок. Никого. Попробовал еще раз. Никого. Вот и отлично, можно спуститься вниз с чистой совестью. Если не поверит, пусть сама сходит, ей полезно сбросить лишний вес. Но тут послышались шаги, щелкнул замок, и дверь приоткрылась.
- Что вам угодно? - спросил раздраженный баритон из темного проема.
- Это улица Молодежная, дом восемь, квартира двадцать? - прочел я по бумажке.
- Вы не ошиблись.
Дверь раскрылась пошире.
- Я по поводу набора в группу здоровья.
Человек смерил меня взглядом и сказал:
- Говорить через порог - плохая примета.
В большой светлой комнате я насчитал всего три предмета: у стены застеленная клетчатым пледом кушетка, рядом голый полированный стол, сбоку кухонный табурет. За окном на балконе сушилось белье.
- Арендую эту квартиру.
Привычней слышать, что квартиру не арендуют, а снимают.
- Меня зовут Мамэри, можешь говорить мне “ты”. - Он протянул руку. Последовало короткое рукопожатие, но я успел почувствовать, что его ладонь, в отличие от моей, была сухой.
- Чего же мы стоим, присаживайся, - указал он на табурет. - Чем могу быть полезным?
- Одна знакомая говорила, что вы набираете группу здоровья.
- Может и набираю. Только интересно, откуда она об этом узнала?
- Кто-то на работе ей сказал. Кажется, мать одного из ваших подопечных.
- А его мамаша не упомянула название команды, которую я набираю?
- Нет, я же объяснил, что в глаза ее не видел. Если хотите, сбегаю и поинтересуюсь у Шуры.
- Разве она здесь?
- Сидит на скамейке у подъезда.
- Это совсем ни к чему, - его губы скривились. - Привела тебя, как школьника в первый класс.
- Боялась, что я убегу купаться на речку. - В Зареченске не текут реки. Мне захотелось добавить еще что-нибудь порезче, меня выводила из себя его нагловатая манера обращать беседу в допрос.
- Не горячись. Раз пришел по делу, давай выясним окончательно, стоит ли тебе заниматься у нас. Я не привык впустую терять время, а тем более покупать кота в мешке. Расскажи о себе, не стесняйся. Ты где-нибудь работаешь?
- Временно не работаю.
- Неплохо, неплохо. Продолжай.
- Я здесь проездом. Остановился у знакомой.
- И как давно?
- Уже три месяца.
- Вот как? Имеются проблемы?
- В каком смысле?
- Ну, деньги там, жилье, прописка, чтобы устроиться на работу.
- Я в длительном отпуске.
- На капитана дальнего плаванья ты не похож, на золотоискателя тоже.
- В творческом отпуске, - уточнил я.
Диалог продолжал развиваться по принципу игры в теннис: нападающий разыгрывал гейм, в свою очередь, его противник, то бишь я, ушел в глухую защиту.
- До чего интересно. - Он описал в воздухе широкий полукруг. - Как тебе нравится город и окрестные места?
Такие вопросы ни к чему не обязывают, на них я не реагирую. Мой собеседник понял это и выдержал паузу. На вид ему было лет сорок, хорошо сложенный, худощавый, он выглядел настолько элегантно, что даже в рубашке с отложным воротником и светлых брюках сейчас же мог отправиться на дипломатический прием. Правда, короткая стрижка не уменьшила седину на висках, но на загорелом лице не было ни единой морщины. Необычное самурайское прозвище совершенно не вязалось с его обликом. Без сомнения, в его жилах текла белая кровь.
- Мамури - мое настоящее имя, - усмехнулся он. - Такова была прихоть моего отца. Когда-то он много путешествовал. Память дана человеку не только для заучивания телефонных номеров. Думаю, он назвал меня так, чтобы, произнося это имя, возвращаться в воспоминаниях на далекий острова своей молодости.
- А меня зовут Сергей Михалков.
- Быть того не может! Всю жизнь мечтал об этой встрече! Какая высокая честь для меня. Наконец-таки мы познакомились. Да, кстати, чуть не забыл, где работает твоя Шура?
Мамури выражал восторг с нескрываемой издевкой, а слово “твоя” произнес совсем неоднозначно, как будто в мельчайших подробностях знал о наших отношениях. Однако что-то заставило меня сдержаться. За короткий промежуток общения он уже несколько раз попадал в точку. Первое впечатление о его наглости сменилось сознанием того, что я имею дело с очень проницательным человеком, отчего не становилось легче. С людьми подобного сорта надо держаться настороже. Поэтому я изобразил на лице кислую улыбку и нежным голосом пропел:
- Моя Шура работает на почте.
На некоторое время он задумался, по-видимому, производил расчеты в голове.
- Совсем не хотелось тебя огорчать, но что поделаешь, ты немного опоздал. Команда укомплектована полностью. А жаль, мы бы поладили. Хотя скажи, ты в самом деле хорошо плаваешь? Пойми, я спрашиваю не из праздного любопытства. Необходимо знать о твоих физических возможностях, вдруг кто-нибудь уйдет из команды.
- Мне тоже придется разочаровать вас. Программа показательных выступлений на сегодня отменяется. Я много болел в последнее время, вот из-за чего и обратился в группу здоровья.
- Когда болеешь, нужно принимать лекарства. - Мамури подался вперед. Чуть сощурившись, он внимательно смотрел на меня.
- Я принимал много лекарства.
Сталь его глаз насквозь пронизывала мой мозг, нащупывая в спутанных сгустках огрубевшей памяти то, что она напрасно силилась уничтожить, как мираж, как чужую ненужную ложь, чтобы ни в коем случае не позволить ей материализоваться.
- Три месяца подряд я принимал диарфин.
Мне стоило огромного труда выговорить эти слова. Зябкая волна поднялась и подкатила к глотке, на мгновение перехватив дыхание. Черт с ним, пусть он знает то, чего стыдишься, что прилипло к тебе изнутри и от чего невозможно избавиться, невозможно выдрать пусть с мясом, пусть с кровью, лишь бы забыть.
- Диаморфин, - сказал он утвердительно.
- Нет, на каждой капсуле стояла надпись “диарфин”.
Мамури отвернулся и сплюнул сквозь зубы на стену.
- Продолжай.
- Во вторник лекарство кончилось... и все кончилось.
- Ты не пытался найти заменитель?
- Есть рецепт от всех болезней. Хотел его испробовать, да мне помешали.
- Кто, Шура?
- Да.
- Понимаю, хотел пожить в долг, одним махом отхватить все радости земные, а когда радости закончились, решил, что и жить незачем. Самоубийство - это преступление перед самим собой. Прекрасный способ оставить всех в дураках. Только коль ты решил обмануть других, постарайся не обмануть самого себя.
- Если я причиню зло своему соседу, он ответит мне тем же. А когда иду со злом к самому себе, я имею на это право. Или в этой жизни ничего не принадлежит мне, даже я сам?
- Как ты себя сейчас чувствуешь?
- Пока держусь в предвкушении ночи.
- Ну что ж. Попытаюсь тебе помочь. - Он пошарил где-то под ногами и извлек на свет стеклянную банку, оклеенную яркими этикетками. - Будешь растворять столовую ложку в стакане воды. Принимай после еды утром и вечером, и все, как рукой снимет. Только смотри, не пропускай. Пить следует ровно неделю.
- Спасибо, - сказал я, взял банку и пошел в неосвещенный коридор к выходу.
- Постой, куда же ты, - окликнул меня Мамури. - Ты не против, если я расскажу один случай? Меня интересует твое мнение. Мой приятель, уезжая в отпуск, взял с собой любимого кота. А там кот потерялся. И, представь себе, через полгода вернулся домой. Без компаса, без карты, исхудавший, больной, проделав шестьсот километров. Неужели с помощью одной интуиции?
- Разница состоит в том, что я здесь никогда раньше не был, а кот возвратился к своему хозяину.
- Прекрасная мысль! - воскликнул он и кивком головы попросил меня вернуться.
Я остановился, не понимая, что ему еще нужно.
- У тебя красивая рубашка, особенно цвет мне нравится.
- Другой у меня нет. - В самом деле, я обходился одной рубашкой. Если постирать ее вечером, к утру она будет сухой.
- Так ты сказал, что его мамаша работает на почте? - Он снова наклонился, вытащил узкий фанерный ящик, поставил его на стол, порылся в нем и выдернул квадратный бланк.
- Откуда я знаю.
- Все правильно. - Мамури прочел запись на бланке и, усмехнувшись, разорвал его на мелкие кусочки. - Вот мы и расстались с сыном почтальонши. Это наследственная черта - раздавать чужие адреса. Итак, вакансия открылась.
Он взглянул на меня вопросительно. Я согласился, не задумываясь. Его намек на то, что за услуги надо платить, был явным. Ладно, я заплачу тебе, Мамури, лишь бы твой дерьмовый порошок подействовал.
- Скажи-ка мне, где проживает Шура, я разыщу тебя. - В его руке появился карандаш.
- Сергей Колесов, - изменил я показания, а потом продиктовал название улицы и номер дома.
Мамури записывал на пустой картонке и улыбался.
Очередь коротких сигналов прорезала ночную тишину за окном. Это за мной. Через минуту-другую я был на улице. Автобус ждал с открытой дверью, негромко стучал мотор. Мамури приветливо вскинул руку, когда я поднимался, дверь автоматически захлопнулась, и мы поехали.
В переоборудованном салоне несколько сидений было выброшено, оставшиеся раздвинуты, чтобы увеличить пространство между ними, впереди, слева, отгораживая водителя, выступала стойка, на полках которой теснились банки с напитками и соками, а в центре работала видеосистема. Никто не обратил на меня внимания, когда я устраивался на свое место. Команда в полном составе грелась у экрана, только мой сосед с глуповатой ухмылкой на круглом лице, с закрытыми глазами развалился в кресле и спал.
Титры закончились. Камера с высоты птичьего полета медленно опускалась вниз. В кадре голубое небо, синее море, небольшая бухта. Пологий песчаный берег, на нем компания из шести-восьми человек.
Длинноногая девушка с распущенными волосами стояла в воде и ладонью сыпала веер брызг на сидящего у линии прибоя молодого человека. Она жестами приглашала его пойти искупаться. Тот лениво встал. Бронзовая спина заслонила объектив.
Кудрявый блондин, в одиночестве строивший песочный замок, наблюдал за плывущими. Они двигались по направлению к кораблю, белеющему вдали, их головы становились все меньше и меньше. Девушка из компании окликнула блондина, но он не отозвался. Тогда, прихватив с собой бутылку вина, она подсела к нему. Блондин отобрал бутылку и начал пить большими глотками. Струйка красной жидкости стекала по подбородку и шее.
Теперь крупным планом показывали плывущих. Оба смеялись и вдруг, словно сговорившись, исчезли. Камера нырнула вслед за ними. Краски потускнели, контуры утратили четкость. Под водой они приблизились друг к другу и, обнявшись, слились в продолжительном поцелуе.
Блондин отвел руку, которая гладила его волосы, отшвырнул бутылку, резко поднялся, наступая на песочный замок, и побрел вдоль берега.
Не было сомнения, я видел это раньше.
- Куда он пошел! Ведь плыть же надо, - раздраженно воскликнул парень, внешне напоминающий баскетболиста. Его скошенный затылок маячил перед моим носом.
Каждый по-своему оценивает ситуацию.
Мамури сидел во вращающемся кресле возле водителя и следил за дорогой.
- Разве можно всерьез увлекаться картинками, - сухо произнес он, не оборачиваясь, и в довершение сказанного, нажал на кнопку дистанционного пульта, после чего изображение исчезло.
Автобус неторопливо переваливался на буграх и ямах, шаря фарами по пустынным улицам и отыскивая дорогу. Хозяин безмолвной темноты, он забирал меня, когда хотел. Он мог приехать не сегодня, не завтра, а через неделю, но за последнее время я настолько привык к ночным поездкам, что, когда перерывы затягивались, места себе не находил, боялся лечь спать, лишь бы не прозевать сигнала. Я испытывал огромную потребность в контакте с Мамури, и она день ото дня усиливалась.
Не так я себе представлял занятия в группе здоровья. Вместо спортивных залов и тренировок со снарядами мы колесили по городу или в его окрестностях, слушая рассказы Мамури, а он знал их великое множество. Скорее, это были не просто рассказы, а упражнения для развития интеллекта. Обычно его истории обрывались на самом интересном месте, но он предложил своеобразный прием: каждый имел право придумать свой конец. И с кинофильмами дело обстояло таким же образом. После демонстрации какого-нибудь фрагмента требовалось развить сюжет дальше. Он же комбинировал из наших ответов бесподобные гибриды. В беседе принимал участие тот, кому было, что сказать, воздержавшийся мог выкурить сигарету, выпить банку сока или просто послушать. В неизмененном виде удалось посмотреть некоторые ленты Бунюэля, Коиде, Бергмана, Камова, хронику старых и новых войн, документальные фильмы о выживании человека в экстремальных условиях, о туземных шаманах и факирах, о пациентах психиатрических клиник. Случалось, Мамури перелистывал книжки в потрепанных переплетах, зачитывал выдержки, посвященные тайнописи и конспирации, объяснял структуру разведывательных служб, комментировал государственные перевороты, останавливался на проблемах бессознательного, цитируя Карла Густава Юнга, а то вдруг углублялся в премудрости дзенбуддизма. И хотя не всегда все было понятным, твердый голос держал внимание в постоянном напряжении. Мамури обладал удивительной способностью связывать воедино несовместимые вещи. Но когда он затевал разговоры о том, что мы являемся “Командой революционного действия”, меня разбирал смех. Это напоминало игру пионеров в партизанский отряд.
Он развернулся в кресле и подставил лицо под слабый свет приборной доски. Мы приготовились слушать.
- Итак, мы оставили нашего героя в тот момент, когда он, догадавшись об измене, бросает друзей и отправляется неизвестно куда.
- В одних плавках далеко не уйдешь, - заметил Рыжий.
- Справедливое замечание. Однако нельзя забывать, что голова его полна черных мыслей, замешанных на красном вине, от которых трудно избавиться и которые могут спровоцировать необдуманные поступки. Попытаемся вернуть его назад. Действуйте.
- Друзья поднимают тост в его честь, - сказал Рыжий.
- Не подходит, - отмахнулся Мамури.
- Отчего же? Он пил с таким удовольствием, что не откажется добавить.
Мамури пропустил реплику мимо ушей и повернулся, чтобы выслушать следующую версию.
- Компания устраивает массовый заплыв.
- Им и так хорошо греться на солнце.
- Он проваливается в песочную яму, подворачивает ногу, а они вытаскивают его и приводят на место.
- Давайте не причинять ему лишней боли. Бедняге и так досталось на любовном фронте. - Мамури парировал неподходящие ответы, ожидая единственный, который дал бы ему возможность сделать нужный вывод.
- Что-нибудь случается в компании, что-нибудь экстраординарное, - вступил в разговор паренек в маленькой кепке с торчащим козырьком.
- Что, например?
- Ну драка, или...
- Быстрее, быстрее, он уже ушел слишком далеко.
- На них нападают какие-то люди, он слышит возгласы и возвращается.
- Что-то, какие-то. Пока не придумаешь, кто они эти люди, твой ответ не засчитывается.
- Нагрянула береговая охрана.
- Нагрянула, проверила документы, убедилась, что оружия и наркотиков нет, и поехала дальше. Ну, что же вы, энергичней ворочайте мозгами, или у вас там кисель?
- С моря доносится крик о помощи. - Еще кто-то вступил в игру.
- Ты хочешь сказать, что его возлюбленная или его соперник тонет? В таком случае ему незачем возвращаться. Он просто поплывет на выручку, что, кстати, не рекомендуется делать в состоянии алкогольного опьянения.
Предложения сыпались со всех сторон, как на аукционе. Один только мой сосед спал беспробудным сном, не меняя позы.
- Из воды появляется подводная лодка.
- К чему усложнять? Проще воспользоваться кораблем. Или ты не обратил на него внимания? - подсказал Мамури.
- Тогда пусть корабль движется к купающимся быстрее, чем они сумеют достигнуть суши.
- Это опять-таки не может стать поводом, чтобы наш герой присоединился к компании. Разве что из стадного чувства страха.
- Наша парочка успешно решила свои проблемы. Им теперь самое время отдохнуть на песке, - смакуя каждое слово, произнес баскетболист.
- Не станет он из-за нее идти туда, - возразил я. - Он проиграл и видеть ее не хочет.
Актриса внешне очень напоминала Майю. Неплохо было бы, если бы она вышла на берег и догнала блондина. Но меня совсем не устраивало, чтобы об этом кто-нибудь догадался.
- У тебя есть собственное мнение? - обратился ко мне Мамури.
- Он наткнулся на выброшенное прибоем тело, - невольно слетело с языка.
- Допустим. Что случилось дальше?
- Путь ему преградил труп неизвестного человека. Через такое не переступишь. Он обязательно повернет назад. - Я вступил в игру и не собирался отступать.
- И не попытается спихнуть тело в воду?
- А зачем ему пачкать руки?
- И не побоится испортить другим праздник?
- Не побоится. Его-то праздник закончился.
Наступила пауза. После нее Мамури должен был сказать заключительное слово, но он молчал. Некое подобие торжества всколыхнулось во мне. Впервые я заставил его надолго задуматься.
Неожиданно со своего места вскочил юноша с лицом южанина, чей узкий лоб скрывала густая челка.
- Мамури! Я сочинил новое стихотворение. Оно посвящается тебе. Позволь, я прочту его при всех. - Он набрал полную грудь воздуха: - Совсем один глубокой ночью сквозь чащу пробирался я. Вдруг, небо разрывая в клочья, зажглась сверхновая звезда!
- Браво! - не дослушав до конца, Мамури несколько раз громко хлопнул в ладоши. - Признаться, я подумал, что ты собираешься добавить что-нибудь к обсуждению, но ошибся. А жаль, ведь мы собрались здесь не для того, чтобы поупражняться в искусстве петь друг другу дифирамбы. Если следовать твоему примеру, дело, на которое мы решились, никогда не сдвинется с мертвой точки. Каждый из вас обладает уникальностью собственного “я”, но только вместе, объединив общие усилия, Команда сможет противостоять системе, которая, будучи обреченной на гибель, тянет за собой в пропасть все человечество. Нам надо торопиться, а ты тратишь драгоценное время на пустые забавы вроде версификации. Результаты же, замечу, весьма сомнительные.
Заглушая насмешливые выкрики, он продолжал вещать голосом диктора из далекой страны:
- Но довольно отвлекаться. Сегодня нам необходимо поговорить о важных вещах. Общий цикл теоретических занятий закончен. Последние собеседования вселили в меня уверенность, что в целом вы достигли многого, а именно: научились мыслить не по шаблонам, без подсказок. Каждый имел возможность моделировать, интегрировать, предлагать свои варианты, самостоятельно работать над собой. Шаг за шагом раскрепощалось сознание, постепенно формировалось индивидуальное мнение, понятными становились вопросы, выкристаллизировались правильные ответы. Я знаю: не просто научиться тому, чему научились вы. Но это только начало. Впереди у вас более сложные и более интересные дела. А ведь сколько людей пыталось овладеть искусством мыслить нестандартно, скольким казалось, что цель близка, но почему-то они сворачивали с пути, опускали руки, сдавались. В чем же причина их поражения? Ее истоки ищите с момента рождения человека, потому что стоит ему появиться на свет, как он тут же попадает под жесткую опеку твердолобых воспитателей, которые стремятся привязать его к отмирающим традициям, научить покорности и боязни нового, попросту говоря, заставлять жить по законам стада. Ни одна мать не скажет сыну: “Стань героем!”. Напротив, она будет без устали вдалбливать: “Нельзя того или нельзя этого”. Когда ребенок еще мал, мозг его чист и самобытен, но настолько слаб, что не в силах противостоять системе, которая держит его в тисках. И страх наказания, впитанный с материнским молоком, остается с ним до конца его дней. Когда же он не захочет молчать и открыто скажет о несовершенстве общества, ему, не долго думая, заткнут рот, для начала приклеят кличку вроде предателя или шизофреника. Но если он не остановится и будет упорствовать, в ход пойдут более изощренные приемы, вплоть до физического уничтожения. Потому что тот, кто отказывается жить по привычным законам, очень опасен.
Мамури не спеша прохаживался по проходу, ненадолго останавливаясь возле кого-нибудь.
- Удел простых смертных напоминает судьбу муравьев в огромном муравейнике. Отупляющая работа, смысл которой граничит с абсурдом, однообразное существование, похожее на движение деталей в давно несмазанном механизме. Мне могут возразить: есть же на свете одаренные люди, творцы, подвижники. Да, отвечу я. Но ими руководит то, что не сумело вытравить из них праведное общество. А ведь гений - это любой человек, нужно только с самого начала правильно его сориентировать. Мне больно смотреть на двадцатилетних стариков. В их молодых телах прячутся дряхлые души. И еще сорок-пятьдесят лет они вынуждены изображать из себя живых людей, хотя исчерпали созидательный потенциал раньше, чем начали его тратить. Ходячие мертвецы. Для покорных слуг смысл жизни - это повторение чужих ошибок.
Черная тень Мамури, словно огромная птица, парила в проходе.
- Как можно позволить, чтобы подобное продолжалось? Настало время подняться на борьбу за освобождение человеческой личности. И этим займется Команда революционного действия! Мы не будем захватывать телецентры или радиостанции, печатать листовки и издавать подпольные газеты. Мы не собираемся прибегать к подкупу, диверсионным актам, подрыву экономики. Все это старо, банально и малоэффективно. Мы возьмем власть в свои руки, но не путем военного переворота. Для достижения цели существуют исключительно гуманные методы. Как сверхпрочное небьющееся стекло имеет мертвую точку, - попади в нее и оно превратится в пыль, - так и в любом человеке есть такая точка. Порой достаточно одной фразы, а иногда и одного верного слова, чтобы полностью изменить его внутренний мир. Поэтому перед нами стоит великая задача - провести ментальную селекцию и тем самым внедрить в убогую общественную систему всепроникающий вирус, который разъест ее изнутри. Объектами операции мы выберем тех, кто еще в состоянии убить в себе животное послушание. Со временем и они станут проводниками высших идей, которые расползутся повсюду, как масло по воде. Наши планы должны осуществляться с исключительной точностью. Мною уже подготовлен список лиц, которые должны будут пройти процедуру в первую очередь. Уверен, вы достаточно подготовлены, чтобы я научил вас этому методу. Занятие надо сказать, не для слабонервных. Надеюсь, среди нас таких не осталось.
Каждое слово, произносимое им разносилось вокруг, как будто по металлу ударял молот.
- Но успех придет в том случае, если у всех будет единая воля, единая сила, единая правда. Отбросьте всякие сомнения и колебания, и тогда против Команды не устоит никто и ничто. Мы построим врата, через которые пройдет поколение, достойное права владеть миром. Нас ждут великие битвы, и наградой станет победа! В конечном счете мы создадим высочайшую культуру, дивную музыку, язык мудрости, которому будут обучаться посвященные. Мы возведем столицу чрезвычайной красоты, эту новую Мекку человечества. Мощь ее памятников, несравненные по красоте дворцы, чудесные здания станут воплощением идеи освобожденного духа. Любите общее дело, верьте в Команду больше, чем в самого себя, и вам откроются истинные знания, которые еще неведомы никому. Но если хоть один из вас даже на долю секунды усомнится в успехе общего дела, Команда с позором отвергнет его.
Мамури сделал паузу. Мы молчали в немом ожидании.
- Я горжусь вами, потому что вижу в вас будущее Земли! Мы победим! - Он выбросил руку вперед, острием ладони касаясь потолка.
- По-бе-да! - Все были на ногах и повторили его жест.
- Мы победим! - Глаза Мамури светились огнем.
- По-беда! - вторило ему эхо.
- Мы победим! - в третий раз прокричал Мамури.
- По-беда! - ответил мощный крик так, что завибрировали оконные стекла.
Мамури вернулся на место, остальные последовали его примеру. Мягко затормозил автобус. Я сидел наполненный до края неизвестной раньше энергией, даже не пытаясь осмыслить услышанное.
Он наклонился к приборной доске и нажал несколько кнопок. Экран вспыхнул яркими цветами, негромко заиграла музыка, дверь плавно отошла в сторону и, я глазам своим не поверил, Мамури поднялся и вышел из автобуса. На других его действия не произвели особого впечатления, предстоящее зрелище занимало их больше. Дверь оставалась открытой, заглушаемый музыкой еле слышно работал мотор, а стройная фигура в безупречно сшитом костюме удалялась по улице.
С самого начала закрутилась кассета, которую мы не успели досмотреть. У японских видиков безотказная перемотка. Снова искрились у берега волны, и одиночка строил песочные замки. И снова под водой целовались двое. Актеры были хорошо натренированы, если судить по тому, насколько долго затянулся их поцелуй. Теперь я вспомнил, что видел этот фильм в кинотеатре в день последней встречи с Китом, но не досмотрел до конца, помешал какой-то педераст, он стал лезть ко мне с мерзкими предложениями, из-за чего едва не завязалась драка, но я вовремя покинул зал.
События на экране раздражали меня все сильнее и сильнее: никудышняя игра, фальшивые улыбки, плохой монтаж. Я посмотрел на улицу. Там вырисовывались длинные строения с погашенными окнами, автобус остановился на окраине города.
Сосед справа еще глубже утонул в кресле. Мне не было известно его имя, здесь нас никто не знакомил, и я не вполне уверен, что смог бы узнать кого-нибудь из команды, если бы встретил днем на улице. Но он напоминал моего одноклассника, поэтому про себя я называл его Валиком. С ним происходило что-то непонятное, совсем не похожее на сон.
- Валик, - толкнул я его. Голова безвольно скатилась на бок, из уголка рта блестящей полоской скользнула слюна.
Действительно, почему он не принимал участия в недавнем обязательном для всех ритуале?
- Валик, Валик! - громко позвал я его и тряхнул за ватные плечи. - Ребята, с ним что-то не так.
- Ты что, не видишь, товарищ отдыхает. Не мешай ему, -бросил баскетболист, не оглядываясь.
Я наклонился к Валику почти вплотную. Он него повеяло едва уловимым сладковатым запахом. Дыхания не было слышно.
- Да ведь он не дышит!
- Как это не дышит? Товарищ устал и крепко спит. Он с самого начала спал.
- Нет, когда заехали за мной, он о чем-то спорил с Мамури, а потом заснул, - возразил Рыжий.
- Кончайте трепаться, не даете смотреть, - настаивал баскетболист.
Однако Рыжий и еще несколько человек обступили Валика и с сомнением рассматривали его. Напрягшись, как перед прыжком в холодную воду, я взял его за запястье.
- Плохо дело, у него не прощупывается пульс. Надо действовать.
- Вот так номер, чтоб я помер, - выкрикнул фальцетом начинающий поэт, но никто не засмеялся.
По проходу я подошел к водителю.
- Послушайте, его необходимо срочно доставить в больницу.
- Не имею права, - ответил он глухо.
- Так мы же теряем драгоценное время!
- Ничем не могу помочь. Я обязан оставаться здесь. Я работаю по найму.
- Ты чего разорался? - Баскетболист грубо схватил меня за рубаху. - Немедленно угомонись. Пока не вернется Мамури, мы не двинемся с места.
- А кто тебе сказал, что он вернется? Он ушел, не попрощавшись, и оставил нас с покойником.
- Не смей так говорить. Он скоро подойдет, и все уладится.
- Конечно, жди его. Он святой. Он умеет воскрешать мертвых. Видно, у тебя неважно с головой. Мамури смылся, а ты намереваешься сидеть здесь, пока этот парень не завоняется.
- Я не верю, что он мертв, не верю, что Мамури бросил нас. Вспомни, он учил, чтобы у всех было одно мнение, одна правда. Он учил любить общее дело больше самого себя, а ты хочешь посеять сомнения. Теперь я окончательно понял твою жалкую натуру. Тебе везде мерещатся трупы. - Он огляделся, нашел Рыжего и ткнул в него пальцем. - По-моему, ты говорил, что этот тип осмелился спорить с Мамури?
- Да, - согласился Рыжий. - Они ругались, когда забирали меня. Не знаю только, о чем, я не прислушивался.
- С кем он затеял спор? С великим человеком! - Баскетболист придвинулся ко мне. - Понял, что из этого вышло? И так будет с каждым, кто нарушит закон.
- Необходимо создать комиссию и в трехдневный срок разобраться в случившемся, - ехидно заметил Рыжий.
Мы уже перешли на крик, дело могла закончиться неизвестно чем. Верзила был на голову выше меня и значительно плотнее, но я не унимался.
- Да это же полнейший идиотизм. Скоро без Мамури и в сортир сходить нельзя будет. Слепцы. В любой момент может появиться служба безопасности движения, проверить машину, и мы надолго загремим туда, откуда просто так не отпускают.
Щуплый парнишка в кепке с большим козырьком протиснулся поближе и уставился на Валика.
- Может быть, он по-настоящему заболел? - проговорил он неуверенно.
Баскетболист одной рукой сгреб его в охапку и прижал к себе.
- Малыш, вообще тебе пора спать, но я разрешаю еще немножко посмотреть кино, - сказал он, с силой похлопывая по спине.
Тот, морщась от боли, послушно отошел в сторону. Никого не интересовало видео, вся компания столпилась вокруг безжизненного тела.
- Терпеть не могу отвечать за чужие поступки, - пробормотал Рыжий, разминая в тонких пальцах сигарету.
- Ждать больше нечего. Нужно скорее разыскать Мамури, - сказал я.
- Ага, так я и знал. Ты хочешь сбежать. Давай, давай, уходи, тебя не держат. Нам не нужен человек, который не понял главного. Но запомни, дороги назад не будет. Кто хочет пойти с ним? - Баскетболист говорил голосом своего хозяина. - Смотри, никто не идет за тобой, потому что ты трус. Ты не любишь команду, не веришь в нее. И самое главное, ты не поверил Мамури, а он вождь новой эпохи. Проваливай, козел. Изменнику нет места среди нас!
- Черт с вами, оставайтесь здесь, если вам этого хочется, - напоследок огрызнулся я и вышел туда, где уже незаметно крался рассвет.
На желтой краске автобуса капельками собиралась влага. Грязный бродячий пес задрал заднюю лапу на колесо. Завидев меня, он отбежал метров на десять, но, когда понял, что до него нет дела, возвратился и продолжил свое занятие. Нелепая мысль промелькнула в голове: еще в детстве случалось не раз слышать, что собаки начинают выть, если учуют поблизости мертвеца.
Я шел по следам Мамури сначала по улице, потом по узкому, зажатому между глухих стен переулку, который вывел на пустырь. Вдалеке холмилась свалка. За пустырем тянулась проселочная дорога.
Торопливые шаги догнали меня.
- Я знаю, где его искать, - немного отдышавшись, сказал Рыжий. - Однажды я уже побывал там.
- Ты давно знаком с Мамури?
- Около трех месяцев.
- А как ты попал в команду?
Рыжий удивленно посмотрел на меня, всем видом показывая, что на дурацкие вопросы не отвечает.
Я вспомнил, как сам познакомился с Мамури, вспомнил про подаренную им банку, в которой, судя по надписи на этикетке, содержался растворимый лимонный порошок. Но какая разница, порошок меня спас. Через неделю я чувствовал себя вполне нормально, и ровно через неделю ко мне в первый раз заехал Мамури. Конечно, я был благодарен ему за то, что он помог забыть диарфин и вернул интерес к жизни. Но происшедшие события все перечеркивали.
Солнце еще не взошло, но скрытыми лучами позолотило края белых облаков. Молча мы продолжали идти по дороге, пока на изгибе ее не попали в молодую рощицу, и, когда сквозь ветви деревьев стало проглядываться пространство впереди, Рыжий остановился.
- Попробуй найти его там, - указал он на дом и несколько сараев, обнесенных невысоким забором.
- Разве ты не пойдешь со мной?
Он недовольно передернул плечами, требуя, чтобы я не перебивал его.
- Будь осторожен, на ферме есть вооруженная охрана. Если хочешь попасть туда, сделай это незаметно.
- Ну что ж, и на том спасибо.
- Его люди не привыкли долго разговаривать. Да и Мамури вряд ли обрадуется твоему появлению.
- Откуда такой пессимизм?
- А ты полагал, что с тобой шутки шутят? Что добрый дядя развлекает тебя, бесплатно показывает видики? История намного серьезнее. Напрасно ты заартачился.
- Мамури поймет меня, когда узнает, что случилось. Ведь там был покойник, а вы сидели сложа руки.
- До чего же ты упрямый, не хочешь мне верить. Ну да бог с тобой. А теперь поторопись, он в любую секунду может уехать. - Но, заметив мое удивление, добавил: - Думаешь, у него только одна наша команда? Ошибаешься. Он мечется по ближайшим городам на своем автобусе. Когда только он успевает спать? Этот человек сделан из чистого железа.
Картотека, которую я видел на квартире у Мамури, подтверждала слова Рыжего, но я спросил:
- Почему же ты пошел со мной?
- Чтоб предупредить тебя. Хватит на сегодня неприятностей.
Прячась за деревьями, я подобрался к дому поближе. Возле крыльца переговаривались двое мужчин. У одного из них под мышкой торчало охотничье ружье. Рыжий и на сей раз сказал правду. Пригибаясь, я обогнул двор сзади и там махнул через забор.
Голоса слышались невнятно, потом они стали приближаться. Быстрее, чем успел подумать, я проскользнул в приоткрытую дверь сарая и поспешно затворил ее за собой. Прислушался. Нет, меня не заметили.
Внутри было сумрачно, немного света поступало через продольное окно под самым потолком. На земляном полу стояли грубо сколоченные стол и две скамейки. За ширмой в дальнем углу скрывалось несколько деревянных ящиков и какой-то высокий предмет, накрытый белым полотном. Я потянул за край - материя с шелестом свалилась вниз.
Изумлению не было предела. На длинном штыре торчала настоящая человеческая голова, начисто лишенная растительности, а ниже свисало и перекручивалось множество трубок различной толщины. Голова скорее принадлежала девушке. Это стало ясно, когда она открыла глаза и остановила на мне неподвижный взгляд. Затем ее рот растянулся в улыбке, металлические трубки на шарнирах, словно руки, начали подниматься и тянуться ко мне. Я пошатнулся и спиной завалил ширму. С легким жужжанием сооружение покатилось следом. Оказывается, оно было на платформе с колесиками. На непослушных ногах я попятился дальше, а оно продолжало преследование, не позволяя увеличить дистанцию. Важно было успеть добраться до выхода. Для этого хватило двух прыжков. Я даже не успел почувствовать боли, наткнувшись на угол стола, но когда дернул ручку, понял, что дверь заперта.
Тах-тах-тах. Машина не спеша объехала стол и замерла в полуметре от меня. Губы под жирным слоем помады беззвучно шевелились, глаза с приклеенными ресницами поминутно подкатывались, то место, где у людей находится лобок и где сплетались более толстые трубки, ритмично подергивалось, издавая лязгающие звуки. Тах-тах-тах. Металлические обрубки повисли у самого лица. Ужас охватил меня. Беззвучный крик вырвался из горла и навсегда повис в воздухе. Больше всего не хотелось попасть в железные объятия. Не помню, как я очутился возле стола, как рука ухватила скамейку и, что было силы, запустила ее в чудовище.
Сооружение с грохотом и звоном рухнуло на пол, развалившись на составные части. Голова, подпрыгивая на полу, сделала круг и уткнулась мне в ноги. Отвращение судорогой сковало мышцы, я не смог даже шагу ступить назад, сил едва хватило, чтобы стереть холодный пот со лба.
Какой-то стук вывел меня из оцепенения и оттолкнул к стене. Мало ли еще чего можно ожидать в этой страшной комнате.
Щелкнул засов, дверь распахнулась, на пороге стоял Мамури. С нескрываемым сожалением смотрел он на следы недавнего сражения.
- Сломать такую игрушку, - вздохнул он. - Или только победа рождает ощущение счастья?
Я промычал что-то нечленораздельное, зубы отбивали чечетку.
- Ладно, отдохни.
Он усадил меня, а сам поставил на место ширму и перенес туда весь хлам, после чего вытащил из ящика бутылку и два стакана, налил в них и мы выпили.
- Ну как, полегчало? Теперь рассказывай, зачем пожаловал?
- Всякая игра имеет начало и имеет конец, - чужим голосом произнес я заученную фразу.
- Замечательно! Все-таки занятия пошли тебе на пользу. - Мамури повторил манипуляцию с бутылкой. - Предлагаю выпить за твое здоровье.
- Спасибо.
Я сделал слишком большой глоток и поперхнулся.
- За здоровье следует пить до дна. - Показывая пример, он залпом осушил стакан. - Извини, закусить нечем, но ты сам виноват, лишил меня любимой помощницы. Она бы сейчас живо накрыла стол.
Со второй попытки я допил теплую водку.
- Она много чего умела, - продолжал он задумчиво. - Вряд ли удастся ее починить. А я так надеялся, что она мне еще послужит. Хотя никакие потери не бывают чересчур тяжелыми.
- Сломать куклу одно, а убить человека совершенно другое.
- Ах, вот оно что. По-моему, ты собираешься упрекнуть меня в смерти своего соседа. Тут ты не совсем прав, потому что не понял смысла последнего урока. Жаль, я старался объяснить предельно просто.
- Не трать попусту силы, Мамури. Из подобной ситуации вряд ли можно выкрутиться. Когда речь идет о жизни и смерти, никто не сможет убедить меня, что добро является перевоплощенной энергией зла.
- Что я слышу! И это после всего, что я для тебя сделал. Вспомни, кем ты был раньше. Ты явился ко мне насквозь пропитанный наркотиками, еле волоча ноги. Подумай, из какой ямы я тебя вытащил и к тому же научил мыслить самостоятельно, не старался вбивать в мозги прописные истины, а осторожно вел в темноте, пока вдали не замерцал свет. И у тебя хватает совести меня в чем-то обвинять? Лучше ответь, кто кому больше нужен, ты Команде или Команда тебе?
- Да, - выдавливал я из себя слова, как пасту из пустого тюбика, - была нужна до сегодняшнего дня.
- Ты ничего не желаешь воспринимать объективно. Тебя испугало лишь то обстоятельство, что из Команды неожиданно выбыл один из ее членов.
- Красиво сказано, выбыл. Неплохо было бы знать, почему он умер?
- Он умер? А разве он жил! Он был заводной куклой и вдруг сломался. Возомнил о себе черт знает что. Позволь напомнить, когда ломается устройство, его необходимо немедленно отключить, а то может возникнуть цепная реакция.
- Не хочу, чтоб меня называли устройством.
- Вижу, вижу, где собака зарыта. Ты боялся больше за себя, а не за него. Так бы сразу и сказал. Но ты ошибся. Никто не собирался тебя трогать после того, как ты сам хотел убить себя.
- Зачем же было набирать в Команду таких голимых, как я?
- Вспомни, ты говорил мне, что пытался покончить с собой. В момент желания уйти из жизни, даже если это не произойдет, в человеке отмирает особая структура. Женщины из очереди именуют ее душой. И она уже никогда не возродится вновь. Значит, в тот день ты убил в себе старую жизнь, а я думал подарить тебе новую. Я собирался обучить тебя высшему искусству лидерства. Буду откровенным до конца, я прошел этот путь сам, никто не давал мне советов, а одиночество, как известно, плохой попутчик. Но я выстоял и открыл тайну, как делать сильных людей. Еще в детстве я мечтал стать кукловодом, клеил головы из папье-маше, приделывал им носы, волосы из ниток, рисовал глаза, губы. А когда вырос, то обнаружил, что вокруг меня множество заводных кукол. Помани пальцем любую, дай ей самую малость, и она станет твоей. И я достиг успеха. Теперь у меня их очень много. Послушных и надежных. Таких потерянных, как Валик, я уже сегодня могу штамповать по пять штук в день. Но нам нужны более совершенные экземпляры, разве ты не согласен?
Случайная догадка вдруг поразила меня. Мамури назвал имя мертвого парня, которое я выдумал и произнес-то пару раз. Ведь совпадения, что его зовут не Валёк, не Лёк, а Валик, быть не могло. Значит в автобусе была спрятана подслушивающая аппаратура. Мамури все слышал, но не вернулся. Он спокойно наслаждался спором, выясняя при этом, кто был за него, а кто против, кто слепо верил ему, а кто еще сохранил способность иметь личное мнение. Скорее всего, Рыжего послали за мной по его указке. Чувство неприязни поднималось во мне с каждой секундой.
- Ненавижу вас, сверхчеловеков. Всяких там муссолини, гитлеров, сталиных. Все это ложь. Никому еще не удавалось перекрасить земной шар в один цвет, хотя попыток было много. В белый или черный. А недавно и в красный, и в коричневый. Мамури, ты лишен порога совести. Твоя цель - не созидание, а разрушение. Ты выдумал блистающий мир идеалов, но от них пахнет кровью.
- Ненавидишь? А что есть на свете прекраснее власти? Что нужно настоящей личности? Пойми, друг мой, выше власти не существует ничего. Ты наверху, а у твоих ног жмется послушная толпа.
- С высокой горы не увидишь деталей.
- Почему ты боишься признаться самому себе? Лучше вспомни свое детство. Кто заглядывал в зеркало и удивлялся отражению, смотрел ему в глаза и пытался проникнуть в суть существа, стоящего напротив? И не говори, что ты не пририсовывал себе усики, не выпячивал челюсть, не хмурил брови и не изменял прическу то так, то эдак, чтобы увидеть в зеркале его, почти себя, но более сильного и неповторимого. Ты был одним из лучших моих учеников. Самым лучшим. Глупо бросать стоящее дело. Ты мне нужен, ведь ты - не механическая игрушка. В наше время это большая редкость. Вместе мы переделаем мир, я гарантирую. Когда мы примем власть в свои руки, каждый получит по достоинству.
Странно, то ли Мамури был волшебником, то ли водка подействовала, но неприязнь к нему испарилась без остатка. Его голос зачаровывал меня, проникал внутрь, расчленял тело на мелкие частички, и я таял от его слов, как снег под солнцем. Проваливаясь в бесконечную пропасть, я все-таки собрался из последних сил и прошептал:
- Мамури, оставь меня в покое.
- Покой - это могила. Ты по-прежнему туда торопишься?
Его лицо казалось нарисованным акварелью. Он продолжал говорить. Смысл слов ускользал, но голос звучал, как музыка. Деревянная скамейка превратилась в глубокое мягкое кресло. Туловище, конечности стали невесомыми. Сотни невидимых иголок волнами пробегали по обнаженным нервным окончаниям. Время и пространство потеряли свой смысл, и не хотелось, чтобы это прекращалось. Ведь передо мной был мастер, который умел делать из кукол людей.
Все-таки время течет по своим необъяснимым законам. Я покинул родной город в начале сентября, а теперь уже на исходе апрель. И вот оно вдруг остановилось. Я пребывал в отвратительном состоянии, безвылазно находился дома, по большей части занимая горизонтальное положение. Томительное ожидание переросло в уныние, оно иссушало последние капли надежды. Автобус не заезжал за мной. Иногда я подолгу стоял на кухне у окна с потушенной сигаретой, прислушиваясь к звукам моторов, которые удалялись и затихали вдалеке, но постепенно все отчетливее осознавал: мои ожидания напрасны. Мамури не простил, он не привык прощать дважды. К счастью, в шифоньере обнаружилась потрепанная колода карт, и я до отупения тасовал ее, стараясь выбросить четырех тузов кряду, однако фокус ни разу не удался. Нашлось еще одно интеллектуальное занятие - пересчитывать деньги. Их осталось не так много.
Шура вошла в комнату и смотрела, как я лежу с закинутыми за голову руками. Я едва успел спрятать карты под подушку.
- Удивляюсь: молодой здоровый парень и целыми днями валяется на кровати.
Она смотрела на меня, как кошка на несъедобную вещь. Заранее известно, о чем пойдет разговор. Ее последнее навязчивое желание - сходить со мной в ресторан. Боюсь меня там примут за ее сына.
- Клянусь, завтра начинаю новую жизнь, а сегодня что-то голова разболелась, - сказал я, приподнимаясь.
- Как можно сидеть взаперти столько времени?
- Поверь, я не страдаю клаустрофобией, и это мое самое главное достоинство.
Шура заморгала накрашенными ресницами, ей незнакомо слово “клаустрофобия”. Что-то она чересчур увлекается косметикой, в ее возрасте это противопоказано. Но не в моих правилах комментировать такое вслух.
- Ну, что ты надумал? Уютное местечко, посмотришь. И Марина обещала захватить с собой подругу, она тебе понравится.
- Их всех женщин, которых я встречал, ты мне нравишься больше всех.
- Вечно тебя надо тянуть куда-то за руку.
- Прости, я занят. Собираюсь пойти прогуляться. - Действительно, я решил разыскать Мамури, мне было о чем с ним поговорить. Никак не могу разобраться, разве можно убить человека словом? Или Мамури брал нас на испуг?
- Погуляем завтра, у меня выходной.
- Нет, Шура, я иду по делу.
- Интересно, куда?
- Хочу повидаться со старым знакомым.
- Уж не с тем ли, который заезжал к тебе по ночам?
- Угадала, именно с ним.
- Жаль, что он больше не появляется, я бы ему кое-что сказала.
- Здравствуйте, сама же меня к нему отвела.
- Хочешь, отвечу, из-за чего ты грустишь? Он перестал возить тебя к девочкам.
- Ты меня переоцениваешь, Шура. И прошу, не разочаровывай меня. Не поверю, что ты умеешь говорить гадости.
Я потихоньку оттеснял ее в прихожую. Пора заканчивать бесполезную болтовню.
- В последний раз спрашиваю, ты идешь?
- Нет, я в рестораны не хожу. Это пугает.
- Тоже мне, праведник. - Она с остервенением стала запихивать ноги в новые красные туфли, которые абсолютно не гармонировали с голубым платьем. - Ну и оставайся, плакать не будем.
Случившееся во время последней поездки в автобусе не давало покоя, память постоянно возвращалась к тем событиям, хотя они приобрели другую окраску и казались дурным сном. Я понимал, что Мамури не убивал Валика физически, а в то, что он одним словом способен лишить человека жизни, не верил. Чистой воды мистика. Что же на самом деле произошло? Может, он разыграл все по заранее намеченному сценарию, чтобы испытать нас на прочность?
Я выскользнул на улицу минут через двадцать, будучи уверенным, что Шура уже не вернется. Наконец, Зареченск сдался. На смену череде пасмурных мокрых дней пришла весна. Это чувствовалось в резковатой свежести воздуха, в запахе просыпающейся земли. Почти без усилий я отыскал Молодежную улицу и минут пять нажимал на кнопку звонка, слушая, как он надрывается за обитой коричневым дерматином дверью. Но, увы, она так и не открылась.
Спускаться по лестнице было тяжелей, чем подниматься. Где же пьянящая езда в волшебном автобусе, где голос Мамури, звучавший, словно речной поток, который переворачивает камни. Мне не хватало всего этого, как раньше не хватало диарфина. Жизнь с Командой вплелась в мою внутреннюю структуру, сделалась основной частью существования. Но есть еще ферма. Только ведь в сарае я заснул под убаюкивающие речи Мамури, а очнулся на заднем сидении такси у ворот Шуриного дома. Водитель успокоил, за все заплачено. Нет, ферму мне ни за что не найти. Но разыскать Мамури нужно обязательно. Я согласен на любые условия, лишь бы он не прогонял меня.
Чтобы выйти на улицу, необходимо пересечь спортивную площадку. В конце ее на невысокой каменной стене спиной сидел человек. Не может быть, это же Мамури. Быстрым шагом я подошел поближе и окликнул его, но понял, что ошибся, когда тот оглянулся и с недоумением посмотрел на меня. На вид лет тридцати, подстриженный под скобку, глупо улыбаясь, он тихонько мурлыкал себе что-то под нос. Ничего не оставалось, как извиниться. Я побрел прочь. Вдруг возникло смутное предположение. Конечно, это был Мамури. Он просто загримировался. Он поджидал кого-то, а со мной разговаривать не пожелал. Я резко обернулся, но на стене уже никого не было.
Прогулка продолжалась без маршрута мимо деревянных заборов, за которыми в окружении всевозможного хлама виднелись домишки примитивной конструкции, пока я не набрел на совершенно необычное для здешних мест строение. Тоже одноэтажное, но с пятиметровыми потолками, с большими окнами-арками, выложенное из красного кирпича, оно приземлилось сюда, как летающая тарелка. Я немного успокоился, когда прочел на доске у парадного входа “Метеорологическая станция”. Значит в нем никто не живет, и не надо узнавать, кто его хозяин.
Позднее солнце выстрелило длинными белесыми лучами из-за серой тучи. Усталость заставила присесть на скамейку. Как мне все это надоело. Когда же я смогу почувствовать себя нормальным человеком, у которого есть хоть что-то свое? И зачем только я застрял в этой дыре, что меня тут держит? Да, пора убираться отсюда, время подошло. Тем более, что складывается весьма щекотливая ситуация. Я посвящен в очень многое, знаю о дальнейших планах Мамури, имею представление о методике развязывания узлов и понимаю, что он затевает серьезное дело. Он явно страдает манией величия, вовлек в свой круг достаточно людей. Ведь наша Команда была не единственной. Многие ему верят безгранично. А что, если Мамури вздумает избавиться от лишнего свидетеля? Чик-чирик, и карточку порвали. Честно говоря, в течение последней недели я не чувствовал себя спокойным. Сидя в квартире, прислушивался к шагам на лестнице. Иногда кто-то останавливался за дверью, и я, затаив дыхание, ждал, пока шаги не удалялись. Как-то раз за окном увидел странного человека, он озирался по сторонам, заглядывал в подвальные щели и отдушины и как будто принюхивался.
Назад я шел при свете уличных фонарей. Войдя во двор, поднял глаза вверх. Окна были темными, Шура еще не вернулась. Лягу спать, она не успеет помешать. Не спеша, я поднялся на этаж, сунул ключ в замочную скважину, но он не поворачивался. Замок срабатывает автоматически, когда захлопывается дверь, я его сам недавно устанавливал, так как Шура умудрилась потерять последний ключ. Странно, замок не мог сломаться, такие модели служат вечно. Придется подождать ее и вместе решить вопрос.
Удобно наблюдать за входом в подъезд, сидя под грибком возле песочницы. Но не успела сигарета истлеть до половины, как одновременно в обоих окнах зажегся свет. Вот так штука. Стало быть в квартире кто-то есть. Это что-то новенькое в нашей программе.
Ждать пришлось совсем не долго, ровно еще одну сигарету. Не скажу, что я сильно расстроился, но она курилась быстро и доставила определенное удовольствие. Наконец, на пороге подъезда возник силуэт мужчины, он покрутил головой в поисках выхода и исчез.
Старая сука, дешевка. Видеть тебя не хочу. Сегодня же соберу вещички и умотаю. Грязная тварь, чтоб ты сдохла. Все одно к одному, сначала Мамури, потом Шура. Уеду немедленно, в Зареченске меня предавать больше некому.
Вторая попытка отпереть дверь закончилась успешно. Значит, Шура сама поставила замок на предохранитель. Я постарался как можно тише пробраться в свою комнату, не было ни малейшего желания вступать с ней в словесный контакт, но разве тут спрячешься.
- Сережа, кушать будешь?
- Спасибо, я сыт.
- Давай, покормлю тебя. Свеженькие котлетки и пюре: сейчас мигом разогрею.
- Шура, отдыхай. - Скрывать злобу не имело смысла.
- Может, сварить кофе?
Нет, она просто так не отвяжется, придется прибегнуть к испытанному приему - поскорее посадить ее в лужу.
- Ну, как развлекались, докладывай.
- Сереженька, жаль, что ты не согласился пойти, было очень весело.
- Кто в этом сомневается. Но в ресторанах обычно накурено, душно, воняет горелым. А я вдоволь надышался свежим воздухом, теперь смогу хорошенько выспаться.
- Это если я тебе позволю.
От удивления брови поползли вверх. Ничего себе, новости, она со мной заигрывает. Значит, недавний гость вряд ли пришелся ей по вкусу, Я достаточно хорошо изучил Шуру, до секс-бомбы ей далеко. Что-то у них там не срослось.
- Просто чудненько посидели. Я давно так много не танцевала. И открою тебе маленький секрет, меня проводили домой.
- Небось, генерал или, по крайней мере, полковник?
- Нет, не военный, я военных не люблю. Один очень вежливый молодой человек. Он летом заканчивает институт, а сюда приехал на несколько дней к родителям. Я даже пригласила его на чашечку чая. Надеюсь, ты не обиделся?
- Мне кажется, ты уже вполне созрела, чтобы переключиться на старшеклассников.
- А без хамства обойтись нельзя?
- Это из-за того, что я ревную. Но если честно, как ты оцениваешь его возможности, или он еще учится?
Она промычала что-то невразумительное, должно быть, обиделась.
- И на подружек тоже был спрос?
- Девочки удивлялись, почему тебя не было. Они же давно хотят с тобой познакомиться, особенно Маринкина подруга. Интересная собеседница и выглядит прекрасно. Дважды была замужем. Ее первый муж разбился на мотоцикле, а со вторым она развелась в позапрошлом году.
- Судя по описанию, действительно женщина с опытом. Надо было пригласить ее к нам, мы бы устроили шведскую семью.
- О, мой маленький Распутин. Не много ли ты на себя берешь?
Ответь она как-нибудь помягче, и, возможно, разговор бы повернул в другое русло, но обида еще не успела остыть.
- Шура, а я ведь вернулся немного раньше, только не смог отпереть дверь. Замок был на предохранителе.
- На предохранителе? - переспросила она, округляя глаза. - Выходит, я сделала это сама? Кошмар. Сначала думай, о чем говоришь. Или уже считаешь меня полной идиоткой? Я его и пригласила только потому, что ты вечно торчишь дома.
- В тебе погибла Сара Бернар.
- Какая Сара! Ты что, забыл мою фамилию? Я нарочно хотела познакомить тебя со свежим человеком, чтобы немного расшевелить, - почти кричала она. - Неожиданно отключился свет, мы даже чаю не успели выпить.
- Удача сама шла ему в руки.
- Он вкрутил новые пробки и тут же ушел, как только узнал, что ты можешь явиться с минуты на минуту.
Шура произносила слова с неподдельной искренностью. Не знать бы, что лучшая ложь рождается в импровизации, и я бы ей поверил.
- В следующий раз предупреждай заранее, я постараюсь принять надлежащий вид.
- Прошу тебя, не порть мне праздник.
- В каком роде?
- У меня сегодня день рождения.
- Поздравляю! - Рука послушно полезла в карман за деньгами. - Сколько тебе стукнуло?
- Нет, нет. Это мой день и угощать буду я. У нас имеется бутылка коллекционного шампанского.
Мы сели на кухне. Я осторожно снял мюзле вместе с фольгой и откупорил бутылку на удивление ловко, почти не замочив скатерть. Вино было тепловатым, пена снегом держалась в бокалах. Мы выпили после слов, которые принято говорить в подобных случаях. Божественный напиток, нескольких глотков достаточно, чтобы снялось напряжение и развязался язык.
- Да, такой сорт шампанского стал редкостью, - сказал я, вновь наполняя бокалы. - Теперь нас поют газированной кислятиной. А раньше его было, хоть залейся, бери - не хочу. И куда оно все подевалось?
- Ага. А помнишь, гусары купали своих возлюбленных в шампанском?
- Я и сам бы не прочь принять такую ванну.
- Даже в ресторане его не купишь. Мне эту бутылку преподнесли на работе.
- Вот видишь, я сделал правильно, что не пошел с тобой. Терпеть не могу кабаки. Потные рожи, пьяный базар. Тоска.
- Да, - согласилась она, - но сегодня я там видела такое. До сих пор не пойму.
- Кому-то дали в глаз?
- Чуть-чуть не успели, - засмеялась Шура. - Лучше послушай. За соседним столиком сидели двое: парень твоего возраста и мужчина постарше. У них был деловой разговор, я за ними наблюдала. Они скромно поужинали, потом мужчина поднялся и вышел, а его товарищ подозвал официанта, чтобы рассчитаться. Слушай, официант поднимает шум, кричит, что ему хотят всучить фальшивые деньги. Тут возвращается первый мужчина, что-то шепчет официанту на ухо, и он вдруг начинает смеяться, как сумасшедший. Хорошо, что играл оркестр, и его никто особенно не слышал. Он смеялся, как будто его щекотали. Знаешь, у него по лицу несколько раз пробегала судорога. Кошмар! Тогда мужчина схватил его за руку и сказал еще что-то. И, представляешь, официант моментально успокоился. А парень снова сует ему деньги. Но не простые деньги, что я говорю. Этикетки от лимонада! Я все прекрасно видела, они стояли рядом. И что ты думаешь, официант положил их в бумажник и еще отсчитал сдачу.
- Как он выглядел?
- Кто, официант?
- Нет, тот мужчина.
- О, настоящий красавец. Лет сорока, высокого роста с гладко зачесанными назад волосами, в элегантном костюме, правда, без галстука. Он вполне мог бы сниматься в кино.
- Наверное, он хотел расплатиться долларами?
- По-твоему, я баксов никогда не видела?
- Цирк да и только. Ну и чем все закончилось?
- Официант проводил их до самого выхода. Он им клялся и улыбался и выглядел страшно довольным. Марина решила, что это были пьяные шутки. Но за целый вечер те двое кроме минеральной воды ничего не пили.
Пьяные шутки. У меня сложилось другое мнение. Похоже, Мамури нашел свою первую жертву. И зачем только я поторопился. Наберись я терпения, и теперь бы, наверняка, знал, какими магическими заклинаниями пользуется Мамури, чтобы подчинять себе людей. Нет, невозможно было поступить иначе. Если находишься рядом со смертью, откуда взяться спокойствию. Но другие ведь смогли. Да ну их к черту, стадо баранов. Помню, как они стояли, сбившись в кучу, когда я выходил из автобуса.
- Никому не говори, что я у тебя останавливался.
- В чем дело, ты опять что-то натворил? И почему останавливался? Ты хочешь уехать?
- С чего ты взяла? - отвечал я, не отрывая глаз от цепочки поднимающихся пузырьков в бокале.
- Иногда мне кажется: приду домой, а тебя и след простыл. - Она придвинула стул поближе. - Не бросай меня. Я за это время крепко к тебе привязалась. Оставайся. Живи здесь. Просто живи. Ты же такой одинокий.
- Ты это сейчас придумала, признайся.
- О нет. Когда мы познакомились, у тебя был растрепанный, какой-то неухоженный вид. Я смотрела на тебя и думала, что тобой давно не занималась женщина.
- От меня дурно пахло?
- Не упрощай. Никто не спрашивал тебя, откуда ты приехал и от кого прятался, почему хватался за нож, куда потом исчезал по ночам. Я позволяла тебе все, но ты ничего не замечал. - У нее опустились уголки рта. - А теперь я боюсь, чтобы не повторилось то, что ты собирался сделать с собой той ночью.
- У нас с тобой все наладится, Шура, - уверял я ее, разливая остатки вина. Неразумно перечить женщине в тот момент, когда она чего-то очень хочет. Нужно соглашаться и соглашаться, лишь бы она побыстрее успокоилась.- Мы с тобой на славу заживем.
Я оказался прав. Еще несколько обтекаемых фраз, туманных обещаний, и она заговорила другим тоном:
- Марина продает совсем новое платье.
- Нет проблем, дать тебе денег? Сколько она просит?
- А может не стоит? Я сама как-нибудь наскребу.
- Пусть это будет моим подарком на день рождения. Открою тайну, я сказочно богат.
- Надо уговорить ее отдать платье подешевле.
- О’кей, рад быть твоим слугой навеки.
- Пойдем спать. - Она расстегнула две верхние пуговицы на моей рубашке.
Не видя возражений, она направилась в ванную смывать краску с лица и так далее, а я в свою комнату. Двух минут хватило на сборы. Я торопливо пересчитал деньги. Наверное, надо оставить ей немного. Однако некоторые подробности прошедшего вечера заставили призадуматься. Потом, отбросив все сомнения, разделил деньги на две примерно равные половины, одну пачку спрятал в карман, вторую положил на край стола, а рядом ключ от квартиры, будучи уверенным, что он мне больше никогда не понадобится. Затянувшееся пребывание в Зареченске подошло к концу. Мамури начал действовать и очень скоро может добраться до меня. Другое дело, если бы я оставался в Команде, но теперь все изменилось не в мою пользу. Он непредсказуемый человек, и никто не знает, каким будет его следующий шаг.
Город тонул в тишине, так бывает только в предрассветные часы. Я кружил по безымянным улицам почти наугад, но все же не промахнулся. Сразу за голубым киоском на привокзальную площадь спускалась узкая каменная лестница. Стрелки на башне показывали ровно четыре. Я минул летние кассы и попал в ярко освещенный зал. Звук шагов отскакивал от мраморных плит и громко отдавался за спиной, как будто меня кто-то догонял. Даже здесь я не смог полностью избавиться от ощущения невидимого преследования.
Перрон жил своей привычной жизнью. По громкоговорителю передавали информацию о движении, но из-за гудков и грохота проезжающих составов ничего не разберешь. К ближайшей платформе подошел поезд. Я поднялся в вагон и заглянул в первое купе. Там было свободно. Поезд тронулся в тот момент, когда я, пригнувшись, усаживался возле окна под верхнюю полку, на которой лежало использованное белье и скатанный вместе с подушкой матрас. Наконец, можно расслабиться и отпустить усталость на волю. Прошлое вот-вот растает, как дым, останется далеко позади вместе с редкими огоньками, убегающими за стеклом. Мамури совершенно случайно оказался в ресторане рядом с Шурой, чтобы продемонстрировать ей свои трюки? Сомневаюсь. Зачем он избрал такой дешевый способ, чтобы напомнить о себе? Полностью разобраться в сложившейся ситуации не хватило сил. Или он... или у него...
Не знаю, сколько я проспал, но когда открыл глаза снова, то обнаружил множество перемен: окно было задернуто черной шторкой, ровным светом горели боковые плафоны, верхних полок вообще не существовало, через столик напротив сидел грузный мужчина в клетчатой ковбойке навыпуск и в неглаженых штанах с вытянутыми коленями, пухлые раньше щеки понуро обвисли, нос совершенно не соответствовал его лицу и был скорее всего фальшивым, в противоположном углу у закрытой двери пристроилась девушка. Показалось, что я каким-то непонятным образом очутился в другом купе.
Я потянулся, выбрал положение поудобнее и уставился на потухший конец сигары, торчавший между пальцами, о происхождении которой оставалось только гадать. Мужчина достал из нагрудного кармана коробку спичек и с улыбкой протянул ее мне. Он внимательно следил за язычком пламени, пока я прикуривал, подождал, когда коробок вернулся к нему, и, решив, видимо, что необходимые формальности для знакомства выполнены, сказал:
- Вы задремали, поэтому я не позволил проводнику будить вас, когда он приходил проверять билеты. - Пуговицы на рубахе были под цвет его желтых зубов. - Будить спящего - то же самое, что выхватывать изо рта голодного кусок хлеба.
- Благодарю вас. - Мой ответ прозвучал вполне искренне.
- Путешествуете налегке? - показал он пальцем на черный портфель.
Я неопределенно мотнул головой.
- Это в современном стиле. Таскать за собой чемоданы -занятие для идиотов. - Он продолжал скалить зубы. - Вы едете до конечной станции? О, я не представился. Меня зовут доктор Кукин.
Я еще раз огляделся.
- Люблю общаться с молодежью. А вот в прошлом году мне здорово не повезло с попутчиками. Я возвращался с Рижского взморья, отдыхал там две недели у друзей на даче. Билет мне взяли заранее в мягком вагоне, место наверху. Конечно, в СВ намного лучше, но, что поделаешь, не всегда получается, как хочешь. Со мной ехали двое мужчин и женщина. Одеты прилично, правда, не по сезону - в жару в черных костюмах. Я подумал было предложить распить бутылочку, перекусить, мои друзья обязательно снабжают меня в дорогу всем необходимым. Но вижу - люди серьезные, к чему торопиться. И оказался прав, из ихнего разговора стало понятно, что они едут на похороны. У меня настроение сразу испортилось, не выношу историй с покойниками. Собирался попросить проводника, чтобы он за денежку пересадил меня в другое купе, да тут приходят контролеры и выясняется, что мои попутчики по ошибке сели в другой поезд. Еще обижаются, телеграмму показывают, как будто если у тебя есть телеграмма, поезд развернут и пустят в обратном направлении.
- По-моему, докторам свойственно помогать людям в беде.
- Мертвому уже ничем не поможешь.
Я затянулся, ощущая на губах горечь никотина, и выпустил струю дыма прямо в лицо собеседника. Как-то не очень он смахивает на доктора, ему больше подошло бы называться сторожем или сантехником.
- Гавана! Обожаю запах дорогих сигар. Теперь их днем с огнем не сыщешь. - Он потянул мясистым носом, изображая на лице удовольствие и делая вид, что не понимает намека. - Прошу прощения, вы, наверное, моряк?
- Нет, я сотрудник Центрального института генетики.
- О, даже так? Должно быть, у вас интересная работа, рождение человеческого организма в пробирке, эти, как их там, мутанты? И бесконечные загранкомандировки, съезды, симпозиумы, конференции?
- Пресс-конференции и конгрессы - только на закуску. Они отнимают массу времени, а его постоянно не хватает. Мы решаем проблему по скрещиванию овцебыка с тигрольвом.
- Потрясающе! Простите, как вас зовут?
- Игорь Абышев, - произнес я неожиданно всплывшее в памяти имя. Давным-давно я прочел его на могильной плите, когда гулял по кладбищу.
- Минуточку. - Он порылся в карманах и вытащил грязную с загнутыми краями визитную карточку. - Вот, возьмите, пожалуйста. Мой адрес вам, наверняка, пригодится, вы же много путешествуете. Будете в наших краях, не примените заглянуть.
- А как же, обязательно зайду. Возможно, понадобится ваша консультация. Кстати, доктор, что вы лечите?
- Безусловно, людей. Только, поймите меня правильно, сейчас этим норовит заняться каждый, кто пролистал годовую подшивку “Здоровья”, а экстрасенсы и парапсихологи плодятся быстрее, чем кролики. Мой профиль - не душа и не тело, я лечу ситуацию.
- Впервые о таком слышу.
- Это медицина будущего. - Он больше жестикулировал, чем говорил. - Студентом я препарировал трупы, в молодости искал лекарство от всех болезней, позже лечил больных самыми разнообразными способами. Когда я научился избавлять человека от его уродства, то вдруг понял, что попал в тупик. Я могу сделать так, что он бросит свои костыли, но хочет ли он этого сам? Не все люди охотно расстаются с болезнью. Многие привыкают к ней, как к любимому костюму или как к обстановке в квартире. Они уверяют вас, что рады расстаться с ней, лишь бы их оставили в покое. Чтобы разобраться в этом необходимо было найти какой-нибудь нетрадиционный подход. Естественно, всякая болезнь является продуктом жизнедеятельности организма. Но ведь одни болеют, а другие нет. Я продолжал наблюдения и со временем пришел к выводу, что любое действие человека - это сумма множества перекрестков событий значительных и мелких, связанных логикой или иррациональных, родственных, полярных или индифферентных. Обрывки мыслей, сновидения, недомолвки, ложь, измена, предательство, тронная речь, убийство президента, пропажа серебряной монетки у первоклассника в школе сливаются где-то вместе и творят свое. Постепенно я научился собирать разрозненные фрагменты, чтобы оперировать ими. Это похоже на складывание мозаики. Гораздо удобнее воздействовать на причину, нежели ловить следствие за хвост. Проще заранее повлиять на индивидуум так, чтоб он не мог заболеть лимфогранулематозом или инфлюэнцией, чем лечить его от них. Его костыли мне ни к чему, я их не собираюсь коллекционировать.
- Смахивает на шаманство. Слабо верится, что судьбу можно каким-то образом изменить, - возразил я, но про себя отметил, что дядька мелет языком со знанием дела.
- Нельзя от всего так просто отмахиваться, вы не проводили наблюдений.
- Я помню одного мальчика из своего детства, отец которого да и мать тоже постоянно унижали его. От кого-то он слышал, что если разбить зеркало, обязательно случится несчастье. Но он настолько измучился, что решился на худшее и выбросил зеркальце в форточку. Оно не осталось целым. Ну и что из этого вышло? Жизнь его как текла, так и продолжала течь.
- Очень смелый эксперимент, и славный мальчик. Однако результат не всегда приходит быстро. Продолжайте наблюдение, со временем вы получите ответ. Немногие люди способны обозреть человеческую деятельность во всех ее проявлениях. Большинство поневоле вынуждено ограничиться одной, отдельно взятой или несколькими областями. Но чем меньше человек знает о прошлом и настоящем, тем ненадежнее по необходимости окажется его суждение о будущем. Любые прогнозы должны облагаться налогом прошлого, а настоящее, если хотите знать, должно стать таможенным кордоном. Но для этого нужно сделаться равнодушным и не задаваться вопросом о том, есть ли польза от истины, не окажется ли она роковой для тебя.
Я откровенно зевнул. Подозреваю, доктор любил произносить заученные цитаты, чтобы потренировать память.
- Вы, я вижу, заскучали. К сожалению, мой мозг не научился отключаться подобно электрическому утюгу, как у некоторых. Интеллект требует постоянных упражнений, его необходимо держать в готовности, чистым и острым, как хирургические инструменты. Ни секунды отдыха, ни секунды расслабления. Вот так. Иначе, о каком постижении истины можно мечтать. Останавливаться нельзя, сегодняшняя правда на завтра превратится в ложь.
- И не существует ничего вечного?
- Наверное, вы идеалист. Вы считаете, что руль у машины должен находиться обязательно с правой или с левой стороны? Меня бы устроил посередине. Настоящий вариант бесподобен, согласитесь.
- В последнее время у меня что ни новое знакомство, то ценное предложение, как стать всемогущим и непобедимым.
- Определенно, вам везет. Впитывайте, как губка, все, что вам предлагают. Единственное, о чем следует помнить, это оставаться самим собой. Используйте свой ум наподобие шампура, на который нанизываются куски мяса.
- И гнилые тоже?
- Неужели для вас тайна, что они все гнилые, только в разной степени. Я не пытаюсь заставить вас менять привычки, рано или поздно каждый человек начинает понимать и приходить к правильному заключению.
- А если он туп, как дерево?
- Неважно, у всех конец один. Из любого человека так или иначе получается куча костей. Некоторым кажется, что они вытащили выигрышный билет, им дали поплавать в бассейне, наполненном шампанским. Но это временное ощущение.
- Тогда простите, зачем вам было столько мучиться, чтобы разобраться в этом, если вы не являетесь исключением?
- Зачем? Чтобы не бояться конца. Главное, к нему заранее приготовиться. Добро и зло, рождение и смерть, рай и ад, бог и дьявол - вот силы, которые раздирают человека на части. Но давайте немного отдохнем от дискуссии. Я хочу вам предложить нечто такое, что сможет изменить ваше мнение.
Он нагнулся к саквояжу, который стоял между его ног, достал оттуда пластмассовую коробку и снял с нее крышку. Там лежало домино.
- Сыграем в телефон или забьем козла? - Пепел упал на брюки, но мне было лень отряхивать его.
- Для опытов требуется спокойная обстановка, поэтому в последнее время я работаю дома. К тому же не надо по утрам толкаться в общественном транспорте. Коллеги и ученики, слава богу, меня не забывают, часто приходят в гости.
- У вас подпольное казино?
- Как вы могли такое придумать? - Продолжая говорить, он ладонью смел со стола несуществующие крошки, после чего принялся выбирать кости и ставить их вертикально на узкое ребро. - Я использую два комплекта, но учтите, пять-шесть из одного комплекта - далеко не то же самое, что пять-шесть из другого. Главное - не перепутать последовательность. Так, дубль пусто и четыре-три сюда. Где же четыре-один? Ага, вот он. И дубль шесть в конце.
С необычной проворностью его руки построили фигуру, по форме напоминающую отражение латинской буквы “S”.
- Итак, приступим. У вас есть часы? Жаль, что нету. Ну, ничего, не страшно. Как только я начну, считайте. Вы готовы?
Он легонько толкнул пальцем в начало цепи, кости, падая, валили следующие. Я наблюдал подобное не раз, но сейчас домино разрушалось, как при замедленной съемке. Когда черная змейка легла на стол, я успел досчитать до десяти.
- Это и есть мое открытие, - радостно закричал доктор Кукин.
- Лет двадцать назад я бы создал вам высокую конкуренцию.
- Не сомневаюсь, все гениальное рождено детством. Но не торопитесь с выводами. Давайте продолжим опыты, немного изменив условия. Хотите вариант с двумя костями? - Оживленно рассуждая, он быстро восстановил конструкцию. - Смотрите, я убираю все, кроме крайних. Как вы полагаете, если я собью первую, вторая упадет или останется стоять?
Он сгреб в сторону ненужные домино.
- В зависимости от силы удара. - Расстояние между ними было сантиметров тридцать. - Прицельтесь получше.
- Помощники, сплошные помощники. Проникают повсюду, как сажа, - пробормотал он. - Считайте.
Я прошептал “раз”, когда его палец коснулся черного прямоугольника, и тот упал. Я продолжал считать в ритме автомата, но во мне пробудилась уверенность, что за нами снова подглядывает невидимка и, взирая на нашу дурацкую игру, беззвучно смеется. Белое пятно мелькнуло из-за черной шторки, появилось на долю секунды и исчезло. При счете “десять” упала вторая костяшка.
- Вы видели, видели? - Доктор Кукин вскочил на ноги. - Теперь понимаете, в чем дело?
- Откровенно говоря, не совсем.
- У меня в Ялте был знакомый, который знал сто двадцать карточных фокусов, - вступила в разговор девушка. До сих пор она сидела со скучающим лицом и, кажется, не обращала на нас внимания.
- Причем здесь фокусы! Вы присутствовали при настоящем научном эксперименте. Половина человечества играет в домино, каждый когда-то хоть раз расставлял кости подобным образом, существуют международные конкурсы, где для построения фигур используется до десяти тысяч комплектов. Но никому в голову не приходила мысль в бездумной забаве угадать скрытый смысл.
- Ну, ладно, ладно, она пошутила, - постарался успокоить его я.
Доктор Кукин шумно зафыркал и, немного погодя, продолжил:
- Согласитесь, в обоих случаях домино расставлялось в строгой последовательности. Это основное условие. Перепутай я хоть что-нибудь, и опыт бы не удался. Вы можете поинтересоваться, каким образом энергия передалась от первой кости к последней, ведь они не коснулись друг друга? Конечно, не от толчка воздуха. Дело в том, что первая - это включатель, а последняя - лампочка. Я дотрагиваюсь до включателя, и загорается свет. Для этого совсем не обязательно ощупывать всю электропроводку. Я удалил ненужные мне кости в материальном плане. Независимо от этого цепь сохраняется на более тонком уровне. Но домино лишь примитивно копирует общие принципы. Люди - вот настоящий материал. Расставьте их определенным образом, и вы сможете легко управлять ими. Условно, каждая кость - вполне конкретная личность. Вы понимаете? Теперь не только болезни, судьбы в моих руках.
- Вы складываете их души в коробки от домино?
- Не знаю, что такое душа. Определение придумано теми, кто не в состоянии постигнуть себя до конца. Животные. Вырыли норы и прячутся в них. Но их время прошло. Уже создана новейшая индустрия, делают искусственное сердце, кости, мышцы, пересаживают их, моделируют мозг. Не сомневаюсь, что венцом творения человечества явится создание совершенного существа из тысячи блоков и деталей.
- Я видела по телевизору в прошлое воскресенье целую передачу, - начала девушка хрипловатым голосом.
- Не смотрел, - перебил ее доктор Кукин, - телевизор портит зрение. Но мы отклонились от темы. Песчинка и наша Галактика равны между собой в бесконечности.
- Одним словом, если я утром пожал руку случайному прохожему на улице, вечером в далеком селении пьяный хулиган зарубит топором старенькую бабушку из-за бутылки самогона? - спросил я.
- Теоретически вполне возможно. После некоторых коррекций вы добьетесь поразительных результатов.
- Неужели все так глупы, что не смогли додуматься до таких простых вещей?
- Простые вещи по-вашему? Муха ползает по стеклу, она видит свет и до свободы вроде бы один взмах крыльями, но муха не в состоянии сообразить, почему свобода недосягаема.
- Нет возражений. Но, признайтесь, доктор, вам не страшно посвящать в тайну случайных пассажиров? Необходимо срочно запатентовать это величайшее открытие, а то им вдруг захочет воспользоваться какой-нибудь проходимец или, еще хуже, вражеская разведка.
- Не волнуйтесь, тот, кто в курсе дела, уже занял положенное ему место в цепи. Ничтожная крупица мгновения человеческого существования заключает в себе непредсказуемые последствия.
- Я не поклонник Нострадамуса.
- Вы покинете вагон с качественно новым сознанием и не будете скорбеть о тех пустяках, которые пока что сковывают вас.
- Если я правильно уловил, каждый, кто присутствовал во время опытов, автоматически превращается в подобие домино, в том числе и я?
- Не впутывайте меня, я в ваши игры не играю, - сказала девушка, поднимаясь.
- Женщина в любом случае остается женщиной, - пробурчал доктор Кукин.
- Какие вы все-таки занудные люди! - Она вышла из купе и задвинула за собой дверь.
- Чего она злится? Может, мне удалиться на полчасика, а вы ее развеселите, - хихикнул он, - или продолжим опыты?
- Я согласен, но с маленьким условием. Подскажите, как бы мне согласно вашей системе посильнее перднуть, чтоб обвалился фасад Большого театра?
Доктор не удостоил меня ответом и снова взялся за домино. Со стороны он был похож на ребенка в момент наивысшего удовольствия. Известная фигура вскоре была готова.
- Позвольте использовать последнюю попытку, чтобы переубедить вас. Давайте поэкспериментируем с одной костью, лучше с той, которая находится посередине. Правда, пятьдесят шесть - четное число. Прошу вас, укажите, какую из двух средних оставить на столе?
- Мне безразлично, выбирайте сами.
- Признаюсь, раньше я не проводил этот опыт, но успел сделать теоретические выкладки, поэтому с удовольствием приглашаю вас в соавторы. Жду вашего слова.
Из уважения к старшему я указал на дубль три, он был к нему ближе. Доктор недовольно поморщился, мое решение чем-то его не устраивало.
- Ну, как знаете, - и осторожно убрал лишние кости. Потом, сложив большой и указательный палец кольцом, щелкнул в пустоту туда, где должен был начинаться серпантин. Пот выступил у меня на лбу, я не отрывал глаз от двойной тройки и считал пересохшими губами. Я подумал “пять” и тут же испытал сильный толчок. Пронзительно завизжал металл, поезд внезапно затормозил, домино соскользнуло с гладкой поверхности стола и черными осколками рассыпалось по полу. Я никак не мог решить, следует ли помочь доктору и смотрел, как он шарит руками под скамейками.
- Что происходит? Я хорошо знаю, эту дорогу. Здесь нет никакой станции. - Он немного отдышался и вынул из-под пояса часы-луковицу на тонком ремешке. - Остановка должна быть только через сорок минут.
- Наверное, кто-то балуется стоп-краном. Рекомендую обратиться к проводнику, он все знает. А еще лучше, погадайте на домино.
- Шутки в данном случае неуместны, молодой человек.
На щеках его выступил румянец, возможно, от волнения или от того, что ему пришлось ползать по грязному полу.
- Не понял, неужели вы даете задний ход? А я было почти вам поверил.
- Вы путаете черное с белым. Такие непредвиденные остановки в пути крайне опасны, мы живем не в девятнадцатом веке. Недавно один мой хороший знакомый, бухгалтер по профессии, очень приличный человек тоже вот так, как и мы, ехал в поезде.
- Он хотел скрыться с месячной зарплатой целого завода?
- Нет, он ехал в санаторий по путевке. Конечно, кое-какие деньги при себе имел. Вдруг ночью по неизвестной причине поезд останавливается, к нему в купе входят двое и, угрожая револьвером, требуют, чтобы он выложил содержимое своих карманов. Кто в данной ситуации будет противиться? Мой бедный приятель достает из пиджака серебряный портсигар - уникальную вещицу, ей цены нет, а бандит, видно, принял портсигар за оружие и, неразобравшись, выстрелил ему прямо в лицо. Боже мой, какая страшная смерть. Так его и нашли окровавленного, лежащего на злосчастном портсигаре. А вы мне не хотите верить.
Доктор наклонился вперед и начал рыться в саквояже. В стене на том уровне, где секунду назад маячила его голова, чернело небольшое, величиной с двухкопеечную монету, отверстие с оплавленными краями. Он разогнулся, держа в руках плоскую стеклянную фляжку, доверху наполненную прозрачной жидкостью, и бумажный стаканчик.
- Ему следовало нажать на кнопку, чтобы голова спряталась в туловище, - раздался голос девушки. Она стояла в дверях и смотрела на меня.
- Хотите слегка взбодриться? - потряс бутылкой доктор.
- Премного благодарен, крепче пива мне ничего нельзя, -ответил я.
- Дело хозяйское. - Зубами он вытащил пробку из горлышка и влил в себя приличную порцию, после чего ладонью промокнул влажные губы. - Напрасно отказываетесь.
Девушка подала мне знак, предлагая выйти. Мы отошли по проходу подальше.
- А ведь старик прав, - скороговоркой затараторила она. - Тут что-то не так. Все двери заперты, и проводника нигде не видно.
- И туалеты тоже? - Мой голос срывался, когда я произносил эту фразу.
- В вагоне кроме нас никого нет!
- Время позднее, люди давно уже крепко спят.
- Да пойми же ты, наконец, мы попали в западню.
Послышались прерывистые сигналы, громко стуча колесами, мимо промчался состав.
- Давно гастролируете вместе? - Я решил говорить напрямую.
- Кто гастролирует?
- Вы с доктором.
- Ты что, поверил этому бродяге? Он такой же доктор, как я - английская королева.
- Он твой друг? - Насчет королевы она не ошиблась, но я не люблю, когда Ее Величество вспоминают не к месту.
- Вот еще чего не хватало. Никогда его раньше не видела. Просто брали билеты в одной кассе. - Она нетерпеливо передернула плечами. - Ты что, не слышишь, они отцепляют вагон.
- Похищение с целью выкупа? Как же быть, ведь я круглый сирота? За меня некому будет платить.
- Они хотят взорвать вагон!
Ее глаза блестели от слез, она не красила их и губы тоже, отчего вблизи выглядела совсем юной.
- Чем я могу тебе помочь? Предлагаешь выпрыгивать из окон? Но такое толстое стекло лбом не прошибешь.
- Почему ты ничего не делаешь, стоишь, как манекен?
- Спокойно, без паники. Смерть на сегодня не запланирована, мне снились хорошие сны.
Я взял ее за руку, чтобы помочь успокоиться, но она вздрогнула, точно от укола. Я отказался от своей попытки и с усмешкой добавил:
- Что-то похожее однажды было со мной, только в самолете. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом подробнее.
- Не думаю, что тебе представится такая возможность.
Она круто развернулась и быстрым шагом пошла обратно по проходу. У нее были узкие плечи и совершенно беспомощная спина. Не имело смысла гнаться за ней. Я надавил на ручку закрытого купе, она свободно поворачивалась в обе стороны, потом проверил остальные двери, результат оказался таким же.
Когда я вернулся, девушка сидела, взобравшись с ногами на скамейку, а доктор успел разделаться с доброй половиной флянца, так и не воспользовавшись стаканом.
- Пить никто не будет? - Он с трудом ворочал языком.
- Из облизанной бутылки?
- Ну что, я оказался прав? Сами убедились! Это диверсия.
Он не стал уговаривать меня больше и резким ударом вколотил пробку в горлышко.
- Уважаемый доктор, лучше бы вы рассказали, как вам удалось избавиться от мозолей?
- Я никогда не выводил мозоли.
- Ой, не надо. Посмотри-ка на его туфли, - меня разбирало веселье.
- Да, их вряд ли примут в комиссионный магазин, - устало согласилась девушка.
- В жизни никому не лгал. - Он воздел оловянные глазки к потолку. - Я создан, чтобы делать людям добро. Я дарую им то, чего им не достает. Есть изобретатели, ученые, военные, есть правители, а я совсем другой человек. Я прихожу, и всем становится лучше. Я заслужил, чтобы меня выслушивали.
Почему-то у меня появилось желание съездить ему по багровому носу. Просто сплошное невезение. Стоит мне всплыть на поверхность, и тут как тут являются специалисты, каждый из которых из кожи лезет, чтобы всучить мне свою самую главную правду. Последним был изощренный Мамури, а теперь вот этот клоун - доктор Кукин. Он говорит, что научился управлять человеческими судьбами исподтишка. Но у меня никогда не возникало потребности сделаться властелином мира. Я не смотрю кинофильмы, если сюжет мне известен. Это не в моем вкусе. Когда знаешь конец истории, сразу становится скучно.
- Жалкие создания. Только я могу помочь им, - продолжал, ни к кому не обращаясь, бормотать он. - Люди, народы, нации! Я нашел то, что не способны усвоить их куриные мозги. И стал самым счастливым существом во Вселенной, потому что обрел свободу. Но никогда, никому я не передам своих знаний. Не хочу, чтобы невежественная толпа подняла меня на пьедестал при жизни и превратила в золоченого истукана после смерти. У будущего свое будущее, а ограниченному воображению человека его увидеть не под силу. Не желаю уподобляться пророкам, которые, как малые дети, хвастались своими достижениями. Что за купеческие замашки - обладать высшими знаниями и тыкать ими в лицо непосвященного. Это больше, чем безответственно, так и глаза можно выжечь. Кришна, Будда, Христос, Магомед, что они сделали хорошего? Хотели заполучить у людей их веру, взамен обещая призрачные блага. А ты, великий учитель Эммануэль, в чем заключается твой подвиг? Ты отдал свою жизнь на кресте во искупление грехов всего человечества. И чего добился? Как убивали они раньше, как крали, лгали, прелюбодействовали, так продолжают делать и по сей день, но теперь гораздо изощренней. Ничего не изменилось, никто не понял тебя. Собака хватает кость, которую ей швыряет хозяин. А люди, как свора псов бросились вперед, проскочили мимо того, что ты пытался им даровать. И продолжают бежать в неизвестность, не останавливаясь ни на секунду, топча и уничтожая твои заветы. Их больше волнует обустройство собственного жалкого мирка. Бесполезная возня! Потому что каждый день их поджидают новые заботы, новые болезни, новые страхи. Но так ли все безнадежно? Нет, очень скоро пробьет мой час. Только один я ведаю верный путь, только мне под силу вывести человечество из тупика. И я сделаю это сам, без чужой помощи. Ибо гениальность истинного Учителя состоит...
Доктор Кукин не успел закончить, и я не понял, каким образом он собирается осчастливить население нашей планеты. Они появились внезапно, будто вспыхнувшая в небе ракета. Они вошли в купе втроем и заняли все свободное пространство. Вперед выступил коренастый плотный мужчина с брюшком в строгом темно-синем костюме, застегнутом на все пуговицы. За его спиной остались двое высоких коротко остриженных парней в кожаных мотоциклетных куртках. Тот, что стоял справа, играючи подбрасывал небольшой кубической формы предмет, завернутый в белую бумагу. Его напарник погладил по голове девушку рукой в перчатке. Их предводитель начал говорить, опустив лицо, как будто считывая текст с несуществующего листа. Смысл слов не доходил до моего сознания, точно так же, как невозможно ощутить влагу через стекло аквариума. Иногда он причмокивал губами, придерживая языком вставную челюсть. Доктор Кукин молчал, погруженный в свои мысли. Постепенно я начал улавливать в голосе говорившего торжественные интонации, - скорее всего это была приветственная речь, - и даже разбирать некоторые слова: “... преодолел множество препятствий... высокая ответственность... можно без преувеличения назвать выдающейся победой... выше всех похвал... данный этап был самым трудным... фундамент... никто не забудет... пионер... отвага... в заключение еще раз хочу...” Потом он ловко подхватил подброшенный ассистентом пакет, разорвал бумагу, открыл сафьяновую коробочку, оттуда вынул плоский, овальной формы предмет. Он с улыбкой смотрел на меня и энергично кивал головой, давая понять, что все сказанное относится непосредственно ко мне. Я поднялся, а он приколол орден мне на левую сторону груди. Кусочек красной ленты распустился цветком над блестевшим гранями металлом. Раздались нестройные хлопки. К счастью, обошлось без поцелуев.
Приятно ехать в поезде да еще с веселой компанией. Я даже предположить не мог, что меня будут так развлекать. Жизнь тем и хороша, что выходит за предсказуемые рамки, лезет, подобно тесту, между пальцев. Мне не привыкать к маскарадам, но я раньше не знал, что за безбилетный проезд полагается награда. А ведь и в самом деле, где взять добровольца, который согласился бы в течение нескольких часов выслушивать пьяный бред сумасшедшего старика. И когда меня одобрительно похлопывали и пожимали руку, я испытывал огромный подъем, сильнее, чем от действия диарфина, казалось, гора свалилась с плеч, неприятные сомнения улетучились, я позабыл нечаянные страхи и захотел, чтобы все поняли то, что в этот момент творилось внутри меня.
- Дурачье! - Доктор Кукин плевался на брюки. - Ничего не поняли, идиоты. Это был мой приз. Мой! Отдать орден первому встречному. Эх, предпочли того, кто помоложе. Конечно, он угадал позицию домино. Угадал, случайно, но не имел на награду ни малейшего права. Кретины! Думают, что я сдамся. Нет уж, в запасе остались кое-какие идеи. Пожалуйста, студенческая заготовка - реимплантация крайней плоти арабам и евреям. Гениально! - Он аж всхлипнул от удовольствия. - Времена меняются. Так дадим же людям шанс и исправим чужие ошибки. Они ведь не несут ответственность за глупость своих родителей. Это гораздо оригинальнее, чем заниматься художественной штопкой и восстанавливать девственность порочным женщинам. Человечество по достоинству оценит мои смелые начинания. Меня ждет всемирное признание. Сейчас посмотрим, стоит ли с этим делом затеваться. - Он залез рукой в широкий карман, выудил оттуда монетку, ловко подбросил ее и на лету прихлопнул на тыльную сторону ладони. - Нет, не везет, решка. Примитивная ерунда, к черту ее. Но домино, домино. Вот где путь к настоящему успеху! Нужно только удвоить, утроить усилия и работать, работать.
Каждый волен по-своему смотреть на происходящее. Я же был уверен на все сто процентов, что полученная награда - это привет от Мамури.