Пир

Здесь воздух затхл, как в комнате больного,
где смерть исхода терпеливо ждет;
на мокрых крышах - отблеск дня иного,
как от свечи, что через миг умрет.

Есть даже в смерти некий промежуток:
вот ожил лист, и - всё, и был таков...
И, как над лесом стая диких уток,
ползет по небу стая облаков.
Райнер Мария Рильке
(перевод Бориса Марковского)

Это место вы вряд ли найдёте на карте Подмосковья – ушлые топографы зашифровали его как «свх. им. Ленина», что в переводе на общепринятом языке означает: «совхоз имени Ленина». Да где там эти совхозы! Место ещё можно узнать, если найти  изображение рекламной женской прокладки, окрашенной почему-то в синий цвет, и обозначение «оз. …кое» в окружении зелёного цвета, что должно обозначать лесной массив.
  Натовские ястребы, нашпионив со своих спутников, идентифицировали объект как воинскую часть сил ПВО, тем не менее весь парадокс заключался в том, что этот сугубо гражданский объект, занимающий несколько десятков гектаров, был по прихоти руководства умело замаскирован под военный.
  Окружённый четырёхметровым забором, на котором поблёскивали объективы бдительных видеокамер, малозаметным препятствием и тремя рядами колючей проволоки, он был обходим иногда появлявшимися грибниками на почтительном расстоянии.
  На территории объекта, куда можно было проникнуть, лишь миновав тройной заслон бдительной охраны, злой, как ротвейлеры, и самих ротвейлеров, злющих, как… ротвейлеры, под высокими соснами, с блестящей в солнечную погоду, как золото, корой, ностальгическими берёзками, грустящими по-есенински, обозревались несколько коттеджей, похожих на швейцарские шале, которые окружали строение более крупных размеров. В домиках, помимо уютной обстановки, бильярдных залов с каминами, ванных комнат с джакузи и спален с внушительных размеров сексодромами, были ещё и мини-бары с богатым выбором импортного пойла.
  Самое большое строение таило в себе банкетный зал, тренажёрный зал, кинотеатр, бассейн, закрытый теннисный корт, и (специально для Самого!) – спортивный зал с татами.
  Персонал, обслуживающий объект, был отменно вышколен, проверен и перепроверен ФСО и ФСБ. Помимо обычной челяди – горничных, официантов,  поваров, тренера по фитнессу в штат входили «гёрлз» с экстерьером и мастью на любой вкус, а также (опционно) мальчики в нежном возрасте, ну, и для экзотики, специально завезённые из развратного Таиланда транссексуалов.
  Иногда на Объект прибывал Сам в компании с известной чемпионкой по художественной гимнастике, очевидно, чтобы совершенствоваться в этой самой гимнастике или немножко… побороться с ней на татами.
 Да, этот комплекс был предназначен именно   для отдыха Очень Высоких Персон, и частенько там проводились междусобойчики в узком кругу, с охотой на привязанного кабанчика, рыбной ловлей на озере, куда заранее запустили рыбу. Для любителей было ещё несколько видов бань: русская, турецкая, а также возможность беспрепятственно совокупиться с понравившейся особью из штата.
 Охраняющие подъезды к объекту полицейские спецполка по спецтрассе (не много ли этих «спец», а?) были привычны к частым визитам сюда высоких гостей, но в этот день дежурный капитан был просто ошарашен количеством нахлынувших сюда машин со спецномерами и спецсигналами (опять, опять эти «спец»!), а также без оных, но запредельно дорогих марок «Майбах», «Роллс-Ройс» и «Бентли».
  Прибывающий бомонд был разношёрстным: депутаты, олигархи, представители силовых структур, деятели литературы и искусства собрались, чтобы вкусить яств, питий, отдохнуть душой и телом вдали от посторонних глаз.
  Гости собирались по кучкам, и в ожидании кормёжки общались.
 - Представь себе, - говорил, сладко пошевеливая котовскими усами,  великий актёр и режиссер с дворянскими корнями Нахалков, продолжая разговор о своём будущем кинохите «Задолбанные светилом-8» - финальная часть: поле боя, дымящиеся воронки, окровавленные трупы, куски тел, покорёженная горящая техника, а над всем этим идёт ОН!
 - Христос, что ли? – хмыкнул олигарх Проторов.
 - Какой там, нах, Христос! ОН! – Нахалков многозначительно ткнул пальцем в портрет Премьера, висящий на стене. - Это как бы символ преемственности поколений, и гиперболизированный образ российского патриотизма!
- Ну, даёшь, Никитка! – хохотнул собеседник. – Ты, как батя, который свои стишата в честь дня рождения дочери рябого да усатого в «Правду» пропихнул, и попробовали бы не взять!
 В другой группе обсуждалось иное:
 - Думаю, мы своевременно перевели вектор народного недовольства с государственного аппарата на северокавказские диаспоры в городах России, - вещал оловянноглазый спикер Думы Брызлов, которого за давнишнее бездарное руководство МВД за глаза именовали «Главмусор». – Подумайте, какая прозорливость и политическое чутьё руководства!
  В небольшой группке литераторов заинтересованные лица окружили известную писательницу детективов с птичьим личиком:
 - А скажите, пожалуйста, госпожа Концова, о чём будет девяностая за этот год книга?
- Ах, право, даже теряюсь! – жеманилась маститая писательница. – Есть сюжет, современный как нельзя более, но пока секрет! Лишь намекну: любительница частного сыска Василиса Евлампьева раскрывает заговор с целью покушения на Президента, когда оказались бессильны органы полиции и ФСБ!
- Оригинально! Свежо! Бестселлер!!! – зашелестела толпа.
Управляющий зданием в уголке нашёптывал на ухо пузатому мужчине с бородой, облачённому в рясу:
- А для вас, ваше преподобие, как заказывали: мальчик шестнадцати лет, белокурый, голубоглазый…
Отче, герой многочисленных передач по каналу «Культура» о возрождении духовности в России, благожелательно взирал на собеседника, сально улыбался и поглаживал крест на обширном животе.
Управляющий переметнулся к молодому мужчине с лицом комсомольского работника, который к комсомолу никаким боком не прислонялся, наоборот, руководил могучей организацией молодёжи, получившей в правительственных кулуарах альтернативное название «Прущие стадом»:
- А вам, - потёк в его ухо шёпот. – Как просили, девочка шестнадцати лет, ещё девственница!
«Комсомольский вожак» небрежно похлопал его по плечу:
- Молодец, старина! Только не как в прошлый раз, с прыщами на жопе!
Наконец всех пригласили к столу, который ломился от всевозможных закусок. Были тут молочные поросята самого аппетитного вида, и солидные осетры, и жульены, и устрицы, и  фрикандо,  и белые маринованные грибы, и нежные перепела,  да много чего было, чего уж там! А спиртное! Вина на любой тонкий вкус, эстетствующие коньяки,  экзотическая текила на любителя, брутальный виски.
  Гости чинно уселись за стол и стали инвестировать в государственные организмы снедь.
 - А вы, голубчик, почему поросёночка хаваете, да ещё водочкой запиваете,  вам же Коран запрещает? – глумливо интересовался у олигарха и сенатора Куримова просто олигарх Вайнштейн.
- Во-первых, это не свинина, а кабанина! Во-вторых, не хаваю, а беру на пробу! И, в-третьих, Аллах вино запретил, а за водку разговора не было! – хитрожопо отбрехался сенатор. – А ты, еврей, почему тоже на свининку-то налегаешь, а?
 Вайнштейн почёл за лучшее сменить тему разговора:
- Ты, кстати, мою просьбу помнишь, по поводу внесения изменений в Уголовный кодекс в сторону смягчения? А то у меня племянник родной пошалил, ну, погорячился, ну, кинул «гробов», то бишь пенсионеров, да и хрен с ними! Пользы-то от них никакой, только бюджет съедают!
- Ладно, чего-нибудь придумаем! – похлопал Вайнштейна по плечу Куримов. – Вон, видишь, прокурор области с осетром расправляется? Поговорю с ним, может, и разрулит!
  Застолье разгоралось. В это время многочисленная охрана сидела в соседнем зале, где для них был накрыт стол, но попроще и без спиртного.
  Внезапно посередине банкета погас свет.
 - Что? Что такое? Безобразие! – то тут, то там раздавались возмущённые крики.
 Внезапно в одном из углов появилось неясное свечение. Все повернулись туда. Свечение усилилось, и, как казалось, из воздуха, стала появляться фигура парня лет двадцати пяти в камуфляже, заскорузлом от бурой крови. Лицо парня представляло собой кровавую маску, один глаз был выбит, и на его месте зияла пустотой глазница.
  - В тысяча девятьсот девяносто пятом году я командовал танковым взводом в составе сто тридцать первой  майкопской бригады. Тридцать первого декабря нам был отдан приказ: штурмом взять Грозный. Наша колонна выдвинулась в город, но в районе железнодорожного вокзала попали под перекрёстный огонь. Мой танк был подбит, башню сорвало, а мне перебило ноги. «Духи», матерясь, вытащили меня из машины, били прикладами, глумясь, посадили на воткнутый в землю кол…  А потом я умер…
- Врёёёёёёёёёшь! – завопил бывший министр обороны Драчёв, и звезда Героя Советского Союза возмущённо затрепетала у него на гражданском пиджаке. Он выхватил наградной пистолет, сверкнувший золотом, и несколько раз пальнул в фигуру. Выпущенные пули, как оказалось, не причинили парню ни малейшего вреда, только от панелей из дорогого дерева, которыми были обшиты стены зала, полетели щепки.
   Силуэт парня померк, но в другом углу появилась сутулая старушка, в платочке, вязаной домашней кофте, с палочкой.
  Бабка тихо запричитала:
- Я вложила свои «гробовые» в фонд Вайнштейна, обещавшего прибыли двухсотпроцентные, да ещё кредит в его банке взяла, под залог квартиры. Фонд рухнул, квартиру у меня отобрал суд, я долго мыкалась, сперва по родственникам, потом по знакомым, а потом и вообще побиралась, на вокзале жила. И как-то мен.. ой, полицейские выгнали зимой, я в подземный пошла, легла, сердце прихватило, да ещё замёрзла… А потом я умерла…
  Вайнштейн побагровел:
- Ну чего ты брешешь, старая сука!
Тут в углу, где недавно был солдат, показался мужчина средних лет, грудь которого, казалось, сплющил многотонный пресс:
- Я вёз свою беременную жену в роддом, у неё начинались схватки. Я ехал на своей «шестёрке»  в крайнем левом ряду, но тут внезапно навстречу выскочила машина со спецсигналом, уходя от неё, я резко бросил машину вправо, и она попала под автовоз… Раздался скрежет рвущегося металла, скрип тормозов, и колесо мощного тягача проехало по моей машине… А потом я умер…
- Да ты что!!! – с пеной у рта заорал депутат. – Прокуратура признала именно твою вину! И дело прекратила… С твоей смертью!!! – тут он осёкся, сообразив, что сказал что-то не то.
 Тем временем в другом углу показался силуэт молодой девушки.
- Я возвращалась с подготовительных курсов в институте, стояла на остановке, ждала автобуса, когда подъехала полицейская машина. Оттуда вышел пьяный старшина, сказал, что я проститутка, затолкал в машину. Меня вывезли в глухое место, в промзону, где… изнасиловали всем экипажем, потом полицейский ударил меня по лицу, засмеялся  и сказал, что жаловаться бесполезно, хлопнул дверью, и патруль уехал. А я… Я сняла с сумки ремень, привязала его к ветке, и сунула голову в петлю… А потом я умерла…
  Внезапно лицо известной писательницы исказилось, стало хищным, как у сирены, и она остро оточенным маникюром впилась в лицо заместителя министра внутренних дел.
- Ааааааааааа! Уйди, сука! – замминистра не остался в накладе, и, не будучи джентльменом, зарядил ей в ухо.
В это время  блондинистый «золотой голос России» немузыкально завизжал, и зубами вцепился в правое ухо бывшего министра обороны, тот стал отбрыкиваться, тенор слетел с него, совершил оборот градусов на тридцать радиусом в одно ухо, упал, сломав при этом стул, встал, морщась, и торжествующе выплюнул генеральское ухо.
  Драчёв, держась за окровавленный остаток органа слуха, из пистолета стал палить куда попало.
«Всё обломилось в доме Смешальских»…
   Потеряв человеческий облик, олигарх и сенатор наматывал отливающие перламутром петли кишечника блондинистого тенора, предварительно вскрыв ему живот рыбным ножом. Спикер, тупо взиравший на происходящее, вдруг дико заревел  и схватил за горло представителя ФСБ…
   В соседнем зале бдительное секьюрити почувствовало что-то неладное, на закрытую дверь с той стороны посыпались могучие удары, но она выстояла. Послышалось несколько выстрелов – старались выбить дверной замок. Видимо, одна из пуль срикошетировала, потому что послышался мат и звук падения тела.
 Наконец, охрана выломала дверь, заработали «стечкины» и «хёклер-кохи», и на полу остались корчиться тела лучших людей государства…
* * *
 - Ну, вот и всё! – улыбнувшись лишь уголками губ, произнёс Старший. – Пакуйте аппаратуру! – он кивнул в сторону стоящего неподалёку чёрного «гелендвагена». Четверо помощников стали паковать таинственные ящики в чрево автомобиля.
 - Осторожнее с генератором пси-волн! – прикрикнул на одного из членов команды Старший. – Потом не расплатишься! Кстати, - смягчил он тон. – Нам уже перечислено по пять миллионов долларов в «Baltasar Bank», что на Каймановых островах. Хм.. – немного помолчав, хмыкнул он. - Название у банка такое.. эээээээ… символичное, что ли!
 - Даааааа… За поляков, кстати, нам неплохо заплатили, правда? Да и удачно всё вышло! Всех одним махом…
- Качественно сработали… Правда, никак пилоту не получалось образ голой рыжей бабы спроецировать, а как получилось – заорал: «Курвааааааааааааа!!!» - и штурвал от себя! В принципе, и сегодня акция проведена безукоризненно!
- Но, Цви Бен-Исроэл… Там же, помимо геев и гоев… Да и «сладкая парочка» так и не приехала!
- Молчи! – строго приказал старший. – Я для всех – Вадим Борисович Истратов, ясно? Что до «наших», то, прости, они сами гоями стали! А «парочка» - Старший пожевал губами. – Пока газ и нефть текут в нужном направлении, они нужны! Кстати, он  достал смартфон – Парни, у нас новый заказ – с Украины! Всё, сегодня отдыхаем, а завтра приступаем к планированию операции! – Старший сел за руль и включил зажигание.


P.S. Этот рассказ – художественный вымысел от начала до конца, любые совпадения с реальными событиями и персонажами совершенно случайны.