2000-ый год
Свесив ноги, Саша сидела на самом краю бетонной плиты в строящемся доме. Это были ее любимые место и время: тридцатый этаж, кристальные апрельские сумерки - перед глазами только бездонное небо, да родимое пятнышко луны. Она бывала здесь всякий раз, когда хотелось помечтать или погрустить.
Сегодня они опять достали; Глеб как бы нечаянно пролил целую банку туши — где только взял, на ее тетрадь по истории прямо перед уроком, и когда Саша сунулась за чистым листком, оказалась, что пакет с учебниками телепортировался в неизвестную точку реальности. Взывать к учителям было бесполезно — одиннадцатый класс, разбирайтесь сами — и ей пришлось на каждой перемене устраивать поисковую операцию, пока, наконец, Леночка Петрова не сжалилась и не сообщила, что учебники в туалете «М» на четвертом этаже. Только после шестого урока, Саша, скрипя зубами от обиды и унижения смогла забрать свой пакет.
Пакет... Собственно, с него все и началось два года назад. В тот день, на сдвоенной химии творилась настоящая вакханалия со свистящими в воздухе слюнявыми бумажками, матом и курением в окошко. Саша давно знала, что когда школьное веселье принимает особо тяжелую форму, лучше сидеть тихо, новенькая молоденькая химичка — нет. Когда вчерашняя выпускница педа со слезами вылетела из кабинета, взоры распаленных одноклассников вновь устремились на Сашу. С шестого класса, едва переступив школьный порог, она стала мишенью номер один. Белые русалочьи волосы, прозрачные бирюзовые глаза, неприлично хорошая школа за плечами — их бесило все. За несколько лет издевательств, Саша привыкла жить с опущенным забралом, вот и на том злополучном уроке, после учительской капитуляции она лишь сжала губы и уперлась взглядом в учебник.
- Что, Моль? Самая умная, да? - раздался над головой вкрадчивый, нехороший голос.
Главное молчать.
- Значит умная, - послышалось уже с другой стороны.
- Ладно, овца. Поучилась и хватит, - отрезал подошедший Глеб. Он был по-настоящему зол из-за того, что химичка свалила раньше времени. - Давайте ее барахло, - скомандовал он.
Саша моргнуть не успела, как со стола в подставленный пакет стряхнули ее вещи и, замотав вместе с остальными учебниками, услужливо передали Глебу.
- Проветрись.
Не глядя на нее, парень с треском распахнул старую раму и размахнувшись, запустил сверток в мартовскую сырость. Класс зашелся в восторженном вое, заглушившим прозвеневший через секунду звонок.
Только когда школьный коридор всосал последнего человека, Саша нашла в себе силы подойти к окну — так и есть — пакет, зацепившись за ветку дерева, трепыхался на высоте второго этажа. В носу защипало. «Гад! Ненавижу!!!» Мечтая не разрыдаться в голос перед малышней, собираемой родителями на первом этаже, она скатилась по лестнице и, обойдя школу, подошла к старом вязу, вцепившемуся в ее учебники. Трясти — бесполезно, доставать — высоко, только лезть, а она так боится высоты. С самого детства.
Саша всхлипнув прислонилась лбом к холодной коре. Запах сырого дерева защекотал ноздри, влажный ствол шоколадно поблескивал. Когда она в последний раз ела шоколад? Или хотя бы конфеты? Наверное, на Новый Год... Денег у них с тетей Оксаной было гораздо меньше, чем нужно, чтобы покупать сладости, разве что печенье изредка... а так хотелось шоколада... или хотя бы конфет...
- Хватит! - приказала себе Саша, - вот нюни распустила! Лезть — значит лезть!
Шмыгнув носом, она сняла перчатки, и, обхватив тонкими пальцами нижнюю ветку, оскальзываясь полезла наверх. Карабкаться на дерево в тесном пальто оказалось ужасно неудобно. Слезы давно высохли — сопя и отдуваясь, сантиметр за сантиметром Саша продвигалась к заветной цели. Вытянувшись в струну, держась за ствол одной рукой, другой ей, наконец, удалось дотянуться до свертка.
- Есть!
В ту же секунду кроссовок поехал по скользкому сучку. Сердце бухнуло в горле, дыхание замерло. Рванувшись из последних сил, Саша дернула пакет и поняла, что падает — тело, только что распластанное по бугристому стволу, окружило вдруг зияющей пустотой. Время остановилось; она ясно увидела летящие капли талой воды, сбитые с веток ее рукой, разглядела зернистые кристаллики снега с прошлогодними былинками далеко под деревом, услышала крики галок на школьной крыше и... шлепанье упавших учебников — пестрая горка полиэтилена до половины ухнула в ноздреватый сугроб. От неожидонасти Саша вздрогнула и взглянув на пустые руки, на ноги, лишившиеся опоры несколько секунд назад, камнем рухнула вниз.
От удара в голове шумело. Лежа в рыхлом снегу, Саша рассматривала черные росчерки веток в белесом небе, приходя в себя. Что это было? Почему она не упала сразу, а зависла в воздухе?
Уже тогда, едва выбравшись из сугроба, Саша точно знала, что попробует еще, будет пытаться повторить этот фокус до тех пор, пока у нее не получится, а в том, что повторить можно, она не сомневалась.
Это было два года назад...
Потянувшись, девушка посмотрела вниз; под ногами насколько хватало глаз, мерцал звездной пылью первых сумеречных огней необъятный город. На такой высоте его было почти не слышно и он оставлял Сашу наедине с бесконечным небом, наливающимся космической чернотой. В такие минуты ей всегда хотелось еще большего простора, еще больше сладкой абсолютной свободы.
Легко вскочив на ноги, Саша направилась вглубь новостройки, но дойдя до середины будущей комнаты остановилась, развернулась на носках и стремглав бросилась к краю плиты. Преодолев расстояние в несколько метров за пару шагов, она, оттолкнувшись, прыгнула. Пол провалился, в лицо ударил тугой кулак ветра. Заверещав от счастья, Саша свечкой взмыла к бледным искоркам звезд. Через несколько минут, когда тридцатипятиэтажный монстр превратился в коробку от холодильника, девушка остановилась — еще прохладно, сегодня она не будет подниматься высоко, так... покружит чуть-чуть и домой — доклад по любовной лирике Блока делать. Вот ну что за ерунда, а? То ли дело «Двенадцать», но эту тему уже взяли. А тут любовная, да еще лирика! От сочетания двух этих слов у Саши скулы сводило. Стихи казались полной галиматьей — всегда хотелось спросить: «Ну и про что там?» Любовь после уроков литературы тоже не особо вдохновляла; взять хоть Базарова — умный здравый человек превратился в жалкого истрика и... и вообще, умер! «Надо быть полным психом, чтобы добровольно подписаться на такое» - подумала девушка, подлетая к мглистому облачному краю, - «разве можно променять СВОБОДУ на какие-то розовые сопли?»
Солнце стремительно погружалось в перламутровые берега облаков. Впервые она рискнула подняться так высоко только через год упорных тренировок. С тех пор непогода сумрачной взвесью оставалась у земли, а Саша уносилась в свои «небесные прерии», полные искрящегося света, воздуха и простора, бесконечные заоблачные поля.
Девушка блаженно вздохнула, набирая скорость, окунаясь в совершенную красоту неба и заходящего солнца. Какая уж тут любовь... Смешно, право слово.... Точно ее придумали те, кто никогда не летал.
Развеселившись и уже забыв недавние школьные горести, Саша, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе и закрутив пару изящных пируэтов, обнаружила в облачном поле маленькое окошечко. Юркнув в мигнувшую далекими городскими огнями полынью, она стремительно понеслась к земле.
***
Когда под ногами замелькали первые высотки, она слегка затормозила, чтобы сориентироваться, и вдруг увидела мотающиеся червяки развязавшихся шнурков. Саша нахмурилась. В полете, конечно, не страшно, но кроссовки были соседкины, на два размера больше и в любой момент могли свалиться. Балансируя в воздухе, девушка завязала один башмак, но приступив ко второму, дернула слишком сильно. С сухим треском старая веревочка лопнула, и девушка, потеряв равновесие кувыркнулась в воздухе. Кроссовок скользнул с ноги и неслышно ухнул вниз.
- Черт!
Саша рванулась за ним. Царапнув пальцами подошву, она еще больше подтолкнула злощастный ботинок. Ветер залипил глаза слезами, не давая всмотреться. Еще чуть-чуть... Поймала. В этот момент что-то с силой дернуло ее за ногу. Девушка вскрикнула от боли. Не заметив в вечернем сумраке отстоящий угол стрелы крана, она зацепилась щиколоткой за вывернутый край арматуры. Джинсы захрустели, а в голове взорвался фонтан огненных искр. Присев на край железной балки, Саша осмотрела ногу — в рваных краях намокшей от крови штанины светился глубокий порез. Щиколотка болела невыносимо.
- Надо завязывать, - с досадой пробормотала девушка, оглядываясь по-сторонам.
Сидя на уровне пятнадцатого этажа, Саша всматривалась в ближайшие дома, надеясь обнаружить хоть что-то подходящее для перевязки. Район, однако, оказался из новых и дорогих — аэродромы балконов украшали мангалы и фонари, но только не веревки с полотенцами и носками.
- Ладно... как - нибудь доберусь, - решила она, и оторвавшись от холодного железа, уже собралась вновь набрать высоту, когда в глаза ей бросился светлый лоскут на спинке кованой лавочки - то, что нужно! Приободрившись, девушка полетела к балкону шестнадцатого этажа, готовая в любую минуту, взмыть в небо. К счастью, прохладный апрельский вечер не вдохновил никого из жильцов выйти на персональную террасу — прятаться не пришлось и Саша спокойно приземлилась возле скамейки. Присев на корточки, девушка схватила нежную ткань, оказавшуюся шелковым шарфом и, задрав штанину, принялась заматывать ногу.
Мне очень жаль, но будем считать, что тебя унесло ветром, - чуть слышно сообщила она шарфу.
До этого Саше никогда не приходилось бывать на чужих балконах, а потому, чувствуя себя крайне неуютно, она очень спешила. Завязав второй узел по-туже, девушка скрипнула зубами от боли и, прислонившись затылком к чугунным вензелям спинки, решила отдохнуть пару минут, когда терраса внезапно осветилась вспыхнувшим в квартире светом. В ту же секунду двустворчатая дверь распахнулась.
- Да, я слушаю, - отчетливо раздалось в студеной полутьме.
Саша в ужасе замерла.
- Да... да! Пусть делают, что хотят, но завтра к вечеру договоры должны быть у меня на столе.
Телефон... это всего лишь телефон, значит ее пока не заметили. Перестав дышать, Саша осторожно глянула через плечо; спиной к ней, оперевшись локтями на парапет, стоял мужчина с сигаретой и телефоном.
- Нет... нет, условия прежние... это как хотят пусть... Все. До связи.
Отбой, сухой щелчок крышечки мобильника. В накрывшей вдруг мертвой тишине, Сашу оглушил стук собственного сердца. «Может рвануть прямо сейчас?» - пронеслась отчаянная мысль. Вцепившись взглядом в широкую спину, девушка начала осторожно выпрямляться. Пронзительная трель, взорвалась в ушах боем курантов.
- Привет... конечно скучал, - в голосе скользнула улыбка, - Шарф?... Где, на балконе?...
Саша юркнула обратно за мгновенье до того, как мужчина оглянулся. Зажмурившись и втянув голову в плечи, она до боли скрестила пальцы: только бы не заметил,... только бы не заметил...
- Посмотрю обязательно... завтра, сейчас темно уже.
Возведя глаза к небу, Саша неслышно выдохнула.
Хорошо, - мужчина снова улыбнулся, - договорились.
Теперь, главное, не пропустить момент, когда он пойдет обратно, чтобы переползти за торец лавки. Саша, приподняв голову снова оглянулась. Он стоял боком; высокий, короткие волосы, красивый профиль, лет около тридцати... Затушив в пепельнице сигарету, мужчина направился к дверям. Девушка, очнувшись, неслышно скользнула в сторону. Пройдя мимо скамейки, он исчез за стеклом широких дверей, а Саша все не улетала. «Одним глазком... всего только разочек гляну, где он живет...». Подобравшись к окну, она осторожно заглянула в квартиру и оторопела. За время полетов, ей довелось повидать всякие жилища, но с таким столкнулась впервые. Только серое и белое. Казалось, что вещей в десять раз меньше, чем нужно — простор и размеры комнаты завораживали. Забыв, где находится, Саша потрясенно рассматривала аскетичное великолепие. Еще со времен жизни с родителями, она хорошо знала, во сколько обходится такая неброская изысканность.
- Сплошной минимали-и-изм... точно... - чуть слышно протянула она, модное словечко, увиденное недавно на обложке дорогущего журнала с завитками латинских букв вместо названия. На запечатанном в прозрачный полиэтилен глянце — она помнила совершенно отчетливо — была именно эта комната. - Вот меня занесло...
- Что, простите?
С противоположной стороны террасы, возле небольшой, незамеченной впопыхах двери, опираясь на косяк, стоял уже знакомый хозяин квартиры. От неожиданности Саша резко выпрямилась, шапка зацепилась за край подоконника, и белые волосы заструились по спине и плечам. Мужчина присвистнул:
- Ну и ну! А я уж было решил, что ко мне человек-паук на огонек заглянул, а тут, оказывается, снегурочка!
Сердце забилось в горле, а мысли понеслись шальным голопом. Спрыгнуть вниз и улететь? Сказать, что она новая соседка, захлопнула нечаянно дверь и теперь перелезла сюда?... На шестнадцатом этаже... Пока девушка судорожно соображала, что предпринять, мужчина, шагнув ей навстречу, протянул руку.
- Богдан.
Саша опешила. По ее мнению, любой нормальный человек, обнаружив на своем балконе неизвестного пришельца в черных перчатках, свитере под горло и лыжной шапочке, должен был выйти к нему с битой, а не знакомиться. Может охрана уже поднимается на лифте и ему нужно просто задержать ее на пару минут? Паника ледяной волной плеснула в голову и забилась в глазах. Девушка бросила тоскливый взгляд на яркие крупицы редких звезд в весеннем холоде неба. Одно движение и она умчится прочь от этой чуждой дизайнерской роскоши и от ее непонятного и такого притягательного обладателя. Навсегда. Саша хорошо понимала, что если вот прямо сейчас с места стартанет в звездную космическую синеву, обратного пути уже не будет.
- Окей, - Богдан примирительно поднял обе руки, - я все понял, ты с другой планеты, по-русски не понимаешь, но очень хочешь вернуться домой, - он выразительно ткнул пальцем вверх.
Саша растерялась:
- Н-нет... я понимаю...
- Отлично! В таком случае, может чаю? Только в доме, а то до мая еще три недели — холодно.
Девушка смутно поняла, о чем идет речь, но стало ясно одно: чтобы выбраться наружу, придется сначала войти. Богдан гостеприимно распахнул перед ней двустворчатую дверь. Сейчас обстановка Сашу уже не волновала, лихорадочно соображая, что сказать, ведь не все же время хозяин будет так любезен, она с тоской вертела в голове варианты один нелепее другого. Внезапно переход через стадионный простор зала был закончен, а в руке нового знакомого появилась антрацитовая чайная чашка. Выходит чаепитие предлагалось всерьез?
- Зеленый, черный? - непринужденно осведомился Богдан.
- Нет, спасибо не стоит... - замялась девушка.
- Тогда кофе?
Нет... я не пью...
Богдан усмехнулся:
- Вообще-то, я про кофе спросил, но можно и покрепче.
На сашином лице, видимо, отразился неподдельный ужас, потому что мужчина окончательно развеселился.
- Ну что вы, не беспокойтесь, я просто предложил.
- Да... ясно... Извините, пожалуйста, что так вышло, я не хотела вас беспокоить... я просто... просто... - Саша наконец подняла на него глаза загнанного зверя; отчаяние и решимость сменялись в них словно в калейдоскопе.
Несколько секунд Богдан молча вглядывался в ее по-детски растерянную мордшку.
- Пойдемте я вас провожу, - произнес он, - выход здесь найти не просто.
Радость и облегчение, захлестнувшие девушку, были так очевидны, что Богдан засмеялся.
- Берегите себя, - сказал он, щелкая замками на черной двери, - может еще увидимся.
- Может..., - покраснела Саша и опрометью бросилась вниз по лестнице.
- Эй, лифт работает! - крикнул Богдан. - Тут далеко!
Ответом ему был удаляющийся топот.
Продолжение следует...