В Ростове, на Энгельса, наискосок от Интуриста, в доме дореволюционной постройки в чердачном пространстве, переделанном под коммуналку жил мой ростовский дядька, племянник моей бабушки.
Изя часто приезжал к нам в Тбилиси. Я любил этого, немного неудачника, но добрейшего человека, умевшего мгновенно начать разговор с любым находившимся рядом человеком. Он поражал меня одной своей чертой, видимо, ставшей комплексом евреев-неудачников, которые не могли спрятаться за фамилию «Сидоров», или не умеющих выговаривать кукуруза, они, когда заходила речь о национальности, говорили не еврей, а жид.
Изя, находясь в Тбилиси, общаясь с людьми, тоже частенько говорил, что он жид, чем ошарашивал собеседников. В Грузии вообще слово жид не употребляется ни сейчас, ни раньше, у грузин антисемитизм как таковой отсутствует. Изя удивлялся тому, что народ после слова жид, обычно переспрашивали, мол, вы еврей? И за то, что в Грузии он себя чувствовал не жидом, а евреем, он Грузию не просто любил – обожал!
Однажды, к сожалению, это жизнь, мы получили телеграмму, что Изи мама скончалась и я срочно вылетел в Ростов. В каком-то кинофильме, я видел как при похоронах, гробе заносили к соседям, что бы развернуть, так вот, когда хоронили Рахиль, то, так как на их верхотуру вела винтовая лестница, по которой гроб, конечно, спустить было нельзя, то его выносили на парадную лестницу как в том фильме, через квартиру соседей.
Кладбище, на котором хоронили бабушку, меня, поразило. В отличие от Тбилиси, где на кладбищах, обычно семейные могилы, на 3-6 человек с беседками деревьями и столиками для поминания. В Ростове было кладбище с могилами ровно такого размера, какое занимает гроб, наверное, были и другого типа кладбища, но я видел только то, разбитое на кварталы и ряды могил метра на два метра, без какой-либо растительности и оград.
Время было летнее, и что бы сгладить тягостное чувство пребывания в Ростове, а я приехал на 10 дней, Изя решил меня свозить порыбачить на Маныч.
Там же в Ростове, у Изи был двоюродный брат Миша, который жил с семьей в районе - Нахичевань в собственном домике. Миша был заядлый рыбак, он с дружками на выходные частенько выезжали на моторках рыбачить. В очередную рыбалку, мы договорились присоединиться. Собралось человек 10 на трех моторках. Миша с друзьями выехали часа на 3-4 раньше нас, так как мы задержались у Изи на турбазе и выехали вечером.
Я до этого никогда не ездил по реке на моторке, это была какая-то сказка! Широченный, после Куры в районе Тбилиси, Дон со сказочно зелеными берегами, на которых, то были чьи-то домики, то палатки туристов с кострами и звуками гитары.
В опасной близости сновали кораблики. И ни одной горы до горизонта, я был впечатлён этой неожиданной для моих глаз красотой! А когда вдруг на закате, громадное красное солнце, стало садиться в Дон, открылась такая завораживающая картина, что я просто обомлел! Нескончаемые косяки птиц, перелетая с полей на место ночевки, плавно и грациозно пересекали этот громадный красный шар солнца. А завершающим аккордом был сам закат солнца - прямо в воды Дона. Вы не представляете, какая это была ошеломляющая красота, для меня, увидевшего всю эту экзотику впервые.
Я не относился, ни к рыбакам, ни к охотникам и ехал скорее как турист. Но готовится, пришлось как заядлому рыбаку – по полной. В районе Маныча, был рыбсовхоз и как прикорму для рыб, разводили «мичуринских» комаров, которые атаковали даже через одежду. У Изи была мазь, представлявшая собой какую-то адскую смесь, комары её чурались как черт ладана, главное, ею надо было промазать все открытые места.
На место встречи, мы прибыли затемно, поиски Миши с друзьями ничего не дали, решили заночевать и поискать их уже утром. Пристали к берегу, привязали моторку, разложились, поели и намазались, вонючей и неприятной мазью, но столь спасительной, что комаров — как и не бывало. Легли на куче веток, поболтали и… заснули.
Проснувшись утром, первое, что почувствовал – голова звенит как Большой колокол на колокольне, а ниже горизонта – ничего не видно, так как взгляд упирается в распухшую, до безобразия, верхнюю губу. Видимо, смазывая лицо – губу пропустил. Губа тупо болела, Изя смеялся, я – пытался. Выпили чаю из термоса, заели печеньем и поехали на розыски Михаила & K°.
То, что не смогли найти в темноте, утром нашлось сразу. Лодки были у берега, люди на берегу. Все были мертвецки пьяны. Те, кто спал, были счастливее, так как те, кто уже проснулся - мучились с похмелья. Из целого ящика водки осталось полными 5 бутылок. Оправдывались, что нашу долю никто не тронул и быстро сообразили, подобие сабантуя из оставшихся кильки в томатном соусе и куске сала без хлеба, забытого в Ростове. Я не пьющий, Изе, нужно было показать мне рыбалку, поэтому он ограничился четвертью стакана и не кошерным кусочком сала, зажмурился и крякнул так, что спящие зашевелились. Было ясно, что остальными бутылками опохмелятся, побалагурят часок другой и отправятся домой, купят на причале рыбы и вернутся домой с уловом.
Нас такая перспектива не устраивала, мы поехали рыбачить. Никаких снастей кроме удочек у нас не было, из нас двоих рыбаком считался Изя и то потому, что с Михаилом и его компанией ездил пару раз на подобные попойки-рыбалки
Остановились мы метров в 20 от берега, закинули удочки, я на корме, Изя на носу и стали рыбачить. Мимо проплыла лодка с двумя рыбаками и с какой-то штуковиной, которой они шлепали о воду, и она издавала громкий хлюпающий звук. Изя сказал, что это манок на сома, но думаю, что именно из-за их манка, в округе рыбы не стало. Мы переместились подальше и… началось!
Я, только забросил удочку, как удилище изогнулось. По рукам пробежала, дрожь радости и удивления, так сразу, забросить и … мне показалось, что поймал того самого сома, которого заманивали рыбаки, крикнул Изе, что бы готовил сачок, дернул удилище изо всех сил. Из воды пулей вылетел пяти сантиметровый бычок, тот самый который в томатном соусе в греческом зале у Райкина. Эта шмакодявка, так старается уплыть, когда попадается на крючок, что создается впечатление большой рыбы. У Изи клевала шемая. Кажется, я попал в гнездо бычков, потому, что за час два, я поймал, как потом оказалось, их за полтинник на удочку. Больше ничего я не поймал. Мы увлеклись рыбалкой и не заметили, что на нас плывет теплоход. Он истошно гудел и когда обернулись, то ахнули, между нами было метров 30, грести уже было бесполезно, да и куда именно грести? Мы, затаив дыхание, ждали что будет. Я, конечно, мог прыгнуть в воду и уплыть, но Изя, он был уже стар и плавал чуть лучше топора, поэтому я остался в лодке и ждал, если, что буду спасать. Судно прошло в такой близости, что носовая волна, просто вышвырнула нас с пути, отделались испугом и матюгами. Рыбачить расхотелось, поехали собираться. На берегу, Изя достал заначку коньяку и мы – расслабились.
Собравшись, мы отчалили домой. По приезде выяснилось, что дядя Миша рыбак намного удачнее нас, так как его «улов» был не только увесистее нашего, но и включал в себя и запрещенную к лову стерлядь. Моих бычков пожарили и… отдали дворовому псу, жаль, так как это был первый и последний мой улов.
Хоть это и были дни, связанные с трауром, но дядя Изя сделал все, чтобы я запомнил это посещение Ростова не только как печальное время. Красота Дона и его берегов, врезалась в мою память настолько, что на следующий год, я с женой и мой дружок Леня, то же с женой решили провести отпуск в палатках на Дону.
К сожалению, рассказ про отпуск, проведенный на острове Алитуб, со множеством приключений и нервных столкновений характеров, был ввиду форс-мажорных обстоятельств с сотней других, был утерян. Некоторые небольшие рассказы я восстановил, например как относящийся к тому отпуску рассказ – «Приведение», а многие, так и пропали.