10 AM. Какого черта в такую рань я забыл на третьем уровне да еще и на солнце? Уже час я сижу на траве в тени дерева, совершенно не парясь кого-либо из себя изображать. Если специально стараться что-то делать, люди сразу заметят нервозность и будут на тебя коситься, потому что ты будешь напряжен и станешь думать только о том, как бы не сделать что-то не так. Как можно больше естественности в поведении - и тебе поверит каждый и пропустит всюду. Почти каждый и почти всюду.
Стены высокого здания неприступно серые, холодные, каждый из жителей знает, что они ограждают, а также приплетают кучу слухов. Кто-то верит тем, кто там находится, кто-то ненавидит их. Я же отношусь к ним никак, исключая одну часть этой машины. Небольшое колесико отточенной до совершенства системы, один из черных гладких кобелей, который полностью мой. Наверное, это мое самое большое достижение. Не то, что я снес счета не последней на Терре фирмы, оставив их фактически без средств и запустив вирус в их систему. Одного я не учел: не забрал у них власть и связи. Им - их поддержали и другие пострадавшие от моей легкой руки - ничего не стоило подключить к поиску крысы, которая их обанкротила за пару минут, ведущих бойцов, направивших на мой след группу 2, прекрасно вышколенных оперативников. Не один месяц занимается она поисками, но не бросает это дело, во-первых, потому что подрывать свою репутацию - ниже их достоинства, во-вторых, им щедро платят, хотя, с каких счетов-то. Возможно, обещают, но таким клиентам нельзя не верить - хуже будет.
И все же, самым большим достижением является не то, что я анонимно поставил на уши власти и добавил в свою жизнь азарта. Самое большое достижение было достигнуто год назад. Я веду немую и затянувшуюся холодную войну с одной большой организацией, специализирующейся на подготовке элитных бойцов. Я vs мощное оружие властей. За деньги? Ставя на кон свои уникальность и мозги? Ведясь на поводу у азарта? Желая доказать, что у них есть пробел в охране? Нет, что вы. До того, за что я борюсь, не доходил ни один крэкер. Человек - да. Крэкер - нет.
Борюсь за того, кого люблю.
Сцепляю в замок бледные руки.
Каждый день существует риск, что он выберет не меня, а свою работу. Каждую минуту, каждую секунду, каждый градус секунды. Учитывая мое поведение, это более, чем реально.
В последнее время вовсе не страшно, что я попадусь. Я еще слишком далеко, носы псов не настолько близки, хотя за меня и готовы заплатить огромную сумму. Стандартный сюжет, который мне встретился в жизни. Мне плевать, что далее сюжет еще более стандартен для книг, фильмов, опер... Я слишком близко к тому, что называется уязвимость. Фактически я в нее вляпался, как никогда не делал этого в жизни, даже в 10-летнем возрасте. Теперь у меня снова есть то, что я в себе отчаянно искоренял, изгонял, забивал сплавленными пластами металла, то, чего во мне раньше не было. И вот - пожалуйста, вновь появилось. Но странно: то, что принесло это в мою жизнь, я не променяю ни за что на свете, ни на то, чтобы больше не было этих мудаков в правительстве - это будет утопия, которой быть не может -, ни на всю сообразительность в мире - мне и своей хватает с лишком. Его я не променяю и не отдам ни за что. Тем более какой-то системе.
Интересно, а у вас есть братские и дружеские отношения? Наверняка есть. Мне же незнакомо. Живешь себе одиночкой, натаскиваешь себя на жизнь, преуспеваешь в ней, становясь не последним в своем классе... и внезапно нагрянет тот, кто подорвет весь твой фундамент, и начнет рушиться здание, удивительным образом лишь трансформируясь. Болезненно, тяжело, но постепенно просто перестраиваясь, а не уничтожаясь.
Теперь у меня есть слабость, я уязвим. Но того, из-за кого я таким стал, не отдам никому. Потому что слишком люблю.
Кажется, я ему это ни разу не сказал, а его снова призвали на месяц, где заперли в штабе, выпуская только на операции. Впрочем, я уверен, он с ребятами выходил не раз: не удержишь псов просто в клетках и на ринге, им нужно давать простор и свободу движений. Не звонил - мало времени, не один, телефон рабочий. Не приходил по тем же причинам, плюс могли вести слежку.
Усмехаюсь.
Мне вот интересно, Ник... так у вас доверяют своим сотрудникам, даже элите? Следя за каждой денно и нощно? Кстати, забавно. День и Ночь. Когда это успело ко мне привязаться, Бабай?
Внезапно взгляд, скрытый за стеклами темных очков, вылавливает вышедшую из высокого гранитно-серого здания знакомую высокую фигуру. Движется, как всегда, с видимой расслабленностью, но любое неосторожное движение, сигнал - и он моментально среагирует. Черный доберман с идеально вычищенной шерстью, крепкими челюстями и безупречным прицелом. Вышколен и натаскан до предела, и... снова в черном, достал. Почему бы не надеть что-нибудь светлое или голубое под цвет глаз? Или красное? Или белое? Тупица. И белье твое... хорошо, в черном ты смотришься офигительно.
Но приходится перевести взгляд с Бабайки на - удивительное дело - незнакомого мужчину, идущего рядом с ним. Огромный шкафообразный брюнет, старше его на.. десяток, может даже больше. Кажется, я его где-то видел... Странно, почему не один?
Хотя ещё более странно то, что он вообще вышел из этой консервной банки, в которую раз зашел - и больше не вышел. Особенно, если бы туда рискнул сунуться я. Кстати, уже пробовал. Ничего у них там так, прикольно.
Тревожный маячок в груди заставляет отвлечься от размышлений и выстраиваемых предположений насчёт личности рядом с Ником, и я поднимаюсь на ноги, убирая в карман коммуникатор. Какая, в сущности, разница, кто рядом с ним? Меня этот мужик все равно стопроцентно не знает, вот и отлично, а Бабай не такой придурок, чтобы от удивления проговориться. Чуть меньше года уже как не придурок.
Поправляю цепочку с табличкой на шее, сегодня висящую едва ли не поверх рубашки. 101111010001010100100. В переводе на десятеричный: 23/2/8868. Дата нашей встречи. Ник сентиментальный, как и я, хотя я скрываю это лучше, чем он. Скрываю неправильно, слишком зверски и изломанно. Но думаю, он не заметил, был отвлечен каждый раз болями ударов и укусов... или заметил? Наверное да.
Так приятно ловить взгляд его расширившихся глаз, когда я перерезаю им дорогу, останавливаясь с ними, а он чуть не врезается в меня. Мужик рядом с ним хмурится на неожиданное препятствие, а у черного теряется дар речи, он охреневше смотрит на меня, но счастье длится недолго. Выдержка берет свое, Ник выпрямляется, но в его глазах я вижу, что он готов меня убить, а где-то глубже, я уверен, я верю, - рад встрече. Взгляд пробегается по мне, словно охватывая целиком, жадно, голодно, как и мой - его, но мои красные глаза прячутся за стеклами темных очков, а его, голубые задерживаются на цепочке и металлической пластине. Уголок узких губ дергается в улыбчивой ухмылке, он поднимает взгляд на мое лицо, и я не даю ему испортить все, что сегодня задумал:
- Ник, какая встреча! Какими судьбами? - Улыбаясь и с явной неохотой, но для того, чтобы расположить чужого человека к себе, а также дать Бабаю посмотреть в мои глаза, поднимаю очки на лоб, обнимая Винсента за шею.
Так странно, кстати: Винсент... Ночка он и есть Ночка. И я могу обнимать его посреди людной улицы, безнаказанно и просто так. Делая это чуть более откровенно, чем положено друзьям.
Он готов ударить, оттолкнуть, убить на месте, но я сейчас владею его удивлением и обнимаю крепче, отпуская лишь, когда он шипит. Я тоже твоя слабость, Никки? И именно поэтому ты не взял себя в руки минутой после моего неожиданного появления?
- Да так, мимо проходил... - бурчит, прожигая меня взглядом, а мужик рядом с прищуром зеленых глаз изучает меня. Нельзя выводить из поля зрения, он... И ту мозг пронзает запоздалым воспоминанием.
Наставник Бабайки! Совершенно не помню, как зовут, на "И", кажется, как-то, но на лицо по фотографии запомнил. Превосходный послужной список, ничего не скажешь. Какие люди, однако.
- Столько тебя не видел и ничего о тебе не слышал, а тут - на тебе! - прямо на улице, совершенно неожиданно и... - строю из себя соскучившегося закадычного друга, неся бред, который даже под кайфом не произношу, но спроса будет меньше. - Кстати, Ник, а кто это с тобой?
Теперь уже перевожу взгляд на его наставника, почти так и продолжая висеть на Бабае. Чувствую, как он напрягается. Я знаю-знаю, раз наставник, то опасно... но пока ничего подозрительного не было, а мое появление таковым не считается.
- Познакомься..
И прежде, чем Ник пытается придумать мне имя, брюнет сам подает мне руку для пожатия, симпатично улыбаясь. Приятный смертоносный шкаф.
- Иан. Будем знакомы. А вы?
Его ладонь - это просто плацдарм. Моя дохлая рука тонет в его, но зато я беру костистостью.
- Джейсон. Очень приятно, Иан.
Ник пытается сдержать смешок и по поводу моего только что придуманного имени, и степени приятности, и это ему прекрасно удается. Еще он умудряется увернуться от меня, чтобы не был так близко. Так критично близко к нему, когда мы на виду, когда рядом его наставник, один из лучших оперативников, настоящий мастер. Но мне нисколько не страшно.
- Иан, а можно я его украду у вас на часик? - улыбаюсь самой милой из своих улыбок, зная, что одно неверное движение, одно неправильное слово, взгляд - и я калека, а затем, после дознания, и труп.
Мы оба замираем. Внутренне, но замираем. Внешне все остается таким же, но мы на грани лезвия, еще чуть-чуть - и все.
- Валяйте, ребят. Ник, потом свяжись со мной, - вроде и просто заметка, а вроде и приказ.
Пронесло. Я красавчик. Ухмыляюсь, снова опуская очки на глаза, начиная страдать от боли, причиняемой дневным светом, и уволакиваю Ноча в находящийся в закоулках бар.
Прижимаю его к стене в уборной, его кожаная куртка распахивается, и я проскальзываю ладонью под черную ткань футболки. Прильнув всем телом, жадно целую в губы и не дергаюсь, когда теплые руки ложатся на мою задницу, придвигая к себе. Целую взахлеб, рыча и мыча, и красные глаза буравят его, голубые.
Мы уже сказали друг другу все, что думаем, я - о его уходе, он - о моем приходе. Для продолжения разговора пришлось перебраться в туалет, иначе мы перебили бы все, что было под рукой, и рисковали нарваться на охрану. На его рабочем телефоне я вызнал его номер, просек номер его начальства, а затем дернул за пряжку ремня. Он мне нужен, физически, психологически необходим прямо сейчас, вот здесь для начала, а потом и дома, рядом... И тут нас прервал звук сообщения. Работа. Иан. Час прошел? Твою мать.
Сильным коленом он пихает меня, и я корчусь от рассчитанного толчка, матерясь. Больно же, сука!
- Иди нахуй, Белый.
Мигом обрывается какая-то нить внутри, и вниз падает тяжелый груз. Переметнув на него взгляд, хмыкаю, улыбаясь. Блять, отпущенный час прошел, а мне его не хватило... Выпрямляюсь, делая шаг к Нику, а он настораживается. Любовными движениями поправляю его куртку, мечтая каждым прикосновением запомнить его еще неизвестно на какое время.
- Когда? - Бросаю как будто невзначай и не смотрю в его глаза, скрывая улыбку. Я знаю, он потрясен и пытается связать дважды два, ведь я дал ответ, вроде бы ничего не значащий...
Целую влажно, мокро в рот, и резко обрываю близость, направляясь к двери.
- Ты серьезно? - хрипло выдыхает, опираясь о стену.
Я тебя люблю.
Оборачиваюсь с усмехающимся и предлагающим себя оскалом.
- Только предупреди о своем возвращении. - Запоминаю его взглядом, не касаясь, ласкаю его.
А потом посмотрим, кто кого уложит вниз, снайпер.
10.3.11