Давненько дело было. Но запомнилось. Спорили два мужика. Оба лысоватые, но крепкие. Один, Александр, с усами. Другой, Володя, без усов. Вовка-самбист. В молодости борьбой, похоже, занимался. Оба - руководители из села, потому что речь у них шла про молоко и дрова. Саня всё на Вовку наседал, почему, мол, тот у него молоко перестал покупать. Прямо за грудки брал. Надоело это самбисту.
- Чего, - говорит, - пристал со своим молоком, как банный лист к локтю. Молочный брат называется. У меня таких ферм, как у тебя, десятки. И до этого молока вообще руки не доходят. Ты же знаешь, я дрова заготавливаю и ими торгую. И вам, соседям, дрова по дешёвке продаю, и в Город поставляю. Вот где головная боль. А ты заладил – молоко, молоко...
Саня даже возмутился:
- Нашёл, - говорит, – на что жаловаться. Ты с этих дров огромный навар имеешь. Ничего себе головная боль. Мне бы твои заботы.
А Володя всё больше распаляется:
- Ты, - говорит, - Саня, как был колхозный бригадир, так им и остался. Дальше своего носа не видишь ничего. Дрова – это же товар стратегический. Если ты своё молоко в Город не поставишь, они у других купят. А если я их на зиму без дров оставлю, они мне голову оторвут вместе с волосами. И что самое обидное, я вам, соседям, дрова по-соседски, по-родственному, с большой скидкой продаю, а вы на меня в Город жалуетесь.
- Побойся Бога, Володя. Я, что ли, жалуюсь?
- Да не ты, - махнул рукой самбист, - ты же в курсе, соседка Врузия жалобу за жалобой в Город пишет, что я два её огорода к своей территории прирезал. Но ты же знаешь, мои эти огороды, мои... Кстати, Сань, если нас по поводу этих огородов опять в Город потянут, ты подтвердишь официально, что эти огороды мне принадлежат?
- Ой, не знаю, Володя, - замялся Александр.
- То есть, как это ты не знаешь, как не знаешь, - самбист снова завёлся, - знаешь ты прекрасно, просто выслуживаешься перед Городом! Гад ты, Саня, а не брат молочный... Разозлишь ты меня когда-нибудь, такую заднюю подсечку тебе заделаю – на инвалидность перейдёшь.
- Ладно, ладно, не злись, – конфликтовать Александр явно не хотел, - я тебе добра желаю. Ты вспомни, какой гам в своё время в Городе поднялся из-за этих огородов. Пройдёт еще пара лет, а там можно будет и признать их твоими. А что у тебя с другой соседкой, Враиной?
Володя только рукой махнул:
- Ты же её знаешь, Сань. Здоровенная бабища эта Враина, пахать на ней можно, а вечно на здоровье жалуется и денег у неё всю дорогу нет. Жмётся, мучается, прежде чем мне деньги за уже поставленные дрова отдать. И всё норовит по частям выплачивать - надеется, что деньги за это время в навоз превратятся. Мне дрова в Город через её угодья возить приходится, так она из-за этого готова мне кишки выпустить. Плати, говорит, потраву, а то вообще на свой участок не пущу. Это что, по-соседски? Или как?
Саня помолчал.
- Ну и брось ты, Вов, это дело - дровами торговать. Займись чем-нибудь другим, да хоть бы тем же молоком.
Владимир вздохнул:
- Когда-нибудь брошу, честное слово, брошу, Саня. Пусть и Город, и добрые соседушки своими дровами квартиры отапливают. Посмотрю я на них, когда они от холода зимой зубами клацать начнут. Но сейчас это дело оставить не могу. Хозяйство у меня большое, сам знаешь. И всем помогать надо. Так что дровами мне ещё долго торговать придётся.
Как их разговор закончился, я не слышал. Но думаю, без драки.